История десятая
Прокопыч

– Преподобный, у меня есть, что тебе сказать. У нас топять случилось, – бодро отрапортовал в телефонную трубку Ник Красавчег.

– Что? Где? И почему мне только сейчас об этом сообщили? – возмутился я.

– Вот сейчас и сообщаю. Садись на колеса и лети в Конюшню. Жду тебя через десять минут, – распорядился Красавчег и повесил трубку.

Подбрось да выбрось, хорош наглец. Ишь раскомандовался. Поднялась волна возмущения, но я все же отложил в сторону книгу «История средневековой кухни» Огюста Папира, быстро оделся и, не смотря на уже поздний вечер, вышел из дома. Любопытство страшная вещь.

В полицейском участке было как всегда не протолкнуться. Каждый раз у меня складывается ощущение, что в нашем маленьком городке все жители делятся на две категории: те кого посадят, и те кто сажает. Сколько веревочка не вейся, все равно рано или поздно, первая категория угодит за решетку, а вторая этому поспособствует.

В кабинете Ника Красавчега было накурено. Помимо шерифа в табачном дыме купался Джек Браун и незнакомый мне господин преклонных лет в строгом костюме черного цвета и фетровой шляпе, которую он не снял даже в помещении. Курил как раз незнакомец. Развалившись в кресле и закинув ногу на ногу, он дымил дорогой сигарой, внимательно наблюдая за Красавчегом, который докладывал ему об уровне преступности на Большом Истоке.

– Подбрось и выбрось, где у нас случилось? – спросил я с порога.

– Преподобный, познакомься, это Люциус Графк, старший инквизитор с Большой земли. Он прибыл к нам с черезвычайно важным делом. Господин Люциус, это преподобный Крейн, наш духовный наставник, по совместительству городской судья.

Старший инквизитор лениво поднялся из кресла и протянул руку. Я пожал ее. Не рука, а камень. Что могло потребоваться инквизитору в нашем местечке, вот это вопрос. Словно прочитав мои мысли, Люциус Графк произнес:

– Есть основание полагать, что на Большом Истоке пропал человек. Из обычных. Как вы там нас называете? Обычники, кажется. Я прислан к вам, чтобы найти пропавшего и доставить его домой. Вы обязаны оказывать мне всяческое содействие. В случае, если наш человек не будет найден, в городе будет объявлено военное положение. Мы вынуждены будем ввести специальные отряды инквизиции.

Люциус Графк опустился в кресло и закинул ногу на ногу.

– С этого места поподробнее. Кто у нас пропал? И как это вообще возможно? – спросил я.

Найдя свободный стул, я приставил его к столу Ника и сел.

Обычники на Большом Истоке явление редкое, если не сказать серьезнее – необычное. У нас есть ишибаши, обычный человек, живущий постоянно в городе, как напоминание о том, кто мы такие и почему здесь. А вот остальным обычникам ходу в город нет. За этим следят инквизиторы. Без особого разрешения альтеры не могут покинуть город, так и обычники без особого разрешения не могут посетить Большой Исток. А решение такое выдают крайне редко и по важным делам. Просто так заглянуть на огонек к нам нельзя. За последние несколько месяцев я не помню, чтобы к нам приезжали в командировку обычники.

– Подробности нам не известны, – ответил Люциус Графк.

– Тогда с какого перепугу вы решили, что у нас кто-то пропал? – удивился я. – По какому делу приехал к нам этот человек? Кто его направил? Какие есть факты того, что он здесь был?

– Этот человек был у вас инкогнито. Никто его не отправлял.

– Так если никто не отправлял, то стало быть и не было никакого человека, – возмутился Ник Красавчег. – С чего вы решили, что он тут был? Что за инсинуации?

Шериф состроил зверскую рожу, так что казалось, что он насмехается.

Люциус Графк сделал вид, что ничего не видит.

– Сергей Ковалев, тридцать шесть лет, поехал на Большой Исток на поиски приключений. Именно так он написал в своем письме, которое отправил жене. Также он написал, что его приключение продлится не более двух недель. Если же он не вернется по истечении этого срока, то просит обратится в службу инквизиции. Вот пожалуй и все. Сегодня пошел пятый день, как Сергей Ковалев не вернулся. Первые дни его жена не волновалась, но все же обратилась в нашу службу. И мы запустили процедуру, которая предусмотрена на такой случай.

– Подбрось и выбрось, то есть какой-то человек поехал в Вегас с любовницей, написал жене письмо для отвода глаз, там закутил, потерял счет времени, а альтеры как всегда виноваты, – возмутился я.

– Ваша версия несостоятельна, – тут же парировал Люциус Графк. – Сергея Ковалева видели в пограничном городке Всхолмье, в нескольких километрах от Большого Истока.

– Значит, приехал, покрутился, решил, что возни много и рванул в Вегас с любовницей. То еще приключение, – не сдавался я.

– У нас есть основание полагать, что Сергей Ковалев проник в Большой Исток, – настаивал Люциус Графк. – Пока мы не найдем его, или пока мы не сможем доказать, что его здесь никогда не было, инквизиция не закроет дело. На поиски у нас всего три дня. Время пошло.

– Это просто возмутительно! Это просто черт знает что! Что за наглая рожа! Так и хочется двинуть ему промеж глаз! Нет, ну ты посмотри, они нам угрожают. Они смеют нам угрожать. Ты только подумай, – кипел как чайник Ник Красавчег и подпрыгивал на месте от возмущения.

Люциус Графк отбыл в гостиницу, оставив нас наедине с проблемами, но обещал вернуться через час. Поиски нельзя откладывать в дальний ящик. Время бежит, и его крайне мало.

– Это так. Но хуже всего то, что в нашу жизнь вторглись. Для проведения расследования мы должны объехать все злачные места, а этот человек будет следовать за нами, как привязанный. А потом настрочит депешу своему руководству, что так мол и так, на Большом Истоке полный беспредел царит, все про все знают, но ничего не делают. И тогда нам точно проверочных комиссий не избежать, да и прочих неприятных чиновников. Вот что неприятно, – поделился я с шерифом своими соображениями.

– Ты веришь в эту историю с пропажей? Меня терзают смутные сомнения, а уж не придумана ли она для того, чтобы разведать у нас тут все, провести так сказать скрытую инспекцию?

– Это тоже вариант. Но исключать возможности, что у нас здесь где-то обычник затерялся, нельзя.

– Что ему здесь делать?

– Вот этого я не знаю, – развел я руками. – Приключений он, говорят, искал. Вот и нашел на свою голову.

– Что будем делать, Крейн?

– Есть одна мысль. Мы будем вести два параллельных расследования. Одно для инквизитора. Будем его везде возить, показывать красоту наших мест. Скажем так, маршрут для туристов. Второе расследование настоящее, попробуем найти этого обычника, пока с ним не случилось чего неприятного.

– И как мы это сделаем?

– С инквизитором будет кто-то из нас троих.

– Троих?

– Подключаем к работе Джека Брауна. Это обязательно. В то время как один пасет инквизитора, другой делом занимается, потом сменяемся, – предложил я.

– Делаем так. Ты занимайся расследованием, а мы с Джеком будем пасти инквизитора, когда я вырвусь, то сразу к тебе рвану.

– Не будем время терять. Я к Ване Бедуину. Если кто и знает про нелегальных туристов, то только он.

– У меня в запасе есть час. Люциус раньше не появится, так что я с тобой, – схватил с вешалки куртку Красавчег.

Мы живем тихо и мирно. Большую землю не трогаем, и она нас не трогает, только следит, чтобы мы по планете не расползлись как тараканы. Лучше держать всех в одном месте под колпаком, так спокойнее. Поэтому каждый из нас дорожит той свободой, которая у нас есть. Пусть и скромной, но зато своей. Если инквизитор начнет копать под нас, мы можем ее лишиться, а этого нельзя ни в коем случае допустить.

Это понимал я. Это понимал Ник Красавчег. Это понимал и Ваня Бедуин, которому мы обрисовали сложившееся положение во всех красках. От этих прочувственных речей, он даже протрезвел и предложил нам по стаканчику виски, который тут же поставил на стол Марк Щупальцы. Ну, где мы могли еще найти Ваню Бедуина в свободное от работы время? Конечно же в «Зажигалке». У него тут есть свой столик, который никто не занимает в его отсутствие. Упаси бог, если Ваня придет неожиданно, а на его любимом стуле сидит чья-то чужая задница. Быть скандалу. С этим упырем никто связываться не хочет.

– Я ничего не слышал про обычника. Клянусь своей тельняшкой, это не я, – поднял примирительно руки Ваня.

Я пригубил виски и пристально посмотрел на Бедуина. Времени нет на сантименты, поэтому я включил свой талант, копнул глубже, так сказать, и сразу понял, что он говорил правду, ничего об обычнике не знает.

– Есть информация, что у нас на Большом Истоке обычник один затерялся. Как думаешь, как он сюда попасть мог, если официального разрешения у него не было? – спросил я.

– Ходов у нас много. С одной стороны мост с Большой землей нас связывает, тут не просочиться. Плотно стоим. Хотя умельцы конечно пробовали по нижним конструкциям пробраться, но там плотно обложили. Тройная система защиты, интеллектуальные системы слежения. Я бы не взялся. Остается только через кордон идти на юге. Там город отделяет от земли пустыня, под ней проложены подземные ходы, останки старых коммуникаций. Они тоже под контролем инквизиторов. Но там дырка на дырке, есть проходы. Так что если ваш обычник и проник к нам то. только через южные кордоны.

Ваня Бедуин покосился на пустой стакан виски и шумно вздохнул. Я намек понял и попросил Марка наполнить стаканчик. Выпив, Бедуин подобрел.

– Не переживайте, мужики. Все образуется. Найдется ваш обычник. Чего ему у нас делать?

– Вот и я хочу узнать, чего ему у нас делать? У тебя мыслей нет? – спросил я.

Бедуин протяжно зевнул и отхлебнул янтарной жидкости.

– А чего у нас на Большом Истоке всегда весело. Мы то люди привычные, а для обычника тут что не улица, то аттракцион, что не кабак, то маски-шоу. Так что интерес у него огромный, должно быть.

– А ты ничего такого не слышал? – спросил Красавчег.

– Это вы об чем?

– Ну, необычного ничего не происходило недавно? Может, кто что говорил? Может, кто чем хвастался?

– Шериф, я на Истоке только два дня. Все эти дни просидел тут. Вон Марк подтвердит. Мне некогда было по городу бегать, да вынюхивать то да сё.

– А где ты был? – спросил я.

– Преподобный, дела у меня были разные. Вас они никак не касаются. Вы же не спрашиваете, откуда я беру для вас сигары или первосортный виски, – отбрил меня Бедуин.

Ждать от него больше нечего. Все что он мог, он сказал.

Я поднялся из-за стола и, не дожидаясь шерифа, направился на выход.

Оказавшись на холодке улицы, Ник Красавчег спросил:

– Какие наши следующие действия?

– Отправляйся в участок, и развлекай Люциуса, чтобы он под ногами не мешался. Как освободишься, лети ко мне. Подключи Джека Брауна, пусть он с инквизитором прочешет все гостиницы, меблированные комнаты и притоны разные. Загляните к Мамаше Змее в бордель, может она что скажет. Не удивлюсь, если мы обычника там найдем с девицей и бутылкой рома.

– А ты куда? – спросил Красавчег.

– Есть мысль в Храм заглянуть. Нет лучшего места собрать все сплетни, как почесать языки с прихожанами. Но сперва думаю, навещу Зеленого или Злого. Эта парочка вечно летает везде, все разнюхивает. Если уж кто и должен знать про этого обычника, то точно они.

– Добро, – согласился Красавчег, поднял правую руку со сжатым кулаком вверх и взмыл в небо.

Зеленого дома не было. Вертолет стоял в ангаре и выглядел брошенным.

Я потоптался на лужайке перед домом, позаглядывал в слепые окна, занавешенные тряпками. В «Зажигалке» Зеленого не было, дома его не видно. Где он может быть? Вот в чем вопрос. Попробовать тряхануть Злого, может он в курсе, решил я и отправился к нему на адрес.

Злой жил один на окраине города в районе Первых Поселенцев. Маленький двухэтажный дом на четыре комнаты, лужайка с подъездной дорожкой и место для барбекю на заднем дворе. Неплохо устроился. Этот дом когда-то принадлежал его родителям. Они были уважаемыми интеллигентными людьми, но давно умерли. Злой же жил как ему нравится, не задумываясь о репутации почтенных предков.

Я позвонил во входную дверь. Некоторое время дом не подавал признаков жизни, но я настойчиво ждал. У меня было устойчивое чувство, что Злой сидит дома. Да и машина стоит на подъездной дорожке. В последнее время Злой в небо не поднимался. У него отняли разрешение на полеты над городом.

Раздались тяжелые шаркающие шаги и дверь открылась. На пороге стоял хмурый и всклокоченный Злой.

– Преподобный, чем обязан?

– Давно не видел тебя. Вот зашел навестить. Пустишь в дом?

Злой постоял, покачиваясь с ноги на ногу, и шагнул в строну. Я воспользовался приглашением и вошел.

В доме было темно и пахло сыростью.

Злой был не в духе и пускать меня дальше прихожей не собирался. Он упрямо стоял на пороге, даже дверь не закрыл. Ну, что ж гостеприимством он никогда не отличался.

– Так все-таки, преподобный, что вы хотели?

– Ты Зеленого не видел?

– Я что пастух ему? – возмутился Злой.

– Пастух не пастух, но вы часто время вместе проводите, да и хулиганите тоже вместе.

– Вам есть, что мне предъявить? – ощетинился Злой.

– Расслабься, я не собираюсь тебе ничего предъявлять. Хочу вот только узнать, не слышали ли вы что об обычнике, который на Большом Истоке без разрешения гуляет?

– О каком именно обычнике речь идет? – спросил Злой.

– А что у нас бесхозных обычников на Истоке много? – удивился я.

– Да уж хватает. Не без этого.

Вот тут я несказанно удивился. Мы одного обычника ищем, и это новость, что он незамеченным к нам пробрался, а по утверждению Злого их тут пруд пруди. Надо во всем разобраться, пока инквизитор порядок не навел на свой манер. Всех под статью и точка.

– Подбрось да выбрось, что это значит? – спросил я.

– Это ты лучше у Прокопыча спроси. Прокопыч точно все знает. А я лишь только слышал, что обычники сейчас на Истоке дело обычное. Они приезжают к нам в поисках приключений, а умные люди, которых Прокопыч контролирует, им эти приключения организовывают за умеренную цену.

Вот так поворот событий. Я к такому явно был не готов. Прокопыч фигура загадочная, глава организованной преступности Большого Истока, которая называет себя Обчеством. И вроде городок у нас маленький. Какая тут преступность может быть, а уж тем более организованная. Однако факт остается фактом. Обчество существовало, однако не угрожало миру и спокойствию альтеров. Основной источник доходов Обчества были незаконные контакты с Большой землей: контрабанда, незаконный оборот наркотиков и прочие привычные обычному миру вещи. Теперь вот Прокопыч туристический бизнес на грани фола организовал, и поставил всех альтеров под удар. Хотя может быть не все так страшно.

– А ты откуда знаешь об этом? – недоверчиво спросил я.

– Люди Прокопыча предлагали мне заработать, но условия не устроили.

Злой нахмурился и заявил:

– Преподобный, если у вас все, то я пожалуй пойду, посплю. Устал очень.

Я не успел ничего ответить, как оказался на улице, и дверь передо мной захлопнулась.

– У нас появилась ниточка, – сказал Ник Красавчег, внимательно выслушав все что мне удалось узнать. – Только вот не знаю, радоваться этому или огорчаться.

– Подбрось и выбрось, ты что такое говоришь? – удивился я.

– Прокопыч фигура сложная. К нему на хромой кобыле не подъедешь, даже просто чтобы поговорить, нам бумажку соответствующую предъявить надо, иначе даже общаться не станет. Законы Обчество почитает. Так что думать надо.

– Чего тут думать! У нас человек пропал. Пока мы думать будем, у нас на Истоке не протолкнуться будет от инквизиторов. Начнется чистка. Оно нам надо? Не думаю. А, кстати, куда делся Люциус Графк?

– С Джеком Брауном в бордель поехали.

– Это надолго?

– Все зависит от Мамаши Змеи, но я с ней договорился. Поморочит малость голову, да отпустит.

– Тогда поехали, поговорим с Прокопычем. Попробую убедить его. У меня это неплохо получается, – предложил я.

Ник Красавчег тяжело вздохнул. Ему эта идея показалась упаднической, но все же согласился.

Ресторан «У Прокопыча» находился на другом конце Большого Истока. Так что пришлось прокатиться. Какие-то двадцать минут, и мы у цели. В столь ранний час, а время близилось к обеду, в ресторане было полно народу. Столиков свободных не видно, но нам оно и не надо.

При нашем появлении обедающий народ напрягся. Здесь был весь цвет Обчества. И появление шерифа и преподобного в столь злачном месте не могло не вызвать вопросов.

Мы подошли к стойке бара, не обращая внимание на колючие взгляды. Я подозвал бармена и попросил проводить нас к Прокопычу. Бармен состроил большие глаза и махнул рукой в зал. Тут же к нему подошел господин в костюме с тусклыми глазами и вежливо осведомился:

– Чего надо?

– Мы хотим увидеть Прокопыча. Передайте ему, что дело важное и не терпит отлагательств, – сказал я.

– Кто это мы? – уточнил тусклый господин.

– Преподобный Крейн и Ник Красавчег, – представился я, хотя в представлении явно не нуждался.

Господина этого я несколько раз видел у себя на проповедях. Он всегда занимал место в самом дальнем ряду, неподалеку от скамьи, на которой любил сидеть Прокопыч.

– Ждите здесь, – сказал Тусклый и удалился.

Ждать пришлось недолго. Вскоре он появился и позвал за собой.

Прокопыч ждал нас у себя в кабинете. Полный мужчина средних лет с лысиной, окаймленной ершиком седых волос, крючковатый нос, густые усы и бородавка на подбородке. Он производил отталкивающее впечатление. И никто не знал, каким талантом он обладает, что добавляло к его репутации толику зловещности.

– Что вам надо, господа? Я не разговариваю с слугами закона без соответствующих документов? У вас есть какие-либо документы? Если нет, то прошу не морочить мне голову и идти своим путем, – не поднимая голову, произнес Прокопыч.

Видите ли ему некогда с нами разговаривать. Какой занятой человек.

– Мы пришли к вам не как слуги закона, а как частные лица, – сказал я.

Прокопыч закрыл папку с документами и медленно поднял на меня взгляд.

– Преподобный, не будем кривить душой, даже когда вы частные лица, вы все равно служите закону. Это у вас в крови. А у нас свой закон. Так что нам не о чем с вами разговаривать.

– На Большой Исток прибыл инквизитор. Если он не найдет одного человека к исходу завтрашнего дня, у нас у всех будут проблемы. И в первую очередь у вас.

– Вы угрожаете мне? – спросил Прокопыч.

– Что вы? Разве мы можем вам угрожать? Вам будут угрожать инквизиторы, которые затопят улицы нашего города, которые будут совать нос во все до чего дотянутся. Думаю их очень заинтересует ваша деятельность. И они смогут сделать то, что не получилось у нас с шерифом. Прикрыть вашу лавочку навсегда.

– Грустные слова вы говорите, преподобный. Очень грустные. Думаю, мы не должны допустить этого. Чем я могу вам помочь? – спросил Прокопыч.

Было видно, что помогать он совсем не хочет, но вынужден. Инквизиторы могли под корень изничтожить его бизнес. А он так привык к своей короне, что не мог даже подумать о том, чтобы расстаться с ней.

– Сергей Ковалев. Вам знакомо это имя?

– Нет, – тут же ответил Прокопыч.

Он говорил правду. Это было видно даже без моего особого зрения.

Ник достал фотографию пропавшего из нагрудного кармана и положил ее на стол перед Прокопычем.

– А это лицо вам знакомо?

Прокопыч внимательно изучил фото, но ответ остался прежним.

– Нет. Никогда не видел.

– По нашим данным. Он прибыл на Большой Исток, чтобы поиграть в какую-то игру для обычников, которую устраиваете вы, – сказал Красавчег.

– Вранье это все. Я не устраиваю никаких игр, – ответил Прокопыч.

– Этот человек пропал. Его ищет инквизиция, не найдет, все будет плохо, – повторил я угрозу.

– Повторю. Я не устраиваю никаких игр. Это скорее туристическая экспедиция, сафари для обычников. Неделя на Большом Истоке среди альтеров с демонстрацией особых талантов и чудес. Мы называем этот тур «Чудесята». Среди обычников популярный ныне вид развлечения. Вполне возможно, что этот молодой человек попал к нам именно так. Но я не знаю всех туристов в лицо. И не занимаюсь лично этим делом. У меня есть помощники и компаньоны.

– Кто поможет нам найти этого малого? – спросил я.

Прокопыч посмотрел на меня, на фотографию, потом снова на меня, пожевал нижнюю губу и сказал.

– Мне бы следовало послать вас куда подальше, но я, признаться честно, не люблю инквизиторов. Приходится выбирать, кого я не люблю больше. Херувим! – крикнул он.

И в кабинет вошел человек с тусклыми глазами.

– Коля Херувим поможет вам. Он контролирует наш аттракцион. Посмотри, друг мой, знаешь ли ты этого человека.

Прокопыч показал фотографию своему человеку. Коля покачал головой.

– Я не знаю всех обычников, которые катаются по городу. Но можно разузнать.

– Вот и разузнай. Вот и разузнай. Помоги моим гостям. И когда-нибудь они помогут нам.

Прокопыч покачал головой и уткнулся в свои бумаги.

Аудиенция закончена.

Херувим выглядел недовольным. Еще бы, помогать слугам закона, нет ничего ужаснее с точки зрения Обчества, но никуда не деться. Прокопыч приказал, приказ надо выполнять.

В общем зале Херувим приземлился за столик с табличкой «Зарезервировано» и выжидающе уставился на нас.

Красавчег достал сигару, прикурил от пальца и решил не сдаваться. Если играть в гляделки, то по всей строгости закона. Он опустился напротив Херувима и задымил.

Переговоры предстояло вести мне.

– Какие наши действия?

– Это вы об чем, господа? – сделал невинный вид Херувим.

– Подбрось да выбрось, не делай из меня идиота. Обычника надо найти и как можно быстрее, у нас нет времени рассиживать здесь до скончания века. А скоро появится инквизитор и покажет нам небо в алмазах.

Херувим тяжело вздохнул и заявил:

– Я поспрашиваю народ. Подниму списки. К вечеру приходите в «Зажигалку», попробуем решить вопрос.

– Тут ничего пробовать не надо. Тут действовать надо, – выдохнул дым Красавчег.

– А обычники сейчас на Большом Истоке есть? – спросил я.

– Двое. Прибыли вчера. Сейчас обустраиваются.

– Я хочу узнать какая у них программа. И посмотреть на этот тур «Чудесята», так сказать изнутри.

Я сам от себя этого не ожидал. Но если у нас на Большом Истоке в ходу такие сафари, то я должен знать, насколько это опасно для нас альтеров. С точки зрения инквизиции.

– Я передам вашу просьбу Прокопычу. Если он одобрит, то нет ничего проще. Приходите вечером.

Мы покинули ресторан «У Прокопыча» с чувством выполненного долга. Первый день из двух отпущенных еще не закончился, но у нас уже появился след.

– Скажите пожалуйста вы решительно считаете, что можете держать меня за дурака? – возмущался Люциус Графк, меряя шагами кабинет шерифа.

Мы сидели в креслах, боялись шелохнуться, как нашкодившие школьники.

Когда мы вернулись в участок, Джек Браун и инквизитор уже с полчаса ждали нас, попивая кофе. Джек Браун хранил невозмутимое молчание. Инквизитор же напротив кипел как чай ник со свистком.

– Целый день вы возите меня по городу, словно туриста. По злачным местам. В то время как сами за моей спиной ищете пропавшего. Я прибыл сюда для расследования, а не прохлаждаться. А эта ужасная женщина, вы называете ее мадам Змея. Что это вообще было? Как это назвать? Расскажите мне!

– Вы находились в местах возможного зависания вашего человека. Так что не надо гнать телегу под откос, можно и навернуться в реку. У нас появилась зацепка, которую мы решили сразу проверить. К сожалению, след оказался ложным, – попытался успокоить Красавчег инквизитора.

Но получилось у него плохо. Люциус Графк искал справедливости, требовал немедленной сатисфакции, или в крайнем случае возмездия на головы всех виноватых.

– Что вы такое несете? Какие зацепки? Какие наколки? Что я мог найти в борделе, кроме падших женщин, да разврата?

– У нас нет падших женщин. У нас женщины с особыми талантами, – поправил инквизитора Джек Браун.

– Все у вас не как у людей, – разозлился Люциус Гракх.

– Мы особые и гордимся этим, – вставил Красавчег.

– С этого момента я хочу быть в курсе всех шагов следствия. И быть всегда во главе расследования. Я не позволю делать из меня идиота.

– Что вы, что вы, – примирительно развел руками Ник Красавчег. – Вы самый главный. А мы так случайно примазались к вашей славе.

– Не дразните меня, молодой человек. Не дразните. Это плохо кончится.

Люциус Гракх плюхнулся в кресло напротив шерифа и закинул ногу на ногу, всем своим видом выражая независимость.

– Что вам удалось узнать? – спросил он.

И вот как ответить, чтобы и истину не раскрыть и душой не покривить. Задача из задач.

– Собственно говоря, сущие крохи. Думали нам удастся найти следы Ковалева, но увы и ах.

Люциус Гракх криво усмехнулся.

– Под подушками мадам Змеи его тоже не обнаружилось. А меж тем уже половина дня прошла, а мы топчемся на месте. Вам хочется принимать у себя съезд инквизиторов всех мастей? Или вы все-таки будете что-то делать?

– Я запустил кентавров в город. Они подключат всех информаторов. К вечеру мы должны получить след, – сказал Красавчег.

– Кентавры. Это вы про что? – удивился Люциус Гракх.

– Кентаврами у нас народ зовет полицейских, – пояснил Джек Браун.

– Ну у вас все как не у людей, – сказал инквизитор. – Пока ваши кентавры копают землю, а не перекусить ли нам. Я голоден так, что могу съесть живьем слона.

– Не извольте беспокоиться. Это легко можно устроить, – обрадовался Красавчег.

Если вдуматься, инквизитор мужик хороший. Только вот вдумываться не хотелось. Побыстрей бы он отчалил на Большую землю, и забыл о нашем существовании. В его присутствии даже стол начинал нервничать, чего уж говорить об остальных альтерах, которые шли в ресторан «Магнолия», только для того чтобы полюбоваться на инквизитора. Те кто родился на Большом Истоке никогда их в живую не видели, только на картинках. Даже Дима Стекляшка специально убрался до пьяной икоты, чтобы сделаться невидимым, безнаказанно сидеть за соседним столиком и пялиться в наглую на поедающего греческий салат инквизитора.

Но Люциуса Гракха это не напрягало. Он методично поедал салатные листья, измазанные сыром фета.

– Доброго вам дня преподобный, – в ресторан вошел Цер Хаос и сел за соседний столик рядом с Димой Стекляшкой.

– Какие наши действия? – спросил Люциус Гракх, отрываясь от тарелки с салатом.

– Навестим главу миграционной службы, кто как не он должен знать обо всех нелегалах на Большом Истоке, – предложил Ник Красавчег.

– Это без меня. У меня дела в Храме, требующие моего присутствия, – сказал я.

Чем вызвал подозрительный взгляд инквизитора.

– Что же вы, преподобный, отлыниваете от расследования? – спросил он.

– У меня есть и другие обязательства. А уж у Таможни вы справитесь как-нибудь без меня. Позвольте откланяться. Дел по горло.

Я поднялся из-за стола, поклонился в знак уважения и направился на выход.

В спину мне понеслось:

– Узнаю, что вы без меня что-то проворачиваете, накажу по всей строгости закона.

До встречи с Херувимом в «Зажигалке» еще было полно времени. В Храме меня сегодня не ждут, и я отправился домой. Со стаканчиком виски и сигарой я расположился на веранде в любимом кресле. Требовалась небольшая пауза, для того чтобы подумать и решить, как быть дальше.

Приятный денек. Солнышко припекает, не смотря на царившую осень. Инквизитор на районе, пропавший человек так и не нашелся, в перспективе высадка армии инквизиции и полная тотальная проверка всего, всего, всего. Но ничто не могло омрачить прекрасное настроение и отменить уютное солнышко.

Я пригубил виски и закрыл глаза.

Теперь за дело. Всю дорогу меня смущала одна мысль. Даже не мысль, а подозрение. И оно касалось Люциуса Гракха. Что-то не давало мне покоя. Понять бы еще что. Возможно мне просто не нравился этот Люциус. Ну, что грешить против истины, совсем не нравился. Наглый тип, самоуверенный, но при этом какой-то глуповатый что ли. Он очень легко повелся на нашу уловку и отправился с Джеком Брауном по злачным местам. В то же время от него нет никакого толка. Вернулся, устроил разнос и отправился обедать. Сам никаких версий и предположений не имеет, только наблюдает куда ветер дует и следует по ветру. Ни человек, а прилипала, паразит.

Я и не заметил, как за этими мыслями задремал. Подбрось и выбрось, нашел тоже время. Разбудил меня настойчивый звонок во входную дверь.

Допив залпом виски, я задымил сигару и направился открывать.

На пороге стоял незнакомый мне человек.

– Вы ищите меня. Я – Сергей Ковалев.

Вот так поворот событий. Кажется, я к такому не был готов. Захотелось виски.

– Проходите, – посторонился я, впуская его в дом.

Ни говоря ни слова, я проводил его на веранду, предложил одно из кресел и стакан виски. После чего наполнил два стакана и воскликнул:

– Подбрось и выбрось, но как? Как это возможно? Большая часть кентавров Большого Истока ищет вас по всему городу, а вы заглянули ко мне в гости, словно ничего не происходит.

– Это сложно объяснить, – задумчиво произнес Ковалев.

Он словно вглядывался в себя, и то что видел ему не нравилось.

– А вы попробуйте, может и получится, – предложил я.

– Собственно, я никуда не пропадал.

– А как же письмо жене, ее обращение в инквизицию? – удивился я.

– Я и женат никогда не был. Все это обман, способ заставить вас выдать меня на Большую Землю.

– Подбрось и выбрось, а как же инквизитор?

– Уверяю вас, инквизитор самый настоящий. Только он не собирается возвращать меня назад. И прибыл он не по заявлению моей псевдожены. Совсем нет. У него куда более серьезные основания для моего ареста. И на Исток попал я не случайно. Я спасался бегством и добрые люди помогли мне.

– Начнем по порядку. Чем ты так провинился, что за тобой охотится целый инквизитор? И к тому же он готов ради тебя залезть в наше болото?

Ковалев замялся, было видно что ему несколько неудобно, но все же признался.

– Я частушки писать люблю. Всякие сатирически стишки.

– Не понял в чем юмор. К нам это какое отношение имеет? – удивился я.

Виски в стакане закончилось, и я с удовольствием плеснул себе еще на два пальца.

– У меня частушки злые получаются. Они не нравятся людям, которые управляют нами. Им они очень не нравятся, и они решили, что будет проще если меня объявят сумасшедшим и поместят в соответствующее учреждение.

– Не понимаю, как кому-то могут помешать стихи.

В моей голове это совершенно не помещалось.

– Ну вот я недавно к примеру написал.

Ковалев откашлялся, словно собирался исполнить серенаду, и с злостью в голосе прочитал:

– Это все? – уточнил я.

– Все.

– Точно все?

– Прямо совсем все, – заявил Ковалев.

– Тогда я совершенно не понимаю, в чем тут проблема. Стишки так себе. Кого они могут напугать?

– Я знаю, что стишки так себе. Но дело в том, что они сбываются. Вот стоит мне так написать, как правда один из наших политиков разделся в прямом эфире на телевидении, потряс своим хозяйством и немедленно потребовал себе выпить.

– Подбрось да выбрось, – удивился я. – Так вы же альтер. Один из нас. И часто это с вами?

– Да почти всегда. Раз по десять в месяц, когда вдохновение находит. Я даже с места переезжал на другое, чтобы не успеть надоесть. Но очень быстро меня вычисляли, и пытались поймать. Я работал на вполне мирных профессиях: грузчик там, мойщик посуды в ресторане. Но рифмы так и роились в голове. Так и роились.

– А вы пробовали не писать? – спросил я.

– Пробовал неоднократно. Но у меня не получается. Я как вижу что-нибудь этакое, так меня сразу же накрывает, что не охнуть, не вздохнуть. А потом очнусь, а уже есть четверостишие, и кто-нибудь что-нибудь уже учудил.

– Любопытно. Любопытно. А вы пробовали писать не о политике, а о жизни, о быте, об окружении. Это же куда безопаснее, – предложил я.

– Пробовал. Только меня за это били. На раз, два вычисляли кто стишки слагает, и сразу же в морду. Вот я и решил, что про политиков это безопаснее, но ошибся. За это могут и по мозгам сильно двинуть.

– Хорошо, почему вы как альтер не подали документы на выезд. Большой Исток специально для этого и создан? Тут бы мы нашли способ, как вам помочь. Ваньку Глушителя попросили бы, или Палача, они бы справились.

– Не надо Палача. Я пробовал выбраться официально на Большой Исток. Подал прошение. Мне отказали, задержали, и направили без суда и следствия в психушку. Мне удалось бежать. После чего добрые люди помогли мне переправиться нелегально на Исток.

– И кто эти добрые люди? – спросил я.

– Не могу вам сказать. Это не моя тайна.

Ковалев был искренне огорчен тем, что не может мне открыть имена своих добродетелей.

– Хорошо, раз вы альтер, мы подадим прошение на определение гражданства изнутри. Я думаю, что за сутки мы сможем оформить вам официальный документ. Инквизитора так и быть за нос поводим.

– Они просто так меня не отпустят. Они боятся меня. Я представляю для них большую угрозу.

– Но ты альтер, подбрось и выбрось. Ты один из нас. Инквизиторы не смогут ничего сделать нам, если мы сможем доказать, что ты имеешь право на проживание здесь. Тогда ты попадаешь под действие наших законов. И не подчиняешься законам Большой земли.

– Есть одно маленькое но. На Большом Истоке я потерял свои способности. Я больше ничего не пишу. Не хочу писать и не могу. Пробовал. Не получается. Поэтому формально я теперь самый что ни на есть обычный человек.

– Вот же проклятье, – я крепко выругался, подумал и выругался еще раз. – А может все-таки попробовать еще, может что и получится?

– Пробовал. Много раз пробовал. Не получается.

– Де-е-е-ла, – протянул я.

– Я думал, что если спрячусь на Истоке меня не найдут, но это не выход. Я должен вернуться на Большую землю. И так чтобы инквизитор об этом узнал. Тогда он оставит вас в покое. Это единственный выход.

– Будем думать, Сергей. Будем думать. Ты пока посиди здесь. Виски попей, а мне не мешай. Я попробую найти выход.

Ковалев кивнул и уставился безучастным взглядом на заросли кустарника перед моей верандой.

Я закрыл глаза и крепко задумался.

Все что ни делается, все к лучшему, любила поговаривать моя престарелая бабушка, потягивая теплый ямайский ром. О чем она думала в этот момент, не знал никто, но все любили ее слушать. Я не был исключением. Иногда она говорила очень умные вещи в перерывах между своими никому не понятными воспоминаниями. Но даже ее воспоминания звучали как сказка.

На руках неясный расклад. Инквизитор в городе и жаждет крови. Подбрось и выбрось, ему все равно какая кровь, главное чтобы упиться вусмерть. Пропавший обычник оказался альтером с очень хитрыми способностями, которые среди своих не действуют. Чтобы он почувствовал себя исключительным, его надо переправить на Большую землю, так чтобы инквизитор остался в дураках. То есть обычная таможня не вариант. Можно конечно прибегнуть к услугам Вани Бедуина, но это рисковое предприятие. К тому же надо еще как-то поставить в известность инквизитора, что его пропавший обычник нашелся, но совершенно в другом месте, и Большой Исток к этому отношения не имеет. В общем дел по горло, а посоветоваться не с кем.

Поэтому я оставил Ковалева у себя дома, предварительно заручившись его честным словом, что он хулиганить не будет и никуда больше не исчезнет, и отправился в участок, чтобы поговорить с Красавчегом.

Ник был у себя и выглядел очень довольным. Он сидел за рабочим столом и весь светился от счастья, словно ему удалось поймать Зеленого и Злого на чем-то серьезном, и спрятать в Доме Покоя на очень долгое время.

– Что стряслось? – спросил я.

По одной физиономии Красавчега можно было предположить самое страшное. Надвигается цунами, волна птичьего гриппа выкосила пол-Америки и вот-вот подберется к нашим берегам или что мадам Жижинда наконец открыла секрет вечной молодости, открыла лавку на углу Серебрянной улицы и торгует эликсиром направо и налево, чем может вызвать перенаселение нашего маленького района.

– Люциус Гракх опростоволосился, – довольно сообщил Красавчег.

Он достал победную сигару из коробки, покатал в руках и засунул в рот.

– Это как? – заинтересовался я.

– Он решил что ему все можно. И после таможни потребовал отвести его в «Зажигалку», решил допросить местных завсегдатаев на предмет, может кто чего видел и расскажет запросто так.

– И я так понимаю, что ничего не вышло, – осторожно предположил я. – Ты его отговорил? Или его не пустили в бар?

– Все намного интереснее. В бар то его пустили. И даже сначала очень вежливо выслушали. Только когда он начал качать права, то нарвался на Зеленого, который был очень не в духе и засветил ему в глаз. При этом он голосил, что не спецом, тот сам нарвался.

– Это плохо. Очень плохо, – оценил я.

– Пока мы паковали Зеленого и объясняли ему, что так с инквизиторами не обращаются. Люциус Гракх оказался в руках Марка Щупальцы. Он его отвел к столику и подал горячее.

– Это хорошо. Очень хорошо.

– Да. За тем столиком сидел Дима Стекляшка, и он его вмиг напоил. Мы опомниться не сумели, как инквизитор оказался в зелень пьян.

– Это плохо. Очень плохо.

– Точно. Только на этом все не закончилось. Пока мы искали Диму Стекляшку чтобы сделать внушение, Толик Водила воспользовался беспомощностью Люциуса Гракха и решил показать ему местные достопримечательности. Он упаковал его в машину и увез в неизвестном направлении.

– Скверно. Совсем скверно.

Толик, конечно, безобидный человек. С животными дружит, язык их понимает, да и водитель от Бога, за что прозвище свое получил. Но кто знает, что он мог с инквизитором сделать из добрых побуждений. Завезет же в дебри какие, да и забудет сам кто, зачем и что тут делает.

– Мы понятное дело подняли всех кого можно на поиски Люциуса Гракха. В небо поднялись все, кто способен летать. И как ни странно именно Злой нашел пропавшего инквизитора. Он сидел на берегу залива и ловил рыбу.

– Что он делал? – удивился я.

– Рыбу ловил. Сидел одиноко на берегу залива и ловил рыбу. Без башмаков. Без рубашки. Со стеклянными глазами.

– А где Толик Водила? – спросил я.

– До сих пор ищем.

– И как он там оказался?

– Не помнит. Он вообще ничего не помнит. Ни как оказался с удочкой на берегу. Ни как появился на Большом Истоке. Даже зачем он здесь не помнит. Своё имя и фамилию тоже помнит смутно.

– Подбрось да выбрось, это очень удачно. Это нам на руку.

– Но есть маленькая неприятность. Не знаю уж, как это с ним приключилось и зачем, но он оброс колючками, как дикобраз.

Красавчег разулыбался, словно рассказал самый остроумный анекдот в мире и теперь ждет реакции от публики.

– Это же ужасно. Как так получилось? Кто не досмотрел? Кого наказать? – распереживался я.

– Следствие пока не выяснило. Но мы работаем над этим вопросом, – сдерживая смех сказал Ник.

– И где теперь Люциус Гракх? – с замиранием сердца спросил я.

– Сидит в камере. Думает, что он в зоопарке. И очень переживает, что никто не ходит и не смотрит на него. Вот думаю отправить всех свободных кентавров на экскурсию, а то ведь совсем человек расстроится, в депрессию впадет, что с ним потом делать.

– А, пожалуй, это мысль, – сказал я. – Тут понимаешь, такая история приключилась.

Я коротко рассказал Нику Красавчегу о своем визитере и его сложных проблемах. Шериф очень заинтересовался рассказом и еще некоторое время задавал наводящие вопросы. В конце концов мы пришли к единому выводу, что все что случилось с инквизитором, все к лучшему. Теперь можно смело их вдвоем отправить на Большую землю. Официально конечно не получится, а вот в обход всех кардонов, по сложной схеме, вполне себе можно.

И у меня была эта схема. Я тут же поспешил поделиться ею с Ником Красавчегом. Он выслушал и одобрил. Потом попросил повторить, чтобы насладиться в красках и подробностях полетом фантазии и мысли.

– Тогда не будем откладывать в долгий ящик. Надо поговорить с Прокопычем.

– Подбрось и выбрось, поехали, пообщаемся за жизнь.

И мы поехали в гости к главе Обчества.

Прокопыч идею не одобрил. Сперва. Сказал, что это игра на грани фола, но только из уважения к преподобному и шерифу можно попробовать, но ему все это не нравится. И потребовал занести это в протокол. Когда же узнал, что протокол не пишется, и все не официально, подобрел и даже предложил выпить. Мы не отказались.

Прокопыч знал толк в дорогих винах. О его коллекции ходили легенды, и нам представился случай проверить их правдивость. И ведь не обманывали. Вино, которое он разлил по бокалам, было изумительным. Мне раньше не доводилось такое пить. Я попросил показать бутылку и запомнил название. Надо будет посмотреть в сети и прикупить пару бутылок для себя.

– Не нравится мне все это, – сказал Прокопыч. – Обчество всегда держалось в стороне и никогда не участвовало в жизни города официально.

– Так кто сказал об официальности? – удивился Ник Красавчег. – И в этот раз Обчество будет в тени. Как обычно. Мы не лезем в ваши дела. Вы в наши. Но бывает такие моменты, когда надо помогать друг другу, иначе привычному миру может настать конец.

– Любопытно, – задумался Прокопыч, покачивая бокал в руках. – Так вы считаете, что это единственный способ избавиться от инквизитора и вывести Большой Исток из-под удара?

– Если действовать официально, мы не сможем объяснить, что произошло с инквизиторам, и на нас повесят всех возможных собак, в том числе и тех кто которые сдохли в позапрошлые годы, – сказал Красавчег.

– Подбрось и выбрось, в особенности тех которые сдохли в прошлые годы. А дальше одному только творцу известно, что они придумают, и что станут делать. Так что единственный способ, все списать на нет, сделать вид, что никакого инквизитора не было.

– Как вы сможете это объяснить властям? – спросил Прокопыч.

– Да никак. Был инквизитор. Потом поехал куда-то и пропал. Нашел вероятно своего пропавшего, да поехал на Большую землю. Это же инквизитор, он не обязан перед нами отчитываться, – сказал я.

– И то правда, – согласился Прокопыч. – Завтра утром Коля Херувим заедет за вами. Не опаздывайте. В десять мы начнем игру.

Ковалева даже уговаривать не пришлось. Он мигом проникся нашей идеей, и она ему понравилась. В предвкушении возвращения на Большую землю он жадно потирал руки, и обещал всесильным мира всего большой поэтический марафон с последующей раздачей слонов и прочими прелестями. Там он был своим среди чужиз, а здесь чужим среди своих. Но там он мог принести пользу в деле восстановления справедливости и его это радовало. Люциуса Гракха тожн уговаривать не пришлось. У него после пережитого любое предложение вызывало бурный восторг. Найти бы этого Толика Водилу и выяснить по каким буеракам он бедолагу инквизитора таскал. Ведь жалко же человека.

Первым утром заявился Ник Красавчег с Люциусом Гракхом в обнимку и двумя кентаврами сопровождения. Выглядел Ник помятым, словно всю ночь не спал. Как выяснилось, я попал в точку. Люциус Гракх увидел луну и полночи пел серенады, больше похожие на волчий вой. От этого пения переполошился весь участок и окрестные улицы. Дежурные кентавры выдернули Красавчега из постели, пришлось на ночь глядя лететь в участок и успокаивать бедолагу. Помогла ему Карма, вкатила ему лошадиную дозу снотворного, отчего ныне Люциус Гракх не твердо стоял на ногах, все норовя повиснуть на соседе. К трем ночи Гракх успокоился, Красавчег решил, что на дорогу потеряет больше времени и расположился в кабинете, но долго не мог заснуть, а когда вроде получилось, сработал будильник, призывая спящих в реальность. Настроение у Красавчега понятное дело было хуже некуда, отчего на все вопросы он отвечал коротко и по-собачьи, то есть лаял.

Я предложил Красавчегу утренний кофе, от которого тот отказался. Он даже в дом не стал заходить, застыл на пороге как статуя в ожидании Коли Херувима, который не заставил себя долго ждать.

– Кентавров оставить здесь. Поедете только вы и игроки, – потребовал он, выйдя из авто.

Красавчег покраснел, лицо его исказила гримаса злости, отчего он стал красив как древнегреческий бог. Он уже собирался сказать все, что думает о Херувиме, его приказах, и куда он может эти приказы засунуть, но тут я пришел на помощь.

– Подбрось и выбрось, без проблем, тогда инквизитора сам потащишь. У него была бурная ночка, и теперь он еле стоит на ногах.

Перспектива нести на себе тело Херувиму не понравилось. Он пожевал губами, повел плечами, словно расправлял крылья, и согласился, что выхода другого нет.

– Пусть едут.

Мы разбрелись по машинам и вскоре три автомобиля взяли разбег от моего дома.

– Вы тоже можете участвовать, преподобный. Так будет даже лучше. Все увидите своими глазами и потом не сможете сказать, что мы делаем что-то непристойное, – предложил Прокопыч. – Конечно же вы можете взять с собой Ника Красавчега. Для вас наше родео не представляет никакой опасности. Впрочем и для обычников тоже.

Признаться честно, предложение застало меня врасплох. Я думал, что отдадим с рук в руки нашу проблему и забудем о ней. Но не тут-то было. С другой стороны посмотреть на то, что они назвали «Чудесятами» весьма даже интересно. И пусть потом попробуют говорить, что я не знаю, что происходит у нас на Истоке.

Идея пришлась Красавчегу не по вкусу. Он уже мечтал, как доберется до дома и придавит пару часов на подушке, а когда проснется, проблема будет решена. А тут такие чудеса по сходной цене.

Ник нахмурился, сдвинул брови, отчего стал похож на вождя индейского племени чернобровов, и яростно высказал все что думает о Прокопыче, Обчестве, инквизиторе, обычнике и всей это авантюре. Получилось очень сочно. Наш шериф когда хочет, очень образно выражается. Если бы слова Красавчега имели талант воплощаться в жизнь, мы бы жили в удивительном мире.

Наконец, он сдался.

– Что делать надо? – спросил он.

– Мы начнем на поле Ключей, – сказал Коля Херувим. – Там первое испытание. После него. Ведущий, в этот раз им буду я, будет направлять героев по локациям. За время игры, она может занять несколько дней, но в этот раз мы ограничимся одним, герои посетят все интересные места Большого Истока и познакомятся с самыми загадочными альтерами нашего района. Им предстоит испытать на себе все чудеса, которые есть на Истоке, увидеть их своими глазами.

– Подбрось и выбрось, звучит как на рекламном плакате, – оценил я. – И какая роль в таком случае выделена нам?

– Наблюдателей. Чтобы ни случилось, не вмешивайтесь, – потребовал Херувим.

– А что может что-то случиться? – насторожился Красавчег, делая грозный вид.

– Ничего такого, что мы не могли исправить.

– Хороший ответ, – оценил я. – И когда же мы уже начнем?

На поле Ключей, лежащем на северной окраине города, дул пронизывающий ветер. Приближалась зима, и с каждым днем становилось все холоднее. Психоделический, надо сказать, пейзаж. Странное место для начала знакомства с чудесами Большого Истока. Никто не помнит, почему это поле называется поле Ключей, но с самого заселения города альтерами, это место было безлюдным. Здесь не строили дома, никто не пытался засеять это поле, или распахать под картошку. Оно всегда было ничейным, брошенным, забытым. Еще одна странность. Все знали об этом поле, но в то же время старались о нем не вспоминать. Надо будет подумать об этом на досуге, сходить в городской архив, перетрясти подшивки документов, может и всплывет что интересное. Сделал я пометку на полях.

– А вот прямо сейчас и начнем, – сказал Херувим.

Люциус Гракх уже пришел в себя и лучился счастьем. Выглядел, честно сказать, клиническим идиотом. Все-таки страшный человек этот Толя Водила. Надо будет с ним поговорить. Ковалев напротив выглядел встревоженным и опасливо смотрел по сторонам, ожидая все самое нехорошее, что могло случиться.

Херувим взял под руки инквизитора и Ковалева, вывел их в темный круг, расчищенный от травы, и отпустил. Несколько минут он рассказывал им, как себя вести на Большом Истоке, что можно делать, что нельзя и прочие пункты техники безопасности. Скучно, аж жуть.

– Я сейчас взорвусь. Не понимаю, зачем мы тут нужны. Отправили их в этот тур, и можно быть свободными, пить виски и курить сигары на твоей веранде, – заявил Красавчег.

– Подбрось и выбрось, мне откуда знать, – возмутился я.

Херувим закончил зачитывать технику безопасности и заявил:

– Добро пожаловать в мир чудес.

В следующее мгновение, мы и опомниться не успели, как он расправил крылья и взмыл вверх, прихватив с собой Люциуса Гракха и Ковалева.

– Предупреждать надо, – флегматично заявил Ник Красавчег.

– Белдык Малдар, – авторитетно заявил Дима Стекляшка и виртуозно опрокинул рюмку водки.

В его мастерстве никто конечно не сомневался. Но пить в компании инквизитора и пропавшего обычника, сидя на потолке в перевернутом состоянии, это не всякий может. Тут особый талант надо уметь.

Наблюдать за ними было неудобно. Все время приходилось выскоко задирать голову, отчего вскоре начинала болеть шея.

Дима даже на потолке умудрялся конкретно хряпнуть, в то время как Люциус Гракх и Ковалев выглядели обиженными детьми. Все что им удалось налить, проливалось мимо рта на пол. Но это продолжало их веселить. Выглядели они довольными и сытыми, словно только что съели молочного поросенка целиком.

– А что означает это Белдык Малдар? – спросил Коля Херувим.

– Если бы я знал, это ведомо только Стекляшке, а от него сейчас ничего толком не добьешься, – сказал Ник Красавчег. – И долго им еще осталось. Весь день по городу носимся как оглашенные. То Магистр их с мальчиком-вселенной знакомит, то метаморфы им фокусы показывают, теперь вот Стекляшка обучает искусству пить на потолке.

– Подбрось и выбрось, я думал, что после полета все закончится. Ты как взмыл в небо, тут любой обычник наложил бы в штаны со страху, – сказал я.

– Талант у меня такой. Со мной летать безопасно. Любой альтер летать умеет, ну практически любой. А я не летаю, я живу этим, за то Херувимом и прозвали, – пояснил Коля. – А это испытание последнее. Мы их по сокращенной программе гоняли сегодня. Если бы по полной, то это дня на три могло бы затянуться.

– И какой в этом смысл? – спросил Красавчег.

– Для нас деньги. Бизнес есть бизнес. А для обычников, возможность побывать в мире чудес. Испытать на себе что такое альтеры, как удивителен мир Большого Истока.

– Ну, положим, на потолке мы не пьем, и гонки метаморфов не устраиваем каждый день, – возразил я.

– Но мы могли бы это делать, а они нет. В этом самая главная разница. Понимаете, преподобный. Ради того, чтобы увидеть это, обычники к нам и едут.

– А как вы их обратно отправите? Я узнавал у народа, никто не знает, как они к нам попадают.

– Это наш секрет фирмы. Не волнуйтесь, преподобный. Все окажутся дома здоровыми и довольными, с массой положительных воспоминаний и парочкой сувениров. Все как положено после посещения курорта.

– Только теперь надо будет лавочку то прикрыть. Так и передайте Прокопычу. Мы уже получили одного нежданного инквизитора, как бы прознав про такой курорт, инквизиторы к нам толпой не повалили, – задумчиво произнес я.

– Я передам ваши пожелания Прокопычу, – сказал Херувим.

– В таком случае мы откланиваемся. Наши герои в ваших надежных руках, нам здесь делать больше нечего.

– Всего хорошего. Преподобный. Шериф.

Херувим склонил голову в знак уважения.

В это время Марк Щупальца протянул к потолку руки и поставил на перевернутый стол свежую бутылку виски и два стакана.

Мы направились на улицу.

– Все хорошо, что хорошо кончается, – сказал Ник Красавчег и зажег свет на веранде.

Смеркалось. Теперь осенними вечерами мы сидели при свете электрической лампочки под потолком, которую так любили мотыльки и мошкара летом.

– Будем надеяться, что все кончилось. Только что звонил Херувим, доложил, что Люциус Гракх и Ковалев доставлены на Большую землю.

– Что-то мне подсказывает, что мы Ковалева этого еще увидим. Если его талант опять проснется, то для нас это не пройдет незамеченным, – сказал Ник Красавчег.

– Будем надеяться, что это произойдет нескоро. Пусть поживет в удовольствие, спокойно и тихо. А там посмотрим. Меня сейчас больше Прокопыч волнует. Как думаешь, он остановит свой аттракцион?

– Время покажет, преподобный. Время покажет. А не выпить ли нам по рюмочке? – довольно потер руки Ник.

– Подбрось да выбрось, почему бы нет, – согласился я.