Книга: Блуждающий по вселенным
Назад: Глава тринадцатая Горячий прием
Дальше: Глава пятнадцатая Аксессуары выживания

Глава четырнадцатая
Строптивый изменщик

Мария быстро осознала, что злость на Бориса ушла. Да и грозная волна ревности унеслась куда-то за горизонт и там истаяла. Разумом тоже понимала: долго она строить из себя грозную фурию не сможет, все равно придется Бориса простить, а самой постараться забыть фривольные странички его биографии.
Только вот яростное чувство собственности вкупе с инстинктом самки, охраняющей свою территорию, нет-нет да и вопили:
«Он мой! И только мой! Я его столько ждала, потом нашла в жутком состоянии, выдержала все, устроила нашу женитьбу… Ну ладно, пусть только формальную женитьбу. И теперь с ним расстаться, из-за какой-то танцовщицы из чужого мира? А фигушки! Тем более что Борька и сам к этой фифе больше не рвался и вел себя благоразумно. Ну полечил ее, ну родит она ребенка, но ведь не ему! Именно что не ему! А своему Дому. Вообще мужикам в этом плане легко, даже на Земле. Сдал свою сперму в некий банк и понятия не имеет, сколько детей по свету от него бегает. И с другой стороны – это правильно. Для любой женщины ее ребенок навсегда останется только ее ребенком. И самое главное при этом, краеугольное – это сила и крепкое здоровье подрастающего потомства. Вот потому многие из нас готовы родить от здорового и крепкого, талантливого мужчины, а не от любимого, у которого какие-то патологии. А уж от такого, как Борис!.. Да в его нынешнем состоянии!..»
Придя к нужным выводам и приняв решение, она продолжала ходить по периметру всей площадки да посматривать на окрестности. Заодно продумывала, как бы так устроить, чтобы не самой идти на примирение, а как бы согласиться с просьбами Бориса? Пусть он покается, помучается как следует, осознает всю глубину своего падения и ужаснется при мысли от возможной разлуки. А когда обнимет, прижмет и станет шепотом умолять о близости и прощении, вот тогда можно будет и проявить царское великодушие. Простить… Поддаться… Ответить лаской на ласку…
Только вот подлый изменщик никак не спешил умолять и каяться!
Сколько Мария ни посматривала на лагерь уничтоженных иномирцев, обнаглевший экселенс все продолжал возиться с пленными. А в ее сторону даже не смотрел! Ну и кто он после этого?
Логика и тут подсказывала, что в данный момент не до выяснений отношений. Надо по горячим следам допросить пленных, узнать о возможном пополнении в стане врага, да и вообще разобраться, откуда и как те здесь появились. Следовало и самой принять самое активное участие как в допросе, так и в обыске трупов и тщательном обыске самого лагеря. Наверняка отыщутся некие предметы, артефакты, карты, дающие хоть какие-то подсказки, куда двигаться в поиске дальше.
Надо… Но гордыня и врожденное упрямство не давали поступить единственно верно: «Ничего! Сейчас он все поймет! И долго не выдержит, прибежит как миленький! Потому что и сам понимает, что мои слова о разводе – это ничего не значащая, сказанная сгоряча фраза. Он ведь и сам не раз твердил: что бы ни случилось, мы созданы друг для друга и всегда будем вместе. Значит, поймет и простит… Ой, мамочки! Что за чушь я несу?! Это ведь я его должна простить, а не он меня! И?.. Почему он не идет?..»
Временно получивший отставку консорт, видимо, чрезмерно увлекся допросом пленника. Потому что подлечил его, а потом поволок в подвал разрушенного Пантеона. Зачем? Не для очной же ставки с трупами? Раз чужак говорит на незнакомом языке, значит, будет нечто показывать. Наверняка есть там внизу нечто важное. А что именно?
Заинтересовавшись, императрица Герчери прошла к лагерю и спросила у Эммы, присматривающей за вторым пленным:
– И чего он там? – кивая на отверстие лаза, ведущего вниз.
– Бубнят что-то, общаются, – пожала та равнодушно плечиками. Затем несколько оживилась: – Коней нигде не рассмотрела?
– Ни единого.
– А на чем же мы будем с тобой добираться в Герчери?
Ивлаева скептически глянула на беременную Гентлиц, мысленно сокрушаясь: «Тоже еще, навязалась на нашу голову! В Герчери она хочет… щас! Очень она там нужна! И ведь тоже, сучка, хотела ребенка от моего мужчины. Но если танцовщица из Содруэлли – без всяких претензий, то эта змея собиралась ему на шею до конца жизни усесться. И как только Борька исхитрился вместо себя Феофана подставить?..»
Вслух тоже не стала деликатничать:
– Борнавские долины заняты зроаками, через них тебе не пройти. Так что скорей всего мы тебя оставим в мире Набатной Любви.
– Еще чего! Я – воин! – обиделась Эмма. – И рапирой владею не хуже тебя!
– Не хуже? – высокомерно хмыкнула Мария. – И смогла бы навалить столько же врагов там, внизу, как и я?
Несмотря на свою наглость и самоуверенность, Эмма от такого вопроса смутилась. Все-таки она прекрасно могла рассмотреть, от чего и как умерло не менее десятка чужаков: от ударов рапиры. А ведь они были в стальных доспехах! Тогда как на императрице – ни царапинки. И одежда цела. С такой воительницей и сравниваться стыдно. А уж если вспомнить про убиенных лично ее величеством зроаков, лучше вообще не заикаться о своих воинских умениях.
Поэтому бывшая наемница резко сменила тактику:
– Маш, я боюсь оставаться в чужом мире. – При этом накрыла живот ладошками и постаралась выглядеть растерянной. – А возле тебя – ничего не страшно. И я с тобой готова хоть на край света, хоть за край!
Говорила искренне, сама в это веря, и собеседница, не учуяв лжи, смягчилась:
– Все равно этот вопрос не я решать буду. Как Борис скажет, так и поступим.
– Но ты же императрица!
– А он – мой мужчина.
– Ты его изгнала! – продолжала изумляться Гентлиц. – Он тебе изменял, и ты с ним развелась. Твоя власть – это закон.
– Ай, все это глупости! – отмахнулась Ивлаева. – Эмоции порой хлещут через край, но мы должны уметь прощать своих любимых. Мало ли что в жизни случается? К примеру, ты вон тоже хотела к Борису в постель забраться. Так что мне теперь – заколоть тебя рапирой за твою неудавшуюся попытку?
– Нет, конечно! – ощутимо вздрогнула будущая мамаша. – Все это было по глупости, и я тогда не знала, что его сердце уже занято. А тут совсем другое дело. Ведь эта шалава ждет от него ребенка, он ее лечит, касается ее тела. Возможно, еще и не раз с нею встретится во время своих походов в иные миры. И ты это собираешься терпеть дальше?
Глаза императрицы сузились, ноздри гневно затрепетали. Но злилась она не на Эмму с ее наивными вопросами. Просто та попала в самое больное место, в еще не затянувшуюся сердечную рану. И вновь разбередила вулкан ревности. Маше захотелось кого-то убить. Или как минимум расцарапать. Да по всей морде лица. Да поглубже! До крови!
«Нет, до крови не нужно, – спохватилась мысленно Мария. – Хватило бы и нескольких царапин. Или просто уши ему накрутить… И вообще, чего я эту сучку слушаю? Вон как она злорадство пытается скрыть под маской сочувствия ко мне и показного сострадания…»
Вроде разобралась в себе и стала успокаиваться. Даже решила спуститься в подвал и там предложить свою помощь. Все лучше, чем с этой двуличной Гентлиц общаться.
Но не успела настроиться окончательно, когда снизу послышался крик:
– Как там второй пленный?
Эмма вопросительно уставилась на императрицу, но та поджала губы и кивнула. Мол, сама отвечай. Та и крикнула в ответ:
– Спит! – тотчас снизу понеслось распоряжение присматривать за чужаком и дополнение о краткой отлучке.
И это не понравилось Марии: «Обо мне ни слова не сказал! А мог и вообще моим мнением поинтересоваться, посоветоваться, прежде чем куда-то шастать! Ох я ему задам, пусть только вернется! – И тут же спохватилась, с беспокойством подумав: – Лишь бы вернулся…»
Только так подумала и покосилась на дыру среди руин, как оттуда стала подниматься в небо черная струйка дыма. В подвале что-то горело! Тут же устремилась туда с криком:
– Борис! Что у тебя там горит?
В ответ – ни звука, ни шороха.
С нарастающим беспокойством спустилась вниз, стала кричать и звать. Попутно осматриваясь по сторонам и держа рапиру наготове. Успела заметить, что дым скопился в самом темном углу за лестницей. Причем развеялся довольно быстро, а вот никаких следов горения или тления за собой не оставил. А разве такое бывает? И самое главное: куда делся консорт с пленником? Не подался же он с ним в мир Набатной Любви?
Но даже эту абсурдную мысль Ивлаева проверила сразу. Что находится с той стороны, как надо шагать и с каким временным интервалом, она знала прекрасно, запомнила из объяснений Бориса. Шагнула три раза туда, столько же – обратно. Ничего, кроме двух безлюдных колодцев и пустого взгорка возле леса, не увидела.
Зато теперь с еще большим подозрением отнеслась к темному углу за лестницей. Облазила там, тщательно осматривая и ощупывая, чуть ли не каждый сантиметр. И пришла к выводу, что без подсказок пленного ничего не добьется. Поднялась наверх, привела спящего в сознание, взбодрила его тринитарным всплеском «Горчичник» и освежила мозги точечным уколом боли. Но и это казалось излишним: чужак говорил с охоткой и лез из кожи вон, стараясь, чтобы грозная воительница его поняла.
Началась волокита и несуразности с общением. Но довольно быстро удалось сообразить: связанный представитель иного мира показывает на подвал, приглашает туда спуститься, а потом и перейти чуть ли не в иной мир.
Идти он мог, а руки ему за спиной так и оставили связанными. Отправив впереди себя, держа крепко за веревку, Мария и сама начала спускаться по лестнице. А вот Эмме дала наказ оставаться наверху. Причем не только следовало за окрестностями поглядывать, но и чего-нибудь горячего на печи сготовить:
– Иначе Боря голодный вернется и, если ничего не будет, нас обеих съест.
Затем начались попытки понять, что и как. По жестам и мимике пленного получалось: некий портал чужаки установили или создали у самой стены. Надо просто шагнуть туда, и все будет хорошо.
– А почему дым пошел? – вопрошала воительница, демонстрируя жестами и натуральным дымом, что он именно оттуда шел.
– Все нормально! Так и надо! Это всегда так! – судя по эмоциям, даже с некоторой одержимостью твердил чужак.
Что интересно, шагнуть первым он вызвался с искренним желанием. Получается, что не боялся и портал таки существует? Оставалось только выбрать, каким способом заглянуть туда? Самой? Или вначале пустить пленного? И как в данном случае поступил Борис? И как следствие, самое неприятное: почему он до сих пор не возвращается? Говорил, ненадолго отлучится, а времени уже о-го-го сколько прошло.
«И чем он там занимается? – опять разбередилась рана в сердце, стоило только вспомнить восторг и преклонение, которое оказывали недавно консорту в мире Содруэлли. – Опять на танцовщиц засматривается?!»
В порыве негодования Ивлаева-Герчери чуть не шагнула за линию портала, но вовремя заметила злорадный блеск в глазах чужака и сдержалась. Решила его отправить первым. Отвязала ноги, подвела к порталу и дала слабину веревке, ведущей к рукам, с расчетом на полный шаг:
– Давай! Пошел! – Должен по интонации понять, что от него требуют.
И тот понял. Правда, вначале оглянулся, убедился, что веревка провисает достаточно, после чего буквально прыгнул в портал. И откуда вдруг столько прыти взялось у раненого? Но эта излишняя ретивость ему и повредила. Потому что он со всей своей дури и с набранной скоростью врезался лицом в… стенку. Та, конечно же, осталась совершенно безучастной к такому обращению, а вот лицо… Да и голова…
Мужик отбился от стены, со стоном рухнул на спину, а из его сломанного носа хлынула кровь. Подбородку и губам тоже здорово досталось, они поломались и кровоточили. Кожа на лбу вспухала и синела прямо на глазах, ну и было понятно, что ретивый тип потерял сознание.
Мария вначале отпрянула непроизвольно назад, готовая действовать рапирой, но потом так и замерла на месте. Даже глаза прикрыла, раз за разом прокручивая в памяти увиденное и присматриваясь к мельчайшим деталям. Мужик, шагающий в портал, верил на сто процентов, что с ним ничего не случится. Он знал, что попадет в другой мир, а не ударится о стенку. Так сыграть нельзя, да и чревато собственной гибелью.
И что получается в итоге? Лишь одно приходило на ум: портал перестал действовать. Либо его с той стороны отключили, либо что-то в нем перегорело. Недаром ведь дымок изрядной тучкой оттуда появился.
И вполне логично предположить, что виновником отключения стал именно Борька. А почему? Одну мелькнувшую мысль следовало выяснить немедленно. Пленник и так оставался лишь в нательном белье, поэтому его рубаха была разорвана одним рывком. Кальсоны рвать не пришлось: на полспины раскинулась сложнейшая татуировка в виде печати. Причем печать явно магического толка, чуть ли не со своей собственной аурой. Это Светозарная и обладательница Первого Щита определила четко.
Дальше ринулась осматривать трупы. Есть! У каждого на спине – точно такая же печать! И не важно, что она собой представляет, – оберег, принадлежность к клану или пропуск на тот свет. Скорей всего портал был настроен на проникновение людей только с таким знаком. А экселенс, излишне самоуверенный в себе, отправился в путь без печати.
«Мм! – мысленно застонала Мария. – Как же он, глупый, пленников обыскивал?! Почему не увидел татуировку?! – И тут же вспомнила, что сама действовала не лучшим образом: – Вот это мы с ним лоханулись!.. Но я-то здесь, а он?.. И что теперь делать?..»
Вопрос не был оставлен судьбой без ответа. Потому что сверху послышался встревоженный голосок Эммы:
– Маш! Тут лошади показались.
– Много? – машинально спросила та.
– Очень много! Несколько сотен.
– Дикий табун, что ли?
– Да нет. Все оседланы зроаками! – с какой-то непонятной радостью проинформировала принцесса. – И я иду заряжать те большие луки! Выходи! Постреляем!
Императрица дернулась к лестнице, потом вспомнила о пленнике и нагнулась над ним. Понимала, что лучше его добить в таких обстоятельствах, но делать этого не пришлось, тот и сам захлебнулся кровью. А может, и шею себе свернул, когда об стенку ударился. Но сразу же эта проблема оказалась забыта.
Надвигалась иная беда: зроаки.
«Откуда они здесь? И по чьи души явились?» – размышляла Мария, выбираясь наверх и устремляясь к краю площадки. Замерла на ее краю, присмотрелась и воскликнула вслух:
– Ого! Да тут не две, тут все три сотни людоедов!
Назад: Глава тринадцатая Горячий прием
Дальше: Глава пятнадцатая Аксессуары выживания

Юрий
Нравится!