Глава 8

– Донна Лиарена! – Лицо Берта светилось радостью и участием, а Устина смотрела на вернувшуюся донну с таким состраданием, что та внезапно почувствовала, как у нее защипало в носу.

– Со мной все в порядке, – стараясь, чтобы ее слова прозвучали как можно более уверенно и беспечно, произнесла девушка. – А как Карик?

– Спит, – с улыбкой сообщила Устина, делая вид, будто не замечает, как побледнело и осунулось личико ее хозяйки.

Словно названая мать наследника отсутствовала не несколько часов, а дней пять, не менее. И провела это время вовсе не в постели, а в тяжкой работе.

Лиарена прошла к кроватке, взглянула на безмятежно спящего племянника, и вдруг перед ее глазами как воочию встали согнутая спина Дили и ее подрагивающие от беззвучных рыданий плечи. Это воспоминание резануло сердце острой болью, усиленной горьким привкусом вины.

«Какая же я все-таки жестокая, – схватилась за горло в приступе жаркого раскаяния донна. – Мало того, что даже не подумала расспросить сестру об ее жизни и о причинах такого странного поступка, так еще и ударила в самое больное место».

Ведь было же очень хорошо заметно, как волнуется и переживает о сыне Дильяна.

А этот маг… Только слепой мог бы не рассмотреть, насколько он любит ее сестренку. Лишь несколько раз в жизни Лиарене приходилось видеть, чтобы сильные ладони мужчин с такой бережностью и мягкостью гладили женщин по плечам и волосам.

Девушка горько вздохнула и, наклонившись к малышу, нежно поцеловала его в лобик.

«Это тебе от мамы, родной», – прошептала она мысленно, вдыхая теплый запах молока и ромашки. А вслух произнесла совсем другое:

– Устина, завари череду и брось кисточку тысячелистника, вечером Карика будем купать.

– Хорошо, донна Лиарена, – ответила няня и, помявшись, тихо добавила: – А может… отложим на денек? Вам бы отдохнуть… после приступа.

– Я уже отдохнула, – опустившись на любимое место, мягко улыбнулась ей донна, посмотрела на внимательно следившего за ними Берта и поняла, что напрасно надеется, будто удастся избежать откровенного разговора.

Но и выкладывать слугам все начистоту девушка пока тоже не была готова… Нет, только не сейчас. Выходит, нужно попытаться договориться с дотошным камердинером, и иного способа, кроме как пообещать рассказать все немного позже, она просто не знает.

– Но не очень хорошо помню произошедшее… и еще меньше понимаю, – прервала затянувшееся молчание Лиарена. – А о том, чего не знаю точно, говорить никому не могу, боюсь сделать хуже. Но если вы мне поясните, как поняли смысл произошедшего вы сами, я буду очень благодарна.

– Вот оно как, – задумчиво проговорил Берт и согласно кивнул: – Тогда я первый. Значит, так. Гуляли мы с вами и с малышом в саду, и тут пришел кузен жеманницы Севены и предложил вам помолвку.

– Надеюсь, я ему отказала? – притворно нахмурилась донна, мысленно моля верного слугу простить ее за лукавство. – А потом?

– Вы решили поговорить с ним наедине и пошли прогуляться, – жалостливо вздохнула Устина. – Мы следили за вами, пока вы не свернули. Больше мы ничего не видели, кусты уже распушились…

– А через полчаса дон Барент мимо пробежал, какой-то растрепанный и бледный, – подхватил Берт, – и я спросил, где донна. А он сказал, что вы отправились домой, якобы голова заболела. Тогда и мы собрались и пошли, самим спорить с невестами нам несподручно. А когда пришли, вы уже тут лежали, на этом самом диванчике… белая как мел и без сознания.

– Я послала служанку за лекарем, оставить вас и Карика на Берта не решилась, – виновато глянула няня. – А она помчалась прямиком к дорину. Оказывается, у нее было такое тайное указание. Он прибежал сразу же, ворвался как сумасшедший… а как только вас увидел, начал скрипеть зубами… Я его таким никогда не видела.

– Схватил вас на руки, – хмуро сообщил камердинер, – и помчался в комнаты лекаря.

– Дорин только сегодня нанял нового, и он пока плохо знает расположение комнат, – пояснила Устина.

– Спасибо, – ошеломленно произнесла Лиарена. Помолчала и решительно поднялась с дивана. – Пойду переоденусь.

На самом деле ей хотелось обдумать все произошедшее в одиночестве и попытаться понять, что послужило причиной таких изменений в поведении Тайдира.

Возможно, он просто решил, что у Лиарены подобные приступы часты, и испугался. «Благоразумные родители припадочных воспитателей к детям стараются не подпускать, если дорожат здоровьем отпрысков», – рассуждала донна, снимая зимнее платье из плотного сукна домашней выработки.

Шагнула к шкафу повесить платье на плечики, и обмерла, только теперь припомнив, что ходила по тому странному маяку без накидки и шляпки. Наверняка Барент или Дили их сняли, когда укладывали девушку на постель. А она, пытаясь сбежать, и не подумала остановиться, чтобы схватить свои вещи. Значит, теперь ей придется как-то изворачиваться, чтобы объяснить исчезновение теплой одежды.

Лиарена тяжело вздохнула, – как всем известно, маленькая ложь всегда рождает большую, – рывком распахнула дверцу шкафа и обмерла. Ее накидка и шляпка висели на обычном месте, словно и не оставались в том странном доме, где находились Дили и предавший Лиарену ухажер. Как ни крути, но объяснений этому может быть всего два: либо одежду тайком принес Барент, либо маги могут спокойно проникать даже в запертые комнаты.

Выходит, как донна ни старалась, но избежать нежеланной участи адептки обители магов ей все же не удастся. Не стоит уповать на сегодняшнее чудо, хотя она до сих пор не может сообразить, каким образом оказалась в комнатах Карика. А если честно признаться самой себе, то просто не желает этого знать. Слишком жутким получается вывод, напрашивающийся сам собой.

Нет уж, лучше считать это странное появление накидки прихотью магов… или особо изощренной ловушкой.

А ей и с хозяином замка забот хватит. Только теперь донна осознала совершенно отчетливо, сколько неприятностей обрел Тайдир, срочно выставив из замка знатных невест. Девушки, несомненно, обидятся на подобное обращение, и их родители тоже. Хотя дорин умеет убеждать и наверняка придумает какой-нибудь веский довод, но лично ей от этого не легче. Лиарене вовсе не хотелось, чтобы оскорбленные невесты хоть каким-нибудь образом связали ее с дорином Варгейзом.

Ведь тогда оправдаться донне не удастся уже никакими усилиями, и ее имя начнут полоскать все, кому не лень. А главное, такое отношение к названой матери неизбежно отразится и на ее воспитаннике, а подобного донна никогда себе не простит.

Лиарена переоделась и медленно прошлась по комнате, разглядывая вещи, которые понемногу начала было считать своими на ближайшие пять лет. Как оказывается, зря. Маги, об истинном могуществе которых она раньше и не подозревала, уже решили ее судьбу, даже не поинтересовавшись, согласна ли на подобные перемены сама донна. И теперь Лиарене остается только одна, последняя радость в жизни – все последние дни или часы провести с маленьким, беззащитным существом, прочно занявшим в ее сердце самый светлый уголок.

Девушка на миг остановилась возле зеркала, посмотрела на свое осунувшееся лицо и решительно отвернулась. Какое теперь значение имеет ее внешность, если магам важнее совершенно иное? Насколько сильны ее способности… а если улыбчивый лекарь сказал правду, то сколько монстров она успеет отмести в сторону, прежде чем те ее сожрут.

– Лиарена! – позвал из-за двери Тайдир, и сердце девушки забилось испуганной птичкой, пойманной в сети.

Донне почему-то показалось, что дорин явился сообщить о приходе магов.

– Я тут, – выходя в столовую, пролепетала донна и робко глянула на хозяина дома.

– Я пришел предупредить, чтобы ты не волновалась, если увидишь за окном людей, – как-то странно посмотрел на нее дорин. – Кузнецу приказано закрыть все окна второго этажа решетками, и утром он начнет с этих комнат. Вернее, сначала с твоей спальни.

Донна сжала покрепче губы, но скрыть скользнувшую по ним горькую усмешку не сумела, и внимательно уставившийся на девушку Тайдир мгновенно это заметил.

– Это вовсе не признак недоверия, а забота о безопасности, – нахмурившись, объяснил он, окинул Лиарену пытливым взглядом и вдруг поинтересовался: – А почему ты не лежишь?

«Потому что ты позвал», – хотелось огрызнуться расстроенной донне, но она сдержалась. Не стоит грубить человеку, который о ней заботится, вот даже решетки придумал на окна повесить. И вовсе не со зла, а чтобы защитить донну от настырного Барента.

Или от неизвестных грабителей. Тайдир ведь не знает, кто именно лез к ней в окно. И пока не догадывается, как недолго осталось Лиарене тут жить.

– Нам нужно искупать Карика, – кротко сообщила донна, отворачиваясь от гостя.

Не хотелось, чтобы он рассмотрел ее наполнившиеся слезами глаза. Втайне надеясь, что дорину достанет учтивости не настаивать на продолжении разговора, девушка торопливо шагнула в сторону детских комнат.

– Лиарена!.. – предупреждающе окликнул Тайдир, но она не остановилась.

Дорин сердито фыркнул и решительно направился следом за ней в комнату Карика.

Лиарена отлично слышала за спиной уверенные шаги, однако и не подумала останавливаться или протестовать. В ее мозгу внезапно возникла заманчивая идея, как избежать отправки в обитель. Нужно попросить дорина заключить с ней помолвку. Фиктивную, разумеется, и не навсегда… а хотя бы до осени, пока Карик не начнет ходить. Но говорить с Тайдиром об этом прямо сейчас не стоит, нужно сначала как следует обдумать все детали и доводы.

– Лиарена, – расстроенно рыкнул дорин, рывком догоняя девушку, и крепко ухватил ее за локоть, – чем я тебя обидел?

– Ничем. – Донна попыталась осторожно освободиться, но мужчина только сильнее стиснул пальцы и второй рукой развернул девушку к себе лицом.

– Тогда почему ты так несчастно сопишь?

– Я не соплю! – задрала кверху носик Лиарена, и ее взор на мгновение схлестнулся с внимательным взглядом Тайдира.

Девушка тотчас отвела глаза и огорченно поджала губы. Похоже, ее замысел был обречен изначально. Никогда дорин на такое не согласится и не станет никого изображать… лучше об этом даже не заикаться.

– Идем поговорим, – предложил Тайдир, пристально глядя на донну, и, не слушая робких возражений, почти насильно повел ее назад в гостиную.

Усадил в кресло у очага, устроился напротив, наклонился так близко, что Лиарена почувствовала себя запертой в клетке и запаниковала. Ей пришлось собрать всю волю, чтобы не попытаться сбежать и не выдать свое смятение, и донна сделала единственное, что казалось выходом в ее положении: откинулась на спинку кресла и втиснулась в нее как можно глубже, обхватив себя руками за плечи.

– Я знаю про твои способности мага, – без обиняков заявил хозяин замка, внимательно следя за выражением лица девушки, но она только крепче вцепилась напряженными пальцами в мягкую ткань домашнего платья. – И узнал об этом вовсе не сегодня. Но когда я звал тебя сюда, то никак не ожидал, что они начнут так стремительно усиливаться.

– С чего ты взял, что они растут? – безнадежно пробормотала Лиарена, пытаясь сообразить, когда он выставит ее из дома, прямо сейчас или позволит переночевать.

А если не позволит, то можно ли просить разрешения искупать Карика? Или хотя бы попрощаться с ним? Скорее всего нет, никто не доверит свое дитя неопытной магичке.

– Как мне стало недавно известно… – Дорин на минуту смолк, играя желваками, и хмуро продолжил: – Один из гостей проявил непочтительность и назойливость… и осмелился увести тебя от слуг и ребенка.

– Я сама решила немного с ним прогуляться, – не вынесла несправедливого наговора Лиарена. – Не хотела отказывать ему при слугах.

– Вот как? – сердито глянул на нее Тайдир. – А разве я разрешал ему крутиться возле моего сына?

– Он не приближался к Карику, – гордо вскинула голову Лиарена. – Хотя Барент, несомненно, непорядочный человек, но ребенок его не интересовал. И вообще, мы говорим сейчас про мои способности. Само собой, ты имеешь полное право отправить меня домой или в обитель, но не смей думать, будто я могла бы чем-то обидеть Карика или причинить ему вред.

– Как такое пришло тебе в голову? – искренне изумился мужчина и наклонился еще ближе, словно пытаясь рассмотреть на лице донны объяснение возмутившему его заявлению.

И вдруг в чуть прищуренных глазах дорина появился смутно знакомый девушке алчный блеск, а губы дрогнули в странной усмешке.

– Но ведь… – тихо пролепетала Лиарена, пытаясь плотнее вжаться в спинку кресла. – Все…

– Я – не все! – жарко выдохнул ей прямо в губы Тайдир и вдруг прильнул к ним жадным поцелуем.

Одновременно дорин обхватил девушку двумя руками, прижимая к себе и придавливая всем своим весом, и так и не успевшая расцепить пальцы Лиарена могла лишь возмущенно мычать и пытаться отвернуть голову в сторону.

– Лиа… – на миг отстраняясь и ослабляя объятия, хрипловато шепнул Тайдир. – Ты же не забыла… ту встречу?

Пользуясь секундным послаблением, девушка протиснула руки между собой и мужчиной и уперлась ладонями в его грудь, с отчаянием понимая, насколько наивна ее попытка отодвинуть дорина от себя. Она давила изо всех сил, а он не сдвинулся даже на гран, только сильные ладони оковами сомкнулись на талии Лиарены.

– Я столько раз вспоминал тот вечер, – жадно вглядываясь в глаза девушки, доверительно шептал Тайдир. – Особенно когда понял, как ошибся, доверив выбор невесты твоим родителям…

Лиарена покраснела и попыталась отвернуться, насколько хватало места. Ту встречу она напрочь вычеркнула из памяти и вспоминать не желала. Да и нечего там вспоминать приличной донне.

В тот день, за сутки до свадебного обряда Дильяны, проклятый маг, который теперь так по-хозяйски обнимает ее сестру, Витерн, кажется, наконец-то покинул дом дорина Симорна. Однако Лиарену матушка выпустила из башни не сразу, коварный гость вполне мог внезапно вернуться.

Служанка пришла за донной лишь в тот момент, когда солнце уже покатилось к дальним холмам, и Лиарена не стала ждать, пока соберут ее вещички. Птичкой выпорхнула из опостылевшей клетки и помчалась в сад, пробуждающийся от зимней спячки. Там одуряюще пахло оттаявшей землей, сосновыми почками и подснежниками, густо высыпавшими под кустами сирени и деревьями.

Жадно рассматривая все эти признаки наступающей весны, донна бродила по знакомым запутанным тропкам между старых яблонь, кустов крыжовника, барбариса и солнечных зарослей форзиции.

За форзицией она и столкнулась с вылетевшим ей навстречу Тайдиром. Он куда-то спешил и казался встревоженным, но столкнувшись нос к носу с девушкой, испуганно отшатнувшейся от него к кустам, не прошел мимо, как следовало поступить любому порядочному мужчине, не представленному донне.

Наоборот, стремительно протянул руку и, ловко поймав Лиарену за запястье, выдернул назад на дорожку.

– Не нужно пугаться, я не бандит, – бросил дорин чуть раздраженно, вгляделся в широко распахнутые карие глаза, обрамленные длинными густыми ресницами, и вдруг словно забыл, куда спешил. Притянул девушку почти вплотную и, изучая ее лицо, ловко перехватил за талию. – А ты откуда тут такая взялась? Новая служанка? Или кухарка? Впрочем, неважно… ты очень миленькая…

И внезапно, не дав пленнице сказать даже слова, обхватил ее второй рукой за плечи и нетерпеливо нашел губами полуоткрытый от неожиданности ротик.

Девушка задохнулась от целого букета незнакомых чувств: изумления, смешанного со стыдом и страхом, робкого интереса, отчаяния и внезапной бесшабашности. А потом, перекрывая все эти ощущения, вспыхнуло невольное возмущение.

Украдкой тискать и целовать бойких служанок холостым донам не возбранялось, но обращаться подобным образом с доннами считалось грубейшим оскорблением их отцов. Которое смывалось только кровью и полным разрывом дружеских отношений между дорантами. А брачный союз Тайдира с Дильяной замышлялся как раз ради объединения двух сильных дорантов, и если этот поцелуй заметит кто-то из слуг или домочадцев дорина, то не бывать ни свадьбе, ни дружбе.

Едва донна вспомнила об этом, как почувствовала прилив незнакомой прежде силы.

– Я донна Лиарена! – выкрикнула девушка гордо, резко вырвавшись из становящихся все более смелыми объятий жениха сестры. – А вам следует немедленно просить прощения.

– Какая еще донна?.. – шагнул Тайдир к проворно отступившей девушке и нахмурился, что-то припоминая. – Неужели средняя дочь дорина Симорна, которая лежит в горячке?

– Которая уже выздоровела! – огрызнулась Лиарена, чувствуя, как горят от стыда щеки и уши.

Некоторое время мужчина смотрел на нее недоверчиво, как на лгунью, потом недовольно вздохнул и отступил.

– Тогда прошу прощения, – церемонно прижав руку к груди, преувеличенно вежливо склонил он голову. Оглядел ближайшие кусты с высоты своего роста и еле слышно добавил: – Но ни о чем не жалею. Позвольте предложить вам мою руку, я провожу вас к дому.

– Я еще погуляю, – не поверила ему донна и нехотя солгала: – А проводит меня горничная, она отстала.

Тайдир тогда только молча кивнул и ушел, а Лиарена побрела прочь, поглаживая ладошкой шелковистые лепестки форзиции и все сильнее стискивая зубы, чтобы нечаянно не всхлипнуть. Хотя и сама не смогла бы толком объяснить, почему так тяжело вдруг стало у нее на душе.

– Лиа… почему ты молчишь? – Осторожно повернув к себе лицо девушки, дорин настойчиво всматривался в ее карие глаза в поисках ответа на свои слова. – Неужели считаешь меня способным на грубость? Я пришел помочь тебе… Есть только один способ оградить тебя от назойливого внимания магов – замужество.

Некоторое время Лиарена упрямо молчала, а когда осмелевшие губы дорина скользнули по ее щеке и опустились на шею, глухо выдавила:

– За кого?

– В каком смысле? – нехотя оторвался от изучения скромного декольте Тайдир и непонимающе уставился на побледневшую от страшной догадки девушку. – Я не понимаю… о чем ты?

– О свадьбе, – сквозь зубы процедила донна, чувствуя, как начинают чесаться кончики пальцев от собирающейся на них силы. – Так за кого ты решил меня выдать? За Ниверта или за кого-то другого? Ты же пришел получить долг дорина?

В тот же миг тяжесть и жар чужого тела исчезли, оставив неожиданную горечь и досаду, а в следующее мгновение массивное кресло с грохотом отлетело в сторону.

– Как ты могла…

Злой перестук стальных подковок стремительно прогрохотал по комнате, потом за дверью, ударившей в косяк молотом, разбивающим Лиарене сердце.