Глава 16

К тому моменту как путешественники гурьбой ввалились в просторный зал, с которого начинался дом дорина, донна успела только дойти до перил, ограждающих неширокую лестничную площадку между первым и вторым этажами. Взглянула вниз, на торопливо снующих с узлами и тюками слуг, на вносящих сундуки и корзины воинов отряда сопровождения, представила, как сиротливо и растерянно будет чувствовать себя в этой толчее, и раздумала идти дальше.

Остановилась у перил и принялась рассматривать приехавших, легонько покачивая засыпающего Карика. Некоторое время никто из слуг и воинов не обращал на нее никакого внимания, но когда в зал вошел дорин, на ходу раздавая какие-то указания, сразу несколько домочадцев повернулись в сторону Лиарены, выдавая этим простым движением свою осведомленность об ее присутствии.

Однако Тайдир донну пока не замечал, он за что-то сердито распекал виновато мявшегося здоровяка в круглом белом колпаке. Лиарену не интересовало, чем провинился местный повар, значительно больше ее волновало собственное затягивающееся ожидание непонятно чего. Она уже вовсю костерила себя за опрометчивое решение выйти встречать дорина, когда он вдруг обратил внимание на посматривающих вверх слуг.

Глянул на лестницу сначала мельком, как смотрят на отвлекающих их от важных дел назойливых насекомых, и продолжил распекать красного, словно ошпаренного, повара. Но почти сразу же, решительным жестом отправив прочь провинившегося слугу, повернулся к Лиарене всем телом и секунду смотрел на них с Кариком, словно раздумывая, стоит подниматься на площадку или достаточно кивнуть донне прямо оттуда.

От всплеска обжигающе-горькой обиды на несообразительного дорина и досады на собственную неискоренимую наивность в горле встал комок, и девушка поторопилась сжать губы, придавая лицу невозмутимо-холодное выражение. Уходить во всех случаях нужно с высоко поднятой головой.

Однако последний взгляд на Тайдира, брошенный тайком из-под полуопущенных ресниц, заставил донну замереть в тревожном ожидании. Дорин уже решительно шел в ее сторону, а слуги торопливо отскакивали с его пути и замирали заинтересованными статуями, не желавшими пропустить такое неожиданное и заманчивое зрелище. Встречу хозяина с донной из опозоренного дома дорина Симорна.

И если во взглядах жителей поместья мелькали плохо скрытое злорадство и ожидание выволочки, какую усталый дорин вполне может устроить попавшейся под горячую руку бонне, то вновь прибывшие посматривали наверх с явной опаской.

Однако Лиарене было вовсе не до их любознательности, она срочно пыталась придумать слова, какими могла бы предупредить Тайдира, чтобы он не вздумал начинать поучать или распекать ее. Теперь, когда почти все вокруг догадываются о ее способностях и отпала необходимость скрываться, донна не собиралась терпеть обиды или нравоучения. Грозная тень обители внезапно встала за спиной надежной стеной, давая полузабытое ощущение уверенности и защищенности.

– Как вы устроились? – тихо спросил Тайдир, не дойдя до донны всего одного шага, жадно вгляделся в ее лицо и нахмурился: – Ты плохо себя чувствуешь?

– Ничего, – одним словом ответила на оба вопроса донна и показала дорину засыпающего Карика: – Не хочешь поздороваться с сыном?

– С кем? – не отводя от нее взгляда, рассеянно отозвался дорин и нехотя посмотрел на сонное личико малыша.

Услыхав незнакомый голос, Карик проснулся, на миг распахнул серые глазки, широко зевнул, показывая беззубые десны, и снова спокойно смежил веки.

– Это он? – хрипловато осведомился дорин, неверяще рассматривая похожего на нарядную куклу малыша. – А почему… ну, где эти, тряпки?

– А мы специально так нарядились встречать папу, – нежно проворковала донна, ласково улыбаясь безмятежному личику названого сынишки.

Подняла взор на Тайдира и обомлела, рассмотрев его ошеломленно приоткрытый рот. И только тут сообразила, как превратно мог истолковать ее слова дорин.

– Мне нужно его уложить, – виновато отведя взгляд, заторопилась Лиарена. – И раздеть… спать в сапожках малышу неудобно. Ты идешь с нами? Я заняла твою спальню, но на несколько дней могу освободить.

– Не нужно, – не сразу отозвался дорин, шагая за ней. – Мы поужинаем и сразу же отправимся назад.

– Неужели нельзя отложить поездку на один день и отоспаться как следует? – огорчилась донна.

– Не стоит, – уклончиво ответил Тайдир, незаметно вздохнул и хмуро добавил: – Отосплюсь в повозке. А к утру мы будем уже на заставе, оттуда нас провожают маги.

– Тогда хоть искупайся с дороги и переоденься, вся твоя одежда висит в шкафу, – предложила донна, чувствуя себя неуютно, оттого что дорин не может эти несколько часов отдохнуть в своих собственных комнатах.

– Хорошо, раз ты не против, – согласился он, остановившись возле двери в спальню. – А пока я купаюсь, прикажи кому-нибудь принести чаю и чего-нибудь перекусить. Надеюсь… – желчно глянул Тайдир на появившегося в конце коридора эконома, – здешние слуги и домочадцы не добавляют тебе забот?

– С ними разговаривает Берт, – кротко улыбнулась донна и, круто развернувшись, направилась в детскую.

Спиной девушка отчетливо ощущала провожавший ее пристальный взгляд Тайдира, но не имела и грана мужества обернуться. Не дай боги дорин заметит испарину, выступившую на ее лбу от напряжения, и поймет, с каким трудом далась ей внешняя легкость беседы. Ведь даже отлично воспитанной донне не так-то просто спокойно и дружески разговаривать с мужчиной, не далее как вчера сначала оскорбившим ее необоснованным подозрением, а потом буквально выставившим из своего замка.

И если бы не Карик, она никогда не стала бы делать вид, будто так быстро простила дорина, это забота о малыше невольно заставила донну спрятать подальше обиды и не поминать раздоров. Не годится ругаться и сводить счеты над головой ребенка, дети такие чуткие.

– Давайте я его уложу, – у двери перехватила донну Устина. – А где дорин?

И так уверенно спросила, что Лиарена сразу догадалась, чем занималась няня в ее отсутствие. Подсматривала за хозяйкой. И не одна небось, а с мужем, и скорее всего они уже успели напридумывать себе каких-то глупостей.

– Он вечером уезжает, – хладнокровно сообщила девушка, наблюдая, как ловко Устина раздевает наследника. – Поэтому я отдала ему на это время его покои. Там же все его вещи и одежда. А сама пока посижу здесь. Берт, а тебе важное задание: пока дорин умывается, сходить на кухню и добыть ему чай и ужин. И поторопись, как я поняла, повар не расстарался приготовить к их приезду достаточно еды.

– Да он тут вообще разленился, – тихо, словно невзначай, обронила Устина. – Пользуется дружбой с экономом.

– Вообще-то я не намеревалась вмешиваться в хозяйственные дела, – устроившись у окна, хмуро проворчала Лиарена. – Не пристало благородной донне отнимать работу у экономов, им же тогда стыдно будет получать жалованье. И наказывать их мне не положено, это привилегия дорина. Но если вы заметите, что сегодняшняя выволочка Тайдира не пошла повару впрок, непременно напомните мне об этом разговоре. Я постараюсь разобраться. Не годится воинам, рискующим ради мирных жителей своими жизнями, питаться всухомятку, придя домой на несколько часов. Тем более что эконом наверняка получил сообщение.

– Он-то получил, – вздохнула няня и покосилась на дверь. – Да только полагал, будто времени у них достаточно. Как ему было догадаться, что дорин примчится сюда, не останавливая обоз на ночевку?

– Так ведь монстры в этом году полезли слишком рано, – резонно заявила донна, не желая принимать на свой счет никаких намеков.

Устина вежливо кивнула и занялась раскладыванием по полкам шкафа детских вещей, но Лиарена могла бы спокойно спорить на десяток золотых, что на этот раз ее верная няня осталась при своем мнении.

Берт вернулся в детскую через полчаса и, опасливо поглядывая в сторону колыбели, где спал наследник, многозначительным шепотом сообщил Лиарене, что дорин приглашает ее с ним поужинать.

– Еще рановато, – взглянув на отгорающий за окном закат, задумчиво пробормотала донна, вспоминая обильную трапезу в обители, и украдкой вздохнула, понимая, что отказаться от этого приглашения не получится.

Посмотрела на выжидательно уставившихся на нее слуг и вздохнула еще раз, нарочито громко и огорченно. Но они продолжали упорно молчать, и девушка невольно признала, что иногда это лучший способ твердо заявить о своем мнении. Поднялась с кресла, оправила на плечах шаль и направилась к выходу, даже не пытаясь угадывать, как имела обыкновение, чем закончится этот ужин с дорином, перемирием или очередной ссорой.

Дверь в покои Тайдира была распахнута, и, разглядев снующих вокруг стола слуг и блеск серебряных приборов, донна невольно выпрямила спинку и надменно задрала носик. Даже если Тайдир собирается выдать ей какие-то наставления, донна никогда не опустится до того, чтобы показывать свою досаду или недовольство слугам. Сам дорин был в кабинете, и оттуда доносилось обманчиво мягкое журчание его голоса, в котором время от времени прорывалось грозное рычание.

– Донна Лиарена! – заметив девушку, звонко объявил подававший на стол лакей и ринулся предупредительно распахнуть перед ней дверь кабинета: – Вас ждет дорин.

Лиарена прошла мимо него такой величавой походкой, словно была тут самой важной и знатной персоной, а не бонной из опозоренного дома.

– Прошу. – Любезно указав донне на стул неподалеку от себя, Тайдир снова уставился на стоявшего перед ним позеленевшего эконома и потряс какими-то бумагами. – Учти, Кастен, я запрещаю оплачивать ЭТО из моей казны. Девай куда хочешь эти безделушки, мне нет никакого дела, о чем ты думал, когда их заказывал. Но в моем доме никогда не будет стоять ничего подобного. А теперь самый важный вопрос, ради которого я тебя позвал. Вчера в поместье прибыл мой наследник со своей названой матерью и камердинером, и я хочу услышать от тебя, кого из слуг ты приставил, чтобы моя семья жила спокойно и получала все необходимое по первому звонку. Кто приносит донне Лиарене на подпись меню для нее и ее помощников? Кто отвечает за ее одежду и пеленки наследника и за чистоту в их покоях? Ну! Я желаю знать, кому ты доверил это важное дело?!

– Но… – промямлил эконом и нервно отер тыльной стороной ладони взмокший лоб. – Донна… прибыла только вчера… а днем, когда я хотел прийти посоветоваться, ушла отдыхать…

– Да? – нехорошо прищурился Тайдир. – А разве ты не знал, что дети по ночам имеют привычку плакать и мочить пеленки? И донне приходится всю ночь нянчиться с наследником? Так почему вместо того, чтобы приставить к девушке побольше помощниц и позволить ей спокойно отдыхать, ты ждешь каких-то советов? Похоже, рановато я доверил тебе свой летний дом… Но самую последнюю попытку исправиться все же дам. А теперь иди помогай своему шурину варить похлебку для воинов, мы отправляемся через два часа.

– Рановато я пришла, – вздохнула донна, проводив взглядом эконома и дождавшись, пока захлопнется дверь за слугами. – Нужно было посидеть в детской, пока ты закончишь ругать своего помощника. Он же теперь будет меня стесняться.

– Не смеши, – фыркнул Тайдир и отбросил последнюю бумажку. – Этот Кастен – старый пройдошливый жук, и если не сказать ему всего при тебе, обязательно постарается пропустить мои указания мимо ушей. Я держу его лишь в память о его отце, их род уже третье поколение служит доринам Варгейзам. Все, с неотложными делами я покончил, разреши проводить тебя к столу?

Донна только молча кивнула – отказать дорину в такой пустячной просьбе просто невозможно. Так молча и сидела, глядя, как он поднимается с кресла и неторопливо приближается к ней, привычно оправляя на ходу упавшую на лоб прядь блестящих после мытья волнистых волос.

Сердце почему-то забилось пойманной в силки птичкой, а кончики пальчиков похолодели от странного волнения.

– Прошу. – Мускулистая рука дорина с тонкими, породистыми пальцами ожидающе замерла, почти прикасаясь к запястью донны, и девушка, помедлив положенную правилами секунду, осторожно положила ручку на эту надежную ладонь.

Тайдир легко, как пушинку, поднял ее из кресла, и прежде, чем сделать первый шаг, тоже помедлил секунду, с непонятным напряжением вглядываясь в порозовевшее девичье личико.

– Перед тем как мы приступим к трапезе, – глуховатым голосом проговорил он, подведя донну к столу, – я должен попросить у тебя прощения…

Лиарена напряглась, не ожидая от такого заявления ничего хорошего, и попыталась перевести все в шутку.

– Но если в ответ ты надеешься услышать мои оправдания, то лучше смолчи, – сообщила она с дерзким смешком. – Так как каяться я просто ненавижу.

– Я тоже, – довольно ухмыльнулся дорин и, посерьезнев, добавил: – Но за этот раз просто обязан извиниться. В тот день я был очень зол и не сумел удержать себя в руках, напустился на тебя, хотя рассердила меня вовсе не ты… Впрочем, теперь это уже неважно. Просто прости… и знай, ты единственный человек в этом мире, которому я никогда не смогу причинить зла.

– А Карик? – мгновенно нашла спасительную лазейку донна. – И Дили? Кстати, я тоже хотела тебе сказать… мы с ней встретились… три дня назад.

– И как? – насторожился дорин.

– Я своего мнения о сестре не изменила, – усаживаясь на стул, кротко усмехнулась Лиарена, – и ни в чем ее не обвиняю. Она просто не могла поступить иначе… и свое счастье выстрадала сполна.

– А я? – Дорин сел напротив и, отодвинув в сторону букетик первоцветов, уставился в лицо донны требовательным взглядом.

– Тебе я не судья, слишком мало тебя знаю, – твердо сказала донна, смутно догадываясь, каких слов ждет сейчас от нее Тайдир, но не имея пока ни сил, ни смелости делать подобные признания. – Хотя за благородство, какое ты проявил, отпустив Дильяну, согласна простить твои оскорбления. Прежние, разумеется.

– Ну и то хлеб, – учтиво склонил голову дорин, но скрыть своего разочарования не сумел.

А может, и не захотел, но выяснять это Лиарена поостереглась. Слишком уж быстро переходил их разговор с любой темы на скользкую дорожку намеков и недомолвок.

Некоторое время они ели молча, и, отметив завидный аппетит дорина, девушка невольно прониклась к нему сочувствием. Видимо, торопясь попасть в поместье до темноты, дорин гнал обоз без остановок, а в таких случаях те, кто едут в повозках, оказываются в более выгодном положении. Никто не станет перекусывать, сидя на спине скачущей лошади.

Лиарена немного посомневалась, а затем, решительно отбросив сомнения и затверженные наизусть правила, принялась ухаживать за хозяином, подкладывая ему все новые порции еды.

В конце концов она теперь уже не просто донна. А еще названая мать его сына и, кроме того, магиня, ей пора понемножку приучаться обращаться с людьми так же свободно, как Ильтар.

– Спасибо, больше не могу… – наконец пробормотал Тайдир, вытер губы салфеткой и, встав со своего места, направился к Лиарене. – Я, конечно, хорошо помню, как здорово ты умеешь расправляться с наглецами, но все же рискну. Просто не могу не поблагодарить тебя за заботу…

Дорин склонился к девушке, бережно взял ее руку и, поднеся к лицу, неторопливо и нежно поцеловал пахнущую соусом ладошку. Помедлил, чего-то ожидая, и принялся поочередно выцеловывать пальчики донны, осторожно поглаживая большим пальцем голубую жилку, испуганно бьющуюся на тонком запястье.

Лиарена сидела неподвижно, потрясенная его наглостью и нежностью, и не знала, куда девать глаза от стыда. Ведь в столовую могут в любую минуту войти слуги или кто-то из воинов, и можно легко представить, как расценят они такую двусмысленную картинку.

– Я сделал столько глупостей и ошибок… что самому иногда до боли обидно, – хрипловато прошептал вдруг Тайдир и осторожно опустил ручку донны на подлокотник, – но больше ошибаться не намерен, особенно в отношениях с тобой. Однако сейчас у меня времени в обрез, маги заканчивают ставить защиту на наши повозки и коней. Пора выезжать… До тракта шесть миль, и нужно пройти их до полуночи. Я собираюсь посылать тебе весточки и буду благодарен, если ты сочтешь нужным ответить.

– Непременно, – пролепетала донна, сглотнув волнение, застрявшее в горле вязким комком. – Ты же должен знать, как растет и чему научился твой сын.

– И как ты живешь, чем занимаешься и как себя чувствуешь, – упрямо добавил дорин и, обернувшись от выхода, добавил: – Хотя о последнем мне будет сообщать местный лекарь, я пригласил его пожить лето в поместье.

– Зато очень скоро я и сама смогу посмотреть, – сердито сообщила донна захлопнувшейся двери, – как будешь чувствовать себя ты.