Глава 10
Русская Америка
Сижу, тихо размышляю о прочитанном докладе, не состоявшейся поездке в дальние края и конкретно об Аляске. На самом деле никто такого слова не употребляет, говорят «Русская Америка». Сюда относятся и острова, и побережье материка, исследованные еще Берингом в далеком 1741 году. Пару лет назад там образовано русское поселение после жестокого погрома тамошних индейцев. Очень может быть, они начали первые, но к справке приложено донесение о множестве жесткостей и несправедливостей, нанесенных алеутам промышленниками.
Достоверно известно, что алеуты первоначально весьма дружелюбно принимали пришельцев и переносили с удивительным терпением различные притеснения. А когда поведение промысловиков превзошло уже всякую меру терпения — не довольствуясь одной девкой, стали отнимать и насильно брать из селения любовниц, не спрашивая желания и мужей, — то за обиды начали отвечать остриями копий. Ну не принято у них пороть! Лучше сразу убить, чем оставлять озлобленных. Нет, думали, не посмеют. А потом была кровь.
Русские корабли навели там порядок, местами полностью могильный. Население уменьшилось раза в три, и остатки исправно платят ясак. В официальных бумагах алеуты числятся «действительно зависимые» и по положению приравнивались к крепостным крестьянам. Как только на Камчатку вернулись суда Второй Камчатской экспедиции Витуса Беринга и А. И. Чирикова, поток русских промышленников хлынул к берегам северо-западной Америки. Известие о богатых ценнейшим морским зверем островах подняло купцов Вологды, Тотьмы, Великого Устюга и многих других городов Русского Севера. Там и люди брата Ивана с моей подсказки трудятся, правда, давно я этим направлением не занимался. Надо бы уточнить подробности.
Побережье Аляски омывается теплым течением, и поэтому прибрежный климат, несмотря на северную широту, мягкий и даже теплый. Западное побережье Северной Америки резко отличается от внутренних районов, где суровая зима и умеренно прохладное лето. Море полно животными: нерпами, морскими котиками, моржами, тюленями и морскими коровами. На лесистых островах и собственно на материке обитают многие породы птиц. В лесах в изобилии водятся песцы и лисицы, зайцы, медведи, бобры, горностаи, выдры и многие другие звери.
И это не пустые слова. За три последних года вывезено шкур морских бобров, речных бобров, хвостов бобровых, морских котиков, лисиц черно-бурых и красных, соболей, выдр, моржовых зубов, китовых усов на четверть миллиона серебряных рублей. За эти шкуры ушлые торговцы расплачивались медными наручными кольцами, чугунными котлами, топорами и бисером. Скупщик ставил ружье и предлагал складывать рядом шкурки бобров, пока кипа не достигала в высоту конца ружья. Штук полтораста, не меньше. Дикие барыши.
Причем можно не сомневаться, добыли раза в два больше, просто остальное пошло мимо официальных каналов. А то не просто для России, а конкретно для царской мошны крайне обидно. До 1763 года пушнина поступала в Сибирский приказ, а оттуда лучшие сорта пересылались в Кабинет. Однако в связи с упразднением Сибирского приказа собираемая в качестве ясака пушнина стала поступать непосредственно в Кабинет. Практически и юридически было оформлено право собственности на сибирский ясак в личный императорский доход.
Начиналось это давно. В те годы я был слишком занят на посту генерал-губернатора Юго-Западного края и нацелен на сухопутные проблемы. Помимо каналов и речного сообщения, курируемых императрицей много лет, море всегда было епархией Анны. Не сказать огромной любовью, как у Петра Великого, но определенную заботу она проявляла. Уния со Швецией и союз с Данией дали нам в этом отношении достаточно много. И не только опытных кораблестроителей и верфи. Еще и возможность значительно сократить расходы на флот.
В прежние времена мы вынуждены были держать на Балтике паритет со шведами. На самом деле важно было иметь флот не только равносильный по количеству и датскому, и шведскому, но чтобы наш в числе линейных кораблей оные надежно превосходить мог. То есть изначально закладывалась возможность противостояния сразу с обеими странами. Теперь военные корабли одной державы входили в состав нашего флота, а вторая стала прочным союзником. В Копенгагене хорошо представляли, насколько быстро они потеряют новообретенные территории при конфликте с Россией, и мы тесно сотрудничали все прошедшие с тех пор десятилетия.
К 1741 году шведы могли выставить всего шесть линейных кораблей. Четыре к этому времени вошли в состав датских эскадр. Зато Российская империя имела аж двадцать. Реально, за вычетом совсем ветхих воевать могли четырнадцать. К началу войны с Турцией и вовсе осталось восемь. Именно по данной причине, то есть в подготовке к будущим сражениям у царицы и возникла идея создания мощного рычага политического влияния в виде военных кораблей. Идея, рассчитанная на будущие наступательные действия, а именно отправка балтийской эскадры в Средиземное море для диверсии в тылу Османской империи и отвлечения ее сил с Дуная и Черного моря принадлежала Анне.
Я был с самого начала против. Слишком дальние концы, отсутствие такого рода опыта плавания у наших моряков, сложность снабжения, возможность вмешательства Франции в происходящее. Спустя годы можно честно признать: был не прав. Так и не сумел перестроиться с армейского образа мыслей. Для меня корабли остались вспомогательной силой, и не более. А в реальности без них и победы, наверное, не произошло бы. Анна настояла на своем и правильно сделала. Здесь даже огромные расходы на фоне полученного не играют особой роли.
Пока что, во-первых, главным театром военных действий против Турции для русской армии сразу же определили Балканский фронт. Во-вторых, учредили Донскую экспедицию, занимающуюся строительством Азовской флотилии, первой и главной задачей которой стало содействие русским войскам в овладении побережьем и Крымом. Но важнее всего, что заинтересованная убрать с европейского театра военных действий русские войска Англия оказала огромную помощь. Премьер-министр Великобритании публично объявил, что будет рассматривать нападение на русских как нападение на себя. Париж не посмел послать флот на помощь османам, бросив их и занявшись собственными проблемами.
На тот момент мы могли проводить стратегические операции, только имея в союзниках морскую сверхдержаву. Великобритания позволяла чинить корабли на своей территории. Покупать новые. Закрывала глаза на усиленную вербовку офицеров для российских нужд. Одна из двух эскадр в Средиземном море плавала и удачно воевала под командованием контр-адмирала Эльфинстона, принятого на русскую службу из английского флота. И он такой был отнюдь не один. Застарелые проблемы русского флота не исчезли от устранения скандинавской угрозы и сокращения шхерного флота. Все то же низкое качество кораблей, острая нехватка личного состава, лишь частично замененного шведами, и формальное отношение к боевой подготовке.
На этой почве и появилась у Анны очередная идея. Она возжелала получить океанский флот. Вначале все дружно посчитали ее требование завиральным. И весомые причины для того имелись. Первое же плавание эскадры до Великобритании продемонстрировало огромное количество недостатков в подготовке моряков и самих судах. Больных за не слишком длительный рейс до пятнадцати процентов экипажей, множество скончавшихся от болезней и плохого питания, корабли пришлось чинить. И так далее и тому подобное. И это при том, что англичане ходят в Россию не первое десятилетие, а для борьбы с цингой по моей подсказке давно используют квашеную капусту. И все равно жуткое позорище.
Но наша августейшая особа умела при желании жестко настоять на своем. «Мы великая держава», «Пора думать о нормальном флоте, а не убожестве, над которым смеются в Европе» и на закуску: «Пришла пора вспомнить про прирастание богатств Сибирью. Путь сухопутный долог и труден, а на том конце якобы российских земель проживает два купца и трое крещеных. Будем продолжать с прицелом на перевозку дополнительных людей для освоения и удержания российских земель, и не смейте мне говорить о деньгах!»
Вот тогда и началась новая массовая вербовка иностранцев, регулярные все более дальние походы. Даже маленький океанский флот — воспитание настоящих морских кадров и перспектива разных прибытков. Не сразу, но начались и кругосветные плавания. Росли умения корабелов, хотя покупались и английские суда. Главное, никто уже не пытался возражать, что для опыта и умения моряцкого оказалось достаточно полезно. Мы это наглядно увидели при отправлении из Балтики в Средиземное море эскадр для войны с турками.
Именно со стремлением получить флот для действий вне закрытых берегов связан выход в океан. При постоянном сохранении двадцати одного линейного корабля для Балтийского моря еще десять планировались для дальних действий. Попутно шло увеличение мощи флота в целом за счет отказа от пятидесятичетырехпушечных кораблей и принятия на вооружение в качестве основного типа линейного корабля шестидесятишестипушечника. Лишившись в плаваниях пяти разбившихся и разобранных для постройки фортов кораблей, а также трех списанных по ветхости, ввели в строй девять новых линкоров.
Конечно, столь мощные корабли на Тихом океане оказались не особо нужными, разве что флаг показывать и Китай с Японией пугать, но ходили они не в одиночку, а в сопровождении фрегатов, бригов на двенадцать-шестнадцать пушек и прочих более мелких транспортных судов. Многие тысячи населения не добавились, но пяток опорных пунктов с орудиями и поселенцами возникли. Набор охочих людей регулярно проводили, соблазняя казачьими правами и льготами, но уж очень далеко и трудно добираться. Смертность оставалась немалой, да и товаров много не завезешь.
Кто же виноват, что другой нормальной дороги нет. Такая география. Европа искала дальние страны за морями, наша империя вынужденно прорубала свои новые пути через тайгу, сопки и степи. Дорога по суше была намного труднее, дольше, дороже, чем морской путь. Зато острова, включая Сахалин, и побережье Америки и Дальнего Востока плотно контролировались флотом. Все упирается в количество народу. Имей испанцы в той же Калифорнии или Техасе на порядок больше населения, неизвестно, кому бы к двадцатому веку земли принадлежали. Но их мало интересовали дальние территории. И туда пришли другие.
А у России никто ту же Аляску не отбирал. Сами продали. Холодно и нет возможности выращивать сельскохозяйственную продукцию. Сейчас, например, снабжение шло через Китай. Туда меха, а на вырученное серебро закупалось продовольствие. Япония вообще отказалась иметь дело с русскими кораблями. Конечно, без особых сложностей флот мог бы выжечь побережье, им все равно противопоставить нечего, однако не пришло еще время ссориться.
— К вам господин Шадрин, — доложил Зосима.
— Давай Андрея сюда!
На ловца и зверь бежит. Причем с изумительной скоростью.
Вот так пройдет годик с последней встречи, и понимаешь, насколько мы уже не юноши со взором горящим. Трость с резным набалдашником из слоновой кости у Андрюхи отнюдь не для форсу. Какие-то проблемы с коленом, и даже при его капиталах медицина разводит руками. Падал пару раз, руку ломал. А еще у него добрых пара пудиков лишнего веса, если не больше. Говорил ему, следи за собой, — смеется. Все от Бога, и странно было бы, не превратись он в толстяка. Прямо болезнь у людей с солидным достатком. Вкусно есть, много спать и ничего не делать физически. На то слуги имеются. А по мне, подобные проблемы со здоровьем не окупаются дорогим костюмом от модного портного и часами золотыми на такого же металла цепочке. До сих пор стараюсь гулять, хоть и сам давно не бегун.
— Ты завел сапоги-скороходы? — с интересом спросил я.
— Так не из Москвы прибыл, — невозмутимо ответил он. — Из Царицына.
— И чего вдруг примчался к опальному?
— Стыдно вам, Михаил Васильевич, — знакомым скорбным тоном попенял мне Андрей. — Будто не знаете. Мы столько лет повязаны…
— Да ты давно сам по себе. Банком управляешь. Я когда в его работу вмешивался?
— А намедни с Семкой Вахтиным чего крутить изволили?
Да, стар, обрюзг и еле ноги таскает, а мозги по-прежнему работают в лучшем виде. Иногда я даже завидовал. У меня три четверти заемного, он сам себя создал.
— А то мое дело, не правда ли?
— Когда у имущества вдруг меняется хозяин или суммы значительные со счетов изымаются, речь идет о серьезных вещах. И пусть прямо не касаются, но могут повлиять на настроения людей. А то, — наставительным тоном изрекает, — очень плохо для коммерции.
— И много народу о сем знает?
— Так кроме меня да Петеньки, — это его сын, которого он готовил целенаправленно себе на замену, — общей картины никто не видел. И вот, положа руку на сердце, причины и мотивы ваши понимаю, чай, не идиот. Да обидно, нешто за столько времени не заслужил разговора с предупреждением.
К тому же будучи мне родственником, пусть и сомнительным, вполне мог угодить под раздачу. Да только на свете я всего двоим полностью доверял — Стеше с Геннадием. Они бы за мной пошли без вопросов и не стали прикидывать, хорошо или плохо по соображениям морали или последствиям выполнить просьбу.
А на остальных полагался, однако полностью откровенным не был никогда. И не зря. Даже Ахмет задумался, не готовлю ли ему участь оказаться по завершении последнего дела в яме в качестве неопознанного трупа, хотя всегда считал его близким человеком. Конечно, смысл в таком имелся, и немалый, да и исполнителя нашел бы, не особо напрягаясь, и все же есть черта, преступать которую не стану. Могу, но не хочу. Никогда первым не предам.
— Полагаю, с вчерашнего вечера опаска поуменьшилась?
— Да кто же его знает, — с неожиданной досадой сказал Андрей, — что у энтих наверху в уме крутится. Сегодня так, завтра переиначат. Не вы одни, — он хмыкнул, — забеспокоились. Многие уважаемые люди с опаской глядели и все больше во вкладные билеты, даже теряя на процентах, переводили.
И запросто могла после очередного замечательного указа рухнуть с трудом налаженная система. Начнись паника, вся страна осталась бы без кредитов. А когда в банке не хватило бы золота жаждущим спрятать под печкой, так и вовсе мрак. Ассигнаций выпустили много больше имеющегося драгоценного металла.
— В ближайшее время катаклизм не намечается. Можешь от моего имени всем так и передать.
— Ваша должность не панацея.
— Сказано, резких движений не будет!
— Я-то верю. А люди сумлеваются.
— Управляющим Государственным банком хочешь стать? Для гарантии. Сам определять станешь многие вещи.
Андрей глубоко задумался. Будучи крупнейшим пайщиком Коммерческого банка, он и без того состоял в совете государственных кредитных установлений. Проще говоря, был советником министерства финансов. Во многом и направлял политику субсидирования промышленности, и через его связи были получены иностранные ссуды во время войны. Точнее, крутились мы на пару, но я скорее в качестве консультанта. К тому времени он уже был изрядным авторитетом для банкирских домов Амстердама, Лондона и Парижа.
— Пожалуй, нет, — наконец ответил он. — Меня вполне устроит прежняя роль. А вот Петеньку, ваше сиятельство, — ага, и о правильном величании вспомнил, — в заместители с соответствующим званием пристроить было бы неплохо.
— Ну ты обалдел. Существуют же границы наглости!
— А что такое? — невинно спросил он.
— А то, что надо было меня слушаться двадцать лет назад и отправить в мою канцелярию потрудиться твоего ненаглядного Петеньку. Поработал бы несколько лет, а там по-дружески бы договорились. Числился бы по службе и рос потихоньку в чинах. А кто-то сильно умный заявил, что купечеству это не надобно. И так проживут. Теперь извини, дорогой. Не в моей власти на государственный пост пристроить. Есть определенный порядок. Ты бы еще потребовал его в документах на отчество с «вичем» записать.
Сколько живу, а все поражаюсь, сколько значения придают разнице в положении. Для особ первых пяти классов пишут в официальных документах с «вичем» — Михайлович, к примеру, чинов VI–VIII классов — с полуотчествами, то есть сын Михайлов, а всех остальных — только по имени, без отчества. И ошибаться нельзя!
— Можно через строчки в Табели о рангах перескочить по именному императорскому указу, хотя и тогда смотреть косо станут. А в министерстве ему не место. Даже я не смогу пристроить. И не стану.
— Будто не знаете, — он поджал губы на манер старой девы, рассуждающей о голых ногах, — шпыняли бы его ваши аристократишки за происхождение. А он по молодости мог и не сдержаться. Не для того растил, чтобы на дуэли убили. Не купецкое то дело.
— А надо было на Голицыной жениться, как матушка хотела.
— Вот за что я вам всегда действительно благодарен был, Михаил Васильевич, — садясь свободно, заявил он, — так за то, что спасли от гнева материнского и защитили. И отцом выступили, отведя Машеньку к алтарю. И посейчас помню, невеста в белом атласном утреннем капоте с собольей опушкой, в жемчугах и бриллиантах. Жаль, не успели сшить ей платье по новой моде, она была бы гораздо лучше любой родовитой боярыни.
Номер он тогда выкинул впечатляющий. Вот у кого кровь реально вскипела. Пошел против воли Акулины Ивановны, желая жениться лишь на одной девице. Мать бы его натурально вывернула наизнанку, если бы за мной не спрятался. И так пару лет показательно не разговаривала. Даже если в доме, через сестру передавала. Как внуки пошли, оттаяла. Невестку признала.
Мать, конечно, понять можно было, вместо породнения с родовитым (пусть и нищим, а кто бы иначе дочку за купца отдал) дворянством вышло нечто странное. Осиротевшая дочь не очень богатого уральского горнозаводчика Петра Мясникова. Жила и воспитывалась где-то в деревенском захолустье у опекуна. Высокая, полная, круглолицая, с прекрасными карими глазами, яркий румянец поминутно вспыхивал на свежем ее лице от смущения и застенчивости. Мне понравилась, потому и встал на их сторону.
И рожала потом безостановочно! Будто оправдывалась, что сын только один. Тот самый Петенька. Зато девок целый выводок. И несмотря на незнатное происхождение, составили приличные партии с представителями родов князей Васильчиковых, Трубецких, графов Толстого и Закревского. С Салтыковыми породнились.
Приданого за ними немало, Андрей не скупился, да и я со своей стороны участвовал. Многие были не прочь наладить хорошие отношения с фаворитом царицы. Если уж приходил со сватовством, отказа не случалось. Тем более помолвка и свадьба не происходят просто так, с бухты-барахты. Никто и никогда не мчится просить руки сразу. Сначала контакты и справки наводит женская половина рода. Потом идет отмашка и подключаются патриархи родов. А то ведь при всех богатствах Шадрины купцы с сомнительным баронством для проформы, и может у кого из жениховой родни взыграть спесь.
А вот что у девушек за жизнь потом, то по-разному. Как говорится, выйти замуж — не напасть, да как бы замужем не пропасть. Кому и повезло, по любви живут. А Дашка Трубецкая от мужа съехала и у родителя проживает. Новое поколение. В мое время до смерти терпели. Хотя в остальных отношениях она точно шадринской породы.
На месте бывшей молочной фермы, производящей сыры, с чего начиналось благосостояние всей их семьи, теперь под ее руководством существует школа молочного хозяйства. Конечно, никаких дипломов не выдают, но проводится прием учеников, желающих получить новые знания, а она с мужем объехала пол-Европы и везде больше всего интересовалась коровами и условиями их содержания. Ей теперь никто слова поперек не скажет, потому что умудрилась разработать новую рецептуру масла.
Для получения продукта использовались сливки двенадцати- и двадцатичетырехчасового отстоя, из высококачественного молока. Жирность сливок должна была составлять двадцать — двадцать три процента. Их пропускали через методику русского способа длительного хранения в ушатах погружением в водяную подогреваемую баню. Сливки при помешивании нагревались, и, как только они достигали температуры шестьдесят пять — восемьдесят пять градусов, ушаты со сливками перемещались в прохладное помещение и охлаждались погружением в бассейн с холодной водой или примесью льда до температуры шесть градусов. Натурально с градусником проверяют, а не на глазок!
Естественно, имелись всякие тонкости, но новый вид масла пришелся по вкусу покупателям и быстро вошел в моду. Продажи растут, и, соответственно, Дашка может пропускать мимо ушей любые нотации о недостойном для имени Трубецких поведении. Она в подачках не нуждается. Нельзя сказать, их всех с потрохами купит. Убыточные на первых порах исследования, селекция и учеба покрылись доходами, но крупных денег не принесли. Однако определенную зажиточность и свободу позволяют.
— Приятно слышать, что хоть за что-то благодарен.
— Да я же не то сказать хотел…
Ну надо же, в последний раз смущение на этой наглой роже я видел как раз перед его свадьбой. Когда советоваться пришел, как бы на обожаемой девушке жениться и одновременно не разругаться с семьей.
— Ладно, не знаю, зачем ты явился, и знать не хочу, — повысил я голос, — я тебе не Господь и будущее создаю, а не вижу заранее. Все равно в ближайшие дни ничего не изменится. И раз уж сам нарвался, будет тебе задание.
Андрей страдальчески вздохнул.
— Куда меня отправить хотел покойный император, в курсе?
— Аж до Охотска.
— Еще дальше. На ту сторону Тихого океана, на американские острова.
— Господь все видит, — перекрестился он.
Это в смысле наказал за плохое отношение? Интересно, сам верит в такое? Забавно, если да.
— Я вот почитал, — подтолкнул к нему папку с проектом и докладными, — и при всей моей нелюбви к покойному, пусть земля ему будет пухом, пришел к выводу, что некое рациональное зерно во всей этой истории присутствует.
— Никогда не сомневался, — шутовски подмигивая сразу двумя глазами, воскликнул Андрей. — Михаил Васильевич и из камня слезу на пользу власти выжмет, а в снегах тыщу-другую для пользы Отечества найдет без промедления.
— И почему я тебя столько лет терплю?
— Потому что не дурак, — серьезно ответил он, — и поручения ни разу не запорол.
— Волжский банк проморгал!
— Не позволила бы Анна Карловна монополию, сами знаете.
— Еще скажи, специально сделал.
— Не, врать не стану. Упустил. Но больше по-крупному предъявить нечего. Хотя, вот честно, не все у нас проходило замечательно.
— Подсказок оттуда, — я указал пальцем в потолок, — не получаю. Посему ошибаюсь. Недоглядел за Дмитрием, все на Петра надежду имел, царство им небесное обоим. Ну не идеален, своим умом дохожу. А потому в очередной раз собираюсь получить и для кармана, и для государства.
— Хорошо бы…
— Не скалься. Про британскую Ост-Индскую компанию не мог не слышать.
— Акционерное общество, получившее обширные привилегии для торговых операций в Индии и иных восточных странах.
Сразу суть схватил. Ах как приятно прозвучало: обширные привилегии.
— Почему бы не повторить удачную идею? Выводим американские земли и острова из юрисдикции сибирского губернатора. Проводим под единым началом любые действия, а именно: сочетание торгово-промысловых функций с функциями управления территорией. Государство не станет вмешиваться, зато окажет содействие при помощи казенного флота. Ну и назовем Российско-американской компанией.
— Нет, — сразу сказал Андрей, — в названии должно присутствовать «Под высочайшим Ея Императорского Величества покровительством».
— Пойдет, — кивнул я. — Она будет иметь право основывать и управлять сетью укрепленных опорных пунктов и торговых факторий, содержать собственную армию и даже выпускать денежные знаки. Денег из казны шиш допросишься, но корабли, воинскую команду, позволение на охотников из мелких правонарушителей и миссионеров я обязательно выбью. Церковь надо ставить, и не одну. Под дело окормления туземцев у наших попов чего-нибудь полезно выцыганить. Хоть людей, и то польза. Парочка фрегатов в дополнение к уже имеющимся. Тем более у тебя там свой человек, капитан-лейтенант Васильчиков.
— Да, с потрохами куплен дядя, но тщеславная скотина, а управлять им издалека сложновато будет.
— Я предложил — ты думай.
— А содержать их кто станет?
— Компания, — разводя руками, удивился я вопросу. — Хотя в качестве взноса могу передать два кораблика в Англии. На двенадцать и восемнадцать пушек за двадцать тысяч фунтов стерлингов. Думаю, не лишними окажутся.
— Все это хорошо, но кто войдет в число аукционеров и на каких условиях?
— Кого уговорю, хоть саму императрицу. Но акция тысяча рублей, и на первых порах не меньше пятисот штук. Впрочем, это сам обдумай, у меня в основном прикидки, всерьез не размышлял.
— Угу.
— Теперь слушай основное. Сегодня есть шесть небольших поселков. Выращивать хлеб там бессмысленно. Климат неподходящий. Огороды, домашний скот и птица. Компания в первую очередь должна создать комплексную систему хозяйства зверобойного морского и пушного промыслов. Наладить судостроение, отливку железных изделий, меднолитейное и кожевенное дело, кирпичное производство. Для того искать полезные ископаемые: уголь, медь, глину и прочее необходимое. Возить из Балтики любые вещи разорительно. В Охотске еще долго самим хватать не будет. А для торговли нужно иметь чем торговать. Ружья, допустим, на месте не сделают, а ножи, бусы, иглы, посуду, топоры — запросто. Одеяла еще шерстяные хорошо идут.
— Какое производство, когда зерно за три моря возить. А есть они что станут?
Нет, он не ехидничал. Натурально со всех сторон идею рассматривал.
— Два года назад во время очередного кругосветного плавания швед в русском подданстве Карл Август Эренсверд открыл Гавайские острова.
Так я в прежней жизни и не побывал на них, хотя папаша обещал. А в этой уже не доведется. Говорят, рай земной. Тепло, красочные пейзажи и много моря с отелями. Девочки полуголые задницей вертят. Но это будет не скоро. Пока там бегают дикие туземцы с дубинами и балуются каннибализмом.
— Не помню, — сознался Андрей.
— Поднимешь отчеты об экспедиции. Прекрасные места для промежуточной базы флота. Незамерзающая бухта, возможность дешево получить землю и продуктовую базу. Собственно, уже договорились о сотрудничестве за мелочь всякую вроде бус и вторично заходили. А нужно закрепиться всерьез. Помочь в войне орудиями и выторговать себе хороший кусок земли у бухты.
— Откуда война? — с недоумением спросил он.
— Там вожди с разных островов выясняют отношения. Очень удобно.
— За два года могло многое измениться.
— Андрюха! Война будет всегда. И не важно, ходишь ты с ружьем и в кафтане или с копьем и в набедренной повязке. Она ведется за власть, богатства и земли. За контроль над торговыми путями и правом взимать пошлину. За престиж и чтобы уничтожить соперника. Даже если ее нет, недолго подтолкнуть. Само появление кораблей заставит их искать помощи и сотрудничества.
— А затем появятся англичане или голландцы и помогут обиженным. Им плыть ближе.
— Надеюсь, это случится не скоро.
По крайней мере, никому вулканические острова в той жизни не сдались еще лет сто. Потом уже Гавайи захапали американцы, но за такой срок можно недурно закрепиться. Стратегически это крайне полезно на будущее. От прочих английских или еще каких европейских владений достаточно далеко, и самая гонка колониальная начнется в середине девятнадцатого века. Пока еще куча свободных островов, вплоть до Австралии и Новой Зеландии. Первую точно отберут, нечего и пытаться. Вторая с излишне воинственными туземцами. Вот пусть британцы и мучаются. А мы пойдем другим путем.
И кстати, не забыть обеспечить прививочным материалом от инфекционных заболеваний экспедицию. В первую очередь от оспы. Вымирание местных надо обеспечить с большим разбором. Кто сотрудничает — лечить. Но это, естественно, в проекте не писать. Потом побеседовать с назначенными для колонии начальниками с глазу на глаз. Не забыть парочку врачей включить в список и священника. А инфекции и без моего участия занесут. Стандартно разносили оспу повсюду европейцы.
— Да и нет там ни золота, ни пряностей. — Андрей посмотрел очень внимательно.
Очередная неудачная проговорка. Столько лет прошло, а иной раз ляпну. И неудивительно, что отрицание советов от Всевышнего частенько вызывает скорее обратную реакцию. Ничего такого экспедиция не писала в отчетах. Ну и пес с ними со всеми. Я нынче канцлер и могу себе многое позволить.
— Тем и выгодно место, что грабить нечего. Кроме стоянки и жратвы, ценности в нашем понимании отсутствуют. А России гораздо удобнее выйдет, чем добиваться от японцев или китайцев права на заход в порт и торговлю. Это будет наша земля, и ничуть не хуже какого-то Манхэттена, проданного за бусы, ножи и зеркала. Кажется, шестьдесят гульденов торговцу стоила земля. Сейчас целый город с полями. Русские дурнее? Ничуть не бывало!
— Дорого выйдет.
— Дешевле привоза продовольствия за серебро из Китая или аж из Европы.
И главное, ту же Австралию с Новой Зеландией придется тоже заселять и осваивать. Тамошние аборигены для возделывания пшеницы с рожью и картофелем двести лет доходить станут. Только ссыльные и смогли поднять всерьез хозяйство. А у нас нет сегодня и такого флота, и столько каторжников. Хватит и Гавайев. Чрезмерные амбиции непременно доведут до банкротства. Нам бы заполучить возможное, не замахиваясь на соперничество с другими великими державами. Пусть берут хоть Антарктиду, хоть Индонезию.
— Свое хозяйство и парочка ручных племен. Бабы там доступные и крещению сопротивляться не станут.
А что попутно продолжат мазать жиром губы идолам, на манер наших северных подданных, так дети уже вырастут русскими по культуре. Хотя бы наполовину. Лиха беда начало. Через пару поколений православных будет полно. А что на лицо смуглые, так наш народ расизмом не страдает. Сколько угодно у казаков жен в качестве ясыря добытых. В Сибири у многих и вовсе глаза узкие. От иного бурята и не отличишь.
— Это первое.
— Есть и второе? — показательно изумился Шадрин.
— А как же! Материковую часть Америки, считающуюся нашей, сейчас практически не контролируем. И не надо особо стремиться. Достаточно факторий для торговли. Поселки ставить вдоль побережья и на островах. Испанские владения начинаются много южнее. А нам нужно провести межу по пустующим сегодня землям.
Это создаст любопытные предпосылки для будущего. Сохранить за собой не только Аляску, но и приличный кусок территории заметно ближе к теплым краям было бы удачным поворотом и в политике. Отсель мы сможем вмешиваться и в американские события. Безусловно, уже в двадцатом веке. Раньше опять же сил не хватит на заселение.
— Территории сегодня безлюдны, ну помимо немногочисленных индейцев. Вроде они не такие злобные, как колоши.
— Это пока их компания грабить не принялась, — хохотнул Андрей.
— Значит, надо постараться чистить карманы до определенной границы и прописать это в законах прямо.
Он закатил глаза. А то я не в курсе про творящееся на местах. Чукчи нас вообще выбили из своей тундры. Правда, там и взять особо нечего, помимо оленей, но неприятно. Последние поселения с Чукотки эвакуированы в 1771 году. То есть там постоянных баз нет и скорее всего не будет без новой войны. Атапаски русских на свои земли просто не пустили. Тлинкиты-колоши вообще объявили войну. Нельзя излишне перегибать палку.
Дальний Восток тоже развивать надо. Фактически я в ущерб ему организую Российско-американскую компанию. Сегодня на Тихом океане есть Охотск, Усть-Большерецк, Гижигинск и Петропавловск, но в основном это базы для охоты на калана. Для этого промысловики особо в помощи не нуждаются. И холодно. Сами себя кормят с трудом. А южнее идти Нерченский договор запрещает.
Затем мне и нужна проверка китайцев на реальную силу, чтобы не нарваться на второе албазинское сидение. Четыреста пятьдесят казаков продержались в осаде против пяти тысяч маньчжуров несколько месяцев! Будь у нас пара тысяч человек, весь край бы остался за Россией! Флот есть — пусть не бездействует. Устье Амура хорошо тем, что обеспечена длиннющая водная коммуникация на запад, и от него на юг не сложно продвигать цепочку крепостей вплоть до Кореи включительно.
— Север Канады тоже не особо населен, — после раздумья сказал я. — Там шурует компания Гудзонова залива, скупая меха. Нам прямой конкурент, но ее персонал столь же малочислен. На военные действия не решатся. А вот уводить клиентов попытаются. Им товары закупать проще и ближе в колониях. Потому и важно успеть столбы пограничные поставить как можно южнее. Пусть обратят внимание на долины рек. Эту, как ее, — я заглянул в папку. — Вилламет. Пишут, почва плодородная и температуры подходящие. Если колония будет насчитывать хотя бы пару сотен вооруженных мужчин, то ее захват потребует отправки весьма большого флота и немаленького десанта без гарантий успеха и с перспективой ссоры с империей. Ради чего? Нагадить Петербургу? Дорогое выйдет удовольствие.
— И где взять столько народу? И здесь и там?
Люди, люди. Без постоянного притока долго еще местам тем пустыми стоять. А при крепостном праве их взять в потребном числе неоткуда. Вечный и непреодолимый тупик. Можно, конечно, воспользоваться указом от 19 ноября 1756 года, позволяющим покупку пленников у киргизов и азиатских купцов. Приняться менять рабов и отправлять их в Америку и на Дальний Восток. Только на черта тащить за тридевять земель кочевников, ничего не ведающих о сельском хозяйстве, или бывших бухарцев, выращивающих на поливаемых землях хлопок. С таким же успехом можно отправить туда диких туркмен или еще каких лезгин. Пользы выйдет ноль, одни траты.
А вот гавайцев подвести под указ не проблема. Будут поставки пленных от вождей непременно. Только сколько они протянут в холодном климате? Полагаю, перемрут моментально, хоть крести в веру православную, хоть не крести. А значит, овчинка выделки не стоит.
— А для чего ты мне нужен? Чтобы думал, и в первую очередь чем приманить поселенцев. А не просто чтобы деньги считал и норовил сливки снять…
— Да-да, — недовольно пробормотал Андрей, — еще и державе пользу принести.
— «Распространить владения России, дабы предупредить занятие по сему берегу от других народов» — должно быть прописано в проекте. Без государственной поддержки никак!
