– Сядь!

Когда старпом говорит: «Сядь!» – лучше сесть.

Сами Андрей Антоныч сидят в каюте только в репсовых штанах «вождь наш Мао» и свитере «чш», что означает – «чисто шерстяной».

Перед ним чудовищный стакан грамм на триста и буханка ржаного хлеба. Он достает ещё один стакан и трехлитровую банку со спиртом. Наполняет оба.

Вообще-то старпом на корабле не пьет, значит, довели.

– На!

Надо брать.

Вообще-то я тоже не пью. Следует выдохнуть прежде чем…

– Не боись! Градусов шестьдесят, не более…

А я и не боюсь. Главное, не дышать этим дерьмом.

– Вздрогнули!

В глотку вливается огонь. Уй-й!.. бля-я-я…

– Зажуй!

Старпом держит буханку хлеба так, как прочие держат огурец.

– Я только что из штаба флота. Однокашника встретил. С училища не виделись. Лет семнадцать. Бог миловал. В училище он был тихоня и бездарь. А теперь назначен начальником штаба флота и уже адмирал. Я слышал, что он растет, как поганка, но не видел. А теперь довелось. Сподобились. Знаешь, что он мне сказал при встрече? «Что у тебя на корабле можно продать?» Блядь копченная! Этот мир куда-то катится. Херня какая-то. Морду я ему, конечно же, тут же набил… Ещё будешь?.. И я не буду. Согрелись, и ладно… И главное, я с ним жрал с одного котла… Суки! Им на все насрать…

Через полчаса старпом уже спал.

А утром на подъеме флага он кому-то орал:

– И не надейтесь! Да! Я все ещё здесь и хер у вас что получится. Оглоеды! Губы надули! Изготовились! Настроились! Рассупонились! Растаращились! Растопырились! Хер вам! А я сказал: хер! Повторите, что я сказал! Вот! Уже лучше! И жизнь чувствуется! А теперь оботрите нижнюю губу и навострите все свои члены на работу! И чтоб я вас немедленно видел раком! Не знаю! Обмажьтесь чем-нибудь!.. Веселящим!.. Да!..

Ну, и так далее минут на десять.

Знаете, я даже выдохнул: фу, блин – жизнь-то продолжается.