ПЕПЕЛЬНИЦА
Народ!
Можете себе представить: у нас главком вошел в центральный, сел в кресло командира и попросил… пепельницу.
Нет, можно, конечно, примерять на себя цвет штанов пожарника и это будет выглядеть очень даже славно, я согласен, но, как мне думается, это надо не при всех делать.
Это надо запереться в каюте, снять панталоны, поиграть немного гульфиком, потом взять штаны пожарника…
У нас же дети…
То есть, я хочу сказать, что даже дети малые и сынки безродные знают, что на подводных лодках в центральном не курят.
Это на тральщиках курят, на эсминцах курят, и на сторожевых кораблях.
Но и там не курят, например, на мостике. Для этого дерьма – тихо, только вам на ушко – у нас ют предназначен.
Есть на корабле бак, где может стоять какое-нибудь легендарное орудие, а есть – ют, с лагунами.
Там и помойное ведро имеется, куда охнарик, после того как на него с оттяжкой плюнул, можно с легким сердцем поместить, проследив только, чтоб не промахнуться.
Ты же главком, жопа с ручкой! Твой портрет, слезящийся снаружи, у нас в музее висит. Нельзя же вести себя так, что тебя после этого начинают называть «Наш дурацкий тральщик».
А про дела твои скорбные говорят: «Крейсер ворюг».
Есть же какие-то очевидные вещи.
Полные смысла.
И лицо должно сохранять следы былого благородства и с подвигами родства.
А у тебя чего? С рожей-то чего?
На тебя же без плача не взглянешь. Что это? Кто это? Вот это то, ради чего мы все… да быть того не может!
Не может наш главком быть на тебя похож. Исключено. Нет! Нет! Изыди! От этого лика не то что служить, жить не хочется.
От него сперматозоиды уже в яйцах глубоко хвосты отбрасывают и там же с горя тухнут, непрестанно смердя.
От него же на душе хмарь и мазута.
От него такой тоской сердечной тянет, что я сейчас же свой взгляд помещаю на пулемет Максим.
Вот это вещь! Все у него на месте, все кстати.
А у тебя что бывает, кстати, кола осинового родственник? Стакан или же графин? Какой из этих стеклянных предметов всегда для тебя кстати, национальное сокровище?
Ты же точильщик! Во! Точильщик! Есть такое насекомое. Его присутствие сначала незаметно, а потом он всюду свои яйца вонючие разбрасывает.
А может, я упустил чего-то? И время, когда руки до судорог штурвал сжимали, ушло, а я и не заметил? Может, пришло другое время, когда внутри у главного военного начальника бьется хвост крысиный?
Ба! Точно! Когда крыса в петлю попадает, она так, бедная, хвостом…
А как же присяга? Знамя ещё целовали. «Пусть меня тогда…» – помнишь? Помнишь, что «тогда», а, червь под-кильный?
Ты же не то целовал, змей гремучий.
Да ты, наверное, Мамоне чего-нибудь целовал.
Хвост! Или около того.
Гла-ффф-ком! Пепельницу ему!
В жопу тебе пепельницу, в жопу! Вместе с пеплом.
Вот, смех-то, жопа с пеплом, о Господи!
