ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Солдаты буквально ворвались в замок: они ругались, грохотали тяжелыми сапогами, задевали ножнами шпаг мебель, отталкивали слуг. Рослые парни в стальных касках с козырьками, в камзолах из грубой буйволовой кожи, перетянутых в талии широкими желтыми поясами, и высоких сапогах из недубленой кожи — это были люди из отряда «железнобоких» Кромвеля, а не обычные милиционеры из окрестных населенных пунктов. Да, дядюшка Энтони действовал наверняка. Он, видимо, успел побывать в Эймсбери или Солсбери и привел искушенных в охоте на людей ищеек, которые не упустят добычу. Роскошный камзол Энтони Робсарта был забрызган грязью, плащ сбился, волосы и борода всклокочены — он вел солдат за собой, поминутно оборачиваясь к рослому тучному мужчине, видимо, возглавлявшему отряд.

— Они еще здесь, эти изменники. Я видел их лошадей на конюшне. Значит, добыча не успела ускользнуть.

Он кинулся к лестнице и налетел на Гаррисона, преградившего ему путь. Рука полковника угрожающе покоилась на эфесе шпаги.

— Как вы смеете? — вскричал Энтони. — Прочь с дороги!

Стивен не пошевелился. На пресвитера он даже не глядел и заговорил, обращаясь к возглавлявшему солдат офицеру:

— По какому праву вы ворвались в замок Робсартов, когда здесь траур и тело владельца только недавно предано земле?

Офицер из-под своей широкополой шляпы пристально глядел на Стивена.

— Вы родственник генерал-майора Гаррисона, если не ошибаюсь? В таком случае, вы должны помочь нам. Этот джентльмен сообщил, что в замке Сент-Прайори скрывается беглый мятежник, именующий себя Карлом Стюартом.

— Досточтимый Энтони Робсарт, должно быть, ошибся, — не повышая тона, ответил Стивен. — Того, о ком вы говорите, нет в замке. С кем имею честь беседовать?

Офицер покрутил ус:

— Мое имя Соломон Верни. Я майор, верный слуга республики. Смею надеяться, что вы, мистер Гаррисон, как преданный сын нашей церкви, присягавший на верность Национальной Лиге, не станете чинить препятствий в нашей Божьей охоте.

— Ни в коем случае, мистер Верни. И все же я должен заметить, что вы допускаете беззаконие, врываясь под этот кров и основывая свои действия только на показаниях полубезумного священника, который распален ненавистью из-за того, что его брат — лорд Дэвид Робсарт, да прибудет его душа в мире, — не передал свои владения и титул пэра младшему брату, то есть ему, пресвитеру Энтони, а оставил все сыну и дочерям. Он действует в корыстных целях, и вы. потакая ему, совершаете незаконные действия, о чем я обязательно сообщу куда следует.

Стивен подумал, что не сможет долго сдерживать солдат. У них были угрюмые решительные лица фанатиков, их было человек пятьдесят, не менее, и если он мог как-то остановить их, чтобы выиграть время, пока Карл и его спутник скроются в убежище, а слуги уберут следы их пребывания, то это можно сделать, лишь давая понять их предводителю, что подобное нападение на замок лорда может повредить его карьере.

Майор Соломон Верни и в самом деле замешкался, взглянув на Энтони Робсарта.

— Это правда, сэр? Вы просто рассержены, что вас не включили в завещание?

Энтони возвел очи горе:

— Я только являюсь смиренным орудием в руках Правосудия. И посему, едва я узнал, что мятежник Карл Стюарт пребывает в Сент-Прайори, а мои милые племянницы укрывают его, я прежде всего поспешил сообщить об этом властям. А теперь прочь, мистер Гаррисон! Уйдите, если не желаете, чтобы вас причислили к тем, кто изменил долгу и заступается за преступника!

Но Стивен не пошевелился, а спокойно смотрел на Энтони сверху вниз.

— Когда я признаю вас своим хозяином и буду носить вашу ливрею, я, может быть, и стану выполнять ваши приказания. А пока я, согласно завещанию лорда Дэвида, являюсь опекуном его дочерей…

Его прервала Рэйчел: она боялась, что Стивена могут схватить, и постаралась отвлечь внимание «круглоголовых». Девушка шагнула вперед.

— О чем речь, господа? О короле Карле II? Но разве Его Величество не убили в бою при Вустере? Мы слышали, что тело его было найдено изрубленным.

— Она лжет! — взвизгнул Энтони. — Эта ведьма лжет! Говорю вам, Карл Стюарт здесь. Я сам слышал, как моя племянница Ева обращалась к нему по титулу, и он отвечал ей, как король. И я понял, что внешность того, кто выдавал себя за Чарльза Трентона, подходит под описание сына Карла I.

Теперь все невольно поглядели на Еву.

— Мой дядя что-то путает, — ответила леди. — Да, в нашем замке останавливались два джентльмена, которых мы пригласили погостить, ибо обязаны им жизнью. Но смею заверить, эти люди — сторонники парламента, посланники комиссара. Их имена, действительно, Чарльз Трентон и лорд с севера Джулиан Грэнтэм. К сожалению, оба эти господина сразу после похорон моего отца уехали. Они посчитали нескромным оставаться гостями в замке, где все предаются печали.

— Это ложь! — воскликнул Энтони. — Они были здесь не более трех часов назад.

— Они отбыли, — подтвердила слова сестры Рэйчел. — За ними прислали и…

— Но кони их здесь, — заметил майор Верни. — Мы должны осмотреть замок. Укрывательство роялистов… — он запнулся, словно что-то припоминая. — Как вы сказали, зовут второго? Лорд Грэнтэм? Но ведь это же роялист! — Майор надулся, втягивая воздух, потом гаркнул: — Обыскать здесь все!

Солдаты кинулись вверх по лестнице. Стивену оставалось лишь отступить. Он увидел взволнованное лицо Рэйчел и чуть подмигнул ей, подбадривая. Ева держалась куда спокойнее. В то время, как солдаты стучали сапогами и хлопали дверьми, отдавая команды, носились по переходам замка, она невозмутимо опустилась на пуф возле небольшого инкрустированного перламутром столика и стала раскладывать пасьянс. Она развернула карты лицом вверх, тщательно обдумывая, как их лучше положить. Наблюдая за ней, Стивен невольно восхитился ее хладнокровием. Рэйчел после первого потрясения тоже пришла в себя, хотя нет-нет да и вздрагивала, когда слышала шум опрокидываемой мебели.

— Боже Всемилостивый! Они разнесут весь замок!

Стивен пожал плечами:

— Что ты хочешь? Это ведь солдаты и к тому же рьяные фанатики. А такие постараются разрушить все, что увидят, ибо уверены, что прекрасное является кознями дьявола и создано, чтобы соблазнять, вводить в греховные мысли. К тому же эти люди из отрядов «железнобоких», а они особенно решительны, их не остановить. Вы жили некоторое время спокойно, так как кровь, которой они наглотались при Вустере, на время насытила их. Но вот они услышали о короле — и у них вновь разыгрался аппетит.

Ева, перевернув карту, посмотрела на него:

— И все же, Стив, думаю, ты должен что-то предпринять, чтобы как-то утихомирить этих вояк. Ведь мой отец был сторонником парламента, и мы не слыли роялистами.

Стивен мрачно поглядел на нее:

— Молите Бога, миледи, чтобы эти люди оставались при таковом мнении. Ибо если они обнаружат…

— Они не обнаружат! — резко заметила Ева. Стивен усмехнулся:

— Вы, видимо, плохо знаете своего дядюшку, Ева. Он что охотничья ищейка, ощутившая запах дичи, идет прямо по следу.

Вверху раздался громкий треск. Стивен чуть поморщился:

— Кажется, они срывают со стен панели, видимо, ищут потайной ход. Ладно, попробую что-либо предпринять.

Когда он вышел, к Рэйчел подошла взволнованная Долл.

— Миледи, ради Бога, выслушайте меня. Когда я прятала вещи лорда Джулиана, я обнаружила…

Грохот наверху прекратился, но раздались громкие голоса. Энтони кричал, что в Сент-Прайори есть тайник, в котором могут скрываться разыскиваемые.

— Миледи, да выслушайте меня!..

— Позже, Долл, позже, — отмахнулась Рэйчел. — Сейчас не до тебя.

Она повернулась к Еве.

— Сестра, дядюшка рано или поздно выведет их на галерею над озером. А там ход…

— Тсс! — приложила к губам пальчик Ева. — Думаю, если это случится, мы через подземелья можем вернуть их обратно. Слава Богу, к руинам ведет два хода.

— Но, Ева, если они обнаружат Николаса…

Глаза Евы потускнели.

— Разве это сейчас так важно, Рэч? Главное — спасти короля.

Шум в зале нарастал. Порой слышались резкие команды Соломона Верни. Он повсюду поставил часовых, за дочерьми Робсарта и слугами следили, запретив выходить куда-либо. Только Стивен мог беспрепятственно передвигаться по замку.

Время шло. За окнами шумел ветер. Стивен пришел сообщить, что солдаты прочесывают парк, и он слышал истошный лай собак. Потом раздались выстрелы, и лай перешел в жалкое затихающее повизгивание.

— Они убили псов, — поняла Рэйчел. — Но зачем? Они ведь в клетке.

Лицо Евы было мрачным, она лишь процедила сквозь зубы:

— Охота Господня, они это так называют.

Было далеко за полночь, когда Стивен сказал, что майор приказал обшарить руины за озером. Сестры переглянулись.

— Снаружи они ничего не обнаружат, — успокаивающе пожала Ева руку Рэйчел. — Там все сделано так, что плиты кажутся плотно пригнанными друг к другу.

Стивен слышал эти слова.

— Но ваш дядюшка теперь уверяет, что именно там тайник, — заметил он. — Энтони начал уже паниковать, что беглецов не найдут, и готов на все. Он доказывает Верни, что вы знаете ход в этот тайник. Вас могут заставить говорить.

— Нет! — решительно произнесла Ева. — Если он настолько уверен, пусть ищет сам.

— Ты зря так горячишься, Ева, — заметил Стивен. — Эти люди вошли в раж. Их ничто не остановит, если они почувствуют себя обманутыми. Они могут приказать пытать слуг. Уверены ли вы в своих людях?

— Но… — начала было Рэйчел и замолчала, умоляюще глядя на Стивена. — Ради Бога, сэр, помогите нам!

Стивен взволнованно посмотрел на нее:

— Если они вернутся, если вынудят вас… О, Рэч, милая, сейчас не время для вашей обычной скрытности. Вы должны довериться мне!

Рэйчел, едва не плача, взглянула на сестру. Собравшиеся слуги тоже ожидали решения Евы. Они слышали слова Стивена, и как бы ни были преданы дому Робсартов, но отнюдь не желали становиться мучениками ради своих господ.

— Миледи, — всхлипнула Нэнси. — Ради Бога…

Горничная не решилась более ничего добавить, испуганно косясь на охранявших двор стражников. Бежать было невозможно, солдаты зорко следили за обитателями замка. Воспользовавшись тем, что они стоят достаточно далеко и не могут ее слышать, Нэнси умоляюще зашептала:

— О, миледи! Преподобный Энтони не оставит в покое ни вас, ни нас. А все эти солдаты Кромвеля… Они ведь живут по суровым законам Моисея и забыли о милосердии Христа. О, они способны на все!

У Евы был усталый вид. Она уронила карты и произнесла бесцветным голосом слова Писания:

— «Когда тело повержено, время слетаться стервятникам». — И добавила, устремив взгляд на сестру: — Тебе незачем спрашивать меня, Рэйчел. Хозяйкой в Сент-Прайори всегда была ты. И если ты доверишься Стивену… что ж, значит, настала пора.

Рэйчел быстро повернулась к Гаррисону и незаметно положила ему в руку ключи.

— Если дядюшка приведет солдат и начнет нас допрашивать, идите в библиотеку. Там найдите дверцу у камина, оттуда — ход в укрытие под руинами. Мы, если нас заставят, поведем их через верхнюю галерею, а вы успеете вывести Чарльза Трентона и Джулиана. В подземном переходе есть задвигающиеся плиты, вы сможете спрятать их там. Но… Дело в том, что они сейчас с нашим братом Николасом. Он не совсем нормален. Боже, что я говорю?! Он совсем ненормален. Мы скрывали это от всех. Вы не должны задерживаться у него. Главное, спасти их… и нас. — Она хотела еще что-то добавить, но резко умолкла, когда на лестнице появились солдаты. В полумраке они все казались словно на одно лицо — в плотно облегавших голову шлемах, коротко остриженные, в тускло-коричневых кожаных куртках. Только майор Соломон Верни в своей широкополой шляпе да Энтони в жалкого вида роскошном костюме с всклокоченной бородой выделялись среди них.

Энтони первый вышел вперед:

— Ева, Рэйчел, это становится невыносимо. Представители власти только зря теряют время, а вы скрываете истину. Я убедил майора Верни, что ваши гости все еще в Сент-Прайори, и теперь, когда мы их не нашли, я убежден, что вы прячете их. Не усугубляйте своего положения. Ведь вы вполне могли и не знать, кто они…

— Дядюшка, вы орете, словно попрошайка на базаре, — Ева с брезгливой гримасой прервала разглагольствования преподобного Энтони. — Говорят вам, вы ошиблись. А то, что вы якобы слышали, как я обращалась к кому-то из них, будто к королю…

— Так и было! — вскричал Энтони. — И ты, блудливая сука…

— Тише, преподобный отче! — прервал его майор. — Помните о своем сане, своем положении духовного пастыря. С этими дамами я поговорю сам.

Он говорил почти спокойно, но взгляд его изобличал непреклонную волю и жестокость. Он чувствовал себя представителем власти, и даже присутствие Стивена нимало не смущало фанатика.

— Итак, миледи, — обратился он к сестрам, — каково бы ни было ваше положение, вы должны помнить, что чистосердечное раскаяние и передача в руки властей того, кто повинен в кровопролитии в Англии, может облегчить вашу участь.

— Вы требуете от нас невозможного, сэр, — сказала Рэйчел, горделиво выпрямляясь. — Мы — дети человека, долго служившего парламенту, и вы не имеете прав…

— Знаете, миледи, — прервал ее Верни, — каков был ответ человека, приехавшего арестовать изменника Карла I на заявление, что у него нет прав? Он лишь указал королю на своих солдат, и тому пришлось подчиниться. Вы находитесь в подобном положении. Права и власть есть у меня, а не у вас, и вы должны признать это.

— Но мы не позволим делать вам все, что заблагорассудится, — ответила Рэйчел. — Вы обыскали замок, обшарили парк, убили наших псов, перевернули вверх дном весь дом — и ничего не обнаружили. На что вы надеетесь? Мы не препятствовали вам, а ваши поиски не увенчались успехом. Значит, вы ошиблись. Чего же вы хотите от двух слабых женщин, вы, облеченный законной властью и силой?

— Я хочу правды, — сурово ответил майор. — Я имею сведения, что король Карл Стюарт последний раз был замечен в Хемпшире, после чего скрылся. И вот появляется достойный человек, священник Энтони Робсарт, который уверяет, что последнее время общался с Карлом Стюартом; я, расспросив его, убедился, что он не лжет.

— Дядюшке просто не терпится отомстить нам! — воскликнула Ева. — Он зол, как пес, у которого выхватили кость, и поэтому у него совсем помутилось в голове, раз он подверг родовое гнездо разорению.

— Тем не менее я имею основания, исходя из его слов, поверить ему. Кое-какие речи о так называемом мистере Трентоне навели меня на мысль, что последний как раз и может быть королем. Не говоря уже о лорде Грэнтэме — известном роялисте, воевавшем с кавалерами против парламентских сил.

Стивен счел нужным вмешаться:

— Вам же уже сообщили, господа, что если те, кого вы подозреваете, и нашли прибежище в Сент-Прайори, то только потому, что спасли дочерей лорда Робсарта. Преподобный Энтони в течение десяти дней сам имел возможность общаться с этими людьми и ни в чем не заподозрил их, пока не понял, что ему выгоднее сдать приезжих властям. Я же видел их и могу…

— Вы, сэр, — начал майор, — племянник уважаемого генерала Гаррисона, но при всем моем уважении к вашему родственнику замечу, что мне ведомо — вы у него в немилости. А значит, я дважды подумаю, прежде чем поверю вам.

— Тем не менее вам придется мне поверить, — усмехнулся Стивен. — Я заявляю, что те, кого вы ищете, уже отбыли из замка. Разве ваши поиски не убедили вас в этом?

Какое-то время Соломон Верни и полковник Гаррисон мерили друг друга взглядами. Лицо майора нервно подергивалось, Стивен казался невозмутимым. Но тут вмешался Энтони.

— Готов поклясться, как в судный день, что те, кого мы ищем, еще здесь. Их просто прячут. Ведь их лошади в конюшне, комнаты кое-как прибраны, да и к тому же нас почему-то не спешили впускать в замок. Когда сие обиталище было замкнуто, если всем известно, что в Сент-Прайори ни одна живая душа не смеет заглянуть с наступлением темноты? Поэтому, прошу вас, досточтимый сэр Верни, потребовать у моих племянниц ключи от всех тайников, которые они еще вам не передали. А именно: ключи от кабинета моего брата, ибо я знаю, оттуда начинается галерея, ведущая к руинам. Я более чем уверен, что там имеется еще одно тайное укрытие, о коем мои племянницы умолчали и где вполне могут скрываться мятежники.

Воистину они недооценивали дядю Энтони. Неудачи в поисках обострили его ум, и он не собирался так просто сдаваться. Перевернув вверх дном все родовое гнездо, обшарив весь парк, заглянув даже в погреб и конюшни, он вычислил, что тайник может находиться только в заброшенных руинах, куда редко кто ходит. Возможно, с детства у Энтони сохранились неясные воспоминания о некоем скрытом помещении в руинах; может, он играл там в те далекие годы. Сейчас, правда, с трудом верилось, что этот обозленный, взвинченный святоша мог быть когда-то ребенком. Он наступал на племянниц, кричал, угрожал, требовал.

Майор последовал его примеру, стал угрожать, говорил, что велит пытать слуг у них же на глазах, и, возможно, слуги окажутся более сговорчивыми. Вмешательство Стивена ни к чему не привело. Майор чувствовал за собой силу своих солдат, к тому же, если в замке и в самом деле прячется король… Угрозы Стивена были для него ничто — он не желал упустить свой шанс.

— Это становится невыносимым! — возмутился Стивен. — Власть сейчас на вашей стороне, но я не желаю быть причастным к подобному самоуправству.

Он задержался лишь на миг, бросил выразительный взгляд в сторону Рэйчел и вышел, хлопнув дверью. По пути он то и дело проходил мимо выставленных Соломоном Верни часовых. Они глядели на него угрюмо, но останавливать родственника знаменитого Гаррисона не решались. К тому же, как ни силен был надзор над замком, здесь было слишком много запутанных ходов, чтобы можно было разместить часового у каждой двери. Поэтому неплохо знавший Сент-Прайори Стивен смог незаметно пробраться к лестнице, ведущей в библиотеку.

Здесь было пусто. Стивен беспрепятственно вошел в нее и легко отомкнул дверь у камина. Загадочная дверь, которая его так давно заинтересовала. Теперь покров тайны был сорван: ненормальный сын Робсарта, безумец, в котором почти не осталось человеческого. О, он хорошо помнил странное существо на зубцах стены замка, существо, более напоминавшее выходца из преисподней, нежели живого человека. И это было сыном гордого Робсарта, братом красавицы Евы и Рэйчел! Стивен невольно передернул плечами и сжал зубы, заставив себя думать о другом. О том, что следует спасти Карла Стюарта, сына казненного короля, память которого Стивен Гаррисон так почитал.

Он молча нашарил в темноте связку факелов, зажег один из них и стал медленно спускаться в подземелье.

Рэйчел старалась оттянуть время, настаивая на том, что она и так позволила все осмотреть и дядюшка зря настаивает на невозможном. Кого они ищут? Короля? Абсурд. Они — семья, поддерживающая парламент, их отец слыл едва ли не другом лорда-протектора, и его возвышение при Кромвеле является тому порукой. Даже если их гости и спасители принадлежали к враждебной партии, в любом случае они уже покинули замок. Майор со своими людьми попросту зря теряет время, лучше бы они искали беглецов на равнине. Ева всячески поддерживала сестру. Им вместе даже удалось поколебать мнение Соломона Верни. Но дядюшка не унимался. К тому же он заметил, как напуганы слуги, и не преминул указать на это майору.

— Поджарим пятки любому из них — и они расскажут все, как на исповеди!

В конце концов Соломон Верни сделал знак, и двое его людей схватили бедного Ральфа Шепстона. Его мать Ребекка истошно завопила. Мэтью Шепстон кинулся оттаскивать солдат от сына, но те начали его избивать. Положение стало критическим.

— Довольно! — крикнула Рэйчел. — Остановите своих вояк, майор! Я покажу вам, где тайник. Вы узнаете, кто там находится!

Она повернулась к Энтони. Глаза ее полыхали.

— Будь по-вашему, дядюшка. И будьте вы прокляты!

Энтони Робсарт невольно попятился. Рэйчел все-таки слыла ведьмой, и он боялся ее проклятий. Поэтому он попытался задобрить ее:

— Ну что ты, девочка. Вспомни писание: «Да не будет вражды между мной и тобой, и твоими пастырями и моими пастырями…» Будь благоразумной, Рэйчел, не противься неотвратимому и не чини препятствий людям, которые только исполняют свой долг.

— Долг, — устало произнесла девушка. — Я слишком молода, дядюшка, чтобы поучать вас, но вы сами переступили границу возможного. Скажу вам, как перед Богом: вы нарушили долг перед своим родом и своей семьей. Вы сами не знаете, на что вынудили меня. — Она вздохнула: — Только неведение может служить вам оправданием, а не ваша злоба. Что ж, идемте.

Но двигалась она так медленно, как только могла. Ева шла рядом с ней и незаметно пожала руку, словно приободряя. Рэйчел едва ли это заметила. Она мысленно представляла: вот Стивен доходит до конца подземного перехода; какое-то время у него уйдет, чтобы убедить скрыться короля и Джулиана, еще какое-то время займет изумление при виде Николаса, но Стивен сильный человек, он скоро возьмет себя в руки. Он выведет их, а Бен и Томас задвинут плитой проход в подземелье. Двоим им это вполне под силу. Потом они останутся на своем посту. Что будет дальше? Рэйчел оставалось лишь надеяться, что Николас, ее жуткий брат Николас, сам послужит объяснением, отчего они так долго не пускали солдат в тайник. Вряд ли, завидев этого безумца, они станут шарить в подземелье, ища запасной выход. Не до этого им будет. Но какой позор предъявлять полоумного, одичавшего брата! Тоже Робсарта. Какие речи теперь пойдут об их семье! Как будет опорочено их имя!..

Она нарочито медленно возилась с замком в кабинете отца. Не с тем, что за панелью, ведущей в подземный ход, а на путь в галерею. Когда они вышли, их обдало холодным ветром. Они и не заметили, что приближается рассвет. Какой же долгой и мучительной была эта ночь!

Рэйчел шла впереди, не поправляя разметавшиеся, выбившиеся из-под чепца волосы. За ней раздавались тяжелые шаги Соломона Верни и его солдат; их шпоры звякали по неровным плитам галереи. Шествие замыкали Энтони и Ева. Дядюшке стало вдруг отчего-то не по себе, он то и дело задерживался, поглядывая вниз. Он вообще-то побаивался высоты, и сейчас невольно припомнил, как убился, упав отсюда, Патрик Линч. Ева злорадно поглядывала на него.

— Идите, дражайший дядюшка. Сами же настаивали.

Они прошли над озером, слабо светлевшим в предрассветном сумраке. Слышался протяжный крик козодоя. Они уже приблизились к руинам, когда расслышали истошный, словно приглушенный мощью камня хохот. Визгливый, злой и безрадостный.

Рэйчел оглянулась и заметила, что майор и его солдаты замешкались.

— Проклятье! Что это? — невольно попятился Соломон Верни.

Рэйчел чуть пожала плечами:

— Может, вы уже передумали? Учтите, ничего такого, что бы вы хотели увидеть, вас не ждет. Это будет печальное и достойное сожаления зрелище.

Пуританин помедлил. Ему стало не по себе, но он не желал показать свое замешательство перед подчиненными. Да и невольное любопытство тоже давало о себе знать.

— Идите, мисс. Однако, насколько я вижу, этот путь никуда не ведет?

Так же сказал и Стивен, когда она несколько дней назад приводила его сюда после смерти Патрика Линча. Всего несколько дней… Ей казалось, что с того момента прошли годы. И Стивен теперь все знает.

— Следуйте за мной, — спокойно произнесла Рэйчел. Она так устала после всех потрясений, что, казалось, ее уже ничто не волнует.

Она с силой надавила рычаг в стене. Та стала тяжело отодвигаться, открывая проход. Рэйчел шагнула в него и начала опускаться по лестнице. Внизу мелькнул желтоватый свет, в нос ударило резкое зловоние.

И все же она волновалась, пока сходила по крутым ступеням. Войдя в крипту, Рэйчел быстро оглядела помещение и встретилась со встревоженными взглядами Томаса и Бена. Она чуть кивнула им, заметив, что беглецов уже нет, а каменная плита словно вросла в проем прохода.

За решеткой метался и подвывал Николас.

— Он явно возбужден, миледи, — успел заметить Томас.

Рэйчел чуть кивнула:

— Сейчас он забеспокоится еще больше. Он не привык к такому количеству посетителей.

Она отошла в сторону, открывая проход. Соломон Верни вошел, низко сгибаясь под полукруглой аркой. Поначалу он лишь приложил руки к носу и морщился, оглядываясь, потом, широко открыв глаза, стал смотреть на существо за решеткой. Солдаты обходили его и тоже замирали, вытаращив глаза и разинув рты. Некоторые быстро сотворили древние предохранительные жесты.

Безумец, взволнованный столь людным посещением, носился от стены к стене и что-то лепетал. Передвигался он несколько странно: от постоянного пребывания в замкнутом помещении его нижние конечности были развиты плохо и казались все время согнутыми, словно им тяжело было носить массивное туловище, а длина рук была такова, что они просто касались пола. От этого создавалось впечатление, что он движется на четвереньках. Его безобразное лицо, всклокоченная грива волос и жуткие длинные лохмотья усиливали сходство с демоническим страшным существом.

— Все нормально, Ник, все нормально, — произнесла Рэйчел, сама удивляясь спокойствию своего голоса. Она устало прислонилась к каменной подпоре свода — терять ей было уже нечего.

Сумасшедший узнал ее голос и перестал метаться, сел чуть поодаль. В полумраке он был не очень различим, но от этого его ужасающая внешность казалась еще более таинственной и жуткой. Колени возвышались выше плеч, руки, как удавы, спадали меж ног до пола. Он смотрел на вошедших и глухо ворчал, скаля огромные клыки. Глаза приобрели нехорошее, злое выражение, и вместе с тем он стал улыбаться. Улыбка сияла оскалом чудовища.

Один из солдат бессильно осел у прохода, в котором только появился Энтони. Преподобный перешагнул через беспомощное тело и, забыв, что давно перешел в пресвитерианскую веру, начал креститься. Когда его сзади коснулась рука Евы, он даже подскочил, вскрикнув от неожиданности. Нервы у всех были напряжены, несколько человек тоже вскрикнули. Сумасшедший завыл, зашелся идиотским смехом.

— О Боги Израилевы! — воскликнул майор. — Да что же это такое?!

— Совсем не то, что вы искали. Не так ли, мистер Верни? — словно веселясь, спросила Ева. Посмотрев на сумасшедшего, она скорчила ему гримасу. Тот завыл не своим голосом. Нервы Евы тоже начали сдавать, и она расхохоталась истеричным смехом. — Ну, как, господа? Не тот ли это, кого вы искали? Похож он на Карла Стюарта?

Она вновь стала смеяться, пока Рэйчел не кинулась к ней, отпустив звонкую пощечину. Ева сразу опомнилась. Она тряхнула волосами, отбрасывая их с лица, и застыла, уперев руки в бока, маленькая, решительная. Теперь вопли безумца ее даже не трогали. Она в упор глядела на Энтони, и взгляд ее был нехорошим.

— Да разрази меня гром! — воскликнул майор. — Что это все означает? Что это за чудовище?

Рэйчел цыкнула на безумца, а потом спокойно назвала его по имени. Тот вроде бы притих и вновь опустился на корточки, скалясь в улыбке. Рэйчел не понравилось выражение его глаз — почти осмысленное, злое. Она невольно отошла от решетки и переглянулась с охранниками.

Энтони тыкал пальцем в безумца.

— Что это такое? Я спрашиваю, что это за исчадие ада?

Рэйчел вздохнула. Пришло время дать объяснения.

— Перед вами мой безумный брат, сын лорда Робсарта и Шарлотты де Бомануар, Николас Робсарт. Он всегда был таким, и мы вынуждены были его прятать от всех. Проклятье рода Робсартов и вечный его позор. Вы вынудили нас показать его вам. Но учтите — он опасен, и поэтому его всегда держат под замком.

Говорить ей приходилось все труднее.

— Это и был тот тайник, о котором говорил Энтони. Но, как видите, никаких роялистов мы здесь не прячем.

Вряд ли сейчас кто-нибудь думал о беглом короле, все просто смотрели на безумца. А он на них.

Энтони невольно сделал шаг вперед и стал глупо хихикать.

— Так это и есть загадочный Николас Робсарт? Сын моего дражайшего братца — чтоб черти съели в аду его душу! Ха! Николас! Наследничек! Тот, ради которого брат лишил меня всего! — Он расхохотался. — Наследник Робсартов!

— Осторожней, сэр. Не подходите так близко, — предупредил его Томас Легг.

Безумец теперь глядел только на Энтони. Тот продолжал смеяться.

— Итак, перед вами, господа, пэр Англии! — Он так и зашелся смехом.

Ева тихо приблизилась к нему сзади.

— Познакомься с племянничком, дядюшка!

И вдруг с силой толкнула его к прутьям решетки.

Следующее произошло мгновенно.

Не успел Энтони отцепиться от прутьев, как безумец с неожиданным проворством кинулся к нему и схватил огромными руками. Отчаянный крик Энтони слился с глухим рычанием сумасшедшего. Со стороны было похоже, что он целует священника. Но на самом деле он, вцепившись ему в горло, грыз. Крики Энтони перешли в визг, потом в глухое хрипение.

Кто выстрелил первым, было непонятно, но потом все солдаты выхватили пистолеты и несколько минут стояла непрерывная пальба. Сквозь нее слышались истошные крики боли и ярости сумасшедшего, особенно жуткие в окутавшем все пороховом дыму. Даже когда выстрелы прекратились, он все еще глухо ворчал, потом затих.

Рэйчел стояла, зажав ладонями уши. Когда дым стал рассеиваться, она увидела два лежащих, сцепившихся через прутья клетки тела. Хилая фигурка Энтони нервно подрагивала, горло было залито кровью, но широко открытые глаза глядели, казалось, прямо на нее. И его по-прежнему держали, обхватывали длинные руки безумца, казавшиеся невероятными рядом с ворохом шерсти и тряпья, какое представляла скорчившаяся фигура монстра.

В наступившей тишине был еле слышен слабый жалобный стон Энтони. Он был весь залит кровью. Кто-то из солдат вышел вперед, попытался оттащить тело умирающего. Но, как продолжение кошмара, руки сумасшедшего ожили, стали хватать. Он вновь зарычал, словно весь запас пущенного в него свинца не мог лишить его жизни. И крики новой его добычи слились с нервными воплями других солдат, кинувшихся на выручку товарищу. Выхватив шпаги, они принялись разить монстра, резать, колоть. Он был уже мертв, но они все не могли остановиться. Кровь из разрубленного тела так и брызгала струйками.

Рэйчел не поняла, что кричит. Она спрятала лицо на плече сестры.

— Все, Рэч, все. Уже конец, — шептала Ева, обнимая ее.

Рэйчел слабо подняла голову. Солдаты были возбуждены, все в крови, с окровавленными шпагами, они что-то кричали и ругались, толпясь около клетки. Рэйчел увидела, что кто-то из них наступил на тело ее дяди. Тому уже было все равно. Он был мертв, даже мышцы лица его расслабились; в остекленевших глазах исчезло всякое выражение ужаса.

— Ко всем чертям! — ругался майор Верни. — Пропади я пропадом! Дьяволово семя! Уходим! Какого черта нам еще здесь надо!

Мысли о поимке короля явно больше не беспокоили его. Солдаты с готовностью поддержали приказ уйти и стали покидать подземелье. Один солдат совсем по-детски плакал, наверное, тот, что попал в руки сумасшедшего. А ведь эти суровые вояки всякое повидали на своем веку. Сейчас же плачущего солдата вели под руки, ноги у него подкашивались.

Рэйчел постаралась взять себя в руки и даже отдала распоряжение взволнованным охранникам вынести трупы. Она сообразила, что, пока солдаты в Сент-Прайори, королю лучше оставаться в своем убежище.

Ева уже вышла. Рэйчел застала ее стоящей на галерее над озером. Налетавший ветер развивал ее волосы. Ева была бледна, она стояла с закрытыми глазами, подставляя лицо потокам прохладного воздуха. Заслышав шаги сестры, она повернулась и даже нашла в себе силы улыбнуться. Голос ее звучал спокойно.

— Рэч, мы победили. Вряд ли эти «круглоголовые» продолжат поиски. А когда они уберутся, мы сможем выпустить короля.

Рэйчел не сводила глаз с лица сестры и заговорила чуть хрипло из-за стоявшего в горле кома:

— Сейчас они все возбуждены, напуганы. Да и потом вряд ли станут смаковать подробности происшедшего. Но понимаешь ли ты…

Она запнулась. Лицо Евы окаменело.

— Договаривай!

Рэйчел сцепила дрожащие руки:

— Понимаешь ли ты, что совершила убийство?

Ева отвернулась, чуть пожав плечами.

— Ах, это… — Она жадно втянула холодный воздух. — Не будь лицемерной, сестра. По сути дела, ты должна благодарить меня — я отомстила предателю и избавила тебя от такой обузы, как Николас.

Она сказала «тебя», а не «нас». По сути, тяготы Сент-Прайори всегда лежали на плечах одной Рэйчел, Ева словно не желала их знать, избегала. Но именно она совершила решительный шаг: одним взмахом разрубила этот гордиев узел и освободила Рэйчел от непосильной ноши.

Рэйчел стало не по себе: в словах Евы было зерно истины. Она и в самом деле не любила дядю и ненавидела, боялась Николаса. Теперь она свободна, но то, как все произошло… И то, что в этом замешана Ева… Рэйчел испугало чувство злого торжества в груди. Внезапно ей стало нехорошо. Как сомнамбула, она шла следом за сестрой; мысли бессвязно блуждали, голова кружилась.

Она еле дошла до конца галереи, сквозь сгущающуюся перед глазами пелену различила взволнованное лицо сестры и услышала, как та ее позвала.

Шаг, еще шаг. У нее больше не осталось сил. С каким-то странным облегчением она опустилась во мрак беспамятства, почти не ощущая подхвативших ее рук Евы.