Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Работая в компании Mozilla Foundation, Блэйк Росс и Дэйв Хайетт в свободное от работы время создали браузер Firefox. В Mozilla Foundation они трудились над созданием многострадального браузера Netscape (предшественника Firefox). К сожалению, из-за множества ограничений работа над Netscape не ладилась. Поэтому Росс и Хайетт решили самостоятельно создать такой браузер, который был бы удобным в использовании.
В нерабочее время Блэйк Росс и Дэйв Хайетт приступили к созданию нового браузера, быстродействующего, простого и надежного. В 2002 году они выпустили пробную версию, получившую название Phoenix, а уже в 2004-м – презентовали миру браузер Firefox 1.0, который принес настоящий успех своим создателям.
Как и многие программы, описанные в этой книге, браузер Firefox представлял собой нечто совершенно новое. Это был проект с открытым программным кодом, запущенный в качестве стартапа как для удобства конечных пользователей, так и для продвижения на рынке. Результаты превзошли все ожидания: Firefox не только явно отвоевал рыночную долю у занимающего лидирующую позицию браузера Internet Explorer, но и пользуется огромным успехом среди продвинутых пользователей.
В 2005 году Блэйк Росс взял академический отпуск в Стэнфордском университете, чтобы создать стартап вместе с еще одним разработчиком Firefox, Джо Хьюиттом.
Ливингстон. Расскажите, как создавался браузер Firefox.
Росс. Firefox – прямой потомок браузера Mozilla, а у того довольно длинная история создания. В нее мы сейчас не будем углубляться. Лично я начал работать над проектом Mozilla в 2000 году. Этот браузер создавался на основе открытого программного кода, то есть любой программист мог внести в него изменения. Я начал тесно сотрудничать с компанией Netscape, поскольку они взяли браузер Mozilla за основу для создания своего программного продукта. Я помогал исправлять ошибки в работе браузера, а компания Netscape однажды пригласила меня на стажировку. Так я примкнул к ее команде, что стало для меня хорошим первым опытом работы.
Ливингстон. Вам ведь тогда было всего 14 лет, не так ли?
Росс. Верно. Я работал в Калифорнии, и то первое лето стажировки было просто великолепным. После я начал работать дома, а когда следующим летом вернулся в Калифорнию, положение компании пошатнулось. Доля Netscape на рынке продолжала сокращаться и к тому времени составляла около 5 процентов. Причиной было значительное сокращение поддержки Netscape материнской компанией America Online (AOL). Важную роль сыграло и поражение Netscape в войне браузеров 1998 года и много другого… Дела пошли еще хуже, когда компания AOL стала требовать большую часть прибыли от использования браузера Mozilla. AOL стремилась вернуть вложенные инвестиции, ведь она купила Netscape за 4 млрд долл.
Тем временем пользователи стали обращаться к браузеру Mozilla еще реже, чем посещать сайт компании Netscape.com. Кнопки поиска в Mozilla были расположены беспорядочно, впрочем, как и рекламные баннеры. Работать с браузером было неудобно. Корпоративная культура Netscape совершенно не учитывала потребности пользователей. Работать в таких условиях стало очень трудно.
В браузере Firefox воплотился наш опыт, приобретенный в компании Netscape, однако мы не стремились противопоставить его доминирующему тогда браузеру Internet Explorer. В 2001 году пользователи стали понемногу отказываться от Internet Explorer, а корпорация Microsoft даже распустила команду, осуществлявшую его поддержку. Поэтому началось создание Firefox. Мы знали, что сможем добиться нужного результата, только если Netscape не станет нас сковывать такими ограничивающими факторами, как маркетинг, объемы продаж и другими условиями. Мы приступили к созданию браузера в команде из трех-четырех человек. Эти люди всегда отстаивали права пользователей в стенах компании Netscape.
Например, наша команда выступала за то, чтобы в версию браузера Netscape 7 была введена функция блокирования всплывающих окон. В сборку браузера Mozilla встроен такой программный код, но Netscape всячески противилась этому, потому что на сайте Netscape.com постоянно всплывали рекламные окна. Подобные предложения получали одобрение в Netscape с большим трудом. Мы же испытывали лишь разочарование, видя свои имена в списке разработчиков программы, поэтому начали работу над проектом под кодовым названием Phoenix (это мифическая птица, вновь и вновь возрождающаяся из пепла, так и наш проект словно возрождался из остатков браузера Netscape).
Ливингстон. Кто участвовал в разработке нового браузера?
Росс. Дэвид Хайетт, Джо Хьюитт (в настоящее время мой партнер по стартапу Parakey) и я написал программный код, а Брайан Райнер и Эйса Доцлер собирали элементы программы и обеспечивали качество продукта. Работая над проектом, мы реализовали наши идеи, рождавшиеся во время вечерних дискуссий в баре Denny’s. Я вернулся домой в Майами, и еще некоторое время мы продолжали работать онлайн.
Браузер Phoenix, по сути, представлял собой наш вариант браузера Mozilla, созданный на основе доступного программного кода Mozilla. Мы сделали программный код закрытым, поскольку понимали, что невозможно создать программу, ориентированную на потребителя, когда тысячи людей лишь искали прибыль от Netscape, а другие тысячи компьютерных фанатов (которые не любят коммерческие компании) пытались улучшить открытый программный код. Мы просто решили сделать программный код закрытым и написать его так, как считали правильным. Мы несколько раз изменяли название будущего браузера, а компания Mozilla предоставила нам поддержку. Собственно, так все и началось.
Ливингстон. Как же еще назывался браузер?
Росс. Вначале он назывался Phoenix, но мы сразу столкнулись с проблемой защиты прав на торговую марку. Ни у кого из нас троих не было юридического образования. К тому же никто из нас не располагал необходимыми финансовыми средствами, чтобы оплачивать услуги юристов, поэтому мы не смогли бы защититься от возможных исков по защите авторских прав. Компания Phoenix Technologies могла предъявить нам иск, поскольку она тоже занималась разработкой веб-браузера. Мы переименовали браузер в Firebird – имело тот же смысл, что и Phoenix. Но уже существовала база данных отрытого программного кода с аналогичным названием. Поэтому мы снова переименовали браузер. К тому времени наш браузер уже приобрел популярность (хотя ее нельзя сравнить с той, которой пользуется Firefox сегодня), поэтому мы решили сохранить слово «Fire» как часть названия. Мы несколько месяцев перебирали различные слова, которые содержат в себе слово «Fire», пока кто-то из нас не натолкнулся на слово «Firefox». (Так китайцы называют рыжую панду.)
Ливингстон. Насколько я поняла, все разработчики Firefox находились в разных городах?
Росс. В самом начале работы над браузером все мы работали в Netscape. Потом Дэйв Хайетт перешел в компанию Apple, куда его пригласили работать для разработки браузера Safari, а к нам присоединились другие ребята: Бен Гуджер из Новой Зеландии, Пьер Шаньяль из Франции и Ян Варга из Словакии. Я вернулся домой в Майами, и мы продолжили работу над Firefox в режиме онлайн.
Мы с Джо Хьюиттом до сих пор обсуждаем рабочие вопросы относительно стартапа Parakey с помощью программы мгновенных сообщений, даже когда находимся в двадцати минутах ходьбы друг от друга. Мы к этому привыкли еще со времени работы над Firefox. Нам гораздо удобнее взаимодействовать онлайн, чем встречаться лично.
Ливингстон. Возникали ли у вас конфликты с Дэйвом Хайеттом, который работает в компании Apple?
Росс. Возникали. Ведь их команда тоже работала над созданием простого браузера для пользователей. Дэйв даже не предполагал, что будет работать над созданием конкурирующей программы. Тем не менее мы не прекратили сотрудничества, несмотря на возникавшие проблемы.
Ливингстон. Он ушел из компании Apple?
Росс. Нет, он до сих пор продолжает работу над Safari. Он ушел в Apple по окончании проекта Firefox.
Ливингстон. Значит, тогда у вас была небольшая команда?
Росс. Команда разработчиков Firefox постоянно меняется. Было бы нечестно сказать, что это небольшая команда, поскольку мы строили работу на основе программного кода Mozilla, над которым трудились десятки программистов. Огромное число разработчиков занимались созданием движка Gecko, благодаря которому работал браузер Mozilla. В течение первого года в состав команды, непосредственно занимавшейся созданием Firefox, входили четыре или пять разных человек. Но всегда это были ребята, небезразличные к созданию оригинального продукта.
Сегодня в нашей команде значительно больше разработчиков, очевидно, потому что Firefox стал основным проектом компании Mozilla.
Ливингстон. Когда вы убедились, что работаете в верном направлении.
Росс. Думаю, этим моментом стал выпуск первой версии браузера, выложенной на FTP-сервере, и статья с обзором браузера Firefox на корпоративном сайте новостей mozillaZine. Мы выложили эту версию, хотя оставалось еще много недочетов. Количество ее закачек не уступало числу закачек версий браузера Mozilla.
Отношение к нашему браузеру было неоднозначным. С одной стороны, программистам, давним пользователям Mozilla, совершенно не нравилось наше создание. В их глазах мы выглядели еретиками, посмевшими использовать программный код материнского браузера, что противоречило установленному порядку в мире веб-программирования на основе открытого исходного кода. С другой стороны, многие считали, что наконец-то Mozilla отошла от принципов создания браузера для программистов и делает что-то полезное для обычных пользователей. Мы получили большое количество отзывов от блогеров, читателей журнала PC World и других пользователей. И скоро ситуация стала развиться без нашего участия.
Ливингстон. Вы испытывали трудности в привлечении пользователей непосредственно после создания Firefox?
Росс. Нет, но и те пользователи, которые откликнулись на выпуск нового браузера, не были нашей целевой аудиторией. Просто эти люди загрузили бета-версию Firefox через сайт Mozilla – другими словами, в большинстве это были компьютерщики. Перед нами стояла задача трансформировать принцип создания программ, принятый в компании Mozilla, согласно которому разработка велась на основе открытого исходного кода. Согласно этому принципу, главными пользователями считались программисты, а все остальные могли обратиться к справочной системе браузера. Вся имиджевая реклама Mozilla выглядела весьма консервативно: логотип в виде динозавра и непривлекательные рекламные баннеры – трудно описать их словами. Да и все эти причуды, понятные людям с техническим складом ума, не нравятся большинству обывателей. Нужно было сделать браузер более привлекательным для широкой публики.
Ливингстон. Как вам удалось это осуществить?
Росс. Первый шаг: компания Netscape позволила Mozilla Foundation отделиться и действовать как независимое юридическое лицо. Mozilla представляла собой подразделение Netscape, занимающееся разработкой программ на основе открытого исходного кода. То есть специалисты этого подразделения создавали новые технологии, а Netscape их распространяла. Когда же Netscape порвала с Mozilla, последняя лишилась крупного дистрибьютора.
Как только в браузере Firefox были исправлены основные ошибки, руководство Mozilla приняло решение реализовать браузер без привлечения посредников, непосредственно пользователям (как в свое время поступила Netscape). В тот момент компании Mozilla пришлось изменить свою корпоративную политику и предоставить пользователям широкую техническую поддержку; в противном случае перед ней возникла бы реальная угроза банкротства.
Ливингстон. Разрабатывая Firefox, вы задумывались об угрозе со стороны конкурентов?
Росс. Нет, ведь создание Firefox очень отличалось от работы в стандартных стартапах. Обычно компании беспокоятся о конкуренции по финансовым причинам. После завершения работы над браузером деньги нам нужны были лишь для его дальнейшей поддержки. Потому мы и воспользовались добровольными пожертвованиями, первоначальным взносом компании AOL, а затем заключили сделку с Google, сделав этот поисковик системой поиска по умолчанию в браузере Firefox. Но все эти финансовые вливания не вызывали опасений даже в случае банкротства… Я даже не предполагал, что смогу зарабатывать деньги с помощью Firefox; ведь это было всего-навсего хобби, поэтому нашу команду не заботили деньги. Я еще учился в школе. По всем законам логики, этот проект мог стать успешным.
Поначалу мы хотели лишь добиться справедливости, создав нечто с помощью своих знаний, вне стен компании Netscape. Этот браузер родился из разочарования, которое мы испытывали, работая в Netscape. Хотелось, чтобы люди могли пользоваться нашим браузером, но мы не огорчились бы в случае провала. Мы учитывали потребности пользователей, чем и определили последующий успех Firefox, а не отталкивались от мнения конкурентов.
В любом случае команда, работавшая над поддержкой Internet Explorer, была распущена, а Netscape отошла от дел. Рынок оказался полностью открытым. Мы не подсчитывали возможных доходов и не проводили маркетинговый анализ – мы просто следовали интуиции. Сейчас, должен признаться, я испытываю значительно большее внешнее давление, беспокоясь о перспективах стартапа Parakey. Ведь от нас ожидают второго Firefox или подобного.
Ливингстон. Полагаю, не так уж плохо, что люди возлагают на вас большие ожидания.
Росс. Неплохо, конечно, но придется потрудиться, чтобы оправдать эти ожидания. Трудно быть связанным обязательствами и стараться их выполнить, когда все надеются на тебя. Мы стараемся не рекламировать свои разработки до тех пор, пока не сможем предоставить нужный людям продукт. Пользователи обычно ставят высокие требования, поэтому, если рекламировать каждую разработку, придется реализовать их хотя бы не хуже, чем заявлено. А это непросто.
Ливингстон. Ваши конкуренты предпринимали какие-либо действия, которые вызвали у вас негативную реакцию?
Росс. Не в открытую. Например, меня крайне раздражает, что корпорация Microsoft, кажется, видит смысл своего существования в борьбе с конкурентами. Мы же попытались просто удовлетворить потребности рынка. Людям нужен был хороший браузер, поэтому мы захотели выполнить их желание, а не утверждали, что собираемся уничтожить Microsoft и что наша цель – уменьшить влияние этой корпорации. Не было и в мыслях такого намерения, хотя в некоторых проектах с использованием открытого программного кода именно эту цель ставят во главу угла.
Поскольку компания Microsoft победила в войне браузеров, то в 2001 году она просто прекратила борьбу с конкурентами. Такие действия абсолютно неоправданны, потому что браузеры – это наиболее популярные приложения. А корпорация Microsoft перестала обеспечивать поддержку пользователей и в настоящее время проигрывает серьезным игрокам на рынке браузеров. Должен сказать, что Internet Explorer 7 был бы неплохим браузером, появись он на несколько лет раньше.
Очевидно, что Microsoft пытается скопировать многие программы, написанные нами. Людям нравится Mozilla, потому что у нее открытый программный код – вот и мы стараемся быть открытыми и честными в глазах компьютерного сообщества. Наши программы можно получить бесплатно. Мы отзываемся на пожелания пользователей и понимаем, что все это происходит благодаря Microsoft. Корпорация завела корпоративный блог, пытаясь продемонстрировать дружелюбие по отношению к пользователям. Но такие действия очень уж напоминают очередную уловку PR-менеджеров. Создается впечатление, что, решив повторить историю создания и продвижения Firefox, Microsoft всеми силами пытается показать себя в более выгодном свете. Было бы замечательно, если бы эти чувства были искренними, а иначе действия Microsoft похожи на дешевый рекламный трюк. Ну да ладно, Microsoft хотя бы пытается что-то исправить.
Я уважаю такие компании, как Opera, которые тоже создают браузеры. Пусть их приложения во многом еще несовершенны, но эти компании руководствуются правильными мотивами. Компания Opera занимается созданием браузеров около десяти лет, и ее разработчикам нравится создавать продукты для пользователей Интернета. Глядя на Microsoft, возникает впечатление, что корпорация только стремится заработать как можно больше денег и разгромить конкурентов, что выглядит абсолютно неверным мотивом для создания хорошего программного продукта.
Ливингстон. Возникали ли недоразумения по поводу целей создания Firefox?
Росс. Многие истинные фанаты программ с открытым исходным кодом неверно истолковали нашу цель. Обычно в проектах с открытым кодом те, кто не является веб-разработчиком, просто интересуются процессом создания нового приложения.
Многие так и не поняли, для какой аудитории мы создавали свой продукт. Трудно объяснить, что это означает на самом деле. Но вы можете представить себе Mozilla – программу, в которую каждый может внести свою лепту. А веб-разработчики имеют право проголосовать за реализацию в браузере той или иной функции. Мы, разумеется, соглашаемся с мнением специалистов, но с оговоркой: создаваемый нами продукт предназначен и для других пользователей. Они (веб-разработчики) имеют право голоса, но функции, которые, по их мнению, следовало бы добавить, могут не понравиться пользователям. Программистам приходится соглашаться с нашим решением. Ведь даже пятьсот голосов в пользу реализации определенной функции представляют собой лишь меньшую часть голосов всех потенциальных пользователей, которые не имеют возможности комментировать каждое наше действие на определенном этапе разработки программы.
Очень трудно переубедить пятьсот веб-разработчиков в том, что приоритетная для них функция, может оказаться ненужной пятистам миллионам потенциальных пользователей, в особенности когда вы не располагаете фактами для подтверждения своего мнения. Порой я невероятно рад тому, что над созданием Parakey трудится всего два человека. Мы работаем очень быстро и не дискутируем по любому поводу.
Ливингстон. Значит, вам всегда приходится прислушиваться к мнению программистов при разработке проектов с открытым исходным кодом?
Росс. Безусловно, их довольно конструктивное мнение помогает совершенствовать программный продукт. Нам следует быть осторожными с профессиональным ви́дением и в первую очередь учитывать требования потенциальных пользователей. Не уверен, что Mozilla придерживалась такой стратегии, поэтому популярность их браузера остановилась на цифре в несколько миллионов пользователей, и компания не смогла привлечь более широкую аудиторию.
Ливингстон. Как вы считаете, браузер Firefox стал более популярным потому, что он лучше других?
Росс. Успех Firefox обусловлен разными причинами. Одни считают этот браузер простым в эксплуатации, но другие стали им пользоваться после того, как его установили их дети.
Безусловно, мы провели большую работу, организовав многочисленные презентации браузера для привлечения широкой аудитории. Собственно говоря, занимались маркетингом «из уст в уста». Мы даже разработали сайт для продвижения браузера, он называется Spread Firefox («Распространение Firefox»), работу над которым начали с Эйсой Доцлером еще в 2004 году при создании Firefox. На этом сайте наш программный продукт распространяется среди различных групп пользователей – не программистов. По нашему мнению, браузером должны пользоваться не только компьютерщики (как это бывает с большинством программ с открытым исходным кодом). Мы предложили программу всем пользователям без исключения. Они стали рассказывать о нем своим коллегам, друзьям и просто знакомым. И 250 тысяч пользователей зарегистрировались на нашем сайте. Вот по-настоящему значительный показатель успеха.
Мы также поместили объявление в газету The New York Times. Десятки тысяч человек внесли пожертвования в размере от 10 до 30 долларов при покупке двух полностраничных объявлений, помещенных в New York Times, в то время, когда мы выпустили Firefox. Конечно, все эти пожертвования составили лишь несколько сотен тысяч долларов, но ведь у нас не было маркетингового бюджета. Все средства поступали от сообщества веб-разработчиков. Такая ситуация весьма необычна для любого проекта по разработке программного обеспечения, не говоря уже о приложениях с открытым исходным кодом.
Ливингстон. Следовательно, популярность Firefox росла благодаря высокому качеству программы и маркетингу «из уст в уста»?
Росс. Именно так. У нас нет сотрудников, рассылающих рекламные сообщения пользователям либо взаимодействующих с прессой. Вся маркетинговая стратегия реализовывалась самими пользователями, которые распространяли информацию об удобном браузере. Сайт Spread Firefox только способствовал популяризации Firefox. После этого десятки компаний переняли нашу стратегию продвижения программного продукта – например, посмотрите GoTrillian.com, SpreadOpenOffice.org и другие подобные сайты.
Ливингстон. Можете ли вы вспомнить какие-нибудь сложные ситуации в истории браузера Firefox?
Росс. Ну, не такие уж сложные. Мне удается создать впечатление, будто развитие стартапа не заставляет нервничать, хотя в действительности это не так. Мы не пытались разбогатеть с помощью Firefox – эта программа с открытым исходным кодом распространяется бесплатно – и не пытались захватить рынок браузеров. Наша команда ставила перед собой довольно скромные цели, и, если бы затея с разработкой нового браузера провалилась, это не стало бы для нас трагедией. Поэтому по сравнению с другими разработчиками мы намного свободнее принимали рискованные решения.
Гораздо лучше иметь возможность самому принимать решения и заботиться о венчурном финансировании, маркетинге и объемах продаж. Можно думать только о создаваемом программном продукте и о потребностях пользователей.
Ливингстон. В начале работы над браузером Firefox вы были еще подростком. Справлялись ли вы с поставленными задачами?
Росс. Я считал, что наука маркетинга требует специального образования и большого опыта. Но оказалось, что для успешного маркетинга достаточно просто создать хороший продукт, а люди сами захотят его распространять. Это проще, чем я представлял. Сейчас мне очень трудно встречаться со специалистами по маркетингу: они пытаются навязать свое мнение и занимаются всей этой маркетинговой ерундой.
Ливингстон. Что вас больше всего удивило в работе над Firefox?
Росс. Пожалуй, то, что распространять браузер Firefox оказалось достаточно просто, поскольку пользователи практически потеряли надежду работать с нормальным браузером. Мы уже знали, что никто не скачивает клиентские приложения, да и браузеры как программный продукт отмирали. Компания Mozilla не могла предоставить альтернативу. В такой ситуации трудно двигаться вперед. Рынок был монополизирован. Мы же просто проигнорировали все эти факторы, создали новый браузер и добились успеха.
Теперь нам сложнее нанимать аналитиков и других серьезных инсайдеров в свою компанию, ведь существование Firefox служит подтверждением того, что все они заблуждались. Многие в компьютерной индустрии – не программисты и не участники разработки проекта – хотят чувствовать свою причастность к создаваемому программному продукту. Они делают резкие заявления, чем привлекают внимание широкой публики. На мой взгляд, если у программиста есть профессиональные амбиции, ему следует участвовать в работе над проектом. Однажды кто-то из аналитиков в пух и прах раскритиковал Parakey, хотя едва знал, что представляет собой этот стартап, и уж точно не участвовал в его создании. Создается впечатление, будто вернулись те времена, когда Firefox только готовился к выпуску. Впрочем, такие критические комментарии мотивируют создателей стартапов. Мне нравится принимать вызов.
Приступая к работе над Firefox, мы собрали множество мнений различных людей, и стало очевидно, что пользователям не нравятся их браузеры. Следовательно, если бы мы смогли создать более качественный браузер, то все эти люди стали бы нашими клиентами.
Ливингстон. Помните ли вы реакцию пользователей на первую демоверсию Firefox?
Росс. Пользователям понравилась простота работы с этим браузером. Интересно, что я ни с кем из своих родных и близких не обсуждал свое участие в разработке Firefox. Ни мои родители, ни друзья не знали о том, что я работал над Firefox, до того момента, когда он был выпущен и появилась статья в журнале Business 2.0. Сразу же все стали меня спрашивать, не я ли придумал Firefox. До этого времени родные и друзья считали, что я просто занимаюсь «чем-то», связанным с компьютерами.
Ливингстон. То есть ваши родители ничего не знали о Firefox?
Росс. В общем да. Полагаю, они знали о моей работе над проектами Mozilla, и о том, что я работал в компании Netscape, то есть что я связан с разработкой браузеров. Но они не знали о моей увлеченной работе над Firefox, пока не прочитали статью в журнале. Мне очень нравилось подобное развитие событий: можно пожить пару месяцев без шумихи и, возвратившись из школы, садиться за работу над браузером, а не заявлять на каждом углу, что скоро все будут пользоваться моей программой. Хорошо, когда тебе не мешают заниматься делом. Что толку говорить до появления реальной программы, которую можно продемонстрировать. После этого окружающим останется только высказать свое мнение о сильных и слабых сторонах программы.
Ливингстон. Итак, вы не возлагали больших надежд на свой браузер. Хотелось ли вам когда-либо отказаться от его дальнейшей разработки?
Росс. Должен признаться, был такой момент. Тогда я всерьез решил заняться учебой в школе и на полгода забросил работу над проектом. На самом деле я не отказался полностью от разработки браузера, поскольку знал, что остальная команда продолжает работать. Просто немного расслабился, учитывая что корпорация Microsoft не планировала возвращаться к созданию браузеров в скором будущем.
Ливингстон. Сейчас вы работаете в «настоящем» стартапе. Как он создавался?
Росс. В некотором роде его созданию способствовали СМИ и венчурные капиталисты. С первых дней работы в компании Netscape мы с Джо Хьюиттом обсуждали недостатки современного программного обеспечения, размышляя, что бы мы могли изменить, будь у нас такая возможность. После того как в прессе появилось несколько статей с положительными отзывами о Firefox, нам стали приходить электронные письма от инвесторов с предложениями встретиться. Сначала мы подумали, что разговаривать с ними не о чем, ведь создание программы с открытым исходным кодом было для нас чем-то вроде хобби. Но затем поняли, что все они предлагают финансовую поддержку в обмен на совместное ведение дела. Ценность подобных предложений стала понятной только спустя годы.
Ливингстон. То есть вы хотели поймать счастливую волну?
Росс. Верно. У нас были некоторые соображения по поводу разработки программного обеспечения. Настало время для того, чтобы начать хоть что-либо делать. Нас готовы услышать, а мы готовы разработать хороший продукт.
Ливингстон. Как называется ваш стартап?
Росс. Сейчас наша компания носит название Parakey, но, кто знает, закрепится ли оно. Название браузера «Firefox» было четвертым в списке альтернативных вариантов.
Ливингстон. С какими трудностями вы столкнулись при создании стартапа?
Росс. В основном с недостатком времени. Всякий раз при выполнении работы у меня возникает чувство, что я должен потратить это время на другое занятие. Если, к примеру, завтра я решу жениться, то, скорее всего, во время свадебной церемонии буду думать о программном коде или о том, как написать брачный контракт на языке программирования Python. Стартап создается в состоянии непрерывного стресса. В течение первых двух месяцев венчурные капиталисты забрасывали нас электронными сообщениями, и мы считали, что нужно встретиться с каждым из них, полагая, что не можем отказать никому, поскольку нам предлагают сотрудничество. Сейчас понятно, что время – самый ценный ресурс, а каждая минута, проведенная на таких встречах, – пустая трата времени.
Однако постепенно ситуация улучшается. Нам уже удалось очистить рабочее пространство от лишних людей. Порой мне даже кажется, что все было бы гораздо проще, если бы Firefox не существовало. Тогда мы смогли бы сами планировать сроки выполнения намеченных работ. Да и пользователи постоянно ждут от нас следующих проектов, что вызывает ненужное напряжение. Чересчур сильно давление.
Ливингстон. Кого бы вы назвали своим наставником? Для Джо Хьюитта это ведь первый стартап, не так ли?
Росс. Да, для нас это действительно проблема. К сожалению, нет такого человека, который благодаря своему опыту создания стартапов мог бы давать нам дельные советы. Впрочем, у нас хороший юрист. И мы хотели бы встретить наставника без скрытых мотивов, поддерживающего наши приоритеты.
Ливингстон. Должно быть, из-за вашей известности это весьма сложно. Наверняка многие хотят добиться известности за ваш счет.
Росс. Не могу сосчитать количество электронных писем с предложением «просто поужинать». Поужинать, поболтать о политике, погоде, природе и прочей ерунде. Но постепенно выясняется, что эти люди хотят больше, чем просто поболтать. В конечном счете выяснится, что они не прочь поработать на нас, или хотят… порой они даже не знают, чего от нас хотят. Трудно понять истинные намерения других.
Ливингстон. Должно быть, тяжело не иметь возможности ни с кем поделиться своей идеей?
Росс. Невероятно тяжело. Если вам нужно пресечь разговор в самом начале, можете воспользоваться моей магической фразой «скрытый режим», чтобы, не обижая собеседника, не выболтать лишнего. Иногда очень удобно использовать малопонятные программистские термины или просто сказать: «В свое время мы все расскажем».
Ливингстон. Какой наиболее ценный опыт для стартапа вы получили, работая над браузером Firefox?
Росс. Всегда нужно поддерживать связь с людьми, которые станут вашими пользователями. Очень легко, закрывшись в комнате, сутки напролет писать программный код, забывая о пользователях с их реальными проблемами. Самое главное – постоянно общаться с людьми и совершенствовать продукт.
Кроме того, я научился честными методами создавать шумиху вокруг своего продукта. При работе над браузером Firefox мы в первую очередь обратились к блогерам, хотя они и не были нашей целевой аудиторией. Если вам удалось заинтересовать известных блогеров, то с их помощью вы быстро привлечете внимание прессы, например журнала PC Worlds и медиахолдингов. Пусть у вас еще нет поддержки солидных клиентов, нет маркетологов и рекламистов, но заметка о вашей программе в журнале PC Worlds обязательно привлечет внимание остальной пишущей братии, а она уже расскажет полную историю и сделает прогноз на будущее. Журналисты напишут, что «весь мир говорит о браузере Firefox», хотя рядовые пользователи даже не слышали о нем. Как только о Firefox написала газета The New York Times, весь мир заговорил о нашем браузере.
Ливингстон. Что самое сложное при создании стартапа?
Росс. Сложнее всего то, что никто не может точно сказать, что такое «нормально». Инвесторы предлагают «нормальные» договоры, консультанты просят «нормальные» гонорары за свои услуги. Мне 21 год, и у меня недостаточно жизненного опыта, чтобы понять, что нормально. Поэтому мы принимаем решения медленно, после глубокого анализа и всегда стараемся понять, кто говорит правду, а кто пытается обмануть.
Еще одно: очень трудно найти время для семьи, друзей и любимой девушки. В штате нашего стартапа всего два сотрудника, а проект очень масштабный.
Ливингстон. Должно быть, вы распланировали работу на несколько лет вперед?
Росс. Вовсе нет. Осталось не так уж много времени до выпуска программы Parakey.
Ливингстон. Такие жесткие рамки связаны с действиями конкурентов?
Росс. Что вы! Мы не знаем никого, кто бы занимался разработкой аналогичного проекта. Однако интуитивно чувствуем, что эта идея уже витает в воздухе и, возможно, завтра кто-то объявит о ее реализации.
Ливингстон. Вы можете назвать своих самых опасных конкурентов?
Росс. Пожалуй, я бы назвал компании Google или Microsoft. Наш проект достаточно масштабный. Не уверен, что другой стартап сможет его реализовать и захочет конкурировать с этими гигантами. Хотя мы увлеченные разработчики, это не значит, что никто кроме нас не сможет создать ничего подобного. Среди известных имен это Google и Microsoft.
Ливингстон. Сейчас ваш стартовый капитал невелик. А как же оплата аренды и прочие расходы?
Росс. Мы планируем привлечь инвестиции до выпуска программы, но стараемся получать как можно меньше финансирования со стороны. Нам не нужны 12 млн долл. Я просто не знал бы, что с ними делать. У нас нет офиса – мы работаем над проектом у себя дома.
Ливингстон. Вы планируете арендовать офис?
Росс. В будущем. Но вначале хотелось бы проверить, сколько программистов удастся разместить в ванной.
Ливингстон. Думаете, ваша затея слишком сложна для двоих?
Росс. Безусловно, мы хотим привлечь к сотрудничеству других программистов, но это довольно сложно. Так трудно искать и интервьюировать кандидатов, да и программный код сам не напишется. Никто не станет продвигать наш продукт, если проводить все время за собеседованиями с потенциальными сотрудниками стартапа. Всегда раздумываешь, не лучше ли самостоятельно работать над проектом, вместо того чтобы терять время и темп, что неминуемо при введении в курс дела новых программистов?
Короче говоря, я переживаю обо всем. Не верю, что можно без напряжения управлять созданием стартапа.
Ливингстон. Что вас больше всего удивило при создании собственного стартапа?
Росс. Я не мог предположить, насколько тесны связи между специалистами из Кремниевой долины. Мы постоянно встречаемся с разными людьми. При этом один из них, который, казалось бы, совершенно не знает другого, вдруг говорит: «Слышал, на прошлой неделе вы беседовали с Тони». В тесном сообществе разработчиков программного обеспечения все друг друга знают. Очень жаль, что многие договоры заключаются благодаря личным связям. Хотелось бы, чтобы хорошие компании заключали хорошие сделки, а плохие к не заключали их вообще.
Я прекрасно понимаю, почему ребята из Google отказались играть по этим правилам. Они никого не знали и не распускали слухи о своих былых достижениях.
Войти с помощью соц. сетей: