Глава 25

– Последние десять минут ты стоишь как истукан, уставившись в миску с глазурью, – сказала мне Клара. – Ты что, спишь?

– Вчера очень поздно легла. Сама не знаю, как я раньше отрабатывала смены в ресторане, оставляя на сон по четыре часа в сутки.

Задняя дверь открылась, и в кухню вошла Гло. Она бессильно бросила почтальонскую сумку на пол вместе с метлой и джинсовой курткой и, волоча ноги, отправилась переодеваться в рабочий халат.

– Как же я устала! – воскликнула Гло. – Не спала всю ночь. Мне срочно нужно выпить кофе.

Клара вытерла руки полотенцем.

– Могу поклясться, что слышу музыку.

– Это Хэтчет, – сказала Гло. – Он притащился за мной и сюда. Я никак не могла от него избавиться. Он торчал у меня под окнами всю ночь, играл на лютне и распевал довольно неприличные песни. Остановить его я не могла. Если это будет продолжаться в том же духе, меня просто выселят из квартиры.

Мы с Кларой подошли к двери, чтобы посмотреть на Хэтчета. Он был облачен в свой лучший парадно-выходной наряд и бесформенную шляпу из зеленого бархата с обвисшими полями и большим сливового цвета пером.

– О моя Гло, люблю тебя – и все, – пропел он, еще пару раз бренькнул на лютне и церемонно поклонился нам. – Я желаю вам доброго утра, досточтимые дамы. Не соблаговолит ли досточтимая Гло послушать мое пение?

– Нет, не соблаговолит! – заорала Гло с кухни. – Проваливай!

– Она шутит, проказница, – сказал Хэтчет. – О Гло, моя остроумница! О Гло, моя красотка! Мое сердце болит, но мужское естество поет во всю глотку!

Клара захлопнула дверь и заперла ее на замок.

– Меня скоро вырвет от всех этих воплей насчет мужского естества, – сказала Гло. – Как вообще можно петь про такие вещи, играя на лютне?

Она пошла к переднему входу, перевернула табличку с «ЗАКРЫТО» на «ОТКРЫТО» и распахнула дверь в магазин. Я принесла последний поднос кексов и, выставляя их на витрину, заметила на тротуаре Хэтчета. Он бренчал на своем инструменте и распевал песни прямо под нашими окнами.

– Губки – вишенки, щечки – груши, она несет радость в мою бедную душу! Манят страстью набрякшие сиськи, а язычок ласков, как у киски! За пылкий поцелуй от моей Гло готов отдать что угодно, хоть от шляпы перо! Целую тебя, целую, по Гло моей тоскую! – заливался Хэтчет.

Гло оглядела себя.

– Что это еще за набрякшие сиськи? Это что, хорошо?

В зал магазина торопливо вошла миссис Крамер.

– Там на улице какой-то странный субъект поет про набрякшие сиськи. – Она подозрительно посмотрела на Гло. – Причем, думаю, что это как раз про твои набрякшие сиськи.

Гло пулей вылетела из булочной и набросилась на Хэтчета.

– Прекрати немедленно! – заорала она. – Какое тебе дело до моей груди? Как ты можешь о ней петь, если никогда ее не видел? К тому же это вопрос интимный. Что будет, если я начну распевать про твоего малыша?

– Мне бы это понравилось, – сказал Хэтчет.

– Если не прекратишь, я напущу на тебя свою метлу.

– Ликуй, малыш, тебя не оставят в покое, не каждый день случается такое, – пропел Хэтчет. – Метелкой – раз, метелкой – два, уже кружится голова…

Гло, в ярости хлопнув дверью, вернулась в магазин.

– Я бы хотела буханку ржаного хлеба с отрубями, нарезанную, – сказала миссис Крамер. – И два кекса с клубникой.

В полдень в булочную прикатил Дизель. Выглядел он свежо, как маргаритка ранним утром.

– Я вижу, ты все утро продрых, – сказала я.

– Не все утро, – уточнил он, наливая себе кофе. – А я вижу, у вас появился свой менестрель. У меня было окно открыто, когда я подъезжал. И я слышал, как он распевал про щечки Гло – пушистые персики.

Гло открыла дверь и швырнула в Хэтчета бубликом. Бублик попал ему в голову и сбил шляпу.

– Прекрати! – исступленно завопила она. – Ненавижу тебя!

Вместе с Гло в магазин вошел мистер Райан.

– У вас еще остались датские плюшки с сыром?

– Конечно, – сказала Гло. – Сколько вы хотели бы взять?

– Не хочется отвлекать тебя от этого представления, – сказал Дизель, – но я договорился о встрече с Анархией, и нужно, чтобы ты поехала со мной.

– Что, прямо сейчас?

– Я встречаюсь с ней на автостоянке перед отелем «Уотерфронт». Это не займет много времени. Потом я привезу тебя назад.

Я вопросительно посмотрела на Клару:

– Можно?

– Давай. С выпечкой ты закончила, а уберешь, когда вернешься. Обратно можешь не торопиться.

– Слушай, я была бы дико благодарна, если бы ради меня ты заскочил на тротуар и переехал Хэтчета! – взмолилась Гло.

Дизель улыбнулся ей.

– Он влюблен.

Я переоделась, схватила сумочку, и мы направились к машине.

– Зачем мне ехать с тобой? Тебе нужен свидетель обезвреживания?

– Я не буду ее обезвреживать. Этот приказ был отменен.

– Почему?

– Подозреваю, что к этому имеет какое-то отношение Вульф. Если рассуждать формально, Анархия завладела его силой, и, возможно, он думает, что может каким-то образом вернуть ее себе.

– А ты можешь как-то забрать силу у Анархии и вернуть ее Вульфу?

– Такое в набор моих талантов не входит.

– Тогда зачем мы с ней встречаемся?

– Я связался с ней сегодня утром и сказал, что мы готовы обменять ее половину таблички на настоящий камень.

– У тебя же нет настоящего камня.

– Но ведь она этого не знает, – сказал Дизель.

– Когда выяснится, что ее опять обманули, она точно спалит мой дом.

– Дорогая моя, она собиралась спалить твой дом при любом раскладе.

Я почувствовала, как на моем лице сама собой появляется жалобная гримаса.

– Не нужно так переживать, – сказал Дизель. – Я не позволю ей сжечь твой дом. Где я тогда буду спать? И где буду питаться?

– В собственной квартире.

Дизель свернул с Дерби-стрит на парковку перед отелем. Стояла середина октября – сумасшедшее время в Салеме. Помимо обычных зевак, на улицах было полно всяких зомби, ведьм и вампиров, стекающихся сюда на празднование Хеллоуина. Они приезжали на специально заказанных автобусах, арендованных лимузинах и джипах и смешивались в барах и магазинах с местными жителями, некоторые из которых сами были немного не в своем уме, а также проходили маршем по улицам.

Перед отелем собралось десятка два как раз таких зомби, которые, скорее всего, ожидали экскурсионный автобус. Анархия стояла особняком, поближе к набережной, и больше напоминала зомби, чем Деирдре Ээрли. На ней был наряд, который больше подошел бы женщине-кошке, разве что маски с ушками на ней не было. Короткие черные волосы были зализаны назад, на губах – кроваво-красная помада, глаза густо подведены черной краской, которая местами размазалась. Причем трудно было сказать, размазалась она случайно или же так было задумано.

– А подходящий камень для нее у тебя есть? – спросила я.

– Лежит на консоли.

Я взглянула на камень. Он был очень похож на настоящий. Такой же небольшой, гладкий, коричневый.

– Этот камень не годится, – сказала я. – Ее прошлый неудачный вариант был похож на этот, и она размозжила его молотком. – Я порылась в сумочке в поисках кристаллов, которые подобрала в гроте. – Она не может определить, действительно ли камень наделен силой, и понятия не имеет, как он должен выглядеть. – Наконец я нашла один кристалл и протянула его Дизелю. – Я сунула это в сумочку просто так, на всякий случай, вдруг понадобится.

– Умница, предусмотрительно, – сказал Дизель. – Он мне нравится.

Мы припарковались и направились к Анархии. Но чем ближе мы подходили, тем более зловещей и пугающей она нам казалась. Было в выражении лица Ээрли что-то, говорившее, что она на грани истерики. Зрачки ее резко сузились, превратившись в крошечные черные точки, губы плотно сжаты. Но зато ногти ее были просто в идеальном состоянии.

– Я же говорила тебе, что она пошла делать маникюр, – шепнула я Дизелю.

Мы остановились в нескольких шагах от нее.

– Табличка с тобой? – спросил Дизель.

Она полезла в кожаную черную сумочку и вытащила оттуда отбитую половинку таблички.

– Она? – спросил Дизель у меня.

Я прикоснулась кончиком пальца к куску мрамора с гравировкой.

– Ответ утвердительный.

– Камень с вами? – спросила Анархия.

Дизель протянул камень на ладони, чтобы она могла видеть его.

– Откуда мне знать, что он настоящий?

– А разве он выглядит не как настоящий? – спросила я. – Такой красивый. Он обладает силой кристалла. Притронься к нему, и ты сможешь ощутить его тепло.

Она прикоснулась к камню.

– Я чувствую! Он теплый.

Теплым он был из-за того, что лежал в горячей руке Дизеля, но зачем вникать в подробности? Анархия отдала Дизелю табличку, он ей – камень.

– Теперь ты не будешь сжигать мой дом? – спросила я.

– Мне некогда думать о всяких пустяках, – сказала Анархия. – Твой дом тут совершенно ни при чем.

– Абсолютно, – подтвердила я. – Он не стоит твоего времени. Бессмысленные хлопоты.

Мы вернулись к автомобилю. Зомби как раз усаживались в трамвай.

– Какие хорошие зомби, – сказал Дизель, – организованные.

Когда Дизель высадил меня перед булочной, Хэтчета там уже не было. Клара устроила ревизию содержимого холодильника и кладовой. Гло приводила в порядок витрины в торговом зале. А мне предстояло убрать свое рабочее место. Я повязала передник и занялась делом, наслаждаясь его монотонностью и получая удовольствие от такой работы. Спасать мир очень быстро надоедает. Лучше уж я каждый день буду драить грязные сковородки. Хотя было довольно забавно видеть, в какое возбуждение пришла Анархия при виде кристалла. Мне даже почти захотелось, чтобы он был настоящим.

Звякнул колокольчик на входной двери, и через мгновение в кухне появилась Гло. Глаза у нее были квадратные.

– Он здесь! В магазине!

– Кто? – спросила Клара.

– Вульф! – выдохнула Гло. – И он хочет поговорить с Лиззи.

Я вытерла руки и вышла в магазин, на всякий случай оставив между собой и Вульфом прилавок. Я предполагала, что он по-прежнему должен быть в ослабленном состоянии, но на самом деле трудно было понять, что это должно означать в его случае, потому что Вульф не выглядел слабым. На нем была обычная, безупречно отутюженная черная одежда, и он казался таким же могущественным, как всегда.

– Выйдем, – сказал он.

Я вышла за ним на улицу и завернула за угол, где не было пешеходов.

– Я перед тобой в долгу, – сказал Вульф. – И в качестве частичного погашения этого долга возвращаю тебе камень.

Я взяла у него свою сумочку с камнем и почувствовала, как по руке потекла энергия.

– Я очень рада получить камень обратно, но ты мне ничем не обязан.

– Я обязан тебе жизнью. К сожалению, своими самоотверженными действиями ты, похоже, изменила камень. Остается только посмотреть, будут ли эти изменения полными и перманентными. В данный момент он, очевидно, потерял бо́льшую часть своих интригующих порочных качеств в плане возбуждения неудержимой похоти и приобрел нежелательную способность заставлять людей верить в истинную любовь.

– Это же замечательно!

– Это скучно и бесполезно. Его влияние превратило моего вассала в никчемного сентиментального романтика. Он убежден, что влюблен в вашу продавщицу.

– А как же ты? – спросила я. – На тебя камень не повлиял?

– Трудно сказать, – задумчиво ответил Вульф. – Я всегда был романтиком. Я, например, дважды смотрел «Касабланку» и полностью высидел все это суровое испытание с «Титаником».

– Тебе не понравился «Титаник»?

– Я испытал облегчение, когда корабль пошел ко дну.

У Вульфа, оказывается, было своего рода чувство юмора. Кто бы мог подумать!

– Ты собираешься исчезнуть во вспышке света и клубах дыма? – спросила я.

– Этого я не планировал, – сказал Вульф. – Здесь стоит моя машина. И я собирался просто уехать. Ты разочарована?

– Немножко.

Он взмахнул рукой, последовала яркая вспышка, повалил дым, а когда он рассеялся, Вульф исчез. Вместе со своей машиной.

«Один черт, не может без своих салонных фокусов», – подумала я.

Когда я вернулась в булочную, Клара и Гло с нетерпением дожидались меня.

– О чем он с тобой говорил?

Я рассказала им о камне, о том, что он изменился и теперь оказался бесполезен для Вульфа.

– Выходит, что из камня Вожделения он превратился в камень Истинной Любви, – сказала Гло. – Круто. Вечером мы должны устроить ему тест-драйв. Может быть, с его помощью я смогу найти своего единственного.

– Я думала, что твоим единственным был звонарь, – сказала Клара.

– Я и сама так думала. У него и вправду высокий потенциал, но оказалось, что он женат. К тому же он был даже не звонарем. Он служил там сторожем.

– А как работает этот камень? – поинтересовалась Клара. – Как спиритическая доска Уиджа, в смысле, говорит «да», «нет» или «забудь об этом»? Или он как-то вынюхивает твоего суженого? А может, он заставляет тебя влюбиться в кого-то?

– Я не знаю, – честно призналась я. – Инструкции к нему не прилагалось.

– Мы определенно должны с ним куда-нибудь сходить, – сказала Гло.

– Согласна, – поддержала ее Клара. – Я уже сто лет никуда не выбиралась. Нужно устроить себе большой вечерний выход.