Глава 18

Я выглянула в ближайшее к цитате окно и посмотрела вниз на Джой-стрит. Подошел Дизель и встал возле меня.

– Бостон отсюда отлично смотрится, – сказал он. – Это мой самый любимый американский город.

– Тогда я удивляюсь, почему ты здесь не живешь. С чего вдруг ты выбрал Марблхед?

– Я должен быть рядом с тобой.

У меня перехватило дыхание – уже второй раз за последние две минуты. Просыпаясь по утрам, я старалась не задумываться над тем, что являюсь одним из двух человек на всей земле, способных распознать предмет, который может превратить жизнь каждого в ад. Но, по правде говоря, бо́льшую часть времени, пока я таскалась в компании Дизеля, я чувствовала себя Алисой, которая упала в кроличью нору: это какой-то безумно странный сон, в любую секунду я могу проснуться, и все снова станет нормально.

Но затем наступали такие моменты, как сейчас, когда напоминали, что ко мне приставлен защитник, и до меня доходила мера собственной ответственности.

– Я нашла подсказку, – сказала я Дизелю. – Она нарисована на этой фреске.

Он обнял меня за плечи и прочитал цитату, приписываемую Шекспиру.

– Молодец! И солнце здесь тоже есть. Горячий глаз небес. И светит он на фермерские поля.

– Это не фреска, а мозаика, – сказал Морти, который, наклонившись к стене, внимательно рассматривал ее поверхность. – Внутри солнца вставлен кусочек плитки в форме ключика.

Дизель вынул из кармана ключ Лавея и поместил его на мозаичный ключ. Он пришелся точно по размеру, и на домике фермера появился номер. За номером этим следовала большая буква «Д».

– Это может быть просто грандиозный розыгрыш из девятнадцатого столетия, – сказала я. – Бесконечная охота за всякой дребеденью, ведущая в никуда.

Я услышала, как открылись двери лифта, и в нашу сторону направился охранник.

– В этой части здания никто находиться не должен, – строго сказал он.

– Простите, – тут же извинилась я, – мы этого не знали. У нас появилась свободная минутка, и мы немного увлеклись. Мы никогда раньше не были в Палате общин, и здесь действительно очень интересно.

– Если придете сюда в будний день, можете отправиться на экскурсию, – пояснил охранник. – А сейчас я должен попросить вас немедленно вернуться в Большой зал.

– Да нам и так уже пора возвращаться, – сказала я. – Наш перерыв закончился.

Дизель спрятал ключ в карман. Мы спустились в лифте на третий этаж и вернулись на прием. Гости по-прежнему сидели на своих местах и под негромкую камерную музыку вели светские беседы.

– Смотрите сюда, – сказал Морти. – Я могу делать это с закрытыми глазами.

По залу вновь прокатилась волна оживления.

– У меня согнулась! – взвизгнул кто-то.

– Разве я не молодец? – довольно спросил Морти.

Мы спустились в раздевалку для обслуживающего персонала, переоделись и вышли через дверь, которая вела на Хэнкок-стрит. По ней мы прошли до Маунт-Вернон, а уже оттуда – на Джой-стрит. Дом с номером, проявившимся на мозаике, находился в первом же пролете между улицами Бикон и Маунт-Вернон. Остановившись на тротуаре, мы принялись разглядывать этот особняк из красного кирпича. Пять этажей плюс цокольный этаж. Не так чтобы очень запущенный, но в последнее время явно не ремонтировался.

Света в окнах не было. Либо никого нет дома, либо ложатся очень рано. Возле двери висела бронзовая табличка, но было уже слишком темно, чтобы прочесть ее.

– Должно быть, это какая-то историческая достопримечательность, – сказал Морти. – На них всегда цепляют такие таблички.

Во мне взыграло любопытство, и я поднялась по ступенькам на небольшое крыльцо, чтобы рассмотреть надпись поближе.

– Здесь написано, что это историческое здание было построено Уильямом Баттерфилдом в тысяча восемьсот восьмидесятом году, – прошептала я. – И называется оно Ки-Хаус, по имени его первого хозяина, Малькома Ки. – Я прикоснулась к табличке кончиками пальцев и почувствовала скрытую в ней энергию. – Это правильная табличка, – сказала я, подзывая Дизеля, чтобы он тоже посмотрел. – Я чувствую в ней энергию.

Дизель изучил табличку и ощупал ее края.

– Просто так снять ее я не смогу, – сказал он. – Она зацементирована в кладку.

– Я есть хочу, – заявил Морти. – Я, конечно, перехватил кое-что из этих hors d'oeuvres, но обещанный сэндвич с докторской так до сих пор и не получил.

Дизель взглянул на часы.

– Предполагается, что через полчаса я должен передать вас сыну. Давайте вернемся к машине, и этот вопрос я как-то решу.

Мы сели в джип. Дизель выехал на Бикон-стрит и остановился во втором ряду напротив небольшого гастрономчика. Я бегом кинулась туда, купила для Морти буханку никудышного белого хлеба, полфунта докторской и пакет чипсов, после чего успела вернуться, прежде чем полиция заметила нашу не по правилам припаркованную машину.

Дизель объехал городской сад и остановился перед гостиницей «Четыре сезона». Сын Морти был уже на месте.

– Он не такой уж плохой, – сказал нам Морти. – И я, пожалуй, хочу вернуться домой. Там у меня в комнате хороший телевизор, к тому же я получил свою докторскую колбасу.

Мы передали Морти с рук на руки, и Дизель вернулся в поток машин, едущих от Бикон-Хилл.

– Куда теперь? – спросила я.

– Я подумал, что нужно бы нанести визит Деирдре Ээрли. Мне надо с ней кое о чем поговорить.

– Например?

– Ударила человека по голове. Угрожала тебе. Анархия.

– Все это хорошие темы для беседы, – сказала я. – Но, прежде чем стучать в ее дверь, может быть, тебе стоит принять пять-шесть таблеток болеутоляющего?

Мы свернули на Коммонуэлс-авеню и в квартале от себя увидели пожарные машины, стоявшие перед домом Ээрли. Дизель припарковался позади одной из них, и мы некоторое время молча рассматривали место катастрофы. Дом Ээрли выглядел так, будто его выпотрошили. Окна выбиты. Стены изнутри покрыты сажей и копотью. Крыша частично обвалилась.

– А я ведь предупреждала, что она может вспыхнуть, – сказала я Дизелю.

Он только угрюмо усмехнулся.

– Это был бы весьма желательный сценарий развития событий.

Мы вылезли из джипа и подошли к двум пожарным, которые отдыхали возле своей машины, попивая кофе.

– Что случилось? – спросил Дизель.

– Точно не известно, – ответил один из парней. – Видимо, тут поучаствовал какой-то катализатор, потому что огонь пронесся через весь дом, словно молния. Наверняка сказать нельзя, но, похоже, дома никого не было. Повезло еще, что мы быстро приехали и предотвратили распространение пожара.

А я подумала, что, вероятно, когда крыша обвалилась, сразу все злые духи вырвались наружу. Как в сцене из «Охотников за привидениями», когда взорвалось устройство, где они держали своих призраков.

Через двадцать минут мы снова стояли перед Ки-Хаус, и в руке у Дизеля была большая отвертка.

– Думаешь, твоя отвертка с этим справится? – недоверчиво спросила я.

– Если эта штука зацементирована только по углам, проблем не будет.

– А если она зацементирована полностью?

– Тогда у меня будут проблемы. Ты пока поглядывай по сторонам.

Он принялся долбить отверткой кирпич и штукатурку, в стороны полетели осколки камня.

– Ты поднимаешь много шума, – сказала я.

Он остановился и выразительно посмотрел на меня:

– Хочешь сама попробовать?

– Нет.

– Господи! – запричитала я. – Это ужасно громко.

– Я начинаю думать, что лучше, наверное, было бы иметь дело с Хэтчетом, – сказал Дизель. – Его, по крайней мере, я мог бы поколотить.

– Я просто пытаюсь быть полезной, – ответила я. – Вот и подумала, что тебе нужно знать, что ты очень шумишь.

В Ки-Хаус на третьем этаже зажегся свет.

– Ой-ой! – воскликнула я. – Нельзя ли немного побыстрее?

Дизель еще раз стукнул отверткой, вывернул ее, и табличка наконец выпала. Он подхватил ее и спустился с крыльца, но в этот момент передняя дверь открылась и на нас вопросительно уставился мужчина в семейных трусах и полосатой пижамной куртке.

– Какого черта? – вырвалось у него.

Мы развернулись и бросились наутек. Я слышала, как мужчина свистнул и завопил, призывая какого-то Бруно. Через считаные секунды этот самый Бруно вылетел из Ки-Хаус и ринулся в погоню за нами.

– Собака, – задыхаясь, сказала я. – БОЛЬШАЯ СОБАКА!

У собаки на четырех ногах бежать получалось быстрее, чем у меня на двух. До машины было еще с квартал, и Бруно нас нагонял. Дизель остановился перед домом с двухметровым закрытым забором, сгреб меня в охапку и перебросил на ту сторону.

Только что я бежала со всей скоростью, на какую была способна, а в следующее мгновение уже пролетела по воздуху и – ба-бах! – шлепнулась на спину на чьем-то заднем дворе. За мной последовал Дизель, приземлившийся на ноги.

Он нагнулся и заглянул мне в глаза.

– Ты в порядке?

– Угу.

Бруно громко лаял и скреб забор.

– Он точно соберет здесь людей, – сказал Дизель, поднимая меня на ноги. – Нужно уходить.

Мы огляделись. Уходить было некуда. Со всех сторон нас окружал двухметровый забор. И никаких калиток или ворот.

– Я переброшу тебя в следующий двор, – предложил Дизель.

– Нет!

Но было уже слишком поздно. Я оказалась за забором. Дизель последовал за мной. И тут повторилась та же картина. Выхода тоже не было.

– Странно, – сказал Дизель.

Он открыл заднюю дверь дома, и тут же сработала сигнализация. Мы пробежали через дом, нашли входную дверь и через нее вышли на улицу.

– Это было легко, – сказал он.

Дизель приехал в Салем по шоссе 1А и сразу направился к булочной. Я позвонила Кларе, чтобы узнать, как ее самочувствие, и выяснила, что сегодня она останется ночевать у сестры. Гло ушла на свидание с церковным звонарем, так что никто не знал, находится ли Деирдре Ээрли до сих пор на автостоянке.

– Что будем делать, если она все еще там? – спросила я у Дизеля.

– Мы проигнорируем ее, вломимся в булочную и поищем что-нибудь поесть. Я умираю с голоду.

Мы свернули за угол, и фары автомобиля выхватили из темноты стоянку, которая оказалась пуста, если не считать какой-то бесформенной груды черного металла.

– Интересно, что это? – спросила я.

– Боюсь, что твоя машина, – ответил Дизель.

– Нет, это никак не может быть моей машиной.

Дизель припарковался, и мы, выйдя на улицу, принялись рассматривать эту обуглившуюся железяку.

– Теперь я совершенно уверен, что это твоя машина, – сказал Дизель. – Я вижу часть таблички с номером.

– Я так любила ее!

– Нет, не любила, – отрезал Дизель. – У тебя она практически превратилась в металлолом.

– Да, но теперь у меня нет даже этого металлолома!

– Давай-ка прикинем, что мы имеем на данный момент, – сказал Дизель. – Кто-то сжег твою машину и особняк Ээрли. Вполне вероятно, что сделал это один и тот же человек. Возможно, сама Ээрли, хотя ума не приложу, зачем ей нужно было жечь собственный дом.

– Может, потому, что она ненормальная?

– Ну, как один из вариантов объяснения…

– К тому же на лицо пропавшая Ээрли. Возможности тут две: либо заклятие сработало ненадолго, либо ее похитили.

– Я склоняюсь к первой, насчет несработавшего заклятия. Трудно себе представить, что кому-то могла понадобиться Деирдре Ээрли.

– Подводя черту, должен признаться, что понятия не имею, что, черт побери, происходит, – сказал Дизель. – Так что, двигаем в булочную или у тебя дома есть что-нибудь повкуснее?

– Очень сомневаюсь, что там что-нибудь осталось. По воскресеньям мы в основном делаем пончики и печенье, а завтра Клара свою булочную точно открывать не будет.