Глава 16

Дизель остановил машину перед моим домом, и мы сразу же направились в кухню. Кот 7143 и Карл уселись на кухонной стойке перед своими мисками, а я стояла рядом с Дизелем и смотрела, как он извлекает из рюкзака Двигательную машину и устанавливает ее на рабочем островке посреди комнаты.

– Я должен был частично разобрать ее, чтобы она поместилась в мой рюкзак, – сказал Дизель, – но тут все было просто. Монро специально сконструировал все так, чтобы машину было легко разбирать и складывать обратно.

Это действительно была простая конструкция, состоявшая из четырех деревянных штырей, вставленных в прямоугольное основание из красного дерева. По два штыря на противоположных краях основания были соединены между собой поперечинами. Между этими поперечинами был установлен еще один длинный штырь, на котором на рояльной струне были подвешены серебряный шарик и четыре серебряных колокольчика.

Пока Дизель собирал машину, мы внимательно изучили каждую деталь, но послания найти не смогли.

– Теперь все на своих местах, – сказал Дизель, устанавливая последний деревянный штырь. – Давай посмотрим, как она работает.

Он качнул серебряный шарик, который с прелестным звуком динг ударил первый колокольчик, тот ударил второй колокольчик уже с более низким донг, а второй колокольчик ударил третий с глухим канк. При ударе третьего колокольчика о четвертый вновь послышался чистый и мелодичный звук.

– Третий не звенит, – сказала я.

Дизель вытащил из холодильника бутылку газировки.

– Попробуй ты.

Я качнула шарик и получила тот же результат. Третий колокольчик не зазвонил, и никакого волшебного послания не появилось. Я попробовала рукой все колокольчики, но только от третьего исходили тепло и вибрации.

– Третий колокольчик определенно заряжен другой энергией, – сказала я. – Нам просто надо сообразить, как ее оттуда высвободить.

– Возможно, для этого нам нужна Гло, – сказал Дизель.

Я позвонила Гло и попросила ее приехать, а сама тем временем поджарила сэндвичи с сыром. Дожидаясь ее, мы стояли в кухне, жевали бутерброды и по очереди запускали Двигательную машину Монро.

– Она такая умная, – сказала я.

– Была бы еще умнее, если бы выдала нам следующую подсказку.

– Кто-то – вероятно, Лавей – обладал совершенно уникальным талантом.

Дизель дожевал бутерброд и сунул тарелку в посудомоечную машину.

– Я не знаю ни одного человека, который в настоящее время мог бы это повторить. Эти предметы запрограммированы откликаться на такие базовые характеристики отдельной личности, как вера в истинную любовь. Или же, как в случае с церковными колоколами, реагировать на звуки определенного тона, воспроизводимые в заранее установленном порядке. Это принципиально отличается от выдавливания из себя некоторого количества энергии, достаточного для того, чтобы согнуть ложку.

– Это магия.

– Магия – это нечто такое, чего ты не понимаешь и не можешь объяснить. Так что вот это… да, это магия, – согласился Дизель.

Коту, который слопал половину сэндвича с сыром, машина эта уже надоела, и он отправился искать местечко, где вздремнуть. Но Карл был буквально зачарован и продолжал внимательно следить за ее работой, когда в кухню вошла Гло.

– Я знаю эту машинку, – сказала она. – Точно такая же стоит в большом стеклянном ящике в Музее науки. – Внезапно глаза ее ошарашенно округлились. – Господи, так это она и есть, верно? Вы утащили ее из музея?

– Она совершенно случайно оказалась в рюкзаке у Дизеля, – сказала я. – Я думаю, что третий колокольчик содержит в себе подсказку, но мы не можем заставить ее проявиться. Вот и решили, что, возможно, это работа для тебя.

Гло качнула серебряный шарик, и три колокольчика отозвались на это веселым звоном. Только один, третий, издал мягкое канк и затих. Мы во все глаза смотрели на колокольчики в поисках какого-то знака, но ничего не произошло.

– История Тичи убеждает, когда торжествует невинность, – напомнил Дизель.

Гло хихикнула.

– Думаю, этот тест я провалила. Трудно, знаете ли, сохранять невинность, когда охотишься за истинной любовью.

– Не думаю, что в этом контексте невинность приравнивается к половому воздержанию, – сказал Дизель.

Я поджарила сыр для Гло, а она тем временем еще несколько раз попробовала запустить машину Монро, однако с неизменным результатом.

– Мне пора идти, – сказала Гло. – Иду со звонарем пить кофе сегодня, а не завтра.

– Спасибо, что пришла. Жаль, что без толку выдернули тебя из дома.

– Да нет проблем, – ответила Гло. – Я все равно поехала бы в Бостон, а тут еще получила за это поджаренный сыр.

Я проводила ее до дверей, помахала на прощание рукой и вернулась в гостиную смотреть телевизор. Только я устроилась на диване рядом с Дизелем, как услышала из кухни колокольный звон.

– Карл! – рявкнул Дизель. – Немедленно прекрати баловаться с машиной. Это собственность музея.

– Я слышала четыре разных колокольчика, – тихо сказала я.

Он выключил у телевизора звук.

– Никогда он меня не слушается, – пожаловался Дизель. – Убеждать его – все равно что пи́сать против ветра.

Я была уже на ногах.

– Колокольчиков было четыре.

Зайдя в кухню, мы увидели там Карла. Он был полностью захвачен игрой и аккуратно раскачивал серебряный шарик в полном восторге от того, что тот заставляет звенеть колокольчики.

– Так вот оно, воплощение невинности? – удивился Дизель. – Обезьяна? Они что, издеваются? Причем не какая-нибудь там любая обезьяна. А именно моя, порочная обезьяна.

Не отрывая глаз от Двигательной машины, Карл молча показал Дизелю средний палец.

– Ну, он все-таки не совсем уж порочный, – сказала я.

Дизель внимательно смотрел на Карла.

– Но в общем и целом – именно так.

– На третьем колокольчике появилась надпись, – сказала я Дизелю. – Посмотри поближе. Плохо видно, колокольчик все время крутится.

Дизель оперся руками о стойку и, наклонившись к машине, прочел:

– «Те, чьи умы захвачены бескорыстными мыслями, дарят Радость, когда говорят или действуют. Радость следует за ними по пятам, как тень».

Надпись исчезла. Карл снова ударил серебряным шариком по первому колокольчику, остальные колокольчики дружно зазвенели в ответ, и вокруг третьего колокольчика опять проявилась та же фраза. Дизель еще раз прочел ее вслух, и я все записала.

– «Радость» написана с большой буквы, – сказал Дизель. – Полагаю, это важно.

– Значит, Радость может указывать на место.

– Да, и я думаю, что речь идет об окрестностях Бостона. Все подсказки до сих пор выводили нас на следующие подсказки, связанные с Бостоном или Кембриджем. – Он подошел к моему компьютеру и ввел в Гугл «Радость Бостон». – Выскочила юридическая контора, туристическая экскурсия на дикой природе, какие-то дамские сумочки и выставленный на продажу дом на Джой-стрит, – сказал Дизель.

Я подумала, что «Джой-стрит» звучит многообещающе. Она шла перпендикулярно Бикон-стрит до вершины холма на Маунт-Вернон. На правой стороне этой улицы располагалось здание Палаты представителей штата Массачусетс. К тому же Джой-стрит находилась относительно неподалеку от Луисбург-сквер, где мы обнаружили первую подсказку.

– Мне нравится вариант с Джой-стрит, – сказала я. – Думаю, следует съездить туда и осмотреться.

– Прямо сейчас?

– Ну да.

– По темноте?

– Да.

Дизель усмехнулся.

– Ты что угодно готова делать, лишь бы оттянуть момент, когда нужно будет идти спать. Ты просто боишься идти в постель, потому что должна будешь улечься туда голой.

– Ничего я не боюсь. Это просто смешно.

– Если хочешь покончить с этим побыстрее, можем раздеться догола прямо сейчас, – предложил Дизель. – Просто сбросим на фиг все эти стесняющие человека шмотки.

– И что мы будем делать после этого?

– Смотреть телевизор.

– Что, голыми?

– Конечно. Это будет весело и необычно.

– Никто не сидит на моем диване голым!

– Карл сидит, – парировал Дизель.

Это была тревожная мысль, мне это как-то в голову не приходило.

– Лучше я испеку печенье, – сказала я. – И никаких раздеваний. Мы договаривались только на печенье. Соглашайся на это или проваливай.

– Печенье – это хорошо. Но в конце концов я все-таки раздену тебя.

– Очень самонадеянное утверждение с твоей стороны, – сказала я, но про себя подумала, что это очень похоже на правду.

По воскресеньям наша булочная работает до обеда. Люди заглядывают к нам по пути домой из церкви, по пути домой после выгула собак, по пути домой с утренней пробежки, пешей или велосипедной прогулки. К часу дня все уже получили свою порцию углеводов и клейковины, и булочная закрывается.

В 4:45 я выскользнула из-под одеяла и на цыпочках пробралась в ванную комнату. Кот, лежавший в ногах кровати, молча наблюдал за мной. Дизель спал. Я быстро приняла душ, подсушила волосы феном и облачилась в свой обычный наряд, состоявший из футболки, джинсов и кроссовок. На первом этаже было тихо. Карл спал на диване. Я включила свет в кухне и сварила себе кофе. О мою ногу потерся Кот, и я наклонилась, чтобы погладить его. После этого я налила ему свежей воды и насыпала сухого корма.

Двигательная машина Монро по-прежнему стояла на моей кухонной стойке. «Нужно ее куда-нибудь спрятать», – подумала я. И не столько потому, что она краденая, а потому, что кое-кто очень хотел бы прибрать ее к рукам. Я оттащила ее к стиралке, сунула в корзину для грязного белья и прикрыла сверху какими-то вещами.

Теперь в моем доме под кроватью лежала краденая картина, в сушилке для белья – краденый колокол, а в корзине для стирки – краденая Двигательная машина. Ситуация, прямо скажем, не слишком комфортная.

Я вернулась в кухню, съела клубничный йогурт и, часто дуя в чашку, выпила горячий кофе. Застегнув змейку на куртке с капюшоном, я схватила сумочку и тихонько вышла за двери. В окнах всех остальных домов на нашей улице было темно. Было еще слишком рано даже для самых отпетых «жаворонков». В воздухе было морозно, на черном небе горела серебряная луна.

Идти до машины было совсем близко, но когда я уже приготовилась ее открыть, вдруг почувствовала, что прямо рядом со мной, частично скрытый тенью, стоит Вульф. Сердце лихорадочно заколотилось в груди, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки.

– Я думала, что ты не относишься к ранним пташкам, – сказала я.

– Мое утро начинается на рассвете.

– Но ты ведь не вампир, верно?

– Нет, – ответил Вульф, – но у меня с ними есть некоторые общие пристрастия.

Я подумала о Дизеле, который по-прежнему безмятежно спал в моей постели, и взгляд мой непроизвольно скользнул с Вульфа на окно спальни на втором этаже.

– Если бы я намеревался забрать тебя, нас бы уже здесь не было, – сказал Вульф.

– Он бы тебя все равно выследил.

– Не сомневаюсь.

– Тогда зачем ты здесь? – спросила я.

– Я следовал за Анархией. Она попыталась завербовать Хэтчета и потерпела неудачу. Он дурак, но преданный дурак. Следующей она атакует тебя, и ты окажешься более уязвимой, чем Хэтчет. Не думаю, что у тебя болевой порог столь же высокий, как у него.

– Где она сейчас?

Вульф на мгновение замер, как будто принюхиваясь.

– Я ее потерял, но подозреваю, что недалеко отсюда. Она будет держаться вплотную к тебе, выжидая момент.

– А зачем ты следил за ней?

– Ее необходимо остановить. Мой наполовину законопослушный кузен не уполномочен уничтожить ее, я же ни перед кем не отчитываюсь.

В доме напротив в окне на втором этаже вспыхнул свет. Вульф отступил в тень и тихо исчез.

Я подумала было вернуться в дом и разбудить Дизеля, но меня остановило то, что я уже опаздывала. К тому же я не хотела, чтобы Дизель был завязан на меня двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. А еще я не знала, что мне думать о противоборстве Вульфа и Анархии.

Поэтому я села в машину, заперла дверцы изнутри и поехала, стараясь прогнать из головы мысли об этой самой Анархии. Намного приятнее думать о кексах. Плюс сегодня воскресенье, так что мы будем делать пончики с яблоками и корицей. Да, конечно, после этого мне придется драить обжарочный бак, но дело того стоило. Потому что в булочной мы готовим для людей радость. А это намного лучше, чем уничтожать людей. Кстати, интересно, что это, собственно, значит? Может, это какой-то следующий этап после убийства, когда убиваешь человека, а потом еще прокатываешься по нему катком для укладки асфальта или пропускаешь его через машинку для уничтожения документов?

Переехав мост, я оказалась в Салеме, преодолев этот путь в рекордное время. В это время в воскресный день машин на улицах вообще не было. Я припарковалась на стоянке и поспешила в булочную.

– Прости, что опоздала, – сказала я Кларе. – Знаешь, по утрам бывает всякое.

– Нет проблем, – ответила Клара, устанавливая в большой миксер крюк для замешивания теста. – У нас пока все идет по графику. Я только что включила обжарочный аппарат, и тесто для пончиков подходит замечательно.

– Слово «Анархия» тебе ничего не говорит? – спросила я.

– Это такие политические беспорядки?

– Нет, эта Анархия – человек. Когда я выходила из дома, то натолкнулась на Вульфа. Он следит за женщиной по имени Анархия.

– Я и не знала, что вы с Вульфом так плотно контактируете. Разве Дизель сейчас не живет с тобой?

– Он живет не со мной. Просто он временно квартирует в моем доме. Как бы там ни было, но он спал наверху, а Вульф был на улице возле моей машины.

– Ни фига себе!

Я застегнула поварской халат.

– В Вульфе есть что-то такое, отчего у меня перехватывает дыхание. Собственно говоря, он ни разу не причинил мне вреда, но всегда до смерти меня пугает.

– Он же обжег тебя когда-то! У тебя и шрам на руке остался.

– Ну, не считая этого.

В кухню вошла Гло, поставила в угол свою метлу и повесила на крючок у дверей почтальонскую сумку.

– Из-за пончиков я пришла сегодня пораньше. О ком вы тут говорите?

– О Вульфе, – пояснила я.

– Он очень горячий парень, – заметила Гло. – На вампира похож. Такой доминирующий, чувственный, пугающий. Это как… Вы когда-нибудь катались на американских горках Халка на студии «Юниверсал»? Все так стремительно и страшно, дух захватывает, а когда встаешь оттуда, то в трусах мокро, и приходится гадать, от этого или от того.

– Со мной такое бывает, когда я проезжаю разъезды с круговым движением на шоссе 1А в часы пик, – сказала Клара.

У меня примеров сопоставимого собственного опыта не нашлось, так что я просто вытащила упаковку муки и поставила ее на свой рабочий стол.

– Как прошло свидание со звонарем? – спросила я Гло.

– Все было чудесно, – ответила она. – Он такой классный! И умный. А еще он все на свете знает о колоколах. Думаю, метле он тоже понравился. Она даже не пыталась шлепнуть его или еще чего. Думаю, он может быть тем самым, моим единственным.