Глава 15

Музей науки в Бостоне относительно небольшой по сравнению, например, с Лувром. Чтобы полностью осмотреть его, не понадобится весь день. Обойдя второй этаж, мы не обнаружили там ничего такого, что потенциально могло бы нести в себе послание. Мы уже собрались спускаться вниз, когда Карл в рюкзаке у Дизеля начал беспокойно крутиться.

– Ему, наверное, стало жарко, – сказала я. – Может, мы могли бы вытащить его и переодеть под ребенка? Тут рядом магазинчик сувениров. Я могла бы купить ему там рубашку.

– Одной рубашкой тут не отделаешься, – задумался Дизель. – Он волосатый, кривоногий, и этот его хвост…

– Слушай меня и думай позитивно, – велела я. – Далеко не каждый ребенок – Опи Тейлор.

Я заскочила в сувенирный магазин и нашла там рубашечку на младенца с динозавром на груди, детский комбинезончик и сапожки. После этого я отнесла Карла в комнату для ухода за младенцами, приодела его в покупки и поднесла к зеркалу, чтобы он мог собой полюбоваться.

– Эээп, – сказал Карл, тыча пальцем в динозавра у себя на груди.

– Динозавр, – ответила я.

Он внимательно посмотрел на свои ноги, одетые в сапожки.

– Обувь, – сказала я. – Тут нужно ходить в обуви. – Я поставила его на пол. – Ты можешь идти самостоятельно, но должен держать меня за руку.

– Эээп.

Я вывела его в зал и показала Дизелю.

– Как он тебе?

– Мне нужно чего-нибудь выпить.

– А я думаю, что он выглядит классно.

– Могу поспорить, в детстве ты наряжала свою кошку.

– Все в детстве наряжают своих кошек.

Мы спустились на нижний этаж и принялись осматривать выставку динозавров. Посетителей тут было немного, и одним из них оказался Хэтчет со всеми своими прибамбасами времен Ренессанса. Он медленно ходил по залу и в поисках скрытой энергии ко всему прикасался.

– Нашел что-нибудь? – спросила я.

Увидев нас с Дизелем, он удивленно охнул, а потом перевел взгляд на Карла.

– Что привело вас в это место с вашим…

– Вашей. Вашей обезьяной, – поправил его Дизель, решив расставить все точки над «i». – Опережая твои вопросы, сразу хочу сказать, что этот наш «родственник» не по моей линии.

На шее у Хэтчета был большой бактерицидный пластырь. Одет он был в зеленую тунику и коричневое трико. Крапивница его прошла. На поясе болтались пустые ножны.

– А меч твой где? – поинтересовалась я.

– На входе потребовали, чтобы я оставил его там. Боюсь, что моя жизнь в качестве вассала своего господина в этом веке полна сложностей.

Карл дергал меня за руку. Он хотел идти дальше, потому что заметил впереди трехрогого динозавра трицератопса.

– Это ты откопал Педера Тичи? – спросила я у Хэтчета.

– Ничего я не откапывал. В этом не было необходимости.

– А вот кто-то решил, что такая необходимость была.

– Эта бестия не обладает нашими уникальными талантами.

– «Бестия» – это сильно сказано, – заметила я.

– Это действительно настоящая бестия. Мне это известно доподлинно. И бестия эта получает удовольствие от творимого ею разрушения.

– Эээп, – сказал Карл, топая ногой, обутой в сапожок, и указывая в сторону динозавра.

– Эй! – возмутилась я. – Остынь немного. Я же разговариваю. А у этой бестии есть имя? – спросила я у Хэтчета.

– Есть. Мой хозяин предупреждал вас.

– Анархия, – догадался Дизель.

– Больше я об этом ничего не знаю, – сказал Хэтчет. – Только то, что она наводит страх.

С этими словами он двинулся дальше, оставляя отпечатки пальцев на каждом экспонате.

– Ты думаешь, и вправду существует некто по имени Анархия? – спросила я у Дизеля.

– Ты имеешь в виду, думаю ли я, что существует некий огнедышащий дракон, которого зовут Анархия? Нет. Или думаю ли я, что существует какой-то опасный лунатик, который называет себя Анархией? Вот это вполне возможно. – Дизель повел Карла к трицератопсу. – Хотя лично я полагаю, что называть себя Анархией как-то уж слишком театрально.

– И это говорит человек, которого зовут Дизель!

– Я себе имя не выбирал.

– А какое бы ты для себя выбрал?

– Гус.

– Потому что оно короткое?

– Потому что оно звучит нормально, и от человека с таким именем ожидают тоже чего-то нормального. Это давало бы мне определенное преимущество, – пояснил Дизель. – Потому что на самом деле я не совсем нормальный.

– Так ты думаешь, что Хэтчет заработал этот ожог на шее от Анархии?

– Возможно. Кто-то же сделал с ним такое, и это был не Вульф.

– Есть одна идея. Отпечаток руки на шее Хэтчета маленький. Так что, возможно, рука эта женская, и Анархия может оказаться женщиной. Если бы я хотела развить эту мысль дальше, то рискнула бы предположить, что таинственная подруга Риди, Анна, и есть эта самая Анархия.

– Я подумал то же самое, – согласился Дизель. – Она же могла и убить Риди. Хотя отпечатка руки на его шее я не видел.

– Большинство женщин не настолько порочны и не обладают такой физической силой, – возразила я.

– Но это должна быть очень необычная женщина.

– Тогда это может быть твоя тетка!

– Мать Вульфа? – Дизель расхохотался. – Не могу представить, чтобы она превозносила анархию. Она как Вульф: любит, чтобы все было аккуратно и под контролем.

Музейный гид стоял рядом с какой-то громадной двухэтажной конструкцией. В этом хитроумном разноцветном механизме катящиеся по рельсам шары звонили в колокола, падали, закручиваясь волчком в воронке, поднимались наверх крошечными подъемными устройствами и устремлялись в веселое путешествие вниз, грохоча и звеня на все лады. Все это крепилось на массивной металлической раме и работало от электрического привода. На висевшей рядом табличке было написано, что это сооружение называется «аудиокинетическая скульптура».

Гид стоял, раскачиваясь на каблуках, и скучал. Посетители рассматривали диковинную скульптуру, но вопросов никто не задавал. Я оставила Карла на Дизеля и, пройдя через весь зал, подошла к нему.

– Мне очень понравилась эта машина с шариками и колокольчиками, – сказала я. – Она новая? Я в вашем музее в первый раз.

– Официально эта штука называется «Выдумка Архимеда», – ответил гид. – Она была спроектирована и построена Джорджем Роадсом, а в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году ее поставили сюда.

– Я надеялась увидеть здесь что-нибудь из того, что сохранилось со времен старого музея, который был на углу Беркли и Бойлстон.

– В дальнем конце этого зала на специальном пьедестале стоит небольшая кинетическая скульптура, одна из того немногого, что было перевезено сюда из старого помещения музея.

Повернувшись в указанную им сторону, я увидела, что Хэтчет уже прошел через всю комнату к этой скульптуре и теперь стоит, прижавшись носом к стеклу музейного стенда, явно напряженно соображая, как пробраться к экспонату вплотную.

– Господи! – воскликнул экскурсовод. – Сэр, – обратился он к Хэтчету, – отойдите от стекла, пожалуйста.

Хэтчет сделал шаг назад, после чего молча устремился к следующему экспонату.

– Иногда сюда приходят странноватые посетители, – заметил гид. – Как вы думаете, кого он должен изображать в этом костюме?

– Средневекового вассала, – сказала я.

– Со мной такое впервые, а я-то думал, что уже всякое повидал.

– Похоже, его по-настоящему заинтересовала эта небольшая штуковина.

– Поэтому-то мы и вынуждены были поместить этот экспонат под стекло. Он запускается вручную, и люди хотят увидеть его в действии.

– А сами вы когда-нибудь видели, как он работает?

– Да. И это не настолько интересно. Раскачивается шарик, который, теряя свой импульс, бьет по разным колокольчикам. Вот и все дела. Но один из колокольчиков, по-видимому, сломан. Поэтому он не звенит, а просто издает глухой такой звук – бум.

– Тем не менее мне все равно интересно, потому что это часть того, первого музея.

– А вот это правильно. На нем есть небольшая табличка. Большинство зрителей ее даже не видят, потому что она находится за стеклом.

Я подошла к витрине и взглянула на табличку. «Двигательная машина, изготовлена Монро Тичи, 1890». Прикоснувшись к стеклянному футляру, я ощутила слабые вибрации и еле уловимое тепло. Я была уверена, что Хэтчет это тоже почувствовал.

Подошедшие Дизель с Карлом тоже смотрели на машину Монро.

– Я чувствую вибрации, – сказала я Дизелю, – а еще гид сказал, что там есть один колокольчик, который не звенит. Это может быть связано с первой частью нашей загадки, где говорится, что тишина может звучать громче, чем слова.

– Но вся эта штуковина запечатана внутри стеклянного ящика, – задумчиво сказал Дизель. – Ну хоть что-нибудь в этом деле может быть просто, без выкрутасов?

– Возможно, послание откроется, когда мы приведем в движение шарик, – предположила я. – Ты можешь сдвинуть его с места? Ну, подумать как-то, чтобы он сдвинулся, или еще что-нибудь в этом роде?

– Это в набор моих способностей не входит. Как и заставить корову летать. Этого я тоже не умею.

Мы еще какое-то время стояли перед стендом, молча глядя через стекло. Двигательная машина выглядела так, что вполне могла бы продаваться в «Шарпер имидж» – сети магазинов своеобразных хитромудрых подарков, предназначенных для людей, у которых и так уже все есть.

– Но ведь открывать запертые вещи входит в набор твоих талантов, – сказала я. – Можешь открыть этот ящик?

– Да. У основания, где этот прозрачный колпак крепится к пьедесталу, есть небольшой замочек. Он похож на замки, которые ставятся на витрины с драгоценностями в универмагах. Главный вопрос в том, что делать, когда я его открою.

– Думаю, ты должен это украсть.

– У тебя и для этого тоже есть какой-то план?

– Мы с Карлом отвлекаем внимание, ты кладешь машину в свой рюкзак и спокойно уходишь с ней.

– А что будет, если меня поймают?

– Я буду клясться и божиться, что вижу тебя впервые в жизни.

– Думаю, это может сработать, – сказал Дизель.

– А если не сработает, ты всегда можешь сбежать из тюрьмы.

– Там холодно, – сказал Дизель.

Я мило улыбнулась ему.

– Но зато если тебя все-таки не поймают, я сегодня вечером буду ласкова с тобой.

Брови его удивленно дрогнули и приподнялись.

– Насколько ласкова?

– Очень ласкова.

– И ты уляжешься в постель голой?

– Нет, но зато я испеку тебе печенье.

Он ухмыльнулся.

– Не пойдет. Если я сопру эту штуку, ты должна прийти и лечь в нашу постель голой.

– Это может спровоцировать меня содействовать тому, чтобы тебя поймали.

Он покачал головой:

– Ты не можешь сделать этого. На нас с тобой лежит ответственность.

– А ты не боишься, что это тебя разочарует, если я действительно приду в постель голой?

– С собой я как-нибудь справлюсь.

«Ага, – подумала я, – а как насчет меня?» Я-то не могу с собой справиться, даже когда одета по полной программе.

– Посмотрим, – уклончиво сказала я. – Но все же попытайся сделать так, чтобы тебя не поймали.

Дизель положил ладонь на нижний край стеклянного ящика и провел пальцами по маленькому серебристому замку.

– Готово. Теперь твой выход.

Я посмотрела вниз на Карла.

– Ты должен поднять суматоху, – сказала я ему. – Нужно, чтобы никто не смотрел на Дизеля. А еще я хочу, чтобы, когда я тебе свистну, ты вышел из здания и отправился к машине на автостоянке.

– Чии, – ответил на это Карл и поднял вверх два больших пальца.

Всего в помещении находилось человек двадцать плюс экскурсовод. Карл резво пробежал через зал, выхватил у какой-то женщины сумочку и рванул с ней к выходу.

– Моя сумочка! – взвизгнула дама. – Этот волосатый мальчишка забрал мою сумочку!

Все дружно посмотрели на кричавшую женщину, потом на Карла. А он поднял сумочку над головой и звонко застрекотал:

– Чии, чии, чии!

– Это не мальчишка, это обезьяна! – воскликнул кто-то. – Хватайте ее!

Гид принялся звонить по телефону, пытаясь вызвать охрану, а все остальные в зале кинулись ловить Карла: матери, отцы, их дети, а также пожилая дама в электрической инвалидной коляске.

Карл прыгнул на Выдумку Архимеда, взобрался на верхушку и вытряхнул вниз содержимое сумочки. Металлические шары катились по рельсам, звонили колокольчиками, закручивались по кругу в воронках, а сверху на все это падал дождь из салфеток, тюбиков губной помады, мелочи и всяких женских пустячков.

Обуздать это создание могла только я. Но в этот момент и я тоже – вместе со всеми остальными – замерла на месте и молча следила за тем, как на тридцатифутовой высоте скульптуры резвится Карл, словно обезьяна, вырвавшаяся наконец на свободу.

Затем я оглянулась на Двигательную машину Монро и обнаружила, что она пропала – вместе с Дизелем. Стеклянный колпак был цел и невредим, но пуст, и я подумала, что в таком виде отсутствие этого устройства может быть замечено не сразу. Быстрым шагом я подошла к лифту и свистнула Карлу. Он тут же прыгнул с Выдумки на спиральную лестницу, стремглав оббежал двух охранников, увернулся от Хэтчета и пулей влетел в лифт за мгновение до того, как двери начали закрываться. Однако закрыться им не дал Хэтчет. Лицо у него было красное и сердитое.

– Она пропала, – заявил он. – Стеклянный ящик пуст. Я первый нашел эту штуку, вы ее украли, и я хочу получить ее обратно.

Он протянул руки, чтобы схватить меня. Инстинкты сработали мгновенно, и я с размаху врезала ногой по его средневековым яйцам. Отлетев на несколько шагов назад, он шумно выдохнул и согнулся пополам, после чего двери лифта все-таки закрылись.

– Эээк, – сказал Карл.

– Просто он плохой человек, – объяснила я ему.

Мы вышли из лифта на подземной парковке и побежали к нашему джипу. Дизель уже ждал нас с заведенным двигателем. Мы быстро запрыгнули внутрь, и Дизель выехал из гаража.

– Это было просто, – сказал он.

Для него, может, и просто. Но только не для меня. Сердце мое колотилось в совершенно бешеном ритме, а адреналина в крови было столько, что меня в буквальном смысле трясло.

– Ты видел Карла? – спросила я. – Он был бесподобен. Все это очень напоминало представление «Сирк дю солей», только в помещении Музея науки. Мы могли бы пристроить его на работу в качестве румынского акробата.

А Карл тем временем нашел в шерсти у себя на груди крошку утреннего кекса, извлек ее оттуда и тут же съел.