25

На какое-то драгоценное, невозвратимое мгновение потрясенные Северные Волки застыли, потеряв способность двинуться с места. Это дорого им обошлось: Делгар оказался ближайшей мишенью, и он едва успел поднять топор, как вражеский молот размозжил ему голову. Дуротан с обостренной четкостью видел каждую деталь: форму головки молота, смешанные красно-черные пятна на руке Красного Ходока, опускающийся кусок камня и шок на лице Делгара за мгновение до того, как его лицо уже невозможно стало разглядеть.

Снег прежде заглушал их запах, но теперь, когда Красные Ходоки обнаружили себя, их зловоние атаковало ноздри Дуротана не хуже самих врагов. Он задохнулся от этого запаха, закашлялся и заслонил собой Дрек’Тара. Он слышал, как шаман призывает Духов на помощь, но не мог зря тратить времени, чтобы проверить, помогут ли они теперь, страдающие и больные. Делгар уже лишился жизни; его кровь заливала снег, образуя лужу дымящейся красно-черной жидкости.

Дуротан инстинктивно поднял Секач, как раз вовремя, и успел парировать сокрушительный удар. Он слегка согнул ноги, и Красный Ходок по инерции проскочил на шаг дальше. Отступив на шаг в сторону, Дуротан вложил всю силу своего тела в поворот, Секач превратился в продолжение его могучих рук, и он почти разрубил врага пополам. Из раны хлынула свежая кровь, потекла по засохшей корке на теле жертвы, и Красный Ходок зашатался. Молот выпал из его ослабевших рук, глаза остекленели. Он умер раньше, чем упал на снег.

Гейя взяла с собой копье, и, несмотря на возраст, орудовала им так же искусно, как плясала у костра в День летнего солнцестояния. Длинное копье не давало врагу дотянуться до нее булавой, а небольшие размеры тела позволяли Гейе двигаться быстрее, чем он. Красный Ходок сделал выпад булавой, пытаясь сломать ее древко, словно ветку, разбить его в щепки. Но прежде, чем ему удалось осуществить задуманное, оружие Гейи вонзилось ему в горло. Чужак забулькал, и его тело ударилось о землю. Гейя рывком выдернула копье и снова бросилась в бой.

Дрек’Тар продолжал читать молитвы. Одна из женщин Красных Ходоков заметила его и злобно зарычала. От этого корка старой крови у нее на лице потрескалась, и засохшие хлопья, отвалившись, упали на снег. А потом женщина и еще два ее соплеменника направилась прямо к старику.

– Дрек’Тар! – крикнул Дуротан, но шаман не обратил на него внимания. Он стоял так, будто врос корнями в землю, его незрячее лицо было обращено к врагам. Затем, на глазах у Дуротана, готового увидеть, как этот орк, которого он всю жизнь почитал больше всех, погибнет прямо у него на глазах, Дрек’Тар поднял свой посох, произнес несколько слов, которых Дуротан не понял, и ударил посохом о землю.

Раздался стон, какой могло бы издать горло живого существа, и на снегу возникла зигзагообразная трещина. Она становилась все шире и шире, открываясь, словно голодный рот, и все три Красных Ходока провалились в нее. Эхо еще долго разносило их вопли, пока они не умолкли.

Дуротан поймал взгляды Зарки и Кулзака. В едином порыве все трое бросились на двух оставшихся Красных Ходоков, и с криками теснили врагов, пока и они тоже не рухнули в трещину.

– Дуротан! – раздался голос Гейи, стоящей у отверстия пещеры, служившей входом в Обитель Духов. – Здесь, внутри, есть еще враги! Быстрее!

Дуротан бросил на шамана взгляд, полный страдания.

– Дрек’Тар, расселина находится перед тобой на расстоянии вытянутой руки. Я не могу найти способ перебраться через нее.

– Убей наших врагов! Со мной все будет в порядке! – ответил ему Дрек’Тар. И после того, как Дуротан увидел, что сама земля разверзлась в ответ на мольбу шамана, он ему поверил.

– Мы за тобой вернемся! – пообещал он и бросился в пещеру вслед за Кулзаком и Заркой.

Пещера выглядела такой потрясающе прекрасной – даже прекраснее, чем ему показалось с первого взгляда, – но Дуротан не мог сейчас думать о красоте. Молодой вождь сосредоточился на уродстве, на непристойности присутствия Красных Ходоков в этом священном месте. Он позволил кровожадности, рожденной праведным гневом, заполнить его душу и управлять его рукой, когда набросился на них.

Дуротан чувствовал, как кровь брызжет ему в лицо, чувствовал ее вкус у себя во рту. Его рука, казалось, становилась только сильнее, когда он размахивался, отражал удары, бил и отсекал. Он слышал вокруг себя звуки боя, торжествующие крики, предсмертные хрипы, треск ломающихся костей и черепов, кровь лилась потоком, а кишки вываливались наружу.

Наконец все закончилось. Дуротан закружился, высматривая новых врагов, но все противники лежали, цепенея, на ледяном полу. Тяжело дыша, он опустил руки, только теперь почувствовав, что они трясутся от усталости. В пещере стало тихо, ужасно тихо.

Дуротан поискал глазами товарищей. Гейя выглядела обессиленной, но, встретившись с ним взглядом, улыбнулась. Кулзак стоял неподалеку и тоже оценивал положение. Как раз в тот момент, когда Дуротан повернулся, чтобы поспешить за Дрек’Таром, вошел старый шаман в сопровождении Зарки.

– Каким образом?.. – начал было Дуротан.

– Трещина закрылась, когда в ней отпала надобность, – просто сказал Дрек’Тар, будто в подобном чуде не было ничего удивительного. Но, с другой стороны, они ведь находились не где-нибудь, а в Обители Духов.

Эта необыкновенная пещера снова поразила Дуротана. Он вспомнил рассказ о том давнем посещении этого места вождем. В центре повествования стояли приключения героя клана, а сами Духи изображались как уступившие воле упрямого Северного Волка. Теперь Дуротан понял, что если того вождя заставили прождать три дня и три ночи, то ожидание далось ему легко, ведь его окружала такая красота.

Полость, в которой они оказались, была всего лишь началом пещеры. Еще один вход в глубине ледяного зала подсказывал им, куда надо идти, и Дуротан еще раз ощутил, что его зовут побродить по мягко освещенным проходам. Теперь он видел, что освещение создают не камни, вделанные в пол, как ему сначала показалось, а лишайники, растущие на поверхности. Такое количество льда создавало много отражений, и каждый таинственно сияющий участок освещал большое пространство.

И тут Дуротан почувствовал, как его восхищение сменилось страданием. Красные Ходоки – и Северные Волки тоже – выказали полное неуважение к Духам, проливая здесь кровь.

– Как это могло произойти? – вслух спросила Гейя, страдая даже сильнее, чем сын.

– Похоже, они жили тут некоторое время, – высказал свое мнение Кулзак и подтолкнул мыском сапога труп Красного Ходока.

– Они пришли в тот момент, когда Духи были слабее всего, – сказал Дуротан. И произнося эти слова, он почувствовал, что в его груди опять скапливается ярость, подобная некой физической сущности, которая притаилась там и тлеет. – Духи не смогли защитить себя. Дрек’Тар, ты думаешь, именно поэтому они позвали нас на помощь?

Может ли это быть так просто – и так жестоко? Неужели Северные Волки понадобились только для того, чтобы убрать это уродливое пятно – Красных Ходоков – из священного места?

– Я не знаю, – нахмурился Дрек’Тар. – Они до сих пор зовут нас. – Он склонил голову к плечу. – Меня… и Гейю.

Дуротан понял. Он не мог бы утверждать, что не разочарован, но он признал, что Духам важнее поговорить с шаманом, чем с вождем клана. Может быть, это также выражение порицания за то, что их Обитель осквернили кровопролитием.

– Идите. Мы останемся здесь и постараемся очистить внешнюю часть святилища.

Гейя взяла под руку Дрек’Тара и повела его, медленно, чтобы не упасть на скользком льду. Дуротан смотрел им вслед и завидовал. Однако перед ним стояла другая задача, и вождь Северных Волков надеялся, что сделает Духам приятное. Он, Зарка и Кулзак вернулись обратно и осмотрели грязные, покрытые кровью мертвые тела Красных Ходоков.

– Мы всегда сжигали наших достойных воинов, павших в бою, – произнес Дуротан, кривясь от отвращения. – А когда уже не могли этого делать, старательно собирали камни, чтобы покрыть ими тела. Так мы выражаем наше уважение к погибшим. Эти… твари не заслуживают уважения. Мы их скормим обитателям воды.

Он не мог придумать ничего более оскорбительного для орка, чем медленно распухать и разлагаться в воде, чтобы от него отщипывали по кусочкам плоть мелкие рыбешки.

– Ха! Это им подойдет, – согласился Кузлак, с одобрением кивнув. – А как насчет Делгара?

Дуротан помрачнел.

– Он погиб снаружи, его кровь пролилась на снег. В снегу мы его и похороним. Но сначала уберем этих отвратительных тварей из Обители Духов.

– Сразу же, – с готовностью согласился Кулзак. Он ухватил за ноги одного из Красных Ходоков и приготовился тащить его наружу, но Дуротан остановил воина.

– Нет, – сказал он. Сколь бы ни хотел вождь распорядиться иначе, у него не было другого выхода. – Мы должны их вынести. Нельзя допустить, чтобы их кровь еще больше осквернила это место.

Вид спутников Дуротана был таким же недовольным, каким их предводитель чувствовал себя, но они не стали спорить. Дуротан поморщился от отвращения, поднимая на руки тело, держа мертвую плоть на расстоянии нескольких дюймов от своего носа и чувствуя, как кровь пачкает его кожаные доспехи. Это было противно, Ходоки были мерзкими, и он радовался тому, что выбрал для них такое унизительное место упокоения. Орк надеялся, что Духи это одобрят.

Они вынесли все трупы наружу, а потом, один за другим, бросили в ледяную глубину. На врагах были разрозненные доспехи, – несомненно, они ограбили дренеев и орков, которых сначала прикончили, а потом съели. Дуротан невольно содрогнулся, представив себе эту картину и глядя, как уродливые тела, обремененные такой тяжестью, погружаются в воду и исчезают без следа.

Никто не предложил снять доспехи и взять их себе. Северный Волк предпочел бы смерть перспективе облачиться во что-то носимое прежде Красным Ходоком.

Как бы там ни было, эти чудовища встретили более почетный конец, чем заслужили своей бесчестной жизнью. Дуротан удовлетворенно кивнул. Что ж, отделаться от трупов было самой легкой частью задачи. Теперь он, Зарка и Кулзак принялись за работу по расчистке подходов к пещере.

Они начали с внешнего участка. Орки сгребали испачканный кровью снег и землю, используя найденные внутри предметы (например, корзины и другие емкости), и вываливали в поглощающую все воду. Покончив с этим, они засыпали своего павшего товарища чистым снегом. Здесь, рядом с Духами, будет покоиться Делгар, в своей могиле под продолговатым снежно-белым холмиком.

Втроем они вернулись в большой ледяной зал, где произошел финальный бой. Дуротан на минуту остановился, чтобы осмотреться, пытаясь решить, что лучше делать дальше.

Он нахмурился. Здесь что-то было не так. На мгновение ему захотелось отмахнуться от этого ощущения. Конечно, что-то не так: святость этого места была нарушена. Но дело не в этом. Тут было что-то другое.

Красные Ходоки здесь прятались, возможно, потому, что они, в каком-то смысле, питались, энергией Духов. В их лагере было больше порядка, чем Дуротан ожидал от этих безумных созданий. Он выглядел, по правде говоря, как обычный лагерь орков – лежали шкуры для постелей, одежда, оружие…

…много оружия.

Много шкур для постелей.

Слишком много.

Внезапно Дуротану показалось, что он получил удар в живот, отозвавшийся острой болью глубоко внутри: он понял, каким был истинный план Красных Ходоков.