9-й мехкорпус

9-й мехкорпус (генерал-майор К. К. Рокоссовский) насчитывал в 35-й тд (генерал-майор Н. Новиков) и 20-й тд (полковник М. Катуков) около 300 танков, из них 175 БТ, 111 Т-26, остальные — плавающие Т-38 и Т-40, вооруженные только пулеметом. 131-я моторизованная (полковник Н. Калинин), как и артиллерия, была бестранспортной. Многие танки корпуса, уже явно отслужили свой срок (например: числилось 24 БТ-2 и 61 БТ-5), и представляли собой скорее учебные, чем боевые машины. Новые танки ожидали получить к 15 июля.

Подъем корпуса по тревоге осложнился непредусмотренными обстоятельствами. Комкору пришлось брать на себя ответственность за решения, которые по рангу он права принимать не имел. 22 июня около 4 часов утра поступила телеграмма, но почему-то из штаба 5-й армии, а не КОВО: «вскрыть секретный пакет». Сделать это можно было только по распоряжению Председателя СНК или наркома обороны, а связи уже не было. Рокоссовский собрал совет, и пакет вскрыли. Задача: «Корпусу выступить в направлении Луцк, Ровно, Ковель». Но в корпусе имелось ничтожное количество автомашин, а рядом находились центральные склады и гарнизонный автопарк. И снова приказ комкора: вскрыть склады, забрать транспорт и боеприпасы. В 14.00 корпус выступил. Рокоссовский с горечью и тревогой поглядывал на старые «бэтешки» и Т-26: выдержат ли они марш и бой? Пехота, посаженная на танки и машины (с перегрузкой), двигалась перекатами. Танки делали остановки в ожидании пехоты, бойцы с очередного рубежа выгрузки отмахивали по 50 км пешим порядком, неся на себе ручные и станковые пулеметы, 50- и 82-мм минометы и боеприпасы. И все это под нещадными бомбежками. Жара и изнурение заставили сократить переходы до 30–35 км. В пакетной директиве ставилась задача, рассчитанная на полнокровно-штатный корпус. Вариант внезапного начала войны и вступления в бой на стадии формирования и перевооружения не предусматривался. Но более всего угнетало отсутствие связи со штабом фронта и с соседями, неизвестность обстановки. Через посланцев установили: слева выдвигается 19-й мехкорпус Н. Фекленко.

Первой к Ровно вышла 131-я мд. Ей командарм-5 Потапов, тут же временно подчинив себе, приказал занять оборону по р. Стырь на участке Луцк — Млинов. Сделано это было через голову Рокоссовского. Основные силы корпуса выдвинулись южнее Ровно.

Не без труда выяснили обстановку, иногда пользуясь даже сомнительными источниками: 19-й МК наступает на Дубно, 22-й ведет бои севернее Луцка. Так 9-й мехкорпус вступил в бои. 131-я мотодивизия Калинина плотным артогнем уничтожила немецкие танки и мотопехоту, форсировавшие р. Стырь, и отбила попытки новой переправы. 35-я тд Новикова отбросила колонну вражеских танков и пехоты, двигавшуюся на Ровно. Очень успешными оказались действия 20-й тд. Ею в эти дни практически командовал полковник В. Черняев, поскольку М. Катуков 22 июня находился в госпитале на операции и с незажившими швами догнал дивизию уже на марше. 20-я после изнурительного марша с ходу атаковала части немецкой 13-й тд, застав их на привале. 24 орудия артполка майора С. Юрьева прямой наводкой расстреляли немецкие танки и пехоту. Атаки мотострелкового полка переходили в рукопашные схватки. По свидетельству М. Катукова, было уничтожено 60 немецких танков, среди которых кроме обычных Pz.II, Pz.III и Pz.IV оказались чешские «Шкоды» (видимо Pz.35(t) или Pz.38(t) — Авт.), французские «Рено»(видимо R35 — Авт.), «Шнейдер-Крезо» (? — Авт.) и даже английские танкетки «Карден-Лойд» (плавающие, типа нашего Т-38 — Авт.). Но и наша 20-я тд потеряла 33 БТ. Анализируя итоги боя, М. Катуков пришел к выводу о нецелесообразности применения слабо бронированные «бэтешки» в прямых атаках.

Горький урок не прошел даром. «Именно этот бой под Клеванью, — писал Катуков, — впервые заставил меня задуматься над вопросом широкого использования танковых засад. Эта тактика впоследствии в боях под Орлом помогла нам с малыми силами нанести серьезный урон 24-му корпусу Гудериана».

С 25 июня на 9-й мехкорпус навалились основные силы немецких 13-й и 14-й тд с пехотными и моточастями. Что мог противопоставить им Рокоссовский? Позже он вспоминал: «Все, что мог сделать командир корпуса, располагая очень небольшим количеством танков, — это опереться на артиллерию. Так я и поступил». Имея 7-летний опыт Первой мировой и Гражданской войн и понимая слабость своих танковых сил, Рокоссовский сделал основной упор на артиллерийский комбинированный удар. Массированный артиллерийский огонь, особенно новых 85-мм пушек, выбивал вражеские танки, а внезапные атаки наших танков и пехоты в критические моменты боя отбрасывали немецкую пехоту от магистрали Ровно — Луцк.

27-30 июня обстановка на северном фланге фронта резко обострилась, немцы усиливали нажим и в помощь своим танковым и мотодивизиям выдвинули пехотные. 22-й МК отошел от Луцка, 19-й был остановлен у Дубно. Положение 9-го оказалось не лучшим. Рокоссовский получил приказ фронта: «нанести контрудар во фланг прорвавшейся группе противника». Но прибыв в 20-ю тд, он увидел такое, что заставило его готовиться не к наступлению, а к обороне. С юго-запада на Дубно в сторону Ровно двигались одна за другой колонны немецких танков, артиллерии, бронемашин и мотопехоты. И снова Рокоссовский взял на себя ответственность за решение, которое формально противоречило приказу о немедленном наступлении. При явном превосходстве врага оно обернулось бы уничтожением основных сил корпуса.

В тех болотистых местах немцы со своими танками и тяжелой техникой в основном передвигались по большим и твердым дорогам. Поэтому комкор 9-го МК прикрыл рубеж на шоссе Луцк — Ровно 35-й тд Новикова. Сюда же перебросил 20-ю тд с ее артполком из 85-мм орудий. Начштаба Маслов и Черняев быстро осуществили маневр. Орудия поставили в кюветах, а часть — прямо на шоссе.

Немцы приближались «ромбом»: впереди — мотоциклы, за ними — бронемашины и танки. Артиллеристы корпуса подпустили их как можно ближе и ударили разом, в упор. На шоссе мгновенно образовалась чудовищная пробка из обломков мотоциклов и бронемашин, трупов. Но хвост колонны продолжал по инерции накатываться, давя своих же и усиливая неразбериху. Немецкие танки заметались в стороны, подставляя борта под разящие выстрелы. В конце боя командир 35-й тд Новиков бросил в атаку наши танки и, преследуя немцев, занял господствующие высоты в нескольких «км» от перекрестка дорог.

Немецкие командиры, не рискуя больше двигаться по шоссе, вызвали «юнкерсы», но уже зная этот шаблонный вариант: наши войска укрылись в лесах и окопах. Попавший в плен немецкий штабной полковник показал на допросе: «Артиллерия ваша превосходна, да и дух солдата на высоте». Так, обороняясь и контратакуя, действовал 9-й мехкорпус. Гальдер записал: «1 июля западнее Ровно последовало глубокое вклинение русских соединений из района Пинских болот во фланг 1-й танковой группы».

Но силы 9-го корпуса таяли — источником пополнения становились отступающие подразделения, потерявшие связь со своими частями, их ставили в строй. Необычная обстановка заставляла прибегать к необычным тактическим приемам. М. Катуков свидетельствует: немцы панически боялись нашей артиллерии и танков Т-34, и мы стали ежедневно менять позиции батарей, создавали впечатление крупной артгруппировки, а машины, обшив фанерой и покрасив, превратили в «тридцатьчетверки» и немцы не лезли напролом.

В начале июля корпус вел бои на р. Стырь, оседлав дорогу на Житомир, прикрывал отвод 5-й армии на рубеж укрепрайонов и участвовал в контрударе под Новоград-Волынском.