Тараню мостик, словно свинцовая пуля, прошивающая сервант с фарфором и хрусталем. Врезаюсь в дисплеи и стратегические панели, прошибаю насквозь металлический каркас стен, стальные своды коридоров и наконец ударяюсь о перегородку в сотне метров за мостиком. Я оглушен. Севро не видно. Зову его по интеркому. Он что-то стонет насчет своей задницы – может, и правда обосрался.

В шлемах нам ничего не слышно, но я знаю, что в чреве корабля стоит оглушительный вой: членов команды всасывает вакуум открытого космоса. Их выкидывает наружу сквозь разбитые окна из-за резкого скачка давления на корабле. Синие, оранжевые и золотые со стонами разлетаются в разные стороны. Черные не издают ни звука. Однако это совершенно не важно. В космосе все рано или поздно умолкает.

Левая рука искрит. Импульсная пушка искорежена. Дикая боль. Кажется, у меня сотрясение. Меня рвет, и шлем изнутри наполняется кисловатой вонью, щекочущей ноздри. Ноги и правая рука вроде как слушаются. Стекло обзора разбито. Едва держусь на ногах, потому что и меня тянет в сторону мостика.

На карачках проползаю через дыры, которые сам же и проделал в стенах. Добираюсь до мостика. Там царит полный хаос. Члены экипажа в отчаянии хватаются за что попало, лишь бы только не улететь в холодную тьму. Мимо меня проносится золотая, ей не удается уцепиться. Наконец загораются красные аварийные огни. Аварийные перегородки изолируют эту часть корабля, чтобы восстановить давление и перекрыть утечку кислорода. Одна из них опускается в двух шагах от меня, рядом с той стеной, в которую я врезался. Подставляю руку, металл перегородки скрежещет о скафандр, и тут появляется Севро. В последний момент он успевает проскользнуть в щель, и та со стуком исчезает. Мостик изолирован, мы успели попасть внутрь. Отлично!

Свист от выходящего воздуха прекращается, стальные слоты закрывают разбитые иллюминаторы. Офицерский состав и экипаж поднимаются с пола, хватая ртом воздух, но ловить нечего. Кислородное снабжение отсека еще не восстановлено. Золотые, черные и синие в кислородных масках спокойно смотрят, как несколько розовых слуг и оранжевых техников в судорогах бьются на полу, словно выкинутые на берег рыбы, в отчаянии ловят ртом воздух. Одного из розовых рвет кровью, легкие взрываются у него в груди, так как он попробовал задержать дыхание. Синие в ужасе наблюдают за происходящим, ведь они никогда не видели настоящей смерти. Смерть для них – просто исчезновение сигнала с радаров. В крайнем случае взрывающийся где-то вдалеке корабль или охваченный огнем шлюз. Что ж, теперь они узнают, что означает быть смертным.

Черные и золотые на эту сцену никак не реагируют. Кто-то из серых пытается оказать помощь, но уже поздно. Когда уровень давления и кислорода нормализуется, все низшие цвета уже мертвы. Никогда не забуду их лиц. Они погибли из-за меня. Сколько семей будут оплакивать своих родных из-за того, что я натворил?

В гневе топаю металлическими ботами по стальной палубе. Трижды. Люди, равнодушно смотревшие на смерть своих подчиненных, оборачиваются и видят нас с Севро в наших смертоносных скафандрах.

Наконец-то на лицах золотых и черных отражаются эмоции.

Черный стреляет по нам из импульсного копья. Севро наносит ему всего один удар металлическим кулаком, и огромный мужчина падает замертво. Остальные четверо группируются и нападают на нас, распевая одну из своих жутковатых боевых песен. Севро отражает атаку, в восторге оттого, что наконец-то он выше всех присутствующих в этом отсеке. Я беру на себя отряд серых, которые тянутся к оружию.

Все идет так, как надо. Монстры из металла против бьющихся в истерике существ из плоти и крови. Мы подобны стальным кулакам, молотящим нежную красную мякоть арбуза. Никогда еще убийство не давалось мне с такой легкостью. Это пугает меня. На войне как на войне, здесь нет места сомнениям, соображениям морали. Люди этих цветов рождены для войны. Либо они убьют меня, либо я убью их. Так гораздо проще, чем на Пробе. Гораздо проще, потому что я их не знаю, не знаю их братьев и сестер, использую металл вместо собственного тела, чтобы отправить врагов на тот свет.

У меня получается в тысячу раз лучше, чем у Севро, – вот что ужасает больше всего.

Меня не зря прозвали Жнецом. Если раньше были какие-то сомнения на этот счет, то теперь они отпадают, и я чувствую, как мою душу накрывает густая тень.

Синих стараемся не трогать. Мостик большой, но черных или серых с ракетами и энергооружием здесь немного. Зачем они тут нужны? Обычно никто не проникает на корабль через иллюминаторы. Реальную угрозу представляют две золотые с лезвиями-хлыстами. Одна из них высокая и широкоплечая, у другой умные глаза, лицо искажено отчаянием, но она все равно бросается на нас. Хлыстами они могут рассечь пополам даже наши скафандры, поэтому Севро бьет по золотым с расстояния из своей импульсной пушки, их эгиды не выдерживают, и удар приходится по доспехам, поджаривая находящуюся внутри плоть. Вот почему ауреи так строго контролируют технологический прогресс. Представители любого цвета – лишь хрупкие люди, нежные, словно голубки, неспособные выжить в мясорубке войны.

Враги повержены.

– Где ваш капитан? – спрашиваю я у синих.

В биоскафандре я выше их примерно на метр. Они растерянно смотрят на то, что мы сделали с остальными. Для них я, должно быть, чудовище из ночного кошмара. Левая рука искрит, скафандр наполовину испорчен, в другой руке жуткий хлыст.

– Я не могу потратить целый день на угрозы и топанье ногами! Вы разумные мужчины и женщины, должны понимать, что это не ваш корабль. Вы лишь обслуживаете его, подчиняясь золотому, который им командует. Теперь кораблем командую я. Где капитан синих?

Капитан остался в живых. Тихий, аккуратного вида мужчина с длинными конечностями и худым телом. На лице свежая рана, явно причиняющая ему жуткую боль. Он дрожит и всхлипывает, придерживая края раны, словно боится, что его лицо развалится пополам. Дядька Нэрол обозвал бы его дурнем говенным. Эо избрала бы другую тактику, поэтому я подхожу к нему и тихо говорю:

– Вы в безопасности. Только без глупостей.

Освобождаюсь от шлема, из него вытекают рвотные массы. Велю капитану отойти в угол и снять с себя повязку со звездой. Дрожа всем телом, он собирается выполнить мой приказ, но не успевает – к нам бросается Севро, срывает с него повязку, подхватывает его на руки и переставляет в нужное место, будто куклу.

Полная темнокожая женщина с широкими плечами презрительно фыркает, наблюдая за этой сценой. Она на удивление крепкого телосложения для синей. Лысая, как и все они, с лазурными цифровыми татуировками, покрывающими не только макушку и виски, но также руки и шею.

Севро одним гигантским прыжком оказывается рядом со мной.

– Севро, кончай выпендриваться!

– А мне нравится быть большим!

– Так я ж все равно больше тебя!

Он пытается скрестить пальцы, но в скафандре они плохо слушаются.

Приказываю синим техникам дать нашим друзьям на «аисте» доступ в один из ангаров. Вернувшись на свои места, синие успокаиваются и четко выполняют мои приказания. Никто не осмеливается мне перечить, потому что их жизнь в моей власти. А вот насчет остального экипажа неизвестно. Возможно, они преданы правительнице. Или только командиру корабля. Глупо думать, что все они придерживаются одинаковых убеждений. Вот в этом-то мне и предстоит разобраться.

Наблюдаю на дисплее за тем, как в ангар заходит «аист». Он совсем на ладан дышит. Два корабля сопровождения тут же выполняют стыковку. Моим упырям предстоит сразиться с убойными отрядами, которые вот-вот взойдут на борт «аиста». Возможно, они выстоят, но, если черным и серым «Вангарда» удастся заблокировать их в ангаре, все пропало.

Из-за перегородки, отделяющей мостик от остальной части корабля, доносятся какие-то звуки. Низкое, утробное шипение. Дверь раскаляется докрасна, в центре образуется небольшое пятно серой дюрстали. Черные или серые морпехи, наверняка под предводительством кого-то из золотых, решили вернуть командование над кораблем. Что ж, не так быстро.

– В коридоре есть камеры? – спрашиваю я у техников, но те молча переглядываются.

– Шевелитесь, идиоты безмозглые! – орет на них синяя, на которую я до этого обратил внимание.

Она отталкивает незадачливого коллегу и быстро синхронизируется с пультом управления. На экране появляется изображение, подтверждающее мои опасения. Отряд, возглавляемый ауреем, пытается проникнуть на мостик.

– Покажи отсек с двигателями, систему жизнеобеспечения и ангар, – бросаю я, и она выполняет приказ.

Там та же история. Золотые ведут отряды серых морпехов и черных рабов-рыцарей к важнейшим подсистемам корабля, хотят вывести центры управления из-под моего контроля. Или того хуже – постараются взять «аиста» штурмом, а то и вообще уничтожить, чтобы убить или взять в плен Мустанга и моих друзей.

– Кто хочет получить этот корабль? – сурово спрашиваю я, пробираюсь на капитанский мостик, отпихнув лежащее на дороге тело, и обвожу взглядом переминающихся внизу синих.

Они не смотрят мне в глаза. Вот стоят две женщины примерно моего возраста. Бледные, светящиеся изнутри, словно утренний снег, лица испещрены ручейками слез и грязными разводами. Широко открытые лазурные глаза опухли и покраснели. Сегодня они впервые видели, как умирают их друзья, а я даю выход своему гневу и кичусь мнимой победой. Как же легко потерять себя на войне…

Никогда не забывай, кто ты, говорю я себе. Никогда не забывай об этом.

С нами пытаются связаться дюжина кораблей и пункт наземного командования цитадели. Хотят знать, что произошло. Штурмовики и истребители неспешно движутся в нашу сторону. Я активирую закрытый канал связи, теперь меня услышат на всем корабле.

– Внимание, экипаж судна, ранее известного как «Вангард»! Теперь ваш корабль будет носить имя «Пакс», – объявляю я и выдерживаю театральную паузу, зная, что любая хорошая песня, любой хороший танец есть игра напряжения и расслабления, приводящая к гармонии звука и движения.

Севро ухмыляется, словно мальчишка. Сняв шлем, он становится похож на чертенка в огромном скафандре. Делает забавные пассы руками, чтобы рассмешить меня, но я строго качаю головой – сейчас не время.

– Мое имя Дэрроу Андромедус, копейщик марсианского дома Августусов. Объявляю это судно военным трофеем! Теперь оно принадлежит мне. Равно как и ваши жизни, по законам космических войн Сообщества. Прошу у вас прощения за это, ведь, скорее всего, вам придется умереть. Вы посвятили жизнь своему призванию. Среди вас есть электрики, астронавигаторы, пулеметчики, уборщики, техники и ремонтники. Мое призвание – завоевывать. Этому нас учат в школе. Там мне рассказали о способах захвата вражеского военного корабля, подавления мятежа и управления. После того как мостик вражеского судна взят под контроль, мы, согласно процедуре, обязаны просто-напросто зачистить корабль.

Севро активирует скрытую консоль на задней стороне навигационного дисплея, к которой имеют доступ только золотые. Синие пораженно отшатываются. Такое ощущение, что я зашел к ним на кухню и показал, что под раковиной спрятана атомная бомба. Консоль сканирует знак ауреев на руке Севро и мигает золотыми огоньками. Теперь ему остается просто ввести код, и все иллюминаторы и люки корабля откроются. Погибнут двадцать тысяч мужчин и женщин.

– В конструкции наших кораблей заложена функция зачистки. Почему? Не из-за сомнения в вашей преданности – на самом деле мы в ней уверены, – а просто потому… – говорю я, глядя на список, который мне протягивает один из синих, – потому что на борту этого корабля шестьдесят один золотой. Все они – верные слуги верховной правительницы, а я – ее враг. Они не станут выполнять мои приказы. Устроят саботаж на корабле, попытаются захватить мостик, пожертвуют всеми вами и бросят на верную смерть. Из-за их ненависти ко мне никто из вас больше не увидит своих любимых.

Есть и еще одна проблема. Верховная правительница пока не знает, что здесь произошло, но вскоре поймет, что ее гордость – флагман армады больше ей не принадлежит. Корабли преторов откомандируют сюда эскадру штурмовиков, на бортах будут находиться легионы черных и серых морпехов. Их поведут в бой золотые рыцари, которым нужна моя голова, и ради этого они будут готовы убить любого, кто встанет у них на пути.

Если я сброшу вас в открытый космос, то никто их не остановит и они убьют меня. Как видите, ваше спасение в моих руках, а мое – в ваших. Я не стану жертвовать двадцатью тысячами невинных людей, чтобы уничтожить шестьдесят врагов. Я выбрал этот корабль именно из-за вас, из-за экипажа. Вы – лучшие представители Сообщества. Для меня вы незаменимы. Поэтому я предлагаю вам добровольно признать меня командиром, предоставив судьбе решать участь тех золотых, которые считают вас вещами, и не более.

От своего имени, а также от имени лорда-губернатора Марса Нерона Августуса разрешаю вам взять в плен или убить ваших золотых командиров! Гарантирую вашу неприкосновенность! Отберите у них оружие, обезвредьте их, а затем подготовьте корабль к встрече с захватчиками, которые хотят стереть нас в порошок. Решать надо сейчас! Если вы промедлите, они нападут! Я хочу знать имена тех мужчин и женщин, которые первыми согласятся встать на мою сторону. Будучи вашим новым хозяином, я щедро награжу вас. Решайте же! Я только что открыл доступ ко всем складам оружия и боеприпасов на корабле! Вооружайтесь, и долой тиранов!

Первые искры революции высечены. На мостике царит мертвая тишина.

– Сильно, – усмехается Севро, подходя ко мне поближе.

– Слишком демократично? – шепчу я.

– Не думаю, что автократию можно считать демократичной, – морщит нос Севро. – Ты же пригрозил вышвырнуть их в открытый космос!

– Пригрозил? А мне казалось, я тонко намекнул…

– Ага, тонко, как бы не так! Невежа! – бодро восклицает он и хлопает себя по бедру своей металлической клешней, на биоскафандре остается вмятина. – Ничего мне не говори! – поморщившись, смущенно смотрит он на меня.

Дверь за спиной начинает шипеть. Перегородка раскалилась добела. Мои враги взяли с собой термосверло, чтобы убить меня. Руки трясутся от адреналина. За мною следят десятки голубых глаз. Красное пятно посредине двери расплывается. Долго она не выдержит. По моему хлысту проходит дрожь, превращая его в длинное смертоносное лезвие.

– У нас скоро будет компания, – подмигиваю я Севро, но тот зачарованно смотрит на дисплей.

Приказываю синим спрятаться.

– Они сделали выбор, – шепчет Севро. – Твою мать, Дэрроу, глянь!

Он прокручивает кадры, на которых оранжевые и синие опустошают склады боеприпасов. Им помогает кое-кто из серых. Одни замерли в растерянности, другие стреляют в сослуживцев, но волну бунта не сдержать. Люди хватают оружие, стремглав несутся по коридорам, сметая все на своем пути. Самое отчаянное звено – не синие, а оранжевые механики и рабочие ангара вместе с серыми, одного из которых я узнаю. Мужчина средних лет, капрал с корабля Академии. Он эвакуировался заодно со мной. А сейчас приказывает нескольким мужчинам и женщинам ворваться в покои какого-то аурея, и те с уважением подчиняются ему. Однако эта идиллия продлится недолго.

Золотые ведут за собой три мощных отряда черных и серых в отсеки жизнеобеспечения, к двигателям, находящимся в пяти километрах отсюда в хвостовой части корабля, и к мостику. У мостика стоят четверо золотых и шестеро черных. За их спинами заряжают оружие десять серых.

– Да, компания у нас все равно будет, – вздыхаю я.

Они прорвутся к нам в любой момент. С той стороны перегородки все искрится, термосверло буравит дверь. Металл плавится, пузырится и капает на пол. Синие дрожат в ужасе, а мы с Севро встаем, надеваем шлемы и готовимся отражать новую атаку. Ноздри снова заполняет запах рвоты. Приказываю синим спрятаться в коммуникационном узле, там они будут в безопасности.

На консоли загорается лампочка входящего вызова. Я инстинктивно отвечаю. В микрофоне раздается громоподобный голос, от которого меня дрожь пробирает до самых костей. Видео нет.

– Слышишь меня?

– Слышу, – отвечаю я, поглядывая на Севро.

Тот, кто пытается связаться с нами, использует мегафон, поэтому его голос напоминает раскаты грома. Севро в недоумении пожимает плечами.

– Кто это?

– Ты бог?

Бог?! Зловещая тишина повисает на мостике, и я понимаю, что мегафон тут ни при чем. Мне прекрасно знаком этот холодный медленный говор. Стараюсь выбирать слова осторожно, вспоминая все, чему меня учили, и отвечаю:

– Я Дэрроу Андромедус, Солнцерожденный.

– Ты захватил флагман, а сам даже не претор. Как тебе это удалось?

– Я протаранил собой мостик.

– Ты в одиночку прошел через бездну?

– С напарником.

– Я хочу познакомиться с тобой и твоим напарником, дитя бога.

Синие в ужасе переглядываются и что-то шепчут друг другу на ухо. Меченый! Тяжелая атмосфера страха наваливается на меня. Мы с Севро озираемся по сторонам, как будто где-то в тени может прятаться чудовище. Дверь продолжает истончаться, капли металла стекают на пол подобно огненно-красным гниющим фруктам.

Кто-то из синих ахает, мы оборачиваемся к мониторам, передающим запись с камер в коридоре за дверью, и видим жуткую картину. Оно – он – нападает на наших недругов сзади как раз в тот момент, когда они готовятся прорваться на мостик. Я никогда в жизни не видел черного таких размеров. Да и не в размерах дело, дело в том, как он двигается. Ужасное создание, сотканное из темноты, мышц и доспехов. Он течет, а не бежит, извращение какое-то! Как будто клинок или автомат, сделанный из плоти и крови. От такого существа бросились бы врассыпную собаки, а кошки выгнули бы спину и зашипели. Подобные чудовища никогда не должны подниматься выше первого уровня преисподней.

Он врезается в убойный отряд сзади, размахивая двумя пульсирующими белыми ионными клинками длиной в полтора метра, которые будто являются продолжением его рук. Серых просто сшибает на бегу, расшвыривая их в стороны о стены с такой силой, что их кости дробятся на мельчайшие осколки. А потом начинается настоящее убийство, столь зверское, что я отвожу взгляд, не в силах на это смотреть.

Термосверло продолжает плавить дверь, хотя управлять им уже некому. В центре перегородки образуется дыра, через которую я вижу, как один за другим умирают мужчины и женщины. Кровавые брызги покрывают раскаленный металл.

Когда меченый заканчивает то, что начал, на его теле кровоточит с десяток ран, а из золотых в живых осталась лишь одна. Она пронзает врага лезвием, пробивая грудную пластину черных доспехов. Меченый разворачивается, вытаскивает из раны лезвие, тут же превращающееся в хлыст, и берет аурейку за шлем. Ее золотые доспехи блестят в свете электрических ламп коридора. Она пытается убежать, отползти, но меченый напоминает льва, сжимающего в зубах гиену, – ему нужно просто сжать челюсти, вот и все. Когда с ней покончено, он аккуратно опускает ее тело на пол, радуясь, что подарил ей легкую смерть. Севро непроизвольно пятится прочь от двери.

– Мать милосердная…

Меченый стоит по другую сторону перегородки и ждет, пока разделяющая нас дверь медленно плавится. Отверстие становится достаточно большим, и он снимает свой шлем. С бледного безбородого лица на меня смотрят черные глаза. Обветренные щеки покрыты грубыми наростами, словно панцирь носорога. Череп лысый, если не считать белой пряди волос длиной в метр, свисающей до середины спины.

Наши взгляды встречаются, и он заговаривает со мной:

– Дитя бога Андромедус, с тобой говорит Рагнар Воларус, перворожденный меченый от матери Алии Снежной Воробьихи из замка Валькирии, что к северу от хребта Дракона, к югу от Падшего города, где летает крылатый ужас, брат Сефи Тихого, захватчик Таноса, что некогда был городом у воды. Я пришел совершить тебе подношение меченых.

Он разводит в стороны гигантские окровавленные руки, протягивая правую через проем. Ионный клинок убирается обратно в доспехи. Лезвие все еще торчит у него между ребрами.

Твою мать, я все-таки нассал прямо в скафандр.

– Чтоб мне гранатой глаза повышибало! – бормочет Севро. – Давай, Дэрроу, давай, а то оно передумает.

Снимая шлем, я делаю шаг вперед. Это существо мне пригодится.

– Рагнар Воларус, рад знакомству. Не вижу на тебе знаков. Кто твой хозяин?

– Повелитель Праха, который собирался принести этот великий корабль и меня в дар семье Юлиев. Но корабль захватил ты, значит теперь я принадлежу тебе.

Семье Юлиев? Награда за предательство Августуса, как пить дать.

Неужели это создание воспользовалось бюрократической лазейкой, чтобы оправдать убийство людей своего хозяина? Если в его голосе и есть ирония, то я ее не заметил. Но почему он так поступил? Неужели эти черные глаза меня уже видели? Меченые не имеют доступа к техническим средствам связи, только к военной матчасти. Он не мог знать меня раньше, однако все равно протягивает мне руку.

– Почему ты делаешь это? – спрашиваю я. – Из-за Юлиев?

– Они торгуют такими, как я.

Конечно, как я мог забыть! Корабли Юлиев перевозят черных рабов через бездну. Они боятся солнца, сияющего на гербе семьи Виктра Юлия. Но это создание даже не пытается скрыть свою ненависть, столь же обжигающую холодом, как и льды, среди которых оно появилось на свет.

– Ты принимаешь эту кровь, дитя бога? – спрашивает он жалобно, и уголки его рта кривятся от беспокойства.

Золотые сделали это после Темного восстания – единственного мятежа, представлявшего серьезную угрозу для их правления. Ауреи забрали у черной расы историю, технологию, стерли с лица земли целое поколение, отдали гигантам полюса всех планет, религию Севера и внушили, что они боги. И вот прошло несколько сотен лет, и я стою лицом к лицу с одним из ужасных сыновей этого племени и никак не могу взять в толк, почему он считает меня богом.

– Я принимаю эту кровь от тебя, Рагнар Воларус! – торжественно произношу я и, внутренне дрожа от ужаса, протягиваю ему руку через отверстие в раскаленной добела перегородке.

Наши руки практически одного размера, только моя покрыта металлом. Касаюсь кровавых пятен на руке меченого и провожу пальцами по своему лбу:

– Я принимаю эту кровь, ее бремя и ее честь.

– Благодарю тебя, Солнцерожденный. Благодарю тебя. Я буду служить тебе в память об Алии Снежной Воробьихе и о ее матери.

– В третьем ангаре на борту «аиста» находятся мои друзья. Спаси их, Рагнар, и я буду в долгу перед тобой!

Меченый оскаливает желтые зубы в улыбке, и из его горла вырывается гортанная песнь войны, раскатистая, словно гром над океаном. Все вокруг замирают, охваченные ужасом. А меня наполняют одновременно и радость, и страх, и первобытное любопытство: что же мне делать с этим неожиданным приобретением?