Глава 13

Мила, сбежав из больницы, осталась ночевать у Надежды. А Катя вернулась к себе домой. Поздно, как всегда. Впрочем, там никто не спал. На кухне царило необычное оживление.

— Чижик, ты не поверишь! Тут такое случилось! — Мама находилась в крайнем возбуждении.

«Неужели статья все-таки вышла?» — испугалась Катя. И они ее прочитали, и теперь в шоке? Таким людям, как Черкасский и Горчаков, доверять нельзя. Они вполне могли опубликовать эту гадость, просто чтобы покуражиться. Впрочем, родители, кажется, были приятно взволнованы. Неужели им понравилась фотография дочери под разоблачительным материалом?

— Это совершенно невероятно. Не ждали, не гадали…

— За это надо выпить! — провозгласил папа.

— Да что стряслось-то? — Катя готова была предположить худшее.

— Агриппина такое учудила! — фыркнул папа.

— Кто? — Катя даже не сразу поняла, о ком речь.

Тетя Груша приходилась ее отцу родной сестрой. Была замужем за генералом. Именно она жила в квартире в районе Патриарших прудов, куда Катя ходила лишь в детстве. Робела, замирала от вида из окна на те самые липы и все время боялась что-нибудь ненароком разбить. Генерал с густыми брежневскими бровями казался ей очень важным и суровым. А тетя Груша хоть и улыбалась, но как-то ненатурально. Потом тетя рассорилась с Катиной мамой, заявив, что у хороших жен мужья не пьют. Последние лет десять они вообще не виделись. Слышали, что тетя стала вдовой, обозлилась на весь свет, воюет даже с соседями и ведет затворнический образ жизни.

— Что учудила тетя Груша?

— Она умерла, — пояснила мама. — А нам даже никто не сообщил, на похороны не позвал. Впрочем, похоже, с ней никто и не общался. Правда, как выяснилось, было одно исключение. Мне сегодня позвонила некая дама, представилась адвокатом Агриппины. И огорошила известием, что она буквально перед смертью написала дарственную и подарила тебе, Катя, свою квартиру.

— Мне?! Квартиру на Патриарших?!

Это, без сомнения, было самым большим потрясением за последнее время. После разговора в ресторане, конечно. Хотя Катю поразила игра «Золотая молодежь», удивило, что Мила идет на поправку втайне ото всех, но это лишь подтверждало ее подозрения. Но никто не мог заподозрить высокомерную тетю в желании оставить наследство почти незнакомой племяннице…

— Ну так мы ее единственная родня, — напомнил папа. — Кому же она должна была все оставить, как не нам?

— Нет, не может быть!

— Адвокат уже к нам приезжала, — доложила мама. — Достаточно заносчивая и неприятная особа. Разговаривала с нами так, будто мы украли эту квартиру. Но оставила копию дарственной. И там черным по белому: жилплощадь отходит племяннице Екатерине Владимировне Чижовой, то есть тебе, дочка.

— Нет, не может быть, — повторила Катя и нервно хихикнула. С некоторых пор адвокатам она не доверяла.

Жаль, что они не узнали об этом раньше. Смогли бы попрощаться с тетей Грушей, родня все-таки, организовали бы похороны. Не чувствовали бы себя сейчас так, будто и правда украли эту квартиру. Ведь столько лет не общались, находились в ссоре. Не заслужили они от нее никакого наследства, да и не ждали. А главное, Катю бы тогда никаким калачом не удалось заманить в квартиру Черкасского. Вернее, они бы стали с ним соседями и могли общаться почти на равных. Квартира — это страшная сила. Она делает из бомжа человека.

С девушкой, владеющей жилплощадью в центре Москвы, по-другому говорили бы все: от консьержки до следователя Селиванова.

— Да мы сами поверить не могли, — кивнула мама. — Поэтому и тебе звонить не стали. Вдруг, думаем, программа «Розыгрыш». Но адвокатша была очень серьезная. Документы показывала, каких-то бумаг понавезла. Ключи от квартиры оставила. Сказала, что жилплощадь, конечно, без пластиковых окон и новой сантехники, и нам придется здорово вложиться в ремонт. Но квартира стоит какие-то страшные миллионы. Мол, продадите, и всю жизнь будете обеспечены. Но мы продавать не будем. Ты же всегда мечтала, Катя! Квартира. В столице. Своя. Слава богу, Чижик! Все у тебя устраивается. И работа теперь хорошая, и жилье. Осталось только мужа найти…

— С такой квартирой это не проблема, — не сомневался папа, — очередь из женихов выстроится. Сейчас парни такие, что им девушку с приданым подавай.

— Нам меркантильные не нужны, — поджала губы мама. — Хотя тебе уже не двадцать пять лет, Катя. Тянуть с этим нельзя. Впрочем, у тебя должны быть очень интересные соседи. Абы кто в центре Москвы не живет.

— Ошибаешься, мама, — вздохнула Катя. — Соседи интересны разве что своей беспринципностью и цинизмом. А вместо квартплаты там принимают ложные показания и другие сомнительные услуги…

На следующее утро в маршрутке, по дороге на работу, Катя о неожиданно свалившемся на голову наследстве не думала. Видимо, ей не верилось, что ключи от квартиры, оставленные адвокатом, которые мама положила ей в сумочку, откроют хоть какой-то замок.

А вот то, что рассказала Мила, она прокручивала снова и снова. Итак, некий мужчина не хотел, чтобы больная очнулась и дала показания. И уж совершенно непонятно, почему новая жертва маньяка оказалась в той же клинике. Жаль, что Катя не следователь. Пусть они не знают заказчика, но известно, кто лечащий врач Милы. Его нужно вызвать на допрос, зыркнуть на него так, как это делает Фома Селиванов, и заставить во всем сознаться.

Но Катя, похоже, никак не сможет распорядиться полученной информацией. Не звонить же анонимно в милицию. Нужно придумать что-то. У нее нет доступа к доктору, нет сведений о таинственном мужчине, зато у нее под боком основной подозреваемый во всех грехах. Когда Черкасский узнает, что Мила сбежала от прикормленного врача, он должен как-то отреагировать, выдать себя. Катя должна быть сегодня особенно внимательна к начальству.

В лифте Катя оказалась с Валерией.

— У вас какие-то неприятности? — почему-то спросила у нее начальница.

— С чего вы взяли?

— Выглядите не очень.

— Это мое обычное состояние.

— Я не про то. Внешне вы как раз изменились к лучшему. Линзы вам идут.

Кате в линзах тоже понравилось. Но очки она не забывала. Под настроение.

— Но никакие линзы не уберут из глаз льдинки, — предупредила Валерия.

— У меня все в порядке, — соврала Катя.

И пошла работать.

У дверей их общего кабинета Светик обнимала своего жениха и босса и что-то шептала ему на ушко.

— Здравствуйте, — буркнула Катя и поспешила спрятаться за свой компьютер.

У нее полный порядок. У этих двоих тоже. Алексею Горчакову больше не надо отвлекаться на посторонних девиц ради спасения друга. Но на Катю он все-таки отвлекся.

— Здравствуй, Катенька. Хорошая работа с Бабаевым. Оперативно и эффективно. Думаю, это тянет на премию.

Так дешево ее не купишь. Катя не удостоила похвалу ответом.

— А чего это ты, Кэт, на работу приходишь позже меня? — прищурилась Светик. — Думаешь, раз переспала с начальством, можно не напрягаться?

Если бы взглядом можно было убить, Алексея Горчакова бы судили за безвременную кончину невесты. А Катя даже не покраснела.

— Ага, беру с тебя пример, — лучезарно улыбнулась она коллеге.

— Да ладно, я пошутила. — Светик сменила ехидную интонацию на оправдывающуюся. — Что было, то прошло. Я понимаю. Особые обстоятельства и все такое. Но теперь здесь опять появилась табличка «Руками не трогать!».

— Хорошо, что предупредила, — развеселилась Катя. — Конечно, без таблички никак, ведь Алексей Сергеевич — особо ценный экземпляр. Его бы в музей…

Катя вдруг поняла, что раньше избегала называть Горчакова по имени. Наверное, интуитивно понимала, что они не могут стать близкими людьми. Он для нее босс. И больше ничего. Алексей Сергеевич. Спокойно и официально.

— Простите, Екатерина…

— Владимировна она, — подсказала Светик.

— Простите, Екатерина Владимировна, — не остался в долгу босс, — но таблички не помогают, особо ценные экземпляры обычно уходят с аукциона.

— Я уж точно не собираюсь в нем участвовать, — холодно заметила Катя. — Я собираюсь работать.

Да что он о себе возомнил? Конечно, Горчаков привык, что барышни из юбок выпрыгивают ради его внимания. Впрочем, Катя сама дала ему повод. Она ничем не отличается от всех этих девиц, которых так легко соблазнить нахальной улыбкой, парой комплиментов и роскошным образом жизни.

Ничем не отличалась…

— От работы цвет лица портится, — невинно заметила Светик. — Пока, дорогой, вечером у меня девичник. Подружка моя за англичанина замуж выходит. Боюсь, мы будем пить не шампанское, а чай, причем часов пять. Так что, наверное, не увидимся…

Катя уткнулась в компьютер. Она не хотела ни ругаться со Светиком, ни мириться с ней. Она корила себя за то, что не успела как-нибудь незаметно включить диктофон. Ведь специально взяла у Надежды, чтобы записать голос Горчакова и предъявить на опознание Миле. И еще нужно намекнуть Черкасскому, что Мила пропала из больницы, и посмотреть на его реакцию. Разведка боем. Вместо этого Катя вела какие-то пустые словесные баталии. Глупость какая!

Вечером Чижовы отправились на Патриаршие. Мама оторвалась от швейной машинки, папа — от стакана, Катя — от своей диссертации. Не каждый день получаешь наследство. Особенно такое, вступить в которое денег не хватит.

Тетушкины хоромы располагались в соседнем от квартиры Черкасского подъезде. И консьержка там была другая. Катя могла не беспокоиться.

— Агриппина Ивановна? Да, очень жаль старушку, — вздохнула тетушка, дежурившая у входа. — Хотя она скандальная была, на всех жаловалась, во все инстанции писала. То ей жарко, то холодно. То соседи стучат молотком, то музыка у них. А вы родственники? А на Агриппину Ивановну совсем не похожи. Ну, это к лучшему…

Квартира на верхнем этаже. И ключи к замкам подошли. Значит, не шутка, не обман. А действительно новая жизнь.

Чижовы топтались в прихожей, вдыхали запах затхлости и одинокой старости. Колченогая мебель, ковры, хрустальная люстра. Все это считалось роскошью лет тридцать назад. Пыль, паутина, мусор. Влажную уборку, похоже, здесь последний раз проводили при советской власти.

Важно не где ты живешь, а как. Их маленькая квартирка в «этой дыре», в подъезде без консьержки, но с кошками, с матерящимися, но не жалующимися соседями показалась Катей дворцом.

— А ведь когда-то Груша генеральшей была, домработницу держала, — покачал головой отец.

— Домработницы приходят и уходят. Детки нужны. Плохо-то как без детей, — грустно заметила мама. — И без внуков…

— Мы тут все уберем, порядок наведем, старье выкинем. — Катя испытала прилив энтузиазма. — И не волнуйтесь насчет ремонта. Сейчас нужно папу подлечить. А потом я кредит возьму, у меня теперь приличная зарплата. И премию обещали. Раз мне тут жить, мне и платить.

Давно уже Чижовы не чувствовали такого единения. Три часа мыть, драить, выносить мусор. Совместный труд для Катиной пользы объединяет…

Около десяти часов вечера родители засобирались домой. Катя же решила начать обживаться на новом месте прямо с сегодняшнего дня, вернее, ночи.

— Надеюсь, дух тетушки мне не явится, — храбрилась Катя.

Хотя вообще-то чувствовала себя не слишком уютно в этих стенах.

— Если что, зови консьержку, — посоветовал папа. — Мне она показалась весьма бдительной женщиной, столько вопросов нам задала, документы спросила.

— Для борьбы с призраками требуется не бдительная женщина, а крепкий мужчина, — возразила мама. — Так что зови соседа. Заодно с каким-нибудь олигархом познакомишься.

Но Катя стремилась иметь отдельную квартиру вовсе не для того, чтобы сразу же кого-то в нее позвать. Тетушкина одинокая старость напугала ее, но не настолько, чтобы срочно заводить детей и внуков. Она предпочла бы пока остаться здесь одна, спокойно подумать, поработать, помечтать. Впрочем, последнее зачеркнуть. Это осталось в ее прошлой жизни. Такая у нее была жизнь: без квартиры, гламурной работы и перспектив, зато с мечтами.

Закрыв за родителями дверь, Катя обошла свои владения дозором. Несмотря на приличную площадь, высокие потолки, потрясающий вид из окна, квартира выглядела унылой. Никакого хай-тека, фотографий, ваз для цветов. Старость не радость, казалось, вздыхали и низкий сервант, и продавленный диван, и телевизор «Горизонт». Особенно старость без гостей и юбилеев…

Катя тоже вздохнула. Похоже, и ее в конце концов ожидает нечто подобное. Как бы Надежда ни язвила по поводу собственного не совсем удачного выбора спутника жизни, в этом есть и несомненный плюс. Всего один, но очень большой. Во всяком случае, он сам уверен, что он уже большой, хотя и боится пока темноты и лающих собак…

Как бы Кате ни претило поведение Светика, завидная цель оправдывает гламурные средства. Светик хочет от Горчакова штамп в паспорте, детей, которые никогда не услышат в магазине «Я не куплю тебе жвачку, у нас денег нет!», обеспеченную старость, в конце концов.

Кате же не подходит ни тот ни другой вариант. Как можно полагаться на мужчин? Ведь никто не даст гарантию, что, выслушав вальс Мендельсона, романтический ухажер не превратится в матерящегося таксиста. А богатый красавец не приведет в уютное семейное гнездышко голых моделек и тигров, пока жена и дочка выбирают ему в подарок свитер на Неделе высокой моды в Париже…

Катя собрала в отдельный пакет стоптанные тапочки и сапоги со стершимися набойками и пошла выкидывать его в мусоропровод. Но на лестнице неожиданно столкнулась с шумной компанией. Плейбои и полураздетые девицы модельной внешности пили шампанское прямо из горлышка и искали ключи от квартиры, соседней с Катиной. Хорошо, хоть тигров поблизости не наблюдалось.

— Боже мой, какая встреча! — завопил один из парней и, расплескивая шампанское, кинулся к Кате. — Екатерина, вы что, в прислуги подались? Неужели мы вам так мало платим, что вам понадобилась эта унизительная подработка?

Катя вздрогнула. Олег Черкасский собственной персоной. Но он же живет в соседнем доме. Вот и приводил бы девиц туда. И почему, собственно, в прислуги? Да, на Кате старые джинсы и безразмерная майка, потерявшая цвет от частых стирок. А ей что, полы в вечернем платье мыть, а мусор выносить в туфлях на шпильке?

— Если женщина не выглядит как модель, значит, для вас она прислуга? — усмехнулась Катя. — А для меня наоборот. Прислуга — вот они. Эти красотки, обслуживающие вас…

Вот так-то. Теперь ей палец в рот не клади. Катя очень ясно представила себя куском железа, который то суют в огонь, то лупят молотом, а он лишь становится крепче.

— А что вы здесь делаете? — допытывался Черкасский. — Следите за нами? Не беспокойтесь, сегодня мы не планировали никого душить…

— Я могу вам задать тот же вопрос, — парировала Катя. — Что вы делаете здесь?

— Да скучно стало в клубе, решили к Лешке завалиться. Можете присоединиться. — Олег подмигнул. — Лешка, ты ведь не стал бы возражать, если бы к тебе, а еще лучше, на тебя Екатерина завалилась?

И все засмеялись. Кроме Кати и Алексея Горчакова. Ну куда же без него. Черкасский без своего компаньона шампанское не пьет и девушек не соблазняет.

— Я здесь живу, — объяснил Горчаков Кате.

Так не бывает! Мало ей было унаследовать хоромы в соседнем доме от той квартиры Черкасского, которой Катю приманили, как кролика в шляпу. Выяснилось, что еще и у Горчакова апартаменты дверь в дверь. Мистика какая-то. Впрочем, это же Патриаршие…

Теперь Катя отлично понимала свою тетю, которая ворчала на соседей и хотела с ними судиться. Да если бы она узнала, как они обошлись с ее племянницей, она бы специально кошку завела, чтобы та гадила им под дверь…

— Я тоже здесь живу, — с достоинством ответила Катя и пошла к мусоропроводу.

Пусть не считают себя хозяевами жизни. У обычных людей тоже есть право на тишину московского дворика и хороший вид из окна.

Стало быть, теперь Катя и Алексей — соседи. Кате такое и во сне не могло присниться. Но судьба распорядилась иначе, вернее, тетя. Кстати, неудобная старушка все-таки отомстила соседям. Катя будет маячить перед Горчаковым, напоминать ему о, мягко скажем, не джентльменском поведении. Пустячок, а неприятно. Камешек в ботинке за тысячу долларов.

Правда, и этому камешку придется несладко. Он, вернее, она станет свидетельницей буйных оргий Горчакова с Черкасским и тихих семейных вечеров со Светиком.

Мусор выброшен. Лестничная площадка пуста. Почти. Олег и целая стайка моделей обливаются шампанским уже за дверью квартиры Горчакова. Правда, сам хозяин к ним присоединяться не спешил.

— Катя, я хотел тебя попросить, — не слишком решительно начал он.

Знает она все его просьбы…

— Не волнуйтесь, Алексей Сергеевич, — перебила Катя, — я не побегу докладывать Светлане о ваших гостях. И особенно гостьях. Можете делать все, что душе угодно. И телу, конечно, тоже. Я больше не буду вламываться и доводить ваших партнерш до реанимации. Кстати, о реанимации. Она опустела. Мила исчезла из больницы. Это вы похитили ее? Чтобы она не очнулась. И не опровергла историю господина Черкасского об удушении по взаимному согласию… Ведь так?

Вот так-то. Спасибо тете. Теперь у Кати есть уникальная возможность дома доделать то, что не успела на работе. Вот, например, блефовать и припереть Горчакова к стенке. Как ему новость про пропавшую жертву?

Но Алексей совсем не удивился, не растерялся, не признался.

— Думаю, Милу похитили вы, Екатерина Владимировна, — заявил он.