Книга: Игры больших мальчиков
Назад: Глава 10
Дальше: Глава 12

Глава 11

Гламур — это маскировочная сетка на полуразрушенном здании, вуаль, скрывающая неисправимые дефекты.
— Ты замечаешь, Кать, что только ленивый журналист не тиснул какую-нибудь статейку про диеты? — спросила вчера Надежда. — Как мне надоели эти описания салатных листьев и стаканов кефира! Неужели за это деньги платят? Ведь это действует только, когда ведешь непримиримый бой с одним килограммом. А если у тебя кость широкая или с гормонами проблемы, то ничего ты не похудеешь, а желудок испортишь.
Надя знала, о чем говорит. После родов она здорово располнела. Потом вес убавился, но слегка, а «Альмагель» прописался в домашней аптечке надолго.
— Зато кто-то на стуле сидит, а кто-то на диете. Второе звучит гораздо гламурнее, — провела лингво-стилистический анализ Катя.
Так и «историческая реконструкция на грани фола» звучит куда приличнее, чем «мы — сборище моральных уродов». Одному нравится душить женщин и смотреть, как они бьются в конвульсиях, второй предпочитает развлекаться с огнестрельным оружием, а третий получает удовольствие, разыгрывая отношения, как спектакль для одного зрителя. Чертов манипулятор!
Черкасский и Горчаков опять развели Катю. Поверить им — все равно что купить крокодила для своей ванны, прочтя рекламу, что выведена специальная вегетарианская порода.
Черкасский — маньяк, это очевидно. Они не играют в преступления, вычитанные в ее диссертации, они совершают их. Вот в чем состоит их игра. И не жребий они бросали, а выбирали по своим наклонностям. Волконский, наверное, пребывал в депрессии, вот и схватился за револьвер. А Черкасский предпочитает отнимать чужие жизни. Пока он находился за решеткой, женщины могли спокойно носить янтарь. Но вчера пора безмятежности для них закончилась. Зверя выпустили из клетки, и он в первый же вечер отправился на охоту. Настолько уверился в собственной безнаказанности, что не стал ждать и сдерживать свои патологические желания.
Если бы не продажность правоохранительных органов и не слабость характера Кати, та девушка была бы жива. Подумаешь, статья, подумаешь, позор. Испугалась она косых взглядов. Болтовня-то забудется, а чувство вины засядет соринкой в глазу. Сколько ни три, только глубже загоняешь. И капли не помогут.
Но теперь-то все поймут, что Черкасский опасен? Он сам себя выдал. Поступки говорят громче слов. Да они буквально вопят: «Держи вора, укравшего три жизни!» Потому что кома — это не жизнь. Неужели все уши слышат лишь шелест купюр?
Она узнает об этом, когда придет на работу. Черкасский может сидеть в своем кабинете, а может в тюрьме. Впрочем, некоторые убийцы коротали время в царских палатах…

 

Планерка прошла в самом расширенном составе. С участием, так сказать, верховного командования. И атмосфера на ней была необычной. Если Валерия говорила в основном по делу, то Алексей Горчаков и Олег Черкасский болтали о чем хотели. Причем хотели даже не они сами, а прекрасная половина фирмы.
— Я тут прочитала статью «Чем женщины цепляют мужчин?», — игриво сообщила Олеся Завадская. — Мальчики, вы просто обязаны ответить на этот вопрос…
— Зацепить можно только чем-нибудь острым, — интимно поделился Черкасский. — Каблучком, язычком…
Его тон был вопиюще неприличен. Не говоря уже о том, что этот парень должен как минимум звонить своему адвокату в соседний кабинет, а не флиртовать со своими сотрудницами. Озабоченный вид здесь имела только Катя. Остальным было наплевать на то, что их шеф — маньяк-убийца. Ведь он — богатый и обаятельный маньяк.
— А ты, Алекс? — Олеся бросила томный взгляд на Горчакова.
— Тогда я за остроту ума, — ответил Алексей и посмотрел почему-то на Катю.
— Спасибо за комплимент, дорогой! — воскликнула Светик немного нервно. — Но, Олеся, не будь ребенком. Их цепляет только одно, хотя позы могут быть самыми разнообразными. И не надо мне про остроту ума. Спорим, что вчера вас подцепили каким-нибудь шестом.
— Кассандра ты наша! — Черкасский совершенно не стеснялся. — Да, у нас был мальчишник по поводу моего безусловно-досрочного освобождения. И мы с Лешкой провели его в крутейшем стриптиз-клубе, сожалея только о том, что Коляна нет с нами. Светик, ну ты же понимаешь, есть мероприятия «Только для мальчиков».
— Эх, жаль, меня не взяли, — завистливо вздохнул Влад. — Я, конечно, не мальчик, но муж и отец двоих детей. Однако хочу вам сказать, что взгляд на женское тело через объектив самый объективный…
— Дело тут не в теле, а в алиби, — заявил Горчаков будто специально для Кати. — В новостях было про очередное нападение на девушку в янтарном ожерелье. Так вот, Олег в это время находился в клубе, и я могу это подтвердить. Так что подозрения отпадают.
Видимо, как одежды стриптизерш…
«Рада за вас» — Катя чуть не сказала это вслух. Все-таки не только ее беспокоит эта третья жертва. Уже прогресс.
— Не исключено, что кто-то пытается подставить Олега, — предположила Валерия. — Пока он был в СИЗО, нападения прекратились, а теперь вот опять.
— Или это действительно маньяк, одержимый страстью к янтарю и девушкам. Он не выходил на охоту, пока была возможность повесить свои подвиги на другого. А теперь у него руки развязаны, — выдала версию Марта.
— А может быть, на стриптизе смотришь куда угодно, только не на своего соседа по столику? И не контролируешь постоянно, здесь он или отлучился на часок? — Это Катя добавила свою ложку дегтя.
Когда тебя приглашают в ресторан и грубо срывают розовые очки, мир уже не кажется белым и пушистым. Эти типы столько ее дурачили, что она поверит им, лишь когда весь персонал стриптиз-клуба пройдет через детектор лжи.
— Катенька, вы все еще считаете меня злодеем? — притворно удивился Черкасский. — А Лешку — распутником, который не в состоянии оторвать глаз от полуголых дамочек?
— Видимо, Катенька вас немножко знает, — не без ехидства бросила Валерия. — А вот что нам пока неизвестно, так это оплатила ли Светик пошлину за иск Толмачева?
— Почему я? — возмутилась Светик. — Не люблю слово «пошлина». Пошлятиной отдает.
— Хорошо, вам не надо самой идти в банк. Хотя бы вызовите курьера, — сдалась Валерия. — Давайте уже работать, а не болтать…

 

— Ну как ты, Чижик? — Надя остановила Катю у лифта.
— Ты уже здесь? — удивилась Катя.
— Могу приходить пораньше, пока в школе каникулы. Да и за тебя беспокоюсь. Сама же отправила тебя в пасть к этим акулам. Они хотя бы не скалят на тебя свои зубы с бриллиантовыми пломбами?
— Да нет. Они опять прикидываются форелью. Черкасский вроде не собирается меня душить, Светик не тычет в глаза тем фактом, что меня соблазнил ее бойфренд с целью шантажа, а сам бой-френд пытается сделать вид, что ему даже немного стыдно за свое поведение. Так что они вполне воспитанные акулы.
— Если не заплывать с ними в открытое море.
— Я не собираюсь заплывать с ними и в закрытое. Если хочешь, Надь, в выходные поедем на речку с тобой и Павликом…
Спокойная, уверенная, деловая. А любовь — это глупость, причем опасная. Она делает человека уязвимым. Не нужна Кате любовь. Ей нужно покопаться в делах давно минувших дней. У нее сегодня утром появилось интересное задание.
* * *
— Мне вас госпожа Суровцева порекомендовала. Надеюсь, вы мне поможете. Только просьба у меня не совсем обычная. — Седовласый мужчина с беспокойством оглядывал Катю, не зная, с чего начать. — Дело в том, что я открываю ресторанный бизнес. Юридическое сопровождение у вашей фирмы заказал. Но тут вот какое дело. Я хочу сделать акцент на нашу фамилию. Бабаевы. Помню, мне бабушка рассказывала, что наш предок когда-то владел трактиром. Это то, что мне нужно. Преемственность поколений, столетние традиции русской кухни и все такое. Мне нужен материал для рекламных статей про Якова Бабаева. Он жил в начале XIX века и даже был депутатом городской думы. Вот такой у меня предок. Сможете отыскать сведения про него? Чем подробнее, тем лучше.
— Да, конечно, — ответила Катя. — К вечеру все будет готово.
Конечно, за такой короткий срок невозможно узнать о трактирщике. Но вот депутат, вернее, гласный городской думы — это другая история. Потому что сведения о них заносились в личные дела, вернее, формулярные списки, которые как раз и хранились в Катином архиве.
Пришлось ей заглянуть в родные стены. Платон Молотов встретил свою бывшую сотрудницу недовольной миной и ворчанием:
— Где вас носит? У нас тут столько запросов. Администрация президента требует поднять документы. А мне какую-то вчерашнюю студентку прислали, она даже не знает, где что лежит.
Видимо, студентка типа Кати. Если бы она была типа Милы, от нее бы никаких знаний и не требовалось.
Но Катя вдруг подумала, что лучше такой начальник. Он хотя бы не скрывает, как к ней относится. А если и использует в своих целях, то не маскирует это, а просто приказывает: подготовьте статью, найдите сборник, переделайте ссылки.
Новенькая оказалась кудрявой, толстой и бестолковой.
— И почему я должна за такие деньги работать? — все время вздыхала она.
— Наверное, потому, что вы пришли работать сюда, а не в Газпром или какую-нибудь другую стабильно развивающуюся компанию, — отвечала Нина Федоровна. — Катенька, как ты похорошела! Влюбилась, что ли? Или в реалити-шоу поучаствовала? «Снимите это немедленно»?
— И то и другое, — улыбнулась Катя, но в подробности вдаваться не стала…

 

— Ваш предок действительно владел трактиром. — В тот же день Катя докладывала ресторатору о проделанной работе. — Правда, не думаю, что он — персонаж для рекламы, так как 4 февраля 1813 года был обвинен «в недозволенной продаже одного ведра французской водки из своего погреба». Из-за войны с Францией в России действовали ограничения на торговлю ее товарами. И лишь по Манифесту от 30 августа 1814 года по случаю разгрома Наполеона Бабаев был прощен. Но вскоре последовали новые конфликты с законом. Сначала это было рукоприкладство: драка с посетителем. Потом Яков Бабаев купил партию водки у заводчика Глазова, но не оплатил пошлины за провоз крепких напитков на тысячу рублей. Так что у Бабаева была подпорченная репутация, и его трактир вскоре прогорел.
— Черт! Черт! Черт! — Похоже, мужчина расстроился из-за генетики. — И что же мне теперь делать с рестораном?
— Открывать. Но вот строить рекламную кампанию на прошлом вашего рода я бы не советовала. Не стоит подчеркивать вековые традиции дебошей и акцизных нарушений.
— Но, с другой стороны, любой пиар хорош, даже черный. Он даже больше запоминается, — повеселел начинающий ресторатор. — Какой же трактир без левой водки и хорошей драки? Возможно, что незаконопослушный предок все-таки мне пригодится. Спасибо за оперативность…

 

Передав взволнованному потомку ксерокопию формулярного списка на горе-трактирщика, Катя отправилась в больницу к Миле. Давно надо было ее навестить. Жаль, что нельзя купить соки и фрукты, сложить все это на тумбочку, придвинуть стул к кровати и расспросить подругу о том, что говорят врачи. И о том, что случилось тем вечером.
Черкасский держится очень уверенно. Всем своим видом говорит: я не имею никакого отношения к новому нападению, если мне понадобится кого-нибудь придушить, я сделаю это не в темном, пахнущем кошками подъезде, а в элитном клубе, пахнущем марихуаной, со специально обученными девушками.
Неужели на самом деле в столице орудует маньяк? Он задушил ту, первую жертву, потом взял тайм-аут, а теперь опять активизировался. Ведь Черкасский не признался в первом нападении. Он не отрицает только эпизода с Милой. Но, по его мнению, в нем не было ничего маниакального. Эротическая фантазия по чистой случайности закончилась трагически.
Впрочем, зачем скрывать? У этой случайности есть имя и фамилия — Катя Чижова. Это она ворвалась тогда в подсобку в самый неподходящий момент. Участники «исторической реконструкции» так растерялись, что Мила грохнулась на пол, ударившись головой о батарею. Именно черепно-мозговая травма погрузила ее в кому, а вовсе не попытка удушения. Так что, если называть вещи своими именами, на грани жизни и смерти Мила оказалась из-за Кати.
Что с ней не так? Она же хочет как лучше. А получается… Ничего у нее не получается. Порой на Катю накатывала такая тоска. Другие делают карьеру, создают семью, обмывают ремонт в новой квартире. А ей и обмыть-то нечего…
У ворот больницы Катя заметила знакомого. Ей навстречу шел Петр — тот самый поклонник Светика, которым она вертела перед носом Горчакова, как красной тряпкой перед быком. Впрочем, не исключено, что это был всего лишь отвлекающий маневр. Светик специально развернулась к Пете, чтобы освободить проезд для Кати. Но теперь стоянка возле Алексея опять для всех, кроме его невесты, запрещена.
Выглядел Петр хмуро, по сторонам не смотрел.
— Здравствуйте, — проявила вежливость Катя.
— Привет, — буркнул он, явно не узнавая.
— Навещали больного?
У ворот больницы все — друзья по несчастью.
— А вы, собственно…
— Катя Чижова.
— А-а, подруга Светика, — вспомнил Петр. — Вот скажите: почему, если женщина красива, она обязательно стерва? Это природой заложено или мужчины виноваты: потакают, соблазняют, обхаживают. И она уже возомнила о себе…
Катя вдруг увидела в этом большом, раздраженном мужчине ту же скомканную туалетную бумагу, какой ощущала себя. Ее обманул Алексей, его использовала Светик.
— Вспомните классику, — попыталась утешить Катя владельца авиакомпании. — Первым делом самолеты, ну а девушки…
— Суп с котом, — оборвал Петр. — Это для девушек главное — международные рейсы. Вот вы, наверное, сюда пришли тоже какого-нибудь богатенького Буратину навещать.
— С чего вы взяли? Я к коллеге по работе пришла. А работали мы в бюджетной организации.
— В Госдуме, что ли? — хмыкнул владелец авиакомпании.
— Почему в Госдуме?
— Потому что это очень дорогая клиника.
Надо же! Особого богатства у Милы Катя не подозревала. Напротив, Мила была сиротой, воспитывалась в детском доме, единственная ценность — это квартира, которую государство за ней оставило после того, как ее родители-пропойцы перепились до смерти. Кто же оплачивает ее лечение? Неужели Черкасского совесть замучила? Впрочем, это логично. Он, как никто, был заинтересован, чтобы Мила побыстрее очнулась и подтвердила его показания. Или, наоборот, чтобы оставалась в коме и не раскрывала рта. Интересно, какую установку он дал врачам? Ведь, кто платит, тот и заказывает капельницу…

 

Пускать Катю к Миле толстая медсестра отказалась.
— Посещение только для близких родственников, — рявкнула она. — Остальным запрещено. Идите отсюда, девушка.
Нельзя сказать, что Катя любила нарушать запреты, но она должна увидеть Милу. Прощения попросить. За то, что ворвалась тогда, или за то, что убийце помогла на свободе оказаться. Виновата, как ни крути.
Нет, она не собиралась отступать.
— Ваша пациентка — сирота. Для нее работа — дом родной. Внимание коллег — это так важно, сами понимаете. — Катя принялась искать подход. — А то ведь, сами знаете, есть не коллективы, а зоны повышенной опасности. Там, если стреляют глазами, то на поражение. А если чешут языками, то у тебя за спиной.
— Да-а, коллективы бывают разные, — кивнула медсестра. — Зависть коллег, недовольство начальства…
— У нас не так. В нашей организации главное богатство — это люди. И я от имени и по поручению всего коллектива… А вы меня не пускаете.
— Ну хорошо, — сдалась толстуха. — Вот вам халат, вот бахилы, идите в палату, второй этаж, третья дверь направо. Только ненадолго, чтобы доктор не заметил. Он запретил к Кострыкиной посторонних пускать.
Катя поднялась на второй этаж, повернула направо, но от указанной двери ее бесцеремонно оттолкнули. Другая медсестра — худая и длинная — промчалась, как на пожар. Миновала Катю и влетела в нужную ей палату, распахнув дверь.
Катя услышала противное «пи-пи-пи». Как в фильмах про скорую помощь, когда пациент уходит от нас и только героические усилия врачей смогут этому помешать.
Господи, неужели Миле стало хуже? И Катя пришла лишь для того, чтобы стать свидетельницей ее кончины? Нет, этого испытания она не выдержит. Когда сердце разбито, нужны хоть какие-то положительные эмоции. А здесь…
— Здесь никого нет! — кричала худая и длинная медсестра в трубку мобильного телефона. — Откуда я знаю? У нас там видеокамер нет. Кровать пустая. Трубки отсоединены. Да на месте я была. Как только запищало, я прибежала. Но палата пуста…
Катя осторожно заглянула в открытую дверь. Действительно, главное место в палате занимала пустая кровать и всякая аппаратура, поддерживающая жизнеобеспечение, которой было больше нечего поддерживать.
Куда же делась Мила? Пришла в себя и исчезла? Или ее похитили? Чтобы заставить замолчать навсегда…
Назад: Глава 10
Дальше: Глава 12