Глава 31
Монстр или ангел?
Возможно, тебе еще не поздно уехать.
Сбежать отсюда. Не знаю.
Поверь, у меня сложный период. Март для меня невыносим.
Обливаясь слезами, Настя впихивала в сумку вещи. Слова Андрея звучали внутри нее, звенели набатными колоколами, заставляли сжиматься от страха.
Теперь ей все стало понятно. Его нерешительность – да, Настя ему нравилась, но, зная, чем обычно кончаются его любовные приключения (смертью подруги!), он старался тормозить чувства.
Он не хотел влюбляться в Настю, чтобы не навредить ей. Потому что он – конечно ненормальный, конечно псих – обязательно придумает, как убить девушку, едва она станет ему близка и дорога!
Концентрированный вариант естественных человеческих взаимоотношений – мы ведь всегда причиняем боль самым дорогим и любимым людям!
«Маша права! Он – не обычный человек, он балансирует на границе вменяемости и сумасшествия. Как сказал Сальвадор Дали? Единственная разница между мной и сумасшедшим – что я не сошел с ума. Так и Атаманов. Никто не решится назвать его психом. Но разве он нормальный?»
– Бог мой, и именно за это я его и люблю! – воскликнула вслух Анастасия. – За то, что он не похож на других! За то, что он такой талантливый! Красивый! Необыкновенный!
И она зарыдала в голос. Она так усердствовала, словно находилась не в уединенной хижине в занесенной снегом России, а на похоронах в сицилианском городке.
Зазвонил телефон. Настя вздрогнула и прижала руки к груди. Ее сердце сдавало норматив по прыжкам в высоту – оно норовило протиснуться меж голосовых связок.
Это был Андрей.
– Привет!
– Привет, – с трудом произнесла Настя. И оглянулась. Ей было страшно. В эру мобильных телефонов никогда не знаешь, откуда звонит любимый – с Майорки или из соседней комнаты. И возможно, в руках у него топор.
Понимаешь, я уже влюблялся.
И ничего путного из этого не вышло.
Остаются только боль, растерянность и чувство вины.
«Если он убьет меня, ему будет невыносимо больно! Он ведь такой впечатлительный, тонкий!» – всхлипнула Настя.
– Ау! Где ты там!
– Я здесь.
– Насть, ну ты что, плачешь? Прости, я утром был груб с тобой! Ну, прости, прости, я скотина!
– Ничего, – выдавила Настя. – Ты в городе?
– Уже возвращаюсь. Слушай, как бы не застрять мне на твоей «нексии»! Надо было брать джип. А впрочем – пробьюсь.
– Нет! – закричала Настя. – Не надо!
– Что – не надо?!
– Ехать сюда!
– Почему?
– Здесь ты точно застрянешь! Тут снега намело, как в Арктике!
– Ай, ладно! Проберусь! Я соскучился! К тебе хочу!
– Андрей! Вернись в город!
– Я тут подумал… Именно сегодня мне следует быть рядом с тобой.
– Почему это?
– Ты не все знаешь. Зря я тебя оставил одну.
– Ты меня пугаешь!
– Нет, не пугаю. И утром был не прав. Уже еду!
– Сейчас же вернись в город!
– Ты шутишь! Вот еще! Жди, я скоро! – упрямо заявил Атаманов и отключился.
– О боже! – простонала Настя и удвоила темпы сборов. Она носилась вверх-вниз по лестнице, как белка по сосне, удивляясь, какое несметное количество вещей она успела перевезти в дом художника.
Наконец, сумки были собраны. Дотащив их до автомобиля, Настя вдруг замерла в оцепенении.
Юлия Чагирова перевернулась на Западном шоссе.
Какая-то неисправность автомобиля.
Машина принадлежала Атаманову.
– О нет! – в отчаянии прошептала Настя. – Нет, нет! Джип в полном порядке, правда же? Я сейчас сяду в него и спокойно доеду до города. А на том повороте Западного шоссе буду ехать со скоростью раненой улитки! Все нормально!
Она села за руль и вставила ключ в зажигание. И поняла, что не заставит себя завести мотор. Сколько раз она видела в фильмах – одно касание – и машина взлетает на воздух, объятая пламенем.
– Глупости! Он не стал бы минировать джип. Ведь от взрыва пострадает его драгоценный домик! И потом, как он объяснит это следователю? Он не олигарх, чтобы в его автомобиль закладывали бомбу! Он художник. Никто и не поверит, что бомба предназначалась ему, а не мне… Господи, что я говорю?!
Настя опустила голову на руль и замерла. Все казалось кошмарным сном. Сейчас она проснется… Или нет. Она просто отнесет сумки обратно в дом, вытрет слезы, напудрит носик и будет дожидаться любимого – немного взвинченная, но отринувшая от себя весь этот фантастический бред!
– Да, правильно, – сказала Настя. – Я не героиня детективного романа. Я подруга обалденного парня. И он сейчас приедет. И все у нас будет чудесно! Дина и Юля погибли случайно. Это роковое совпадение, что они погибли в один день. Но Андрей к их смерти непричастен…
Настя вылезла из автомобиля. Ей в лицо бросились ошалевшие от ветра снежинки и обожгли холодом мокрые щеки. Она направилась к крыльцу. Адвокатом художника выступало Настино чувство. Влюбленная, она была готова безоговорочно оправдать Андрея. Но разум упрямо напоминал о фактах.
Факты кричали о том, что художник – кровожадный монстр, истребляющий девиц в угоду своему извращенному сознанию. Возможно, он специально заставляет себя мучиться, убивая тех, в кого влюблен. Сладострастно измываясь над собственной нервной системой, он стимулирует творческую потенцию, подталкивает воображение…
– Нет, нет, нет! – воскликнула Настя. – Он не виноват!
И кинулась обратно к машине.
Бежать!
Прятаться!
За воротами, мутно блестя фарами сквозь белую пелену, остановилась машина и засигналила, требуя открыть ворота.
Настя обернулась, полумертвая от страха.
Конечно, Валдаева не устраивали его отношения с Вероникой. Но он как проклятый отбывал повинность в ее апартаментах, не в силах противиться настойчивости бизнес-леди, а также томлению тела.
Неизвестно, подчинила ли расчетливая галеристка строгому графику свои отношения с бизнесменом Красновым. А для Валдаева она отвела два дня в неделю, в преддверии которых Саша уже начал ощущать вибрации в спинном мозге и сладкое покалывание в различных частях тела.
Это было унизительно. Он ходил к Веронике, как на работу. Она пресекала любые попытки придать их отношениям бо́льшую одухотворенность. То есть она не желала выслушивать его мудрые рассуждения о политике, экологии и государственном устройстве, она не интересовалась его мировоззрением и прошлым любовным опытом. Вероника выталкивала Сашу из квартиры буквально через десять минут после выполнения им обязанностей любовника. Очевидно, он был интересен ей только в состоянии боевой готовности. А для душещипательного общения Вероника мечтала видеть перед собой симпатягу Краснова.
Краснов. Валдаев краснел от ненависти лишь при одном упоминании этого имени. А потом сдался. Эффект новизны растаял после третьей встречи с Вероникой, требовательность леди превратила секс в обязанность. И Валдаев засопротивлялся. В нем нарастало раздражение.
– Надеюсь, ты никому не проболтался?
Вероника протянула руку и взъерошила светлую арийскую челку фаворита.
– О чем?
– О том, что у моего художника нет алиби.
– А, ты об этом… Где моя рубашка?
– Впрочем, – улыбнулась Вероника, – если директор крошечной строительной фирмы «Поможем!» вдруг начнет распускать слухи о моей безгрешности – в том смысле, что я не изменяла мужу с художником Атамановым, – этому вряд ли кто-то поверит.
– Ты права. Люди охотнее верят гадким слухам. Так легче оправдать собственную непорядочность, – бесстрастно заметил владелец «крошечной строительной фирмы». – А вот и моя рубашечка.
– Я тебе позвоню.
– Угу, – равнодушно бросил Валдаев. – Звони…
Несмотря на все ухищрения Вероники, во время поцелуя Саша чувствовал на губах привкус табака. И зачем она курит?
Вчера он познакомился в супермаркете с та-а-акой шоколадкой! «Вау!» – ошарашенно пробормотал он, беззастенчиво разглядывая экзотическое чудо с гривой вьющихся черных волос и вывернутыми негритянскими губами. Через три минуты бурной жестикуляции память его мобильника уже обогатилась телефонным номером шоколадной красотки…
Выходя из подъезда, Саша столкнулся со знакомым, с которым последний раз встречался еще накануне Великой Отечественной.
– Саня, привет! – распахнул тот объятия. – А ты к нам зачастил. Я видел тебя пару раз из окна. Сначала думал, обознался. Потом гляжу – точно ты!
– Подруга у меня здесь живет.
– Сейчас скажу кто. Наверняка самая красивая девушка нашего подъезда. И, учитывая, что квартир у нас немного… Вероника! Угадал?
– Угадал, – смутился почему-то Валдаев.
– Узнаю, узнаю Сашку Валдаева, – захохотал знакомый. – И как это у тебя получается? Скажи, тебе никто не отказывает?
– Не случалось, – самодовольно улыбнулся Александр.
– Молодец, молодец… Сколько знаю Веронику Краснову, кроме как с мужем я ее ни с кем не видел. И даже после развода. Хотя такая красотка… И как тебе удалось ее соблазнить?
– Что? – отпрянул Саша. – Веронику Краснову? Почему Краснову?
– Ах, ну да, она ведь оставила себе фамилию мужа. Краснова – ее девичий псевдоним.
Валдаев несколько минут пялился на знакомого остановившимся взглядом. Тот сразу же озаботился душевным здоровьем парня:
– С тобой все в порядке?
– А кем ей приходится Вячеслав Краснов?
– Братан ее старший. А что? Ты не знал?
С Валдаевым продолжали происходить загадочные изменения. Теперь он налился румянцем, как первоклассник у доски, и стал издавать странные звуки.
– Я, пожалуй, пойду, – с опаской посторонился знакомый. – Дела у меня, Саш, тороплюсь.
Он скрылся за дверью. А Саша еще некоторое время продолжал пыхтеть, краснеть и мычать. Потом рванул обратно к подъезду, передумал, махнул в сердцах рукой и пошел к автомобилю. Затем остановился, снова направился к двери. Опять передумал.
Хаотичностью траектории его движения напоминали полет контуженого комара. Ясное дело! Новость буквально ошеломила Валдаева! Целых три месяца собирательный образ врага в его сознании имел поразительное сходство с симпатичной физиономией Вячеслава Краснова. И что же? Выясняется, Валдаев совершенно зря генерировал отрицательные эмоции в отношении этого мужика. Краснов не виноват! Он, как доблестный воин, прикрыл собой кого-то другого – истинную любовь Вероники.
«Зачем же она водила меня за нос, утверждая, что любит Краснова? – негодовал Александр. – Ах, черт, она ведь не обманывала: она его действительно любит! Бескорыстно и преданно. Так она и сказала. Но если Краснов автоматически исключается из списка моих соперников, тогда с кем же я делю Веронику? Неужели она все еще любит мужа? Но почему не призналась? А, черт с ней! Пусть любит кого угодно, хоть папу римского! Надоело!..»
– Настя! Открой же!
Три тонны кирпичей обрушились с Настиных плеч, освобождая ее. Она вдохнула полную грудь ледяного, влажного воздуха и помчалась открывать ворота. Это была Вероника.
– Ты чего такая?
– Вероника! – взмолилась Настя. – Нет, не заезжай во двор! Как хорошо, что ты приехала! Ты должна увезти меня отсюда!
– Вы что, поссорились?
– Я должна уехать прямо сейчас! Постой, у меня сумки.
– Никаких сумок! – объявила Вероника. – Никуда не поеду, пока не выпью чашку кофе. И перестань метаться!
– Сейчас вернется Андрей. А я не хочу с ним встречаться!
– Та-а-ак, – нахмурилась Вероника. – Милые бранятся… Ну а сумки-то зачем? Уедешь. Остынешь. Вернешься. Помиритесь. Сумки-то зачем таскать туда-сюда?
– Я не вернусь. Вероникочка, милая, поехали, пожалуйста! Я по дороге все объясню!
– Кофе! И сигарету! – потребовала та непреклонно. – Анастасия! Это как-то невежливо с твоей стороны. Ведь я специально к тебе приехала.
– Ко мне? – удивилась Настя. – Не к Андрею? Ой, Вероника, он сейчас вернется. Поехали скорее!
– Атаманов не вернется. Я поручила ему встретиться с одним лондонским коллекционером. Думаю, они сейчас мило выпивают в ресторане «Ричард». Я сказала Андрею ехать прямо туда.
– Но он только что мне звонил! Сказал, что возвращается!
– Когда это было?
– Минут тридцать назад.
– Так, а я позвонила ему… Значит, я перехватила его по дороге! Да, точно. Он сразу разнылся, что ему надо домой, к Настеньке… Но работа есть работа. Идем же в дом!
Вероника схватила девушку за руку и потащила к дверям.
– Так вот, Настя, лондонские коллекционеры, между прочим, на дороге не валяются. Если удастся убедить его купить парочку картин Атаманова, а потом он выставит их на аукционе… О, это будет классный ход!
– Но Андрей…
– Ты, конечно, не ориентируешься в наших тонкостях. А ценители искусства придают большое значение тому, в чьей коллекции находилась картина, прежде чем ее выставили на продажу. Имя моего лондонского коллеги – весомо. И… Настя! Свари же мне кофе!
Вероника устроилась на диване и закурила. Она пускала дым и сквозь него наблюдала за манипуляциями расхристанной блондинки. Она словно удивлялась, что нашел Атаманов в этой глуповатой девице. Ну, конечно, фигура, личико…
– Отлично, что мы в доме вдвоем, без Андрея. Настя, ты должна показать мне его новую картину.
– Он не разрешает смотреть! – всплеснула руками Настя.
– И хорошо бы нырнуть в его компьютер! Он начал делать эскизы для трикотажной фирмы или нет?
– Так нельзя! – возмутилась Настя. – Это непорядочно – рыться в чужом компьютере!
(Кто бы говорил! А сама читала чужой дневник!)
– Настя, ну ты же понимаешь, как для меня это важно!
– Не знаю…
Настя налила кофе. Но едва она подняла блюдце с чашкой, предметы резво выскочили из ее дрожащих рук.
– Что я наделала!
– Так, все ясно, – поднялась с дивана Вероника. – Нервы, нервы, матушка. Сядь сюда. Да оставь ты это, потом уберешь! Садись. Сейчас мы приведем тебя в чувство. Мартини?
– Ммм, – закачала головой Настя. – Ненавижу мартини!
– Коньяк? Вино. Ладно, выпей хотя бы бокал вина. Вот, держи! И рассказывай, рассказывай… Что у вас тут приключилось?
– Вероника! Это Андрей столкнул с горы Дину?
– Что?! – встала на дыбы галеристка. – Ты с ума сошла!!!
– Но ведь ты сама сделала ему алиби! Я знаю!
Вероника опустилась обратно на диван.
– Ну как верить мужчинам! – зло проговорила она. – Ведь обещал мне молчать! И все разболтал!
– Андрей?
– Нет, не Андрей. Один мой друг. Я случайно проговорилась ему, что у Атаманова не было алиби. И вот результат – уже весь город об этом знает! Проклятие! Какой подлец! Подлец и болтун!
Но Настю, безусловно, не волновали взаимоотношения Вероники с ее бойфрендами. Она жаждала выяснить, действительно ли виновен Атаманов.
– Глупая ты девочка, – засмеялась Вероника. – Выдумала триллер и сама себя запугала до смерти! Андрей никого и никогда не убивал. Он не убийца. Он немного сумасшедший, как и полагается креативной личности. И еще совсем мальчишка. Но скажи, кому интересен логичный и предсказуемый художник? Тем и берет – спонтанностью и бредовым воображением.
– Да? – с надеждой выдохнула Настя. У нее все плыло перед глазами. Наверное, от контраста температур: после ледяного холода улицы – в тепло дома. Плюс выпитое вино… Настины щеки горели кумачом, в глазах двоилось.
– Да, да, – кивнула Вероника. – Твой любезный Атаманов никого не убивал! Успокойся. Я работаю с ним четыре года. Он не ангел. Но и не убийца. А с твоей фантазией в «ЭКСМО» работать. Составишь конкуренцию знаменитым писательницам.
– Куда мне, – улыбнулась Настя. Ей становилось легко и приятно. Вероника говорила такие славные вещи! Андрей ни в чем не виноват… Не виноват! Какое счастье!
– Еще бокальчик?
– Давай, – хихикнула Настя.
Как все отлично устроилось! Вероника приехала и развеяла ее страхи. Сердце Насти разрывалось от благодарности…
