Глава 32
Вербовка противника

Мы вернулись в город. Летели сквозь утреннюю прохладу по пустому шоссе, я тосковала на пассажирском сиденье – Никита не пустил за руль – и любовалась пейзажами. На въезде в город ненадолго застряли в пробке. Никита отправился в «Юниа-Транс», не заходя домой, он высадил меня у подъезда. Я открыла дверь квартиры и ощутила себя путешественницей, вернувшейся из долгой поездки. А ведь отсутствовала всего ничего! Дома первым делом сварила кофе: надо было срочно выпить чашечку (вернее, три), пока в окна не вползла дневная жара.

В восемь утра заголосил мобильник.

Прежде, чем взглянуть на дисплей телефона, я мысленно перебрала возможные варианты – кто же это мог быть. Причём расположила их в порядке убывания шансов:

1. Мамуля, то есть Марго. Она соскучилась по доченьке, жаждет рассказать о новой работе.

2. Никита. Решил напомнить, что любит сильно-сильно.

3. Свекровь. Я должна отвезти её в поликлинику, а потом к косметологу. И ещё по магазинам.

4. Юрий Валентинович. Проверяет, не забыла ли я включить сигнализацию на даче.

5. Ева. Надо посидеть с Мишуткой.

6. Мишутка. Просит отказаться посидеть с ним, чтобы он вновь остался дома с мамой.

7. Главный редактор «Уральской звезды». А почему Юлия Андреевна третьи сутки не появляется в редакции? Он ждёт новую статью.

8. Марина Аркадьевна, «Стильная Леди». Сроки сдачи материала сместились.

9. Англичанка Лиза. Сегодня у нас занятие!

10. Подруга Евгения (и жена Никитиного шефа). Решила предупредить, что завалится в гости с двумя детьми.

11. Директор информационного агентства. Пытается выяснить, почему за два дня я не скинула им ни одной новости.

12. Королева Корнеплодов. Ей скучно без меня в редакции!

13. Менеджер турфирмы. Документы оформлены, авиабилеты забронированы, Прага ждёт моего приезда.

14. Сергей, старший брат. Он скоро станет отцом. (Неужели правда?!! Или это только мои фантазии?).

15. Президент России. Хочет сообщить о вручении мне Государственной премии за непревзойдённые заслуги в области развития космических технологий.

16. Президент Соединённых Штатов Америки. Я сорвала джек-пот американской национальной лотереи.

Невероятно, но все мои предположения оказались неверными!

Мы встретились всё в том же кафе с оранжевыми шторами и африканскими рисунками на столах. Егору не удалось убедить меня снова прийти в «Атлант». Несколько дней назад я произвела неизгладимое впечатление на сотрудников, когда неслась по коридору к лифту, с малиновой от гнева физиономией и вытаращенными глазами. По пути, кажется, кого-то зацепила…

– Юля, почему ты прячешься?

– Я не прячусь.

– Не отвечаешь на мои звонки.

– Уезжала из города. А там не было связи… Но вообще… Да, верно, я не отвечала на твои звонки. Даже странно… Почему-то совершенно не было желания отвечать. Не знаешь почему?

– Не знаю. Пусть я и вызываю у тебя отвращение, нам всё-таки нужно закончить дело. А ты, убегая куда-то, ведёшь себя легкомысленно и безответственно. Словно маленький ребёнок.

– Ты определись, пожалуйста, кто же я на самом деле – маленький ребёнок или убийца, хладнокровно просчитавший все детали?

Егор долго изучал меня взглядом, словно взвешивал мои шансы убедительно сыграть ту или другую роль. Наверное, пришёл к выводу, что я способна справиться с обеими. Женщины умеют сочетать в себе прямо противоположные свойства.

Официантка старалась знаками привлечь наше внимание. Она подходила к столику уже третий раз, но мы её игнорировали.

– Принесите два яблочных сока, – сказала я. Официантка тут же испарилась. – Ну что, Егор, ты ответишь? Кто же я, по твоему мнению?

– Не знаю, – удручённо покачал он головой. – Не знаю!

– Вообще-то я рассчитываю на извинения.

– С какой стати?

– Ты обвиняешь меня в убийстве подруги. По-моему, это не совсем корректно.

Официантка принесла сок. Мы его даже не заметили.

– Юля, на твоём месте я бы волновался не о том, не нанесён ли урон самолюбию, а думал о вариантах развития событий. Ты не боишься очутиться в следственном изоляторе?

– Егор, остановись! Прекрати немедленно. Ты же нормальный парень. Перестань пороть чушь. Ты сам не веришь в свои слова! Ну признайся, ты затеял это бесконечное расследование с одной целью – чтобы не выплачивать страховку за автомобиль. И ты вовсе не считаешь меня убийцей. Это глупо! Это просто дикость какая-то – предполагать, что я убила любимую подругу из-за машины и квартиры, которые якобы принадлежат ей. На самом деле они принадлежат мне. Это факт. А остальное – твои домыслы и фантазии.

– Юля, я готов забрать обратно все свои слова, я готов извиниться. Только ответь правдиво на все те вопросы, что я задавал тебе раньше. Согласна? Объясни мне всё, расскажи. Но на этот раз – без лжи и увёрток.

Я молчала довольно долго. Егор, наверное, решил, что я взвешиваю все «за» и «против», прежде чем довериться ему. На самом деле у меня ни на секунду не возникало мысли посвятить его в мои тайны.

Когда после продолжительной паузы я так и не вымолвила ни слова, а только пожала плечами и отрицательно покачала головой, Егор вздохнул.

– Хорошо, – произнёс он ледяным тоном. – Тогда я пишу отказ на выплату страховой компенсации.

– Вот это наглость! – возмутилась я. – И как же ты это объяснишь? Какие используешь аргументы? Да, я не могу ответить на некоторые твои вопросы. Но я и не обязана на них отвечать! Да, иногда я говорю неправду…

– С этим трудно не согласиться, – мрачно подтвердил Егор.

– Но это делают абсолютно все люди – ежедневно, поминутно! По разным причинам: к примеру, боятся кого-то обидеть, или не хотят тревожить, или искренне заблуждаясь, или потому что в определённой ситуации проще соврать, чем долго и нудно объяснять что-то… Мир бы рухнул, если бы в один момент все вокруг стали исключительно честными. И поверь, Егор, не всегда нежелание говорить правду автоматически подразумевает виновность. Я ни в чём не виновата.

– Для отказа я использую формальный повод. Например, напишу, что ты не можешь предоставить техталон, следовательно, нельзя доказать, что автомобиль был исправен.

– Ты закончил школу юных иезуитов?

– И ты не будешь возражать. Иначе я инициирую возбуждение уголовного дела.

У меня упало сердце. Минуту я с отчаяньем всматривалась в лицо Егора, пытаясь прочитать в его глазах то, что я видела раньше – симпатию, сочувствие.

– Егор, но ведь это откровенный шантаж!

– Сделка, скажем так.

– Если бы ты знал, что я действительно убийца, то обязан был бы сдать меня милиции без всяких условий. Иначе и сам бы превратился в соучастника. Но раз ты готов пойти на сделку, значит, в душе понимаешь – я ни в чём не виновата. Но загоняешь в угол, желая сохранить деньги «Атланта».

Егор ничего не ответил. Напрасно я ждала.

– Ну признайся, ты же сам не веришь, что я в чём-то виновата?

– Юля, но ты же постоянно врёшь!

– Ты со мной общался три месяца. Немного узнал меня. Скажи честно, ты веришь, что я могла подстроить аварию?

Егор вздохнул.

– Не веришь! – воскликнула я. – Но тогда и не отбирай у меня эти деньги. Их должна получить я, а не владелец «Атланта»! Он, я уверена, и так катается как сыр в масле. Зачем тебе брать грех на душу ради того, чтобы увеличить его благосостояние? Тебя, конечно, похвалят, возможно, выпишут премию… На этом всё и закончится. Но ты будешь знать, что поступил со мной подло, отвратительно… Какой смысл, Егор? Ради чего? Ради того, чтобы выслужиться перед начальством? На пять миллиметров продвинуть карьеру? Оно того стоит, а?

Егор молчал.

– Хорошо, я тебе признаюсь. Ты совершенно прав. Моя подруга Нонна попала в кабалу к Богдану Гынде. И чтобы как-то уберечь от его домогательств заработанные средства, она купила машину и квартиру и оформила их на меня. У тебя гениальная интуиция. Сын Нонны не приехал на похороны потому, что я его отговорила – Богдан Гында и в него вцепился бы мёртвой хваткой. Страховка за «ниссан» и квартира теперь по праву принадлежат сыну Нонны, это его наследство. Я собиралась получить деньги за машину, продать квартиру и всё отправить ему. Хотя, возможно, он дал бы указание как-то иначе распорядиться этими деньгами. Вот, я тебе призналась.

– А как ты очутилась в кафе «Бодрый Джек» в первом часу ночи?

– О-о-о! – застонала я. – Опять всё сначала! Хватит уже, умоляю! Нет, Егор, лучше давай ты сообщишь начальству, что в моём деле придраться не к чему, как ты ни старался. И я получу деньги. В результате они достанутся Нонниному сыну. Это будет правильно. Гораздо лучше, если б легли в карман к владельцу «Атланта».

– Юля, – вздохнул Егор. – Ну ты и фрукт!

Мне почему-то показалось, что он готов сдаться.

– Ты – отличный парень. Я – добрая, милая девушка. Немножко ненормальная, потому что постоянно выполняю чьи-то поручения, постоянно отстаиваю чьи-то права… Помоги мне! Да, начальство уж точно не похвалит – такие деньги на кону. Но зато, когда закончишь дело, у тебя останется чувство, что ты всё сделал правильно. Никого не обманул, никого не ограбил, не попытался обвести вокруг пальца собственную совесть…

Опять повисла мучительная пауза. Пять минут я посвятила бесполезному занятию – пыталась понять, о чём думает Егор, старалась вычислить, какой он вынесет вердикт… Но его лицо оставалось непроницаемым. Он подпёр подбородок сложенными в замок руками и надолго погрузился в размышления…

Егор поднял руку, призывая официантку. Я поняла, что разговор окончен. Но какое решение принял Егор?

– Так да или нет? – вкрадчиво поинтересовалась я. – Ты со мной? Или против меня? На чьей ты стороне, Егор?

– Не знаю, Юля. Правда, не знаю… Мне надо хорошенько всё обдумать.