Глава 26
КЛЯНУСЬ ПОГОНАМИ!
– Ты только не делай резких движений, и мы поладим! – предупредил Андрей, сектантский проповедник с индейским именем Опавший Лист.
Имя это должно было напоминать о бренности всего земного. Впрочем, у самого проповедника планы были самые шкурные.
Седов резких движений делать и не собирался. Он лишь чуть схитрил, намеренно непроизвольным жестом потянувшись к кобуре под мышкой.
– У тебя там оружие? – спросил Андрей. Пашка молча и покорно кивнул.
– Отстегни кобуру и дай мне!
Подчиняясь команде, Седов полез под пиджак. Он спокойно достал кобуру, показал ее Андрею, а когда тот удовлетворенно кивнул, резко швырнул ее, целясь в пистолет противника. Удар обезоружил проповедника.
Не успели два Макарыча приземлиться, как рыжий алкоголик прыгнул вперед и вцепился Листу в горло. Андрей захрипел и, не выдержав веса нападавшего, рухнул на кафель. Пашка плюхнулся ему на грудь и прижал плечи проповедника коленями, не отпуская из своих цепких пальцев беззащитную шею. Все-таки не зря он на сектантской базе потел!
– Они про меня знают? – прошипел Седов, немного ослабляя хватку.
– Не…
Опавший Лист оставил всяческие попытки высвободиться. Теперь он просто лежал и ждал дальнейших вопросов.
– Ты давно следишь за мной?
– Все время… Я узнал тебя сразу. Ты тот рыжий пьяница, которого Элька окручивала. Я помогал ей, потому что она попросила.
– И что она планировала?
– Как обычно – получить твою квартиру.
Седов понял, что иногда Эля надувала и своего подельника.
– Так ты и есть ее первый муж?
– Кто? – изумленно переспросил Андрей. – У нее есть муж, не я… Отпусти меня, а то я задохнусь!
– Не дергайся, – посоветовал Пашка миролюбиво.
– Ты ведь в милиции работаешь? Я следил за тобой, в этом я мастер! Мы ведь все на мушке? Я как раз пришел об этом поговорить! Хочу стать свидетелем…
– А пистолет на кой черт мне в морду совал?
– Это только чтобы ты сразу меня не убил, как бухгалтера. Вам, ментам, все можно!
Седов еще ослабил хватку.
– Коли я бы за него взялся, – сказал он чисто ради красного словца, чтобы Лист не вздумал расслабиться, – то крови было бы меньше, а смерть легче. Теперь собери пакеты с полу и сложи в холодильник. Мы здесь говорить не можем.
Местом для беседы Седов назначил Учительский «ниссан».
– Меня зовут Андрей Анохин, – начал Опавший Лист осторожно. – Я из многодетной пьющей семьи. Эх, детство мое загубленное!
Седов демонстративно зевнул. Отследив его реакцию на свой проникновенный монолог, Андрей незаметно вздохнул и лирики поубавил:
– Впрочем, было это давно и неправда. От родственников я сбежал еще в четырнадцать лет. Стал жить в Гродине, пристроился в интернат для спортивно одаренных детей. Сам-то я ни черта не одарен, но меня взяли, потому что я из многодетной семьи. Так как особых перспектив учителя во мне не видели, то времени свободного у меня было навалом. Стал по городу шаблаться, нашел себе приятелей веселых. У меня-то денег не было. Откуда им взяться? А хотелось в кино сходить и девочку мороженым угостить. Мне старшие подсказали, как можно заработать: надо научиться в форточки лазать, чтобы двери опытным ворам открывать. Сначала я очень боялся, но потом стал даже кайф от этого ловить. Меня ни разу не поймали, и я был в цене среди домушников. Позже, когда я вырос и в форточки не пролазил, стал вышибалой в одной пивнушке работать. Меня нанял местный пахан, потому что у меня были отличные воровские рекомендации. Тот же самый пахан научил меня наркотой торговать, а когда его накрыли, я взял все на себя и сел за него. Так надо было, тогда бы после тюрьмы моя жизнь стала райской. Но я неудачник – когда вышел, пахана моего уже давно ножом пырнули и закопали, а я оказался не у дел. Зато у меня было немного бабла скоплено – мне же за ходку причиталось! И я стал мошенничать. На рынке организовывал всякие беспроигрышные лотереи, продавал дачникам элитные семена плодоносных культур (в основном это были семена подорожника, который рос на всех обочинах), в общем, всякие мелочи. А потом меня встретила Эля. До сих пор не знаю, как она меня вычислила.
– Врешь ты все, – проворчал Павел, но Опавший Лист не обратил на его слова никакого внимания.
– Мы с ней стали работать в паре. Вместе брались за любые крупные дела, а когда я узнал, какая у Эли крыша, совсем обнаглел. Секта может покрыть все что угодно! Здесь все схвачено, самые верхи – администрация области, химзавод, крупный бизнес!
– Интересно, – перебил его Седов, – а в числе сектантов особо значимых персон не видно. Они же на собрания не ходят!
Он припомнил, что об этом говорил и Роман, но обосновать свое утверждение не смог.
Зато Опавший Лист был более чем в курсе.
– Конечно! Они клевали на другие наживки. Специально для этих надутых нуворишей Учитель и придумал рыцарский орден и культ богини Кали. Сработало на все сто! Люди-то как рассуждают: раз у меня есть деньги или я сделал хорошую карьеру, значит, я особенный, неповторимый, замечательный и весь из себя элитный. Думаю, к этой мысли их приводят все те вещи, которые они могут себе позволить: высококлассная тачка, костюм от Гуччи, золотая зажигалка, навороченный мобильник, квартира в центре города и прочее и прочее, вопящее: «Я не для всех, я только для элиты!» А какая там, на фиг, элита?! Аристократы из Малых Грязнушек! Граф де Местная Помойка. Смешно, ей-богу. Знаешь, я на них насмотрелся – обычные вонючие козлы. Они понятия не имеют, что настоящее элитное удовольствие – это водить их за нос. Все эти рыцари, все эти поклонницы богини Кали были у нас под лапой, так что и пикнуть бы не посмели. Если Учителю надо было срочно пробить лицензию на торговлю водкой или дело о банкротстве в суде выиграть – мы лишь намекали тому, от кого решение вопроса зависело в наибольшей мере, и – вуаля!
– А кабы честный кто попался? – полюбопытствовал Пашка.
Вопрос Андрея только рассмешил.
– Честный? Ха! Да они все честные, других там нет. Если кто кобенился, то мы им показывали фотографии, а потом предлагали оказать нам нужную услугу в обмен на обещание удалить все файлы.
– И чего на этих фото ценного было?
– Да ничего, – криво усмехнулся Андрей. – Мы просто немного повеселились, когда изобретали ритуал приема в рыцари. Наняли одного педрилу, и он, прости за откровенность, имел всех этих элитных аристократов! Это я его нашел, он со мной срок мотал за хулиганство. Дело свое он делал в красном плаще, со шляпой на голове, весь в золоте, а аппарат у него для этих дел – такого размера, будто… – Мошенник встретил Пашин взгляд, полный сарказма, и сменил тему: – И что забавно, никто из этих гребаных рыцарей не завопил и не отказался, все перетерпели. Раз надо штаны спустить, чтобы еще элитнее стать, – они спустят. Ой, хохма! Мы ржали каждый раз, когда снимки делали, до коликов!
– А женщины?
– А баб Элька обрабатывала. Она не любила людей унижать. Просто наняла мальчишек из училища культуры, и те ее телушек культурно обихаживали. Ну, тоже на пленку все фиксировалось. Хорошее порно получалось.
– Ясно, – сказал Паша. – Ну а народу вы сколько погубили? Я имею в виду тех, кто в бухгалтерской книге записан был, и тех, кого, как Элю, скормили своему Светочу. А еще мне интересны истории, которые происходили с теми, кто вам в бизнесе мешал.
Андрей заметно посерьезнел:
– Ты, Павел Петрович, понял ведь, что я в милиции ни слова не скажу, если буду проходить как соучастник всего этого? Я второй раз за чужого человека сидеть не собираюсь, понятно? А ты помочь мне можешь. И мои разоблачения тебе выгодны. Раскроешь большое дело – получишь повышение, карьерный толчок.
– Гм, – кашлянул Пашка, вроде бы соглашаясь с проповедником. – Ты говори, говори.
– Но ты обещаешь?
– Клянусь своими погонами, – серьезно уверил его Седов. Он потер морщинку между бровями и вдруг вспомнил, как искала ресничку под глазом бедная врушка Эля…
Проповедник тем временем что-то осмысливал. Он попросил сигарету, закурил и только тогда сказал:
– Это – правда. – Каждое слово будто застревало у него в горле. – Все люди, что у бухгалтера были в тетради записаны, оставили завещание в пользу Фонда Чистоты. Их уже нет в живых. Но занималась этим Элька. Она почти всеми делами руководила, без конца на телефоне сидела, потом нам говорила, что делать.
– А Славяну Ожегову ты припоминаешь?
– Нет, я с ней не работал, – живо ответил Лист. – Это, наверное, квартирный вопрос? Тогда я тут ни при чем. То же и с бизнесом – я только был актером для них, а она и бухгалтер заправляли делами. Насчет убийств предпринимателей ничего не знаю, убивали ребята Кумарова. А что я? Я ничего не знаю.
Пашка облокотился рукой, в которой держал пистолет, на рулевое колесо.
– Андрюха, – произнес он ласково, – если ты вот так и в милиции будешь показания давать, то я тебя лучше сейчас в лесу расстреляю.
– Ладно, ладно, – запричитал проповедник. – Я многое видел, многое знаю и все расскажу. Меня заставили Учитель и Элька, правда, клянусь! Но ты обещал, что я за это сидеть не буду!
– Гос-споди!.. – досадливо прошипел Седов, пряча оружие. – Лучше скажи, ты Алексея Звонарева на бабосы разводил?
Проповедник почесал затылок:
– Э-э… ну… да, кажется, вспоминаю. Элька ему дала денег, он повез их на своем раритетном тарантасе, но наш мастер поработал в машине с рулевым управлением, он и врезался на повороте объездной дороги. Мы деньги вытащили, пока он без сознания был, и после он такую же сумму нам еще и выплатил. – Анохин вспоминал эти подробности с большим удовольствием. – Элька была гением.
Напоминание о девушке со светлыми волосами заставило Седова задать следующий вопрос:
– А Учителю вы сколько человек скормили?
– И это больше по части Кумарова. Я знал только Эльку из них всех. И, честное слово, я пытался за нее заступиться! – Он уцепился за Пашкин рукав.
Это прикосновение, будто попытка напомнить об обещании, вызывало у бывшего сыщика только брезгливое омерзение. Андрей этого не заметил, он продолжал:
– Но у нее нашли украденные из нашей организации деньги… и Учитель велел мне передать Эльку Кумарову.
– Что вы с ней сделали?
– Мы вошли в подвал, она уже знала, что случится, и закричала ужасно, вырывалась, просила не убивать. Но Кумаров ее ухватил, ударил, она перестала орать. Напоследок рассказала анекдот. Видно, от стресса…
Сцену, описанную проповедником, Седов будто видел собственными глазами. И видел, что Андрей врет, потому что Эля была из той породы людей, что бьются до последнего. Мерзавец проповедник держал Элю, пока сектантский десятник ее душил, иначе Кумаров не справился бы. Если изловить Кумарова, то проповедника можно будет вывести на чистую воду. К тому же Паша был уверен, что его свидетель лжесвидетельствует не только об обстоятельствах убийства Эли.
– Какой анекдот? – осипшим голосом спросил он, отворачиваясь к окну, в темноту. – Какой анекдот рассказала Эля?
– А… Ну, этот, про бабу, которую Бог не узнал. Там бабе операцию делали, и она уже думала, что умрет, но ей привиделся Бог, и он сказал, что она выживет. Тогда баба эта, кроме нужной операции, еще сделала пластические – на морду, на жопу, на грудь. Ходит себе довольная, знает, что жить будет еще долго, и красивая притом. И вдруг ее сбивает машина, она помирает, попадает к Богу и говорит ему: «Ты же обещал, что жить я буду долго!», а Бог ей и говорит: «Прости, дорогая, не узнал тебя!»
– А Эля делала пластическую операцию?
– Откуда я знаю? – слегка возмутился Андрей. – Я с ней не спал, близко не разглядывал. Это ты…
Взгляд Седова стал холоднее стали. Развязность проповедника улетучилось, как только он напоролся на этот долгий ледяной взгляд.
– Ты это… не расстраивайся очень, – почти робко произнес он, помолчал и, вернувшись к своим мыслям, заговорил снова с мечтательной интонацией: – А какая организация все-таки, ё-моё! Ты только прикинь, Павел Петрович, ведь все схвачено, все работает на этого сонного людоеда, как маслом смазанное! А он спятил совсем, своими собственными руками такое дело рушит!
– Как рушит?
Андрей поднял на Пашку вопрошающий и ироничный взгляд.
– Ты сам знаешь, – осторожно ответил он. – Разве органы за нас взялись не потому, что конец света готовится?
Седов принял замкнутый и таинственный вид, чувствуя себя полным идиотом. Вот вам и приближенное к Учителю лицо! Вот вам и заместитель десятника Кумарова! Он и не догадывался, что происходит у него на глазах.
– Давай поподробнее! Что знаешь?
– Ну, все обыкновенно. – Опавший Лист пожал плечами. – Как обычно у сектантов это бывает. Запрутся в помещении, запоют свои псалмы. Потом бензином польются и подожгут все к едрене фене! Эх, какая организация гибнет! – снова опечалился прирожденный аферист.
– Дерьмо эта твоя организация! – рявкнул Пашка в сердцах. – Людей убивать нельзя!
На этот раз Опавший Лист мало его испугался. Он только улыбнулся иронично и немного свысока, прищурил умные глаза профессионального лжеца и ответил:
– Посмотри вокруг, узколобый ты ментяра! Город процветает, люди богатеют, деньги зарабатывают, живут лучше, счастливы. Ты видел, сколько машин новых дорогих по улицам катит? Ты видел, какие чистые эти улицы? Новые дороги? А колхоз как мы подняли, продуктами город снабжаем! Это организация сделала, без нее тут бы болото было. (Тут Паша уже открыл было рот заметить, что бизнес на деньги сектантов был однодневным, но передумал ввязываться в дискуссию.) А сколько алкашей мы вылечили! Просто к делу их пристроили, и мужики пить перестали, их жены нам пятки целовать готовы! А старики, – тут Андрей понизил голос, – а старики просто уступили место под солнцем молодым и сильным. И если парочка идиотов-бизнесменов и попала под каток, так что? Лес рубят – щепки летят. Вот и все! Вспомни лучше, как наши деды жили при коммунизме! Все они тоже были в секте, разве не так? Вспомни, как от своих родителей-кулаков отказывались, как честных людей сотнями расстреливали, как во время войны грудью на амбразуры бросались. Как пахали на партийную элиту, живущую в раю на земле! Да здесь же, в Гродине, пока завод строили, сколько народу здоровье потеряло? А на производстве, где химией дышали и потом уродов рожали?.. И все это во имя светлого будущего, ради новой жизни, ради счастья всех людей на земле. Ты же слышишь, что эти слова ничем не отличаются от слов, которые мы говорим о чистоте и прочем. Только наши люди процветают, а не живут впроголодь! Паша театрально зааплодировал:
– Браво! Браво, малоуважаемый господин проповедник! Боюсь только, это была ваша последняя проповедь!
– Посмотрим… – пробормотал Опавший Лист.
