Глава 22
Целая делегация собралась в аэропорту проводить Николашу в Мюнхен. Аполлинария этого не ожидала. Она морально не подготовилась и была буквально сбита с ног хлынувшими на нее со всех сторон потоками сочувствия.
Приехали врачи и медсестры санатория, кардиолог из поликлиники, три соседки с детьми. Приволокся, теряя на ходу запчасти, профессор Сластухин (глаза бы его не видели!). Пришли Здоровякины с невероятно подвижным выводком и даже Виктория с Данилой.
Денис Черенков принес букет и плюшевого медведя, но одним медведем подношения не ограничились. Николашу завалили подарками.
– Крутое у тебя кресло, Колян! – восхитились близнецы Здоровякины. – Дай прокатиться! А ты теперь больше никогда не будешь сам ходить?
– А что у тебя болит? – спросил Эдик, хлопая полуметровыми ресницами. – Ноги, да? Пилаты напали, да? Бомбу кинули? Или акула?!! Мама!!! Николаше акула ноги съела!!!
– Вот мои ноги, дуралей! – слабо улыбнулся Николаша.
Мария отогнала потомство, шикнула, поддала коленом.
– Что случилось? – поинтересовалась Полина, разглядывая бинты на запястьях Марии. – Маша, что творится? Что с офисом? Как ты себя чувствуешь?
– Отлично! – успокоила начальница. Воспаленный взгляд и серое лицо подтверждали оптимистичный ответ Марии. – Офис сгорел, все наши компьютеры – тоже. Но это ерунда! Отремонтируем! Джип изуродовали, но это тоже ерунда! Восстановим! Главное – возвращайтесь с победой!
Сутки, проведенные в темной, сырой норе, кардинально изменили взгляд Марии на некоторые вещи. Офис, компьютеры, джип – это все несущественные мелочи. Главное – ей самой удалось выжить! Остальное не важно.
Данила нарезал круги вокруг кресла Николаши. Можно было подумать, этот ребенок оснащен реактивным двигателем. Полина потрепала его по вихрастой макушке. Потом бросила быстрый взгляд на Викторию, смущенно улыбнулась. Вика наблюдала за мизансценой издали и не подходила. Заметив взгляд Аполлинарии, она отвернулась.
– Хватит дуться, – сказал Вике Черенков.
– Конечно! Это ведь не ты рисковал ребенком и собственной жизнью!
– Но все уже позади! Иди скажи Полине, что простила ее.
– Я не смогу. Я ее не простила. К тому же она и не просила ее простить.
– Две вредины, – констатировал Денис.
Полина и Николаша уже ушли на регистрацию, помахав на прощание из дверей, когда внимание публики привлек громкий голос охранника.
– Чей ребенок?! – строго спрашивал он.
– Мой! Наш! – закричали Мария и Илья. – Отдайте!
Это был Эдик, депортированный из vip-зала. Он ангельски улыбался, застенчиво изучал пол. Приставучий охранник оторвал детеныша от увлекательного занятия – он выкорчевывал из кадки растение.
– Полюбуйтесь! – сказал охранник. Он продемонстрировал родителям выдранное с корнем маленькое деревце.
– Эдик, ну зачем?! – взмолилась Мария. – Иди сюда, кремлевский диггер!
Но Эдик никуда не пошел. Он остался рядом с возмущенным парнем, потому что охранник крепко держал его за плечо.
– Пацана отпусти, – вежливо попросил Здоровякин. – И хватит дохлым кустиком трясти. Все землей усыпал.
– Это не кустик! – воскликнул охранник. – Это бонсай!
– Тем более.
– Он стоит долларов пятьсот. Ваш ребенок его уничтожил. А кто будет платить?
– Что?! – изумился Здоровякин. – Пятьсот долларов за кривой пенек? Да вы сами загубили растение, а на ребенка валите. Поливать надо было!
– Где горшок? Давайте я закопаю его обратно, – миролюбиво предложила Мария. – Эдичка, скажи молодому человеку, что ты больше так не будешь!
– Я больше не буду! Ни за что!! – проорал ребенок. У него были волшебные глаза – радужная оболочка мерцала и переливалась голубыми топазами, бездонные черные зрачки пульсировали, густые ресницы обеспокоенно метались вверх-вниз. И эти глаза были потрясающе честными. Дитя раскаивалось.
– А кто платить будет? – продолжал тем не менее канючить охранник.
– У тебя акции аэропорта? – удивился Илья. – Или ты за голую зарплату собираешься нам перегрызть горло? Тебе-то какая разница? Воткни кустарник обратно и успокойся.
Охранник вздохнул, отпустил Эдика и отправился, видимо, высаживать на грядку бонсай.
– Дядя, у вас тут отвалилось! – крикнул ему вслед милый ребенок. – Возьмите!
Находясь в плену, Эдик успел отцепить у охранника дубинку.
Данила выбил из Черенкова разрешение посидеть за рулем «хонды». Ребенок натужно гудел, хватал все рычаги, крепко держал руль. Вика и Денис терпеливо ждали снаружи.
Затряслась земля, прогибаясь под тяжестью тираннозавра. Ах, нет, это был не тираннозавр, а Здоровякин. Он несся от здания аэропорта к парковке и кричал Денису не уезжать.
– Слушай, капитан, – сказал он, тормозя. – Евдокимов сообщил, ты интересовался неким Матвеем Столяровым?
– Да.
– А почему?
– Ну… – Денис задумался. Он срочно придумывал версию для майора. – Так, значит. Он появился у нас в банке. Я смотрю, по документам – Матвей Столяров. Лицо знакомо. Откуда, думаю? Не из бразильского сериала ведь я его знаю! Предположил, что мог видеть у вас ориентировку.
– Ты прав. Документы на имя Столярова были у Кирилла Коробкина. А гражданин давно в розыске.
– Вы его взяли? – Денис перевел взгляд с физиономии майора на Викторию.
Та стояла, облокотившись на автомобильный бок и опустив глаза. И внимательно слушала.
– Не успели. Видно, судьба у него была другая. Ночью разбился на машине. Мчался по Западному шоссе. Рядом – девица в рыжем парике. Предполагаю, хотели развлечься в «Одиноком ковбое». Или еще что. Не справился с управлением, улетел. Машина всмятку. Коробкин и девушка – тоже.
– А что за девушка? – спросил Денис.
– О, брат, ты не представляешь. Говорят, любимая женщина самого Боровикова. При ней не было документов, но машина зарегистрирована на Алису Горностай. Личность достаточно известная в городе. Уже опознали. Начальство стоит на ушах. Странно, конечно, что такая дама связалась с уголовником Коробкиным.
Здоровякин внимательно посмотрел на Викторию.
– Немного на вас, кстати, похожа.
– Кто?! – синхронно вскинулись Денис и Вика.
– Алиса Горностай. На вас похожа. Под рыжим париком у нее оказалась прическа точь-в-точь как у вас. Вы, конечно, гораздо симпатичнее.
– И живее, – добавила Вика.
– Илья, ты считаешь, это убийство?
– Боже упаси! Я же сказал, мужик не справился с управлением. Бывает. На том повороте Западного шоссе постоянно кто-нибудь бьется.
– Да, знаю этот поворот.
– Ну. А ты – убийство! Кровожадный какой!
Сообщив новость, Здоровякин поскакал обратно. Лучше бы он передвигался в более спокойном темпе – земля не выдерживала его возбужденного галопа.
– Ты как? – поинтересовался Денис у Вики. – В порядке?
– В порядке, – вздохнула девушка. – Как странно. Он погиб во второй раз.
– Но ты ведь теперь знаешь – при падении вертолета разбился другой человек.
– Да, но раньше я не знала. И для меня Кирилл погиб дважды… А зачем Алиса надела рыжий парик?
– Вероятно, маскировалась.
– А-а-а! – закричала вдруг Вика. – Денис! Значит, мои документы остались в «Короне»! Если милиция найдет их в ее номере, нас начнут сравнивать. Интересоваться, каким образом мой паспорт попал к Алисе!
– Да уж. Наверняка привяжутся. Твои опасения не беспочвенны.
– Денис! Мои опасения сейчас превратятся в грандиозную фобию! Денис, пожалуйста, езжай в «Корону» и добудь мои документы! Ты ведь обещал их мне вернуть!
– Хорошо. Прыгай в машину. Вас – домой, а сам – в «Корону»!
Семейство Здоровякиных с трудом втиснулось в изумрудную «восьмерку». Джип отвезли на эвакуаторе в автосервис – беспризорная ночь во дворе отрицательно сказалась на экстерьере японца.
Маша сидела на переднем сиденье и давилась гамбургером, прихваченным в аэропортовском фастфуде. Изо рта у нее изящно свисали салатные лохмотья, котлета застряла в горле. Изготовители, очевидно, не предполагали, что их изделие будут глотать, а не откусывать.
– Ы-ы-ы, – промычала Мария. Она махала рукой, указывая Илье на что-то за окном.
– А? – не понял Здоровякин.
– Ы-ы-ы! – заорали хором дети с заднего сиденья.
– Ы-ы-ы! – закивала Мария и еще сильнее замахала руками.
– Семейка придурков, – вздохнул Здоровякин и остановил автомобиль. – Ну?
Он вытащил из жены салатные листья.
– Говори!
– Ресторан! – восторженно объявила Мария. – Есть хочу!
Изголодавшись в подвале, она не прерывала жевательный процесс с того момента, как очутилась на свободе. Она все время что-то ела, ее глаза сверкали голодным огнем. Она даже – испуганно заметил Илья – прицеливалась к розовому, аппетитному Эдику.
– Пойдем в ресторан? – уточнил Илья.
Мария обрадованно закивала.
– С детьми?!!!
Печальный опыт похода в ресторан в сопровождении лупоглазого эскорта у них уже имелся. Мероприятие не принесло ничего хорошего ни родителям, ни ресторанному персоналу. Дети, однако, еще долго смаковали воспоминания и утверждали, что заведение заколдовал сам Гарри Поттер («Калипотэл», – сказал Эдик). Не исключено. Антоша даже не успел попробовать отбивную, как та почему-то оказалась на груди официантки в качестве медальона. Алексей остался без кока-колы – бокал вдруг подпрыгнул и окатил шипучкой администратора. «Вау, душ из кока-колы! – восхитился пацан. – Бодрит, не правда ли?» По глазам администратора было видно, что он мечтает о пулемете…
– Нет, – отрезал Илья. – Только не в ресторан.
– У-у-у! – завыли дети.
– Как скажешь, – кротко согласилась Маша. – Жаль, конечно. Голодаю.
Она была на удивление покладистой, милой. Вчера, возвратив измученную Марию домой, Илья позаботился о любимой. Щедро смазал йодом изрезанные запястья, перебинтовал их, накормил бедняжку полуфабрикатами и даже помыл спинку в ванной. А затем остался на ночь. На диване Машка доверчиво прилепилась к спасителю, сопела под боком, приятно возилась. За стеной дрыхли три бойца – чудесная семейная идиллия! После леденящего ужаса, испытанного днем, на Илью накатило умиротворение. Но долго блаженствовать не позволил Зуфар Алимович: в двенадцать он позвонил и потребовал приехать. Разбилась в автокатастрофе любовница вице-губернатора. Настолько значительная для области фигура, что отложить до утра выяснение причин было совершенно невозможно. Полковник Алимов говорил в обычной манере – нежно и безапелляционно. Сопротивляться произволу начальства не имело смысла. Чертыхнувшись, Илья с сожалением сполз с дивана, стараясь не задавить Машутку…
– Представляешь, я ведь знала Алису, – вспомнила Маша. Покончив с гамбургером, она достала эклер с кремом.
– Да?
– Она как-то попросила поставить защиту на ее компьютер. Она владела тремя кофейнями. «Маркиза», «Лимон», «Флибустьер». В них я завсегдатай.
– Я догадывался.
– О чем?
– В тебе на старости лет проснулась любовь к сладкому. О талии мы скоро забудем. Я заметил вчера в ванной.
Мария посмотрела на мужа с подозрением. На что это он намекает? Лицо Здоровякина было непроницаемо. Илья внимательно следил за светофором: караулил зеленый. Он участвовал в народной автомобильной забаве «Кто первый?» и надеялся тронуться с места раньше, чем сзади раздастся нетерпеливый гудок. На предыдущих семи светофорах трюк Илье не удался.
– Я тебя обрадую, – увязая зубами в эклере, прошамкала Мария. – Твой коварный план сработал. Я беременна.
К удивлению Маши, на лицо Здоровякина легла черная тень. Она ожидала другой реакции. Ведь для того и дырявил Здоровякин резиновые изделия, чтобы превратить бедную жену в дирижабль! Почему же он не ликует?
– Я знаю.
– Знаешь? Откуда?!
– Напоролся на Варвару Андреевну. Она поздравила меня с ожидаемым прибавлением.
– Вот болтушка!
– Да уж.
– Я не понимаю, Илья. Ты не рад?
– Ты издеваешься? – с горечью произнес Здоровякин.
Он понизил голос – информация не предназначалась для ушей потомства. Но на заднем сиденье шла третья мировая война, и дети вряд ли слышали что-либо, кроме своего визга.
– Чему мне радоваться? Ты залетела от Вепрецкого! И имеешь наглость требовать, чтобы я восторженно пускал слюни!
– Илья! – шепотом закричала Мария. – Ты ненормальный! При чем здесь он! Ты наделал дырок в презервативах, а теперь все валишь на Вепрецкого? Да я с ним даже не спала!
Буйная радость вспыхнула в глазах Здоровякина. С треском отвалились с головы и вылетели в окно ветвистые рога. Раздалось несколько резиновых хлопков – рога попали под колеса машины, ехавшей в кильватере, и проткнули ей шины.
– Не спала? – повторил Илья. Он не верил в обрушившееся на него счастье. Мария проявила героическую стойкость – она сохранила верность, несмотря на развод, сериал «Секс в большом городе», войну в Ираке и прочие катаклизмы. – Так это мой ребенок?
– Как обычно. Торжествуй.
– Нам что, попался некачественный презерватив?
Первый раз в сердце Маши закралась мысль о невиновности Здоровякина. Она знала, насколько бесхитростен и прямолинеен Илюша. Он не стал бы изумленно моргать, если бы порча презервативов была на его совести. Он бы честно во всем признался.
– Илья, я нашла обертки. А в них – дырки.
– Евклидова геометрия!
– Словно проткнули толстой иглой. Или шилом.
– Индезит твою мать! А коробка? Она была целой? Или тоже с дырами?
– Откуда я знаю! Коробку, наверное, ты сам и выкинул. А что?
– Ты представь. Сидит в аптеке какая-нибудь подлая девица-фармацевт и спасает человечество от вымирания. Может, у нее жизненная позиция такая – «всем рожать!». Или просто вредность повышенная.
– А мне отдуваться!
Пару кварталов они проехали молча – осмысливали информацию. Илья пребывал в эйфорическом настроении. Мрачная тень Вепрецкого больше не стояла за его спиной, а в плодородных недрах Марии зрел очередной крошечный Здоровякин.
Маша смиренно думала о том, что пять миллионов российских семей не могут завести ребенка, несмотря на все прилагаемые усилия. Шанс забеременеть из-за дырявого презерватива призрачен. И если особо наглый сперматозоид все-таки использовал этот шанс, значит, судьбе было угодно превратить его в человека.
– Маша, Егор Митрофанов просит твою программу для Главного финансового управления. Они там соорудили потрясающую конструкцию. Собираются завалить вице-губернатора Боровикова – фантастически оборзел юноша, стыд потерял. Но в этой конструкции Вепрецкий играл роль несущей балки, как главный пособник Боровикова. Теперь Вепрецкий мертв, и Егору не хватает некоторой информации. Дай ему программу, ладно?
– Но я отдала ее Вепрецкому! – жалобно произнесла Маша. – А он ее, наверное, уничтожил.
– Да нет, не уничтожил. У него нашли компакт-диск с твоим логотипом, но там – программа для клуба «Элит-леди».
– Правда?! Ура. Значит, я дала Вепрецкому не тот футляр. Дети! Кто рылся на моем столе?! Кто перекладывал диски?!
– Это не мы! – завопили дети. – Мама, прости!
– Ладно, не орите. Все равно спасибо.
