Глава 17
Несмотря на серьезную юридическую миссию, у Поля Деманже был вид завзятого туриста. Сияющим летним утром он спускался по трапу самолета авиакомпании «Трансвэйз», совершившего рейс № 268 из Москвы. Цветастая рубашка, расстегнутая чуть ли не до пупа, дополнялась мятыми шортами. На груди болтался фотоаппарат, на плече уместился ремень небольшой сумки с вещами, в руках Поль держал плоский кейс с документами. Так как в полете француз сладко прикорнул на плече шестидесятилетней дамы с соседнего кресла, предварительно выпив с ней бутылку красного вина, то сейчас его прическа не требовала геля, чтобы выглядеть бесподобно лохматой, – волосы и так торчали во все стороны.
Выползая на свет из салона самолета, Поль не преминул пощипать за мягкие места всех стюардесс, выстроившихся в ряд на прощание. Девушки ослепительно улыбались коммуникабельному французу и были приятно снисходительны.
Юрист «Де Грос» планировал пробыть в городе всего неделю. Затем его ждало возвращение во Францию. Недельная отсрочка перед встречей с любимым Парижем была утомительна, но неизбежна. Поль мудро попытался изменить взгляд на скучное задание. Он решил считать поездку развлечением, экскурсией в провинцию, он думал о новых знакомствах с симпатичными русскими девушками. Стюардессы авиакомпании «Трансвэйз» произвели на него самое благоприятное впечатление.
А у кубического здания аэропорта, зеркальными плоскостями отражающего яркое августовское солнце, господина Деманже поджидал сюрприз, способный еще больше поднять и без того неплохое настроение.
– Поль? – обратилась к нему молодая, полуголая туземка. – Вы Поль? Мне поручили вас встретить!
Девица была невообразимо хороша в своей летней обнаженности. Короткая майка на веревочках и белые брюки с низкой талией и длинными разрезами составляли ее обмундирование. Загорелый нежный живот манил упругой мягкостью, в пупке сиял страз, плечо было украшено замысловатой цветной татуировкой. Чешуйчатый дракон извергал огонь из разинутой пасти, его окружал сложный орнамент иероглифов. Каскад вьющихся рыжих волос падал на голую спину девушки.
– Я Поль! – быстро и горячо подтвердил Деманже.
Он словно опасался, что на юную красотку посягнет какой-нибудь другой пассажир прибывшего рейса. По идее Поля никто не должен был встречать. Но раз встречают, зачем отказываться?
– Меня зовут Ирина, – представилась нимфа. Она оглядывала порученную ей особь с неподдельным интересом. Особь ответила жарким взглядом. – Это весь багаж? Поехали?
– En auto? На машине? – осведомился Поль. – Поехали!
Он больше не задавал вопросов. Куда, почему, как, кто прислал прелестную мадемуазель – это все потом, после. А сейчас Поль жаждал установить максимально тесный контакт с рыжеволосой красавицей. Было трудно себе представить более удачное начало командировки. Поль крепко взял девушку под локоть, та бросила на него игривый взгляд, и они в обнимку, словно любовники, отправились на площадь перед зданием аэропорта, разноцветную от автомобилей.
– Лиза, я понял, у тебя кто-то есть! – хмуро сообщил Руслан. Он держал Лизу за плечи, и в этот плен она попала, едва вышла из подъезда дома.
– Ты что на меня нападаешь! – закричала Лиза. – Я испугалась!
– Где ты была два дня?
– Дома!
– Тебя не было!
– Ах, Руслан, это утомительно! – скривив рожицу, молвила Лиза, высвобождаясь из удавьих колец. – Не допрашивай меня!
Лиза на самом деле просидела выходные дома. Она предавалась черной депрессии. Драгоценный сыщик Валдаев так и не появился, а то, что с телефоном у него довольно напряженные отношения, Лиза уяснила по истечении пяти дней жарких и безответных телепатических сигналов, посылаемых в сторону аппарата. Телефон, несмотря на страстную мольбу Лизы, не звонил. То есть звонил, но звонили не те. Восемнадцать раз, например, напомнил о своем существовании некий бизнесмен Р. Рудницкий. Ему пришлось разговаривать с автоответчиком.
Руслан ничего не понимал. Ведь вечер пятницы закончился для предпринимателя восторженной симфонией, пением соловьев, победными звуками фанфар: коварная Елизавета сделала ему столько авансов глазами, телодвижениями, намеками, что впору было бежать за обручальными кольцами. Руслан, кстати, так и поступил в субботнее утро. Лиза была фантастически мила (выполняла просьбу Алиночки), компетентно хвалила обстановку коттеджа, полностью съела праздничные деликатесы, заказанные в ресторане, напилась мартини с апельсиновым соком и танцевала с хозяином латиноамериканские танцы…
И вот после такого веселья исчезла на два дня, а в понедельник встретила Рудницкого, караулившего ее у дома, снежной вьюгой.
– Ты на работу?
– Да.
– Я подвезу.
– Нет! А моя «тойота»? Она что – останется на стоянке?
– Садись в машину, я кому сказал!
Тон Руслана был грозным, лицо – хмурым. Лиза поняла: сейчас лучше не спорить.
– Я все выходные посвятила твоему офису, – примирительно сказала она, занимая сиденье в джипе. – Ты не должен на меня злиться!
Не зная, как сократить вечность в преддверии следующего эпизода с участием Валдаева, Лиза рьяно взялась за работу. Она терзала компьютер, рисовала, чертила, клеила, кромсала ножницами куски обоев и ткани, шила, мастерила. Создала настоящий картонный шедеврик – офис Рудницкого в миниатюре, площадью двадцать квадратных сантиметров. Она проявляла чудеса работоспособности.
– Да к черту офис! – воскликнул Руслан.
– Вот она благодарность!
– К черту офис, если он мешает мне быть с тобой!
– Ты думаешь? – пожала плечом Лиза.
– Значит, у тебя все-таки кто-то есть? – повторил вопрос Руслан.
– Я думала, ты подробно обсудил тему с моей мамой, – усмехнулась Лиза. – Разве нет?
– Я наводил справки. Она сказала – ты свободна.
– Это правда, – кивнула Лиза, подавив вздох. – Я совершенно свободна.
– Тогда все гораздо хуже, – помрачнел Рудницкий. – Иначе твоя холодность объяснялась бы наличием соперника. – А так…
Удивительно, как ему удавалось вести автомобиль в столь расстроенных чувствах! Он страдал, он явно испытывал нестерпимые нравственные мучения, бедный, незаслуженно отвергнутый поклонник. Нельзя было оставаться безучастной при виде подобных страданий. Лиза прониклась жалостью, добрая девочка.
– Просто ты совсем не дал мне времени, – мягко заметила она. – Куда ты так торопишься?
– Вот. Это тебе.
Руслан протянул Лизе красную бархатную коробочку в форме сердечка. Внутри оказалось золотое кольцо, украшенное бриллиантами. Размеры драгоценных камней свидетельствовали как о силе чувства бизнесмена, так и о его безграничных финансовых возможностях.
У Лизы заколотилось сердце. Она, точно зная, что не примет кольца, не удержалась и надела его на палец. Бриллианты сверкали, пылали в солнечном свете, ослепляли. Милая дизайнерша, падкая на все красивое, едва не застонала: ей уже не хотелось расставаться с бесценным подарком.
– Нет, я не возьму! – Лиза решительно содрала с пальца кольцо. Алчность, жадность и меркантильность, словно голодные псы, жарко дышали внутри ее, разинув пасти и свесив мокрые языки, и просили: «Возьми, возьми, возьми!» Лиза мысленно показала им фигу.
– Значит, мое предложение снова отвергнуто? Ты не выйдешь за меня замуж?
– Руслан!
– Нет?
– Я должна подумать!
Рудницкий посмотрел на часы. Автомобиль остановился напротив «Артиссимо».
– У меня еще есть пятнадцать минут. Думай!
– Ты потрясающе настырен!
– Мои деловые партнеры того же мнения.
– И ты всегда добиваешься своего?
– Обычно я получаю то, что хочу. Только не задирай свой чудесный носик и не говори, что в случае с тобой я обречен на неудачу. Не возвращай мне кольцо сейчас. Поноси его пока. А потом, если все же решишь дать мне отставку, вернешь.
– Какой ты хитрый!
– Или не вернешь.
Лиза не удержалась, вновь заглянула в коробочку и вздохнула.
– Нет, нет, нет! Ты зайдешь? Я должна показать тебе эскизы.
– После, – хмуро ответил Руслан. Он открыл бардачок и швырнул туда бархатное сердечко, словно это была какая-то ерунда – авторучка, заезженная кассета. – Сейчас у меня встреча.
– Ну пока? – нерешительно спросила Лиза. Она чувствовала себя виноватой.
– Пока, – холодно бросил Руслан. – Маленькая вредная тварь, – прошипел он, когда Лиза скрылась за дверью дизайн-студии.
Зло пришпоренный педалью газа, джип резко рванул с места.
Взлелеяв обиду, пронянчившись с ней целую неделю, насладившись болью незаслуженно нанесенной раны, Здоровякин наконец-то решил вернуться домой. Он надеялся, что Маша сделала правильные выводы, точнее, он ни на что не надеялся, просто жутко соскучился по детям и жене. По совету доброго друга Валдаева Илья предварительно вооружился великолепным букетом хризантем, а детям купил итальянские гоночные машины.
Если бы родная квартира встретила его грудами поломанной мебели, если бы стены в ней были снесены тропическим тайфуном, если бы у подъезда на него набросилась, как ирокез, взвинченная соседка с негодующим воплем «Да когда же вы утихомирите своих детей?!!!» – это было бы нормально, привычно.
Но то, что увидел Илья, открыв входную дверь, не умещалось в голове.
За дверью царили тишина и идеальный порядок. Из детской доносилось лепетание Эдика и незнакомый мужской голос. С кухни тянуло умопомрачительным запахом жареного мяса. В комнате с компьютерной техникой раздавалось тихое постукивание клавиатуры, вздохи лазерного принтера, нежно урчал модем и что-то бормотала Мария.
Изумленный, Илья заглянул в детскую. Эдик и какой-то чужой парень были столь увлечены чтением вслух толстой книги, что даже не обернулись. Здоровякин в зеркале с огромным трудом разобрал название фолианта. Оно повергало в трепет мрачноватой загадочностью: «Бихевиоризм и бихевиористы». Слова были Здоровякину незнакомы. «Про ваххабитов», – понял он. Стерильная чистота в комнате наводила на мысль, что в природе нарушился обычный порядок вещей. И весь мир сошел с ума.
– Мария! – строго окликнул Здоровякин жену.
Та резво подскочила с кресла и бросилась было на шею к блудному, но вернувшемуся мужу, однако в последнее мгновение остановила себя и только смущенно улыбнулась Илье.
– Привет! Ты вернулся? Я рада.
– Привет, – менее радостно ответил Илья. Он неловко протянул жене хризантемы, а коробки с машинками поставил на стол.
– Мне? О! Красиво! Спасибо!
– Что за тип с Эдуардом?
– Нянь, – весело хихикнула Маша. – Гувернантк. Бонн. Бесподобный!
Награждать восторженными эпитетами постороннего мужчину (пусть всего лишь гувернера) позволительно в обществе подруги, но никак не в присутствии собственного мужа. Мария должна была бы это знать.
Тень недовольства легла на лицо Ильи. Суровость во взгляде его чрезвычайно красила, но вряд ли такое настроение благоприятствовало воссоединению семьи.
– И что они там читают? Беверихоризм какой-то. Это что – про исламский терроризм?
– Нет, Илюша! Что-то по психологии. Митя – студент. А близнецы в садике. И есть обед, если хочешь. Я наняла домработницу. Спасибо, что передал мне денег. И еще я взяла аванс в «Петровском». И наконец-то организовала наш быт. Митя сейчас пойдет с Эдиком гулять.
– Митя – это он? – мрачно кивнул в сторону стены Здоровякин.
– Да.
Непривычно веселая Маша все же дала волю эмоциям и повисла на шее Ильи. Чтобы одолеть труднодоступную вершину, ей пришлось сначала вспрыгнуть на кресло. Она несколько раз поцеловала мужа в щеку, в губы. Безумно давно Здоровякин не видел жену столь воодушевленной и радостной. А когда она в последний раз проявляла желание поцеловать его – он и вовсе забыл.
Тут бы Илье и воспользоваться моментом, ответить на поцелуи, забыть прошлое и отправиться в новую жизнь, полную взаимной любви и счастья, но… Присутствие в квартире незнакомого кента не давало ему покоя.
– И давно он тут? – отлепляя от себя Машу, строго осведомился Здоровякин тоном следователя, который говорит: «Хорошо, а теперь расскажите, где вы спрятали труп».
– Все время, пока тебя нет, – ответила Мария. – Тебя ведь не было целую неделю! Кстати, совесть-то не грызет острыми зубками? Или у нее вставная челюсть?
– У кого вставная челюсть? – не понял Здоровякин. – Здесь у вас, я смотрю, грандиозные перемены.
– Да!!! Господи, сколько бы мы сэкономили себе нервов, если бы эти прекрасные, милые люди – Митя и домработница – встретились нам раньше. Она готовит и убирает! Он ходит с детьми на прогулку. Я сижу у компьютера! Ты представляешь? Это какая-то несбыточная мечта, фантастика! – Маша восторженно хохотнула. У нее был вид счастливой женщины.
Ну а Здоровякин имел вид грозовой тучи. Внутри его потрескивали электрические разряды, он готов был взорваться и пролиться дождем праведного гнева.
– Что еще он делает? – нехорошим голосом спросил он.
Мария не услышала подвоха.
– Илюшка, я так отдохнула! Меня никто не дергал! Я полностью погрузилась в работу! Я занимаюсь программой для торгового дома по восемнадцать-двадцать часов в сутки! Это здорово! Это классно! Я вот-вот закончу! Слушай, оказывается, я ужасно по тебе соскучилась!
Но Здоровякин уклонился от новой порции поцелуев.
– Значит, достаточно было изолировать тебя от детей, чтобы сделать счастливой?
– Конечно! – страстно согласилась Маша. – И снять все заботы о домашнем хозяйстве. Любая женщина, на которой висит это бремя, будет счастлива освободиться хотя бы на неделю. Но, Илья! Ты бессовестный! Почему ты устраиваешь мне допрос! Это я должна тебя допрашивать!
– Интересно! Я застаю дома незнакомого мужика! Что мне думать?
– Что?
– Вот именно – что?
– Илья, с ума-то не сходи, – обиделась Маша. – Он нянька. Возится с детьми.
– Угу. А с тобой он тоже возится?
Если Здоровякин ставил целью окончательно испортить отношения с женой, то он выбрал верную тактику. Улыбка сползла с лица Маши, она нахохлилась.
– Спятил, – тихо констатировала она.
– Ты с ним спишь? – в белой ярости медленно произнес Здоровякин. Он сжал Машу за плечи и почти оторвал ее от пола. И еще основательно встряхнул. – Признавайся!
– Мне больно! – пискнула Маша.
– Спишь! – понял Илья.
– Идиот!
– Отомстила мне, да?
– Ой, лучше бы ты не возвращался! Так без тебя было хорошо! – выпалила Маша. Это не было правдой, но ей сейчас хотелось как можно сильнее обидеть Илью. Он ведь обидел ее гадким подозрением в супружеской измене.
– И не вернусь! – рявкнул Илья.
Кажется, подобное здесь уже происходило. Дверь содрогнулась, врезаясь в косяк, быстрые шаги на лестнице стихли.
Маша упала на диван и зарыдала.
