Глава 18
Трагедия под соснами
– Юля, дорога свободна, дави на газ!
Серая лента шоссе убегала к горизонту меж золотых полей. Сияли ярко-желтые рощицы берез, зеленели островки леса. Вдоль обочины лежала жухлая светло-коричневая трава.
– Давай-ка побыстрее, дорога свободна, – повторил Матвей.
Ага, конечно!
Всего в паре километров от нас маячила ярко-красная фура, и она неумолимо приближалась. И это называется «дорога свободна»! А если нашу «девятку», легкую, как пластмассовый кубик конструктора, вынесет на встречную полосу? Не миновать столкновения!
Сзади сигналили и тут же обгоняли, рассерженно гудели и обгоняли, обгоняли, обгоняли. Куда все спешат? Почему они так нетерпеливы? Я осторожно надавила на педаль газа. Автомобиль радостно рванул вперед.
Пятьдесят километров в час!
Мне конец.
– Еще быстрее! – улыбнулся Матвей. – Ну ты и трусишка! Жми давай!
Пятьдесят пять… Шестьдесят…
Семьдесят… ДЕВЯНОСТО!!!
Для девицы, привыкшей ползать раненой улиткой, это невероятная скорость!
И тем не менее сзади продолжали возмущенно сигналить. И вновь обгоняли, обгоняли, обгоняли…
– Попробуй еще быстрее, – посоветовал Матвей.
– Правила дорожного движения нарушать не буду! – насупилась я.
– Мы не будем нарушать. Только попробуем.
Нельзя быть таким настырным!
Он меня достал!
Вот, пожалуйста, сто десять!
Сто тридцать!!!
Пластиковая обшивка руля плавилась под руками, я сгорбилась на сиденье и вцепилась в баранку как клещ. Мотор рычал, а мое сердце валялось где-то внизу, прямо у педали газа, вдавленной в пол. «Девятка» стремительно неслась по шоссе, демонстрируя отличные ходовые качества. Вероятно, несмотря на скромную внешность, ее техническая начинка была особенной, подогнанной Матвеем под собственные запросы…
Страх исчез, мое сердце замерло – теперь от восторга! Автомобиль легко и стремительно летел над дорогой. Сзади уже никто не сигналил. Встречные машины появлялись на горизонте, долго и медленно приближались, ползли, словно божьи коровки, путешествующие по узкой травинке. По мере сокращения расстояния они начинали двигаться все быстрее и вот уже неслись во весь опор, с грохотом и шипением разрывая воздух, и молниеносной кометой вспыхивали слева от меня и тут же исчезали где-то далеко за спиной…
Мы мчались по трассе в неведомую даль, мелькали синие щиты-указатели с белыми надписями, стрелками и цифрами. Я конечно же не успевала читать названия, даже не пыталась – было не до того… Все во мне ликовало, я испытала безумный восторг. Вечернее солнце полыхало розовым огнем над лесом, бесстрастно наблюдая за нашими гоночными экспериментами…
– Поздравляю. Ты молодец, преодолела себя. Не такая уж и трусиха, как я подумал сначала, – сказал Матвей. – Сейчас тормози и сворачивай направо.
Мы съехали с трассы на дорогу с менее гостеприимным покрытием, зашуршали шины, застучал гравий. Теперь, после испытанного ощущения полета, было очень странно передвигаться с небольшой скоростью.
На поляне перед лесом – белые березы вперемежку с соснами – мы увидели бензоколонку, а рядом – маленькое кафе. Так как наша ласточка не нуждалась в топливе, я сделала вывод, что подзаправиться потребовалось самому Матвею.
– Предлагаю перекусить, – подтвердил мою догадку инструктор.
– Ну вот, как всегда! – расстроилась я.
Мне вовсе не хотелось тратить время на еду. Если б уроки оплачивались из моего собственного кармана, я бы так и заявила инструктору: никаких перекусов, поехали дальше.
– Будь милосердна, – улыбаясь, взмолился Матвей. – Ты же не хочешь уморить меня голодом? Я сегодня не успел пообедать.
Да уж. Учитывая размеры пупса, ему необходимо постоянно подбрасывать в топку топливо. Даже и не знаю, в каком невероятном количестве калорий он нуждается ежедневно: пять, семь тысяч?
– Мы только тем и занимаемся, что едим, едим, едим! – вздохнула я и припарковала машину. Так как площадка перед кафе была абсолютно пустой, мне удалось это сделать довольно ловко.
Матвей мог бы напомнить наглой ученице о двух часах, проведенных нами на шоссе, но он промолчал. Вылез из автомобиля и направился в трактир, а я засеменила следом, как Пятачок за Винни-Пухом…
Кафе смотрелось симпатично – чистые столы из голубого пластика, красивые занавески. Мы были единственными посетителями. В окнах играло солнце, словно на дворе стоял не октябрь, а жаркий июль.
Я попыталась оплатить заказ. Внезапно стало жаль этого ненасытного медведя, страдающего от голода. Он так жадно шарил глазами по лоткам с салатами, тушеным мясом и котлетами, а потом взгромоздил на свой поднос три яруса тарелок и плошек. Но, как обычно, Матвей не позволил мне достать кошелек, оплатил пиршество самостоятельно. На моем подносе гордо и одиноко красовался стакан с компотом…
– Ну как, понравилось летать?
– О-о-о! – восторженно закатила я глаза. – Это супер! Хорошо, что тебе все-таки удалось меня заставить. Сама бы я ни за что не решилась. Еще лет двадцать, наверное, ползала б как черепаха.
– А ведь есть такие водители. Легче научить тюленя пользоваться столовыми приборами, чем этих тихоходов ездить нормально.
– Пусть ездят так, как им удобно.
– Им-то удобно. Но другим-то надо побыстрее. Я не призываю тебя изображать завзятую гонщицу. Но и ездить со скоростью двадцать километров в час тоже не дело.
– Скажи, а твоя «девятка»… Она, наверное, не простая?
– В смысле?
– Очень резвая красотка.
– Спасибо за комплимент. Теперь уже не будешь называть ее зеленой лоханкой?
– Беру свои слова обратно. Готова принести извинения. Ты, случайно, не читал «Три товарища» Ремарка?
– Совершенно случайно – читал. Два раза.
– Правда? Ты не шутишь?!
– Нет. Понимаю, о чем ты хочешь сказать. В книге друзья переоборудовали старый автомобиль. Перебрали его по винтику, оснастили, улучшили. А кузов оставили прежним.
– Да, машина выглядела отвратительно – лом, рухлядь, все над ними издевались, – подхватила я, радуясь, что Матвей тоже читал одну из моих любимых книг и способен поддержать обсуждение. – Но парни специально ничего не меняли – им нравилось обгонять сверкающие «бьюики», вызывая гнев и недоумение у богатеньких снобов. Ты тоже так развлекаешься? Висишь на хвосте у мерса, доводя владельца до бешенства? А потом еще и обгоняешь его?
– Нет, так я, конечно, не развлекаюсь. Но ты угадала. Моя машинка – не из обычных «жигулей». Я над ней вдумчиво поработал.
– И тебе было не жаль отдавать свою драгоценность на растерзание чайнику?!
– Ну, особого вреда ты ей не нанесла, – улыбнулся Матвей. Улыбка чудесным образом преображала его, в один миг превращая из мрачноватого громилы в добрейшего здоровячка. – И потом… У меня еще и другая есть.
– Вот как? Покрупнее и посолиднее?
– Да… Значит, любишь Ремарка?
– Он прекрасно пишет. Какой стиль – порою лаконичный до предела, порою – красочный. И эта всепроникающая грусть, тоска…
– Ром, туберкулез, депрессия, нищета, – вспомнил Матвей. – Не очень-то весело.
– Да. Но самое грустное – любовь в его книгах такая хрупкая и нереальная, ее невозможно удержать и сберечь.
Я свою тоже не сберегла!
– А я полагал, современные девушки читают только глянцевые журналы. И еще листают каталоги «Квелле» и «Орифлейм», – усмехнулся Матвей.
– Наверное, я не современная девушка. Да и не девушка вовсе. Старушка! Я еще обожаю «Сто лет одиночества» Маркеса.
– Да? А я, честно говоря, запутался в этих бесконечных Аурелиано, Хосе Аркадио… Их там очень много, – рассмеялся Матвей. – Колоритная, конечно, сказка.
– А моя мама только что улетела в Колумбию.
– Ого! На родину Маркеса! Круто!
Минуту мы молча улыбались друг другу, нас накрыло теплой волной. Я думала о том, сколько автоинструкторов читали Ремарка и Маркеса и какой процент из них знает, что Габриэль Гарсиа Маркес является колумбийским писателем…
Очевидно, мне достался раритетный экземпляр. Мой инструктор уникален.
– Юля…
– Что?
Матвей секунду смотрел на меня пристально, затем отвел глаза, словно смутившись. Интересно, что он собирался сказать? И почему передумал? Наша беседа (приятная, как и все разговоры с Матвеем) забуксовала и замерла, увязнув в потоке неясных ощущений. Инструктор смотрел в окно, словно вспоминая о чем-то, я изучала его лицо, уже давно мне знакомое – крепкие скулы, твердый подбородок…
Вдруг вспомнила мамины слова. Марго предположила, что мне удалось очаровать Матвея. Неужели? Да что там! Он просто влюбился в меня до беспамятства!
Несомненно!
Как же иначе?
Я ведь только тем и занимаюсь – очаровываю мужчин. Располагаю для этого целым арсеналом средств: прелестной грудью минус первого размера и выпирающими ребрами. Могу также похвастаться божественным цветом лица – серым, с благородным землистым оттенком…
– Пойду проветрюсь, – сообщила я, поднимаясь.
Я вышла на улицу – прогуляться по площадке перед кафе. Вокруг возвышались сосны, приятно и терпко пахло хвоей и смолой, покачивались березы, теряя листья – они осыпались вниз золотым дождем… Словно огромные розовые фламинго, по небу плыли облака, освещенные мягким вечерним светом. Шоссе шумело неподалеку, проносились огромные пыльные фуры, стремительно пролетали седаны и джипы. Лучи уходящего солнца золотили верхушки деревьев, вспыхивали в лобовых стеклах автомобилей… Грусть и усталость внезапно навалились на меня невыносимым грузом. Грусть была щемящей и пронзительной, а прелесть золотисто-розового теплого вечера только усиливала ее – ведь этот вечер я разделила не с тем мужчиной. Близость Матвея, такого милого и интересного, только подчеркивала мое одиночество…
Телефон запищал в сумке, я нашла его не без труда: подозреваю, любой уважающий себя мобильник – суперчемпион по игре в прятки.
«Ноннище» – сияло на экране телефона.
– Ну как покаталась? – спросила подруга.
– Отлично, – с восхищением выдохнула я в трубку. – Просто класс!
– Теперь тебе не страшно?
– Теперь – нет.
– Поздравляю. Заеду к тебе часиков в девять?
– Сегодня вечером? Или завтра утром?
– Сегодня. Могу даже привезти ужин.
– Как мило с твоей стороны. Но обо мне не беспокойся. – Я сыто булькнула компотом, только что залитым мною в бак. – Ты продала «крузер»?
– Демонстрирую, – убито вздохнула Нонна. – Показываю покупателям моего породистого жеребца и чувствую себя предателем. Словно друга выставляю на аукционе рабов. Это грустно…
– О, Ноннушка!
– Да ладно, пусть. Ничего страшного, не последний «крузер» в моей жизни. Ни одна материальная ценность не стоит наших переживаний.
– Но когда увижу тебя в троллейбусе, у меня просто разорвется сердце, – призналась я.
– Когда я последний раз ездила общественным транспортом? Даже и не припомню. Не нагнетай, Юля. Уж до этого-то дело не дойдет. В крайнем случае куплю себе за копейки старый жигуленок.
– Копейки – это сколько? – мгновенно уцепилась я. Мне тоже на первое время (когда получу права) нужен старый жигуленок – набираться опыта, громить бордюры, влетать в столбы. Не садиться же сразу в дорогую и красивую иномарку, взятую в кредит?
– Не знаю, тысяч за пятьдесят, наверное, можно купить.
– Ага, – кивнула я. – Понятно. За пятьдесят тысяч.
От сердца отлегло: если для Нонны пятьдесят тысяч рублей – все еще ерунда, копейки, значит, не так уж и плохи ее дела. Я-то думала, она будет голодать и ходить в рубище, когда расплатится со своим кредитором-мафиози.
– Значит, около девяти, – напомнила Нонна.
– Буду с нетерпением ждать.
Наше кафе, очевидно, дождалось и других посетителей: на площадку въехала серебристая «тойота-камри», неспешно перевалилась через выбоину асфальта, как огромный трехсотлетний крокодил, и остановилась позади нашей «девятки».
Интересное дело!
А как я теперь буду выезжать?
Нет, «тойота», безусловно, оставила мне место для маневра. Но, чтобы избежать жертв и разрушений, ей следовало бы припарковаться метров на десять – двадцать подальше. А лучше и вовсе не въезжать на площадку перед кафе.
Из «тойоты» резво выпрыгнули парни – один, второй, третий. Они не выглядели особенно радостными, скорее имели вид недовольный и сумрачный. Но, заметив меня, тут же оживились.
– Ребята, вы не могли бы немного подвинуться? Не смогу выехать, – вежливо объяснила я.
Подобные ситуации уже случались. Другие водители оставляли между своей и учебной машиной зазор, достаточный, по их мнению, для маневра – людям свойственно заблуждаться! Инструктор номер 1 Герасим Андреич обычно недовольно бурчал, чтобы я шла и просила освободить дорогу. Инструктор номер 2 Матвей ободряюще подмигивал и требовал выбираться, используя не женские чары, а водительское мастерство.
Так как Матвей все еще не появился (должно быть, отправился на поиски туалета), то я решила быстренько устранить препятствие. Сейчас парни переставят свою красивую и дорогую машину, и мне не придется дрожать от страха, пытаясь не задеть ее.
– Да тут самосвал проедет, – презрительно ответил один из юношей. Он нервно гонял по рту «чупа-чупс», палочка шевелилась и бегала туда-сюда в сжатых тонких губах.
Я опешила. Раньше мне ни разу не отказывали! Напротив, радостно и быстро выполняли просьбу, умиляясь моей бестолковости – ах, она такая неопытная!
– Да, самосвал проедет, – холодно согласилась я. – А я – нет.
– А это корыто вообще ездит? – с явным пренебрежением осведомился второй парень, в черном кожаном жилете, надетом прямо на футболку. Импозантный наряд завершали тренировочные штаны не первой свежести и потрепанные кроссовки. Бойскаут попинал колесо «девятки», хлопнул ладонью по багажнику.
Корыто?!
– Вряд ли, – ухмыльнулся третий джентльмен. Его череп украшала бейсболка с эмблемой BMW. – Оно ж убитое совсем. Ученицами.
– Ага, все бабы кинулись сдавать на права. Скоро вообще проехать будет невозможно.
– Да, это проблема. Все дороги забиты этими тупоголовыми курицами.
– А на таком дерьме нормально ездить и не научишься.
– Они в автошколе, что ли, не могут поприличнее машины купить? Не позорились бы!
– Эй, полегче! – возмутилась я, задыхаясь от обиды. Меня заклеймили «тупоголовой курицей», нашу машину обозвали «дерьмом». Нет, я и сама недавно назвала наш автомобиль «зеленой лоханкой», но я ведь любя! А слушать оскорбления этих придурков невыносимо! У нас с Матвеем волшебный автомобиль, под его непритязательной внешностью таятся настоящие сокровища. Кстати, то же самое можно сказать и о владельце.
– Старое раздолбанное корыто, – сказал парень с «чупа-чупсом».
Я гордо выпрямилась, перекинула за спину сумку и скрестила руки на груди, приготовившись дать словесный отпор обидчикам. Я испепелила противников яростным взглядом, немного удивляясь, почему они тут же не испарились, оставив на асфальте три горстки пепла.
Так, не буду церемониться, спущу с цепи свой язык – он у меня без костей! Дам волю своему потрясающему красноречию. Только сомневаюсь, что эти козлы поймут хотя бы половину используемых мною слов, они явно остановились в развитии уже много лет назад, сразу после детсада. Наверное, и название любимого пива без ошибок не напишут. А я – барышня образованная и утонченная, со словарным запасом, сравнимым по объему с базой данных Пентагона.
– Вы три тупорылых недоумка, – спокойно сообщила я. – Валите на хрен отсюда, кретины!
Парней парализовало. К несчастью, ненадолго. Через мгновение я уже в красивом полете преодолевала кустарник, огораживающий парковку.
Где же Матвей?!
Где его черти носят?!
Кажется, меня пора спасать.
– Я тебе ща устрою, курва! – заорал Чупа-Чупс.
– Лови ее! – завопил Черный Жилет, падая на меня откуда-то сбоку.
За его спиной уносились ввысь сосны, упираясь кронами в сумрачно-розовое вечернее небо. Я лежала на земле, усыпанной хвоей, и удивленно моргала. Почему-то не рассчитывала на столь бурную реакцию оппонентов. Думала, мы всего лишь мирно побеседуем, а там подоспеет Матвей и в два счета отметелит уродов. Он легко бы разметал молодежь – по сравнению с моим мощным инструктором парни казались просто хлюпиками.
Но Матвей почему-то не торопился. Или просто для меня секунды растянулись в целую вечность? Еще бы – Чупа-Чупс, грязно ругаясь, уже пытался стащить с меня джинсы, а Черный Жилет держал за руки и возгласами подбадривал друга.
Что происходит?
Чего они добиваются?
Ответ был очевиден – ведь с меня стаскивали джинсы, но я не могла поверить в этот бред. Неужели и вправду собираются изнасиловать? Или просто пугают? Я сосредоточенно извивалась и была настолько потрясена внезапностью и нереальностью происходящего, что даже не пыталась орать. Словно смотрела видео. Сейчас кто-то нажмет «стоп», и мы замрем в немой сцене…
Но парни не останавливались, они действовали. От влажной земли сквозь тонкий слой хвои веяло осенним холодом, Чупа-Чупс настойчиво утрамбовывал меня в перегной, как посадочный материал. Ему не удавалось справиться с «молнией» на джинсах, и он (в сообразительности не откажешь!) сунул руку под джемпер в надежде пощупать грудь.
Ха-ха, не тут-то было!
Я и сама порой пытаюсь ее пощупать. Хочется, знаете ли, ощутить в руке полновесный дар природы.
Увы!
И, уж конечно, последнее дело – искать мой бюст, когда я в горизонтальном положении. Только полный кретин не додумался бы, что девушку моей комплекции надо поставить вертикально, отряхнуть от сосновых иголок и березовых листьев. И лишь потом, вооружившись лупой, приступать к поискам груди…
Но если честно, уже совсем не смешно!
Где же Матвей?! Почему он не спешит на помощь?
Голова в бейсболке торчала над живой изгородью, юноша помогал коллегам дельными советами:
– Да ты пуговицу сначала расстегни! А ты держи крепче! Вот блин, ты что, с таким заморышем не можешь справиться?! Придави ее сильнее, придави!
В следующую секунду парень в бейсболке с треском пропорол своим телом кустарник и ткнулся физиономией в поясницу Чупа-Чупса. Следом за ним появился Матвей, с лицом искаженным злобой и бешенством, и, схватив Черный Жилет за руку, оторвал его от земли и метнул, как пращу, куда-то далеко за деревья.
Наконец-то!
Явился!
Я смотрела на Матвея снизу, и в этом ракурсе он представлялся монументальным колоссом, он возвышался надо мной, словно гора, и был готов растерзать моих обидчиков.
В две секунды великолепный гигант расправился с ними – дал в челюсть Бейсболке и скрутил в баранку Чупа-Чупса. Тот возмущенно завопил. Я поднялась с земли и отбежала в сторону, претендуя лишь на место в зрительном зале. Вряд ли инструктору требовалась моя помощь, он очень ловко махал кулаком, как кувалдой…
Однако через мгновение Матвей и сам скорчился от боли – подскочивший сбоку Черный Жилет врезал ему по колену невесть где добытым железным прутом. Издав звериное рычание, инструктор повернулся к противнику и яростным апперкотом запустил его в полет, как спутник на орбиту, а потом вновь занялся Бейсболкой, еще не оправившимся после сокрушительного удара в челюсть. Матвей просто положил на лицо парня свою огромную лапу и толкнул. Тот попятился назад и свалился, налетев спиной на дерево. Ударившись затылком о березовый ствол, он почему-то замер, вместо того чтобы вновь ринуться в атаку… Так странно, ведь последний удар даже и ударом нельзя было назвать – Матвей просто оттолкнул парня…
Я неуверенно подошла поближе, ничего не понимая… Из-под бейсболки по шее текла кровь, ее было много, она в один миг достигла ворота светлой рубашки и окрасила ее в алый цвет.
– Проклятье, – пробормотал Матвей. – Неужели на сук башкой напоролся? Вот блин. Только этого не хватало.
– Разве так бывает? – ошарашенно спросила я, не сводя глаз с жертвы. Все краски покинули лицо парня, он скрючился под березой в неестественной позе, как сломанный манекен. Рядом возились, приходя в себя, его друзья.
– Юля, давай-ка мы отсюда лучше уедем, – тихим, страшным голосом произнес Матвей. – Где ключи?
– Надо вызвать скорую! – взмолилась я. – Он умрет!
– Если уже не умер.
– Нет, не может быть!
– Юля, быстро сматываемся!
– Нет, он живой, живой, – бормотала я, как заклинание, прижимая ладони к щекам и качая головой. – Мы его не убили, мы его не убили, нет, я не хочу!
Матвей схватил меня за руку и резко дернул, возвращая к действительности.
– Хватит причитать! Ты что – в тюрьму захотела?! Бежим отсюда!
– Давай позвоним в скорую!
– Пусть сами вызывают! – рявкнул Матвей.
Не отпуская моей руки, он захромал в сторону площадки, прорвался сквозь живую изгородь и подтолкнул меня к машине. Правая штанина его джинсов потемнела от крови.
Содрогаясь от ужаса и страха, я вытащила из кармана брелок с ключами. Над кустарником возникла бледная рожа Чупа-Чупса – он, видимо, еще не оправился от последнего удара и не понял, какое страшное несчастье произошло с его товарищем.
Маленькое кафе равнодушно и безмолвно блестело окнами, на автозаправке тоже никого не было видно…
– Садись за руль! Быстрее, Юля, да шевелись же ты!
– Давай ты лучше сам поведешь!
– Юля, ты посмотри сюда! Я и на педаль нажать не смогу. У меня сейчас нога отвалится.
– Серьезно? Отвалится? – отшатнулась я. – Ну, это для полного комплекта. Труп, а к нему – оторванная конечность. Чудесно! – горько подвела я итог. В горле перекатывался комок, изображение двоилось, я была на грани истерики. – Отлично позанимались! Права получу, когда отсижу десять лет за групповое убийство!
– Юля, Юля, приди в себя! – Матвей схватил меня за плечи и начал трясти. – Заводи мотор! Ты вообще ни в чем не виновата!
Не виновата?
Да если разобраться, то во всех моих приключениях и несчастьях всегда виновата именно я! Вот и сейчас стала причиной драки. Ах, если б я промолчала, если бы не связалась с этими парнями… Зачем было обзывать их кретинами? Ведь я могла просто отойти в сторону, отвернуться, сесть в машину. Но я знала – вот-вот из кафе появится Матвей, квадратный, мощный, с приятным злобным лицом… Как трудно отказать себе в удовольствии быть смелой, имея подобную защиту!
И я назвала парней тупорылыми кретинами.
– Поехали, Юля, поехали!
– Да они же дорогу перекрыли своей «тойотой», куда мне ехать, она сзади стоит!
С этого все и началось.
Я вежливо попросила их подвинуться. Они не выполнили мою просьбу. И мне следовало тихо урыться, проглотить обиду… Тогда сейчас нам не пришлось бы спешно сматываться с места преступления. А в лесу под деревом не остался бы сидеть окровавленный парень.
– Давай, давай, давай! – нервно командовал Матвей. – Я помогу. Задний ход, газ!
Он крутанул руль левой рукой, и наша «девятка» в одно мгновение выкатилась с площадки, описав крутую дугу.
– А теперь вперед! Давай, Юля, давай, не тормози!
Когда мы выезжали на шоссе, я обернулась. «Тойота» сверкала серебром на солнце перед белым домиком кафе. Издалека она была похожа на детскую игрушку.
