Глава 22
Возвращение

Автобус скаутского лагеря подъехал к лицею. Там, во дворе, залитом солнцем, я встречала Натку. Прошло целых две недели с тех пор, как мы с ней виделись последний раз. Я ездила в лагерь проведать ребёнка сразу после возвращения из Праги и изъявила желание приезжать в лес почаще. Или даже организовать неподалёку собственное стойбище, чтобы иметь возможность каждый день видеть мою малышку. Натка почему-то строго-настрого запретила это делать. Сейчас ребёнок – загорелый, довольный – вывалился из автобуса прямо в мои объятия. Дочка похудела, рваные джинсы болтались на ней как на вешалке, в вороте уехавшей вбок футболки трогательно торчало костлявое плечико. Двор школы наполнился гомоном, радостными возгласами и суетой и сразу стал тесным. Юные туристы выгружали рюкзаки и отбивались от родителей. – Мама, познакомься, это Миша, – застенчиво сказала Натка.

Я в изумлении уставилась на объект. Позади ребёнка громоздилось нечто монументальное и тоже загорелое, нависало над моей тростиночкой, как скала. Взрослый парень в чёрной майке и синих джинсах, мощная шея, бицепсы…

Мне стало плохо.

– Михаил – наш инструктор, – расшифровала Натка, заметив моё недоумение.

– Здрасте, Елена Владимировна, – этот клубный вышибала одарил меня весёлой улыбкой. У него были белоснежные ровные зубы.

– Добрый день. Сколько вам лет, молодой человек?

– Двадцать.

– Миша, давай, бери наши рюкзаки и поедем. Да, мама? Подбросим Мишу домой, хорошо?

Детишки обменялись влюблёнными взглядами, лишив меня последней надежды. Я старалась убедить себя, что тут ничего серьёзного, мы продолжаем сходить с ума по художнику Леониду, а инструктор – это так…

Нет, похоже, о художнике дочь и думать забыла.

Двадцатилетний кинг-конг, не прилагая усилий, легко, как пушинку, взвалил на себя три пудовых рюкзака и сделал неуловимое движение в сторону Натки – так, словно хотел подхватить на руки ещё и её.

Увидев мой джип, он почтительно присвистнул, забросил вещи в багажник и заботливо придержал дверь перед Наткой. Весь такой быстрый, ловкий, сильный – сейчас взвалит на плечи машину и побежит по дороге в сторону дома. Просто так, чтобы размяться, энергию разрядить…

Ох! Зачем нам этот громила?

– А где Леонид? – прошипела я прежде, чем Михаил успел погрузиться на заднее сиденье.

– Ой, он где-то там, – дочка махнула рукой в сторону лицея, где ещё не рассосалась толпа одноклассников и родителей.

– Почему ты ничего не говорила раньше?

– О чём?

– О том, что произвела рокировку. И теперь у нас не Леонид, а Миша.

– Ты же сама порекомендовала временно переключиться на другого парня. Я говорила, что у нас дивный инструктор! Ладно, потом обсудим, – быстро прошептала Натка и сделала большие глаза. – Ой, мама, как я по тебе соскучилась! – добавила она уже гораздо громче.

Почему-то я сомневаюсь, что у неё было время скучать!

Спустя неделю, первого сентября, я силком вытащила Татьяну в кафе. Мы сидели на летней веранде, грелись на солнышке и любовались золотой листвой деревьев. То тут, то там мелькали белые банты и гольфы, возбуждённые мордашки, ранцы – начался новый учебный год. Натка тоже отправилась в лицей в интересном наряде, похожем на мой школьный: коричневое форменное платье, белый кружевной фартук. Плюс два банта-вертолёта на голове.

Татьяну я выцарапала из больницы. Она собиралась провести там целый день.

– Хватит около него сидеть! – рявкнула я.

Но тут же себя одёрнула, увидев, как удивлённо вскинулась медсестра, как осуждающе она на меня посмотрела. Да, надо сбавить обороты. Наверное, со стороны это выглядит странным – грубо оттаскиваю верную жену от восковой скульптуры мужа. Игорь весь опутан проводами и трубочками, как электрическая панель.

– То есть… Извини, Танечка… Я хотела сказать, что тебе прежде всего надо думать о себе, о детях. Нельзя сидеть здесь с утра до вечера.

– Но я должна с ним разговаривать, держать за руку, – всхлипнула Татьяна.

Она, вероятно, удивлялась, почему я не проявляю желания заниматься тем же самым. Мы ведь с Игорем друзья и компаньоны, и столько лет проводили в тесном контакте по двадцать часов в сутки…

Ссылалась на дела, чтобы объяснить Татьяне, почему я не сижу день и ночь у постели любимого друга. Не говорить же правду – что мне и смотреть на него противно! А забот действительно хоть отбавляй. Ежедневно я встречалась с сотней людей, подписывала тысячу документов, нанимала новый персонал, подыскивала помещения, проводила презентации, убалтывала клиентов. Кроме того, заботилась о Татьяне и детях. Привозила еду и подарки, устроила пацанов в логопедический садик, нашла для них няню… А ещё конечно же искала и приглашала на консультацию нейрохирургов, взяла на содержание медперсонал и так далее…

Мой компаньон тем временем прохлаждался в больнице. Если не считать трубок, выглядел неплохо, словно прилёг отдохнуть. Я уже не испытывала к нему ненависти, он вызывал только раздражение. И ведь ловко ускользнул от возмездия, подлец! Мне и в голову не приходило считать карой то состояние, в котором сейчас пребывал Игорь. Это Татьяна и дети страдают, они наказаны ни за что. А он лежит себе, как бревно, не работает, не волнуется, не отвечает за свои поступки…

– Натка на торжественной линейке? – спросила Таня. На ней был сногсшибательный костюм, привезённый мной из Праги.

– Угу.

Вообще-то я планировала отметить первое сентября не с женой компаньона, а с моим ребёнком, как в прошлом году. Но Натка сказала, что будет праздновать с друзьями. Иными словами, отделалась доченька от мамаши. Се ля ви, ребёнок растёт, то ли ещё будет.

У меня зазвонил телефон, я достала из сумки мобильник.

– А вот и она! Легка на помине. Да, доча!

– Мама, хочешь потрясающую новость?!

У меня оборвалось дыхание, сдавило грудь. С тех пор, как в нашей жизни появился двадцатилетний кинг-конг Миша, я каждый день боюсь услышать одну «потрясающую новость»: «Мама, я беременна!» Целый год страданий по поводу Леонардо да Винчи, все эти слёзы и метания обошлись мне в меньшее количество нервных клеток, чем три недели с Михаилом. – Да, доча!

– Иванцова уехала! Она больше не будет у нас учиться!

– Вот так новость, – облегчённо вздохнула я. – Ура. А что случилось?

– Ой, ты не поверишь! Девочки мне рассказали. Сначала её пригласили в Москву в какое-то модельное агентство. Но там она и минуты не задержалась! Её сразу же вызвали на кастинг в Нью-Йорк! И предложили контракт! Теперь она остаётся в Америке, будет там работать. Обалдеть, правда?!

– Обалдеть, – согласилась я. – А что Лёнечка? Не переживает, что подружка свинтила?

– Мама! Во-первых, она ему никакая не подружка. Во-вторых, мне кажется, он даже не заметил её отсутствия! Сидит, рисует, смотрит куда-то вдаль. Ну, как обычно.

– Какой милый мальчик, – вздохнула я, тут же представив себе инструктора Мишу, полного бодрости и юношеского азарта. Этот не сидит и не рисует. Он пышет жаром.

– У дочки новый парень, – объяснила я Татьяне. – Что делать, ума не приложу!

– А что?

– Ему двадцать лет, и он излучает сексуальную энергию. Больше всего мне хочется загнать его в угол и предупредить, что если он прикоснётся к моей малышке, я ему яйца морским узлом завяжу. И в тюрьму отправлю за секс с несовершеннолетней.

– Так скажи, – посоветовала Татьяна.

– Ага! Не хочется изображать из себя деспота.

– Пусть знает. Впрочем, ты уверена, что он ещё не прикоснулся?

– О, нет! – застонала я. – Только не это! Она же совсем маленькая, моя крошка.

– А со стороны посмотреть – девица на выданье.

– Таня, что ты говоришь!

– Да у неё грудь третьего размера!

– И всё равно маленький ребёнок. Ребёночек с сиськами.

– Я так думаю, Наталья поумнее тебя будет. Не переживай… Как ты думаешь, Игорь выкарабкается?

Я хотела сказать Татьяне, что да, обязательно выкарабкается и даже будет как новенький. Ведь обычно на тот свет отправляются самые хорошие, светлые люди, а всякая нечисть вроде моего компаньона живёт долго и припеваючи. Только подумать: его автогеном вырезали из раскуроченной машины, а на нём ни царапины! Да, конечно, лежит, как чурка. Но зато ловко увернулся от ответственности… Ведь если он придёт в сознание – стану ли я теперь с ним воевать?

– Ни секунды не сомневаюсь! – твёрдо ответила я. – Всё будет хорошо.

Бритый мужик на экране телевизора привлёк внимание. Я раздражённо передёрнула плечами – сколько можно обращать внимание на лысых мужчин! Мне работать надо, а не в телевизор пялиться. Пошарила на рабочем столе среди бумаг, но пульта не нашла, он куда-то запропастился…

Да, никак не могу вытравить из сердца воспоминания о Владимире. Причём сознание действует по хитрой схеме: отсекает и прячет всю неприятную информацию. Я словно забываю об истинной сущности моего пражского поклонника, даже думать не хочу, что он наёмный убийца, и сейчас, возможно, выполняет очередной заказ. Вспоминаю лишь о том, как нам было хорошо вдвоём. Приятные разговоры на площади Юнгмана, безумный секс – на Вацлавской, нежные объятия на холме Петршин, бесконечные поцелуи в Вальдштейнских садах…

Хватит мечтать о том, что было бы, если бы…

Если бы да кабы!

Лучше заняться работой. До конца дня надо разрулить ещё десяток ситуаций…

Но я всё-таки нашла пульт и прибавила громкость. Раз снова зацепилась взглядом за лысого парня, хотя бы узнаю, кто такой и чего говорит. Это была передача местного телеканала.

«Дмитрий Бораван, предприниматель», – появились титры внизу экрана. У бизнесмена брали интервью, он вещал на экономические темы. Я почти уже отвлеклась, но вдруг услышала:

– Дмитрий, насколько помню, вы всегда могли похвастаться буйной шевелюрой. Куда волосы-то дели, а?

Бизнесмен засмеялся и любовно огладил себя ладонью по голой башке.

– Да это мы с другом экспериментируем. Он мне в футбол проиграл. А мы двумя командами играем – он со своими ребятами из холдинга, я со своими. Вот, они проиграли, и друг побрился на спор. А я сдуру согласился шевелюру на кон поставить, когда мы с ним в бильярд рубились. И вот теперь тоже лысый, как Махатма Ганди.

– О, как интересно вы развлекаетесь.

– Да, есть немного…

Я замерла в кресле. Меня накрыло снежной лавиной – оледенела, застыла от удивления. Минуту не могла двигаться, не дышала. А потом пошли процессы – с электрическим треском побежали разряды по нервным окончаниям, в голове заработали микросхемы… Прижав ладонь к груди, чтобы подхватить сердце, если оно сейчас проломит рёбра и выпрыгнет наружу, другой рукой я потянулась к клавиатуре компьютера.

Набрала в окошке поисковика «Дмитрий Бораван» и через мгновение узнала, что бизнесмен владеет екатеринбургской промышленной компанией. Специализация – переработка чёрных и цветных металлов, реализация полимерных отходов, производство медной проволоки и так далее…

Ещё два мгновения понадобилось, чтобы через Дмитрия Боравана выйти на его друга Владимира Константинова и узнать, что господин Константинов возглавляет многопрофильный холдинг «Константа» и является его владельцем. Выручка предприятия в этом году составила около… Сколько-сколько?! Вот это да…

И каким же образом Игорь умудрился нанять этого парня?

Сколько он ему пообещал денег? Два вагона – не меньше! Или… Или Игорь вовсе его не нанимал?! Думаю, если владелец холдинга выполняет заказы по ликвидации неугодных лиц, то лишь в качестве хобби, ведь материально заинтересовать его невозможно. С таким успехом он мог бы развозить пиццу или мыть полы на вокзале – тоже довольно экстравагантное развлечение для богача…

Не в силах усидеть на месте, я вскочила с кресла и заметалась по кабинету – от двери к столу и обратно.

Я ошиблась, ошиблась, ошиблась!

Я всё нафантазировала!

Да, Володя сидел в самолёте рядом с Еленой – на месте 9С. Но он был простым попутчиком, он её не убивал! Это сделал кто-то другой!

Из моих глаз едва не брызнули слёзы радости… Володя не виновен, моя буйная фантазия приписала ему гнусное преступление, но он его не совершал! Я обвиняла его в коварстве и лицемерии и не могла поверить, что человек может быть настолько двуличным. А он не двуличный – он настоящий, восхитительный и потрясающий!

Вот почему Володя сильно не распространялся о роде деятельности. Ему было что скрывать. У меня фирмочка, но я и то прикинулась обычным врачом из поликлиники. А у него многомиллионный холдинг. Поэтому он не торопится афишировать свои деловые достижения, не признался, что автомобиль и квартира на Вацлаваке – его собственность… Сколько у него таких квартир по всему миру… Странно, конечно, что в самолёте Володя летел не бизнес-классом. Но ведь и я сама тоже попала в эконом – всякое бывает…

В кабинет осторожно заглянула Вика.

– Вы чего тут бегаете, Елена Владимировна? – с подозрением осведомилась она. – Может, вам что-то нужно?

Я схватила секретаршу за руку, втащила в кабинет и сдавила в объятьях. На моих губах блуждала улыбка абсолютного счастья.

– Ой! – удивилась Вика. – Что с вами?!

– Я отдала тебе платок?

– Какой платок?

– Шёлковый, на шею! Привезла тебе из Праги.

– Нет, – ошарашенно покачала головой Вика. – Да вы ж из Праги сто лет назад вернулись!

Я ринулась к столу, достала из сумки пакет.

– Держи, просто забыла отдать!

Секретарша изумлённо прижала подарок к груди. Вообще-то я ничего ей не привозила, а сейчас отдала сувенир, приготовленный для одной нужной дамочки из областной администрации.

И вдруг увидела, что Виктория всхлипывает.

– Что с тобой?

– Спа-а-а-сибо-о, – проплакала она. – Так неожиданно!

– А почему ревёшь?

– Вот… Вы же мне за столько лет ни одного доброго слова не сказали! Всегда только рычите! А тут – подарок! Из Праги! Мне-е!..

– Ладно, топай, – вздохнула я. – Приведи себя в порядок.

– А я уж думала, Игорь Николаевич очнулся. Вот вы так и радуетесь.

– Нет, – снова вздохнула я. – Не очнулся.

Это я очнулась, пришла в себя после тяжёлого сна… Какое счастье – узнать, что дорогой тебе человек ни в чём не виноват!

В воскресенье выбралась на дачу. Натка со мной не поехала, сказала, что ей хватило общения с природой в скаутском лагере. И травинками налюбовалась, и цветочков нанюхалась, и жучков из-под одежды вволю навытаскивалась.

– А можно мы с ребятами у нас потусуемся, пока тебя не будет?

– С какими ребятами? – сразу напряглась я.

– Ну-у… Миша, например, придёт.

– Что Миша – ни капли не сомневаюсь. А ещё кто-нибудь будет?

– Конечно! – не очень уверенно ответила дочь. – А я тут капитальную уборочку организую, чтобы гостей красиво встретить!

Умасливает, хитруля!

– Хорошо, – согласилась я. – Приглашай.

А что остаётся? Если они с Мишей захотят остаться наедине – обязательно найдут место, где приткнуться. Пусть уж в квартире сидят, а не в подвале каком-нибудь или гараже.

Ох, этот Миша! Откуда он взялся на мою голову?!

Верните обратно Леонардо да Винчи!

Не успела открыть ворота и заехать на участок, как тут же подверглась атомной бомбардировке со стороны бухгалтерши садового товарищества. Примчалась, красавица, и ловко вытрясла из дачницы годовой взнос плюс деньги на какой-то щебень, кабель, столбы… Да, не одна я умею дела проворачивать.

Потом нарисовалась соседка – по совместительству наш садовник. Мы с Наткой редко приезжаем на дачу, а в бабуле столько энергии, что она окучивает и свой участок, и наш тоже. За это, конечно, получает мзду, ей тоже пришлось отстегнуть зарплату.

– Совсем ты нас забыла, Лен! – крикнула труженица. – Тут рай, божья благодать! А ты всё в городе сидишь, газом дышишь.

– Ну что поделаешь. Работа, – объяснила я.

Здесь действительно настоящий рай. Сквозь листву плодовых деревьев краснели огромные яблоки, желтели груши, мелкими огоньками горели сливы. Трещали кузнечики, заливались птицы. В воздухе пахло цветами и горячей травой, откуда-то доносилось мычание коровы…

Я включила музыку в машине, открыла окна и удобно устроилась на веранде в плетёном кресле. Хрустела только что сорванным яблочком, слушала пение драгоценного Хулио, вспоминала…

В душе царило спокойствие и умиротворение. Словно закончилась война и я вернулась домой. Нет, ничего не закончилось, проблем, как и прежде, хватает… Игорь в больнице, Татьяна измучена, Савва алчно раздувает ноздри, хотя пока не осмеливается приблизиться.

Но сейчас это всё далеко. Я гляжу на цветы и деревья, вдыхаю чистый воздух, слушаю любимую музыку…

Солнце согревает теплом. Нет, наверное, даже не солнце – греет понимание того, что где-то сейчас находится самый лучший мужчина на свете. Он есть, он существует! Пусть у нас ничего не получилось из-за моих фантазий и нагромождения совпадений – не важно. Главное, он есть. Сильный и нежный, умный и надёжный. Неспособный на предательство. Искренний, настоящий…

Да, ничего не вышло. Не повезло, бывает… Я обидела Володю, и мосты теперь сожжены. Гордость не позволит мне явиться с повинной головой. Особенно теперь, когда я знаю, что он никакой не снабженец, а крупная птица.

Хочу вернуться в Прагу лет через пять. Пройдусь по знакомым улицам, постою перед астрономическими часами, полюбуюсь фасадами домов – и вспомню, какой счастливой я была в этом сказочном городе пять лет назад. Возможно, мне снова удастся испытать ощущение праздника, лёгкости и беспечности – этим и очаровывает Прага. Буду смотреть с Карлова моста на Влтаву и вспоминать о своей влюблённости.

Звонок мобильника, как обычно, резко вырвал из грёз.

– Мам, ты меня подставила! – проныла в трубку Натка. – Как тебе не стыдно!

– Что случилось?

– Я тут вся в мыле, бегаю с ведром, – приглушённой скороговоркой затараторила Натка. – А к тебе какой-то лысый мужик в гости припёрся! Говорит, ты его приглашала, вы, типа, договаривались на воскресенье! У нас конь не валялся, я не причёсана, вся потная, мокрая… Так нечестно, между прочим! Мам, он мало того что лысый, так ещё и с гитарой! Мам, ну что ты ржёшь как лошадь?!