Глава 28
И снова в ловушке
Проспав до полудня, мы все-таки отправились в путь. Домой!
– Итак, мы знаем совершенно точно – покушение на Воскресенского было фарсом. Но зачем он это сделал? Что и кому хотел доказать? Какую цель преследовал? – размышляла по дороге Нонна.
Если бы сейчас за рулем сидела я, то, наверное, и слова не смогла бы вымолвить. Только сжимала бы руль побелевшими пальцами и напряженно следила бы за дорогой, за всеми этими огромными, бесконечно длинными фурами, оставляющими позади черные облака выхлопных газов. Федеральная трасса была переполнена многотонными КамАЗами, «вольво» и «мерседесами».
А Нонна контролировала руль одним пальцем правой руки, а в левой держала сигарету.
– Не знаю, какую цель он преследовал.
– Ты в его доме очутилась в тот день случайно.
– Да.
– А Глеб? Тоже? Или ему было назначено?
– Не знаю. Он собирался показать Воскресенскому образцы ткани для отделки спальни. Вроде бы депутат его ждал.
– Позвони и уточни, – скомандовала Нонна.
– Кому? Воскресенскому? – испугалась я. – Да он меня съест!
– Нет, Глебу.
– А… Хорошо, сейчас.
Я набрала номер дизайнера и, не особо посвящая его в подробности, быстро выяснила интересующий меня вопрос.
– Да, Глебу было назначено! – доложила я. – Депутат совершенно четко с ним договорился.
– Вот как? Отлично. Теперь смотри. Депутат заказал в «Фиолетовом облаке» представление. И одновременно позвал в гости дизайнера. Какой мы делаем вывод?
– Какой? – тупо спросила я.
– Депутат собирался разыграть спектакль именно перед Глебом! А не перед тобой! Но Глеб быстренько смылся на улицу. В результате чего единственным зрителем стала ты.
– Понятно. На один вопрос мы ответили: для кого затевался спектакль. Для Глеба. Следующий вопрос: с какой целью депутат все это устроил?
– Целью, конечно, являлась передача кейса в нужные руки – Андрею Ремартову. Во-первых, депутат положил в чемодан важные документы, необходимые Ремартову для давления на известного нам чиновника. Во-вторых, упаковал туда же сувенир – кобру. Он, очевидно, купил ее для друга в какой-нибудь поездке… Но благодаря героическим усилиям одной девицы, не будем показывать пальцем, кейс не дошел до адресата, а отправился совсем в другое место.
– Если Воскресенский собирался отдать кейс своему другу Ремартову, ему вовсе не надо было устраивать шоу. Просто взял бы и отнес, – пробормотала я.
– Наверное, именно этого он и не хотел делать: передавать кейс самолично.
– Отправил бы с курьером.
– Да. И именно с курьером, который смог бы в красках описать, как депутат бился в конвульсиях на полу, как поливал кровью коврик!
– Хм… Ты хочешь сказать, Воскресенскому просто был нужен свидетель?
– Да, свидетель нападения. Причем личность достаточно коммуникабельная и болтливая, со множеством контактов на определенном уровне. И Воскресенский пригласил Глеба. Дизайнер подходит на эту роль идеально – у него не так-то много извилин, зато длинный язык и бездна знакомых в среде городского бомонда. Но депутату подвернулась ты. Тоже неплохой вариант.
– Ты имеешь в виду – одна извилина, еще более длинный язык и еще более внушительный список знакомств? – загрустила я.
– Конечно, я не это имею в виду, Юля! Не утрируй. Вас с Глебом и сравнивать нельзя. Ты умница, а он явно оказался в самом конце очереди, когда Бог раздавал мозги.
Но Глебу все-таки хватило ума держать язык за зубами, а я оповестила половину города об инциденте на депутатской даче и о кейсе, полученном от Воскресенского!
– А зачем депутату понадобилось изображать труп?
– Откуда нам знать? Предположим… Возможно, Воскресенский хотел обеспечить себе алиби на тот период, когда Ремартов получит в руки документы и начнет шантажировать твоего любимца Андрея Холмогорова. Мол, я тут ни при чем!
– Холмогоров – вовсе не мой любимец! – взвилась я. – Слышать о нем не хочу!
– Да не важно.
– Но почему Воскресенский четко не назвал фамилию Ремартова, почему пыхтел, булькал, хрипел?
– Возможно, он назвал, а ты не поняла? Или переиграл малость, увлекся?
– Да, вероятно. Сейчас я уже ни в чем не уверена на сто процентов. Наверное, он и сказал, да я не расслышала. Я же была в шоке!
– Вот именно.
– Да, интересные отношения у друзей – Воскресенского и Ремартова. Раз одному из них требуются столь невероятные усилия, чтобы внушить другому определенную мысль. Воскресенский не мог просто взять и сказать Ремартову – вот тебе английский договор, пользуйся, шантажируй кого надо, но я должен остаться чистеньким?
– Значит, не мог, – пожала плечами Нонна. – Сейчас лучше подумать о том, как использовать полученную от Насти информацию. Ведь нам повезло! Ты могла бы не узнать стриптизера.
– Да, верно.
– Мы, Юля, могли бы вообще не поехать на девичник! Но мы поехали! И тебе на глаза попался стриптизер.
– Еще бы он мне не попался! Центральная фигура девичника, можно сказать. Гвоздь программы.
– Но ты его узнала, несмотря на то что упилась в стельку.
– Вздор! Нонна, ты преувеличиваешь. Я твердо стояла на ногах.
– И мы отправились в агентство «Фиолетовое облако», превозмогая твой жуткий голод, усталость и нервозность. И нашли менеджера по ВИП-проектам, хотя ты, Юля Бронникова, упорно тащила меня в ресторан! К счастью, я настояла на своем!
Нонна сделала паузу, выжидая отпора и протестующих воплей. Но я кротко промолчала. Ладно. Если ей так угодно. Пусть считает себя самой умной.
– Теперь ты располагаешь информацией, подтверждающей – верить Воскресенскому нельзя. Он матерый обманщик.
– Но что из того? Я и сама только тем и занимаюсь. Вру безостановочно, – покаянно вздохнула я.
– Если депутат станет на тебя наезжать, намекнешь ему: мол, знаю-знаю о вашем актерском таланте. Все было подстроено.
– А он с испугу меня укокошит. Ему это раз плюнуть.
– Ты думаешь?
– Уверена.
– Хм… Отличные парни заседают в нашей городской думе! – восхитилась Нонна. – Честные, смелые, решительные.
– Вот именно…
За окном замелькали проспекты родного города, но мы так и ничего и не придумали. Но не зря же мы потратили столько энергии и смекалки, клещами вытягивая сведения из Насти? Неужели нельзя будет использовать их в свою пользу?
Впрочем, все наши предположения насчет того, почему Воскресенский решил доставить кейс Ремартову столь замысловатым образом, так и останутся всего лишь предположениями. Мы не знаем подоплеки действий Воскресенского.
Мы вообще ничего не знаем.
В ясный солнечный день я на аркане тащила Глеба в гости к свекрови. Лана Александровна пригласила нас на обед, сгорая, вероятно, от нездорового любопытства. Она жаждала познакомиться с дизайнером, причисленным ею (с моей подачи) к гомосексуалистам.
Что я наделала!
Сначала дизайнер упирался, словно своенравный конь, артачился, рыл землю копытами.
– Юля, у меня дел выше крыши!
– Если не пойдешь, я на тебя обижусь! – пригрозила я.
И Глеб в назначенный час появился в моей квартире с кокетливым букетом мелких роз и плоской коробочкой.
– Ой, – растаяла я. – Спасибо!
– Юля! Это для Ланы Александровны!
– А-а… – разочарованно протянула я.
– Я же не пойду в гости к твоей яростной свекрови с пустыми руками! Вот, цветы.
– А в коробке?
– Шейный платок. Не трогай, испортишь упаковку!
Мы вышли на улицу. Солнце приятно грело, но ветерок освежал. Он шевелил кроны деревьев и гнал по тротуару белые лепестки яблонь – уже, увы, облетевших – как напоминание о чем-то прекрасном, недолговечном и безвозвратно утерянном… Мы с Глебом синхронным жестом нацепили солнцезащитные очки.
– Пришлось перекроить весь мой график ради этого обеда, – желчно заметил дизайнер.
– Сам виноват. Не надо было руки распускать, – отрезала я. – Идем!
– Но почему вдруг она меня пригласила?
– Я же тебе уже пять раз разъясняла ситуацию, Глеб! Свекровь засекла нас в самый критический момент – ты меня целовал. Теперь я должна оправдаться в ее глазах. Изволь вести себя так, чтобы она убедилась: мы с тобой – старые добрые друзья, а не любовники.
– Вот проблема, а! – Глеб вдруг обнял меня за плечи, притянул к себе и чмокнул в висок. – Я, можно сказать, только-только вошел во вкус.
– Не вздумай в гостях руки распускать! Свекровь готова сделать из меня лангет. Она подозревает, что я изменяю с тобой Никите.
А до дизайнера изменяла Никите с Холмогоровым.
Какое разнообразие!
– Понял, понял!
– А где же твои родители? Почему не приезжают?
– Уже два раза звонили, переносили день. Я их обрадовал. Сказал: жду вас вместе с любимой девушкой.
– Да? – промямлила я, ощущая мурашки на спине и неприятный холодок в горле.
Поздравляю себя. Я – любимая девушка Глеба. Как не хочется влезать еще и в эту авантюру!
– Они безумно обрадовались.
– Правда?
– Угу! Я расписал, какая ты прелесть. А у родителей билеты с открытой датой. Поэтому все никак не соберутся. Но вот-вот должны прилететь.
– Очень конкретно. Вот-вот должны.
– Да ладно. Зато у меня есть время закрепиться в новом образе. Жаль, нельзя будет попрактиковаться в гостях у твоей свекрови. Уж я бы тебя потискал.
– Убью, – предупредила я.
– Ладно, понял. Свекровь – это серьезно.
– Но ты молодец, стараешься, – похвалила я дизайнера. – Выглядишь так, как надо. Почти Магеллан.
– При чем здесь Магеллан? – удивился Глеб. – Почему я постоянно слышу от тебя о Магеллане? Влюбилась ты в него, что ли?
– Наверное, есть немного, – подумав минуту, призналась я.
– Значит, сравнение с ним – это комплимент?
– Да. Гордись.
– Тогда спасибо, – довольно мурлыкнул Глеб. – Нет, ну я, серьезно, классно выгляжу, да? Конечно, по моим меркам – просто отвратительно! Но если судить с позиции обывателей…
– При чем здесь обыватели?
– А всего-то! Я забыл о скрабах и пилингах, перестал делать укладку, маникюр…
А я вообще никогда этого не делаю!
– …у меня появилось столько свободного времени!
– Еще бы!
– Конечно, не очень-то комфортно в подобном состоянии! Смотри, заусенчик! А вчера, представляешь, у меня на лбу вскочил прыщик!
– Какой кошмар! – Я в ужасе прикрыла рот ладонями. – Заусенчик! Прыщик! Глебушка, да как же ты выжил?!
И это чудо я только что сравнила с Магелланом!
Идиотизм.
– Ладно, давай повторим основные пункты, – строго сказала я.
Обязательно надо повторить! Да, Глеб перестал делать пилинг, и у него появилось свободное время. Но так как он не прекратил относиться к себе как к величайшей драгоценности, дарованной миру, в его мозгах так и не появилось свободного пространства. Они по-прежнему забиты всякой ерундой… Нет, мой друг вовсе не дурак. Но есть немного.
– Первое. Прямо сейчас забудь о новом образе и вернись в свое обычное состояние.
– Юля, ты спятила! Да ты посмотри на меня! Я голову целых два дня не мыл…
А я – три! И что?
– …у меня заусенцы! Как я могу вернуться в свое обычное состояние?
– Просто будь мягким и шелковистым. И не изображай крутого парня. Второе. Держись от меня подальше. Не садись близко. Не трогай руками.
– Вижу, ты настроена серьезно, – задумался Глеб. – Хм… А тебе нужна такая свекровь? Похоже, она держит тебя в ежовых рукавицах!
– Я ее не выбирала. В принципе она своеобразная, интересная личность. У нее многому можно научиться. Думаю, в будущем нам удастся найти общий язык. Но пока я выкручиваюсь изо всех сил, доказывая ей свою невиновность. Вот из-за тебя попала в историю! Если б ты не привязался ко мне, если б не просил исполнить роль твоей любимой девицы, то ничего бы и не было!
– Кто же знал, что Лана Александровна притопает во двор именно в тот момент, когда мы репетировали поцелуй? У нее нет привычки заблаговременно предупреждать о визите?
– Как же! Она всегда внезапна, как торнадо.
– Да, яркая женщина. Кстати, мне понравилось, как она одета и накрашена. Стильная дама.
– Вот! И это – последний пункт: я отрекомендовала тебя Ланочке как великолепного дизайнера и стилиста. Если она захочет проконсультироваться по поводу гардероба, ты же ей не откажешь?
– Да пожалуйста! Сколько угодно! – сделал щедрый жест дизайнер. – Могу перетрясти и перекомпоновать весь ее гардероб! Мне нетрудно!
Не ожидала, что Глеб так легко согласится. Он знает – его советы стоят дорого и оплачиваются по самому высокому разряду. Поэтому он обычно держит язык за зубами и не разбрасывается идеями бесплатно.
Но для Ланочки сделает исключение.
– Отлично!
– Здравствуйте, мои дорогие! Глеб, Юленька! Проходите! – защебетала Ланочка, впуская нас в квартиру.
– Добрый день, Лана Александровна! – поздоровался дизайнер. – Польщен вашим приглашением!
Они словно встретились впервые. О неприятном эпизоде в моем дворе, когда Ланочка обрушилась на нас двоих с обвинениями, дизайнер и свекровь предпочли не вспоминать.
– Лана Александровна, Юля столько про вас рассказывала! Я и сам давно мечтал познакомиться с вами.
– Неужели? Юля? Правда?
– Да, для Юли вы идеал, образец для подражания. Она восхищается вашим вкусом, стилем, манерами.
– О-о-о, – польщенно протянула свекровь и даже вроде бы порозовела. – Юля!
Молодец, Глеб! Взял правильный курс!
– А сейчас я вижу, Юля не ошиблась. Дайте-ка на вас посмотреть! Божественно! Божественно! Какая восхитительная туника! Идеально сочетается с этими белыми брюками! Прелестно! У вас действительно утонченный вкус, Ланочка!
Оба-на! Уже – Ланочка, а не Лана Александровна.
Ну и шустрый у меня дружок!
– Правда? – заволновалась свекровь. – О, Глеб!
Надо признать, свекровь и вправду выглядела исключительно. Благодаря увлечению спа-салонами и разнообразными процедурами она сумела безжалостно расправиться по крайней мере с десятью годами своего возраста и сейчас смотрелась едва на пятьдесят. На ней были ярко-белые брюки, подчеркивающие идеальные бедра, и разноцветная туника из воздушного, невесомого материала. И конечно же золотые босоножки на шпильке – хит этого лета.
– Кстати, цветы! – вспомнил Глеб. – Это для вас. И еще маленький сувенир.
– Ах, не стоило! – заворковала свекровь, изнемогая от восторга. – Какой изящный букет, как необычно он оформлен! Ах, какая коробочка! Что здесь? Ах, боже, какое чудо!
Ланочка достала из коробки шелковый платок. Преподнесенный не кем-нибудь, а известным в городе дизайнером, он многократно увеличился в цене.
– Симпатично, правда? – ревниво следил за реакцией пациентки Глеб. – Думаю, вам к лицу этот цвет.
– У меня нет слов! – искренне произнесла Лана Александровна. – Спасибо, Глебушка! Я просто счастлива! Так рада нашему знакомству! Юля, почему ты так долго скрывала от меня Глеба?
– Я… Ну… Это…
– Позвольте мне пройти помыть руки, – сказал дизайнер.
– Конечно! Вот сюда, пожалуйста.
Свекровь открыла дверь в ванную, а потом быстро подскочила ко мне и затащила на кухню.
– Юля! Я не одна! – горячо зашептала она.
– Как?! Почему?!
– Да не пугайся. Просто позвонила одна моя знакомая. Мы не виделись сто лет. И вот сегодня они с мужем прилетели. Я сгоняла в аэропорт, встретила. И естественно, пригласила их на обед! У меня же было все готово.
– А-а… Понятно.
– Сейчас познакомитесь. Я сказала, что еще придет близкая подруга моего сына…
Почему бы не сказать просто – «моя невестка»?
Я все еще только подруга Никите? Не жена?
– …и ее знакомый дизайнер.
– Хорошо.
– Ну и это… – замялась Ланочка.
– Что?
– Я им слегка намекнула.
– Не понимаю.
– Юля! Я им слегка намекнула! – Ланочка округлила глаза, пошевелила бровями и губками, явно пытаясь что-то или кого-то изобразить.
Хорька? Крокодила?
– Юля! Какая ты непонятливая! Я намекнула друзьям, что этот юноша нетрадиционной ориентации! Понимаешь? Они тоже никогда в жизни не общались напрямую с гомосексуалистом. Они заинтригованы, как и я. А я уже просто очарована твоим Глебом! Если все гомосексуалисты такие душечки – я готова иметь дело только с ними.
Проклятье! Я запустила на орбиту сплетню. А Ланочка постарается разнести ее по всему городу.
Бедный Глеб!
– Пойдем, – сказала я дизайнеру. – Там еще какие-то гости.
– Серьезно?
Сопровождаемые гостеприимной хозяйкой, мы вошли в комнату и увидели симпатичную супружескую пару. Он – в благородных сединах и с заметной военной выправкой. Она – милая, маленькая, едва достающая до плеча мужа…
А почему у них такие странные лица?
– Добрый день! – радостно выпалила я.
Глеб замер истуканом.
– Мама? Папа? – удивленно пробормотал он. – А когда это вы приехали?
Сзади сдавленно ахнула Ланочка. Вот почему лицо Глеба показалось ей смутно знакомым! Он – сын ее друзей и очень похож на отца… Упссссссс… Катастрофа. И что же теперь делать?
– Глеб, это твои родители? Чудесно! Знакомь нас, – затараторила я, еще не представляя, как выбраться из ловушки, но понимая, что надо срочно принимать меры.
Все потрясенно молчали, обледенев от ужаса ситуации. Моего энтузиазма не разделял никто.
Спокойно, без паники.
Сейчас я обязательно что-нибудь придумаю!
