Глава 11
Осталось два дня

Итак, прошла еще одна ночь, и теперь осталось всего два дня до включения счетчика. Я даже не узнаю, в какой момент это дьявольское, существующее только на словах бандитское изобретение заработает – и начнет методично щелкать, накручивая проценты. Но жена и дети Воскресенского наверняка поймут, что попали в беду. Возможно, у них даже отберут ребенка – внука Антона Аркадьевича, – чтобы заставить их активнее шевелиться, возвращая долг.

Значит, я должна добыть телефон госпожи Воскресенской, вызвать ее с курорта (наверное, она все еще валяется под пальмами) и отдать ей черный кейс. И она сама вернет деньги кредитору. Если, конечно, знает, кому возвращать.

Вдруг кредитор вовсе не станет кричать – отдайте мне мои деньги. Он, напротив, затаится и будет злорадно потирать руки, подсчитывая, как в геометрической прогрессии растут проценты… Какое коварство!

Почему же Воскресенский не сказал мне – разыщи жену и отдай ей кейс. Как было бы просто! Моя задача значительно упростилась бы. Нет, депутат истратил последние силы на то, чтобы вдолбить в мой склеротичный мозг шифр (забыла!) и фамилию таинственного Андрея (не расслышала!). Почему же он так поступил?

А вдруг… А вдруг жена Воскресенского еще более тупа, чем я? Неужели такое возможно?

Или существует какой-то другой нюанс, объясняющий, почему депутат, истекая кровью, предпочел не вмешивать жену в процесс доставки кейса. Мне этот нюанс неизвестен. Ясно одно – Воскресенский доверил судьбу близких почти незнакомому человеку, журналистке, случайно оказавшейся рядом, – и он ошибся в выборе. Так как я совершенно не знаю, что делать!

Все, хватит рассуждать! Сейчас найду личный телефон госпожи Воскресенской, отдам ей кейс, и пусть сама ломает голову над проблемой… Да, вовсе не это я обещала умирающему депутату. Но мои возможности ограниченны. Думаю, у жены Воскресенского они гораздо шире.

Пусть сама позаботится о себе, детях и внуке.

– Юля, ты дома? – проорал мой сотовый голосом Нонны Кратовой.

Я отодвинула трубку подальше от уха.

– Нет, я не дома. Мы на улице.

– Кто это – вы?

– Гуляю с Мишуткой.

– Ах, ну понятно. Эта шустрая красотка Ева опять тебя припахала.

– Ничего страшного. Зато вчера она мне дала надеть фантастическое платье. Я ходила на концерт.

– Фиолетовое с вышитым поясом и бантом на шее?

– Точно, – кивнула я.

– Мне вчера знакомые доложили. Ты блистала на концерте, затмевая первых леди городского бомонда.

– Серьезно? Уже поползли слухи?

– Конечно. А господин Холмогоров ни на секунду не отпускал тебя от себя, лелеял и оберегал.

– Значит, со стороны это так выглядело?

– Мне сказали, он пупсик. Славный обаяшка. С роскошной улыбкой и бездной сексапила.

– Есть немного, – улыбнулась я.

– Но, Юля! А как же Никита? Не слишком ли страстно ты обнимаешься с посторонними мужчинами?

– Не сильно. Но ты же сама предлагала мне превратиться из домашней курицы в певчую птицу!

– Ты слишком рьяно взялась за дело. Будь осторожна!

– Знаешь, по части обаяния Холмогорову далеко до Никиты. Мой принц все равно на первом месте.

– Ну, слава богу, Юля, ты меня успокоила. А то я уж решила, у вас с Никитой кризис.

– Да нет же, Нонна! Просто я надеялась уговорить Холмогорова помочь мне с кейсом.

– Уговорила?

– Нет, возможности не представилось. То Римский-Корсаков, то жратва, то люди всякие к нему лезли с вопросами. Мы ни секунды не провели наедине. Да и не станет Холмогоров мне помогать в этом деле.

– Почему же?

– Не захочет связываться. Побоится репутацию испортить.

– Кому же ты отдашь кейс?

– Не знаю. У меня появилась идея сбагрить его жене Воскресенского.

– О, недурно! Молодец, Юля. Пусть забирает чемодан и сама решает, что с ним делать.

– С невероятным трудом мне удалось исторгнуть из одного знакомого номера телефонов Воскресенской. Говорят, сейчас она отдыхает на Мальдивах.

– Как это? Ее мужика пришили, а она все еще отдыхает?

– Наверное, она пока не в курсе. Так вот, домашний, естественно, не отвечает. А мобильник вне зоны доступа. Короче, на Воскресенскую повесить кейс и ответственность за полмиллиона евро мне не удалось.

– Печально, Юля, печально.

– Да уж. Вот если б вспомнить код! Вдруг внутри чемодана есть какое-нибудь послание, письмо.

– Так вспоминай, Юля!

– Но как?!

– Не знаю, – задумалась Нонна. – Ну… Закрой глаза и вспомни сцену в мельчайших подробностях. Как ты стояла над Воскресенским, а он произносил слова, называя цифры кода. Как шевелились его губы, как он это говорил.

– С ума сошла! Да я последние дни только тем и занимаюсь, чтобы прогнать от себя эту страшную картину. Она мне спать не дает! У меня мороз по коже! Только глаза закрою – вижу скорчившегося Воскресенского. Кровь хлещет сквозь пальцы. Лицо сереет, глаза закатываются… Брр!

– И что?

– Что – что?

– Ты видишь Воскресенского. А код он тебе не говорит?

– Да я как увижу, сразу же стараюсь отвлечься. Представляю нечто приятное. Цветущий луг. Березовую рощу. Безоблачное небо. Красивые туфли.

– Так вот, подруга. В следующий раз не гони от себя страшные видения, а прокрути киноленту дальше. Вдруг услышишь, как Воскресенский говорит код.

– Бред.

– А ты попробуй. И вообще, Юля… Если б кейс и то, что в нем содержится, составляли счастье главного мафиози города… Тогда вряд ли бы этот чемоданчик уже целых три дня спокойно валялся на диване в твоей квартире. Давно бы нашли и тебя, и кейс. Кейс забрали бы, а тебя бы укокошили.

– Но никто же не знает, что он у меня! – испугалась я чарующей перспективы, нарисованной Нонной. Не хотелось быть укокошенной. Ведь в данном случае мне не удастся к приезду Никиты сохранить присущую мне обворожительность.

– Да неужели? – с издевкой сказала Нонна. – Да ты половину города оповестила о подарке, полученном от Воскресенского! Плюс видеокамеры в поместье депутата – думаешь, они не зафиксировали твои лихорадочные метания по участку?

– Видеокамеры? Я как-то не подумала о них. А разве они были? Я не помню. Но что же, Нонна, ты считаешь, если никто до сих пор не хватился кейса, то и мне переживать особенно не стоит?

– Правильно. Бери плоскогубцы, открывай чемодан, клади на карточку деньги и айда ко мне. Оторвемся на полную катушку!

– А ты где сейчас?

– Я-то? В Лондоне.

– ?!!!!!!

– Юль, алло, алло! – завопила в трубку Нонна. – Юля, ты пропала!

– Да тут я. Ты серьезно в Лондоне?

– Ну да.

– И какая там погода? Дождь?

– Как же! Солнце шпарит вовсю.

– Понятно. К сыну поехала?

– Конечно! Квартиру ему покупаю. Совсем сынуля вырос. Вчера позвонил, говорит, мама, нашел отличный вариант. Я посмотрела по Интернету, есть ли удобные рейсы. И прямо в два ночи вылетела через Мюнхен и Барселону.

– Ну, ты резва, старушка, – восхитилась я маневренностью Нонны.

– А то.

Внезапно к горлу подкатила обида – подруга бросила меня в тяжелый момент. Сейчас я предпочла бы чувствовать ее поддержку. А она слиняла в Лондон!

– Юлька, ты только ничего плохого не думай! Я ж прям завтра обратно! Тебя одну не оставлю, – прочитала мои мысли Нонна.

– Правда?

– Конечно. А раз ты все равно сейчас гуляешь, езжайте с Мишей, пожалуйста, к моему офису и постройте моих девиц. У меня там две лентяйки бестолковые. Уже небось прознали, что главной грымзы нет в городе. Меня, значит. Кот на крышу – мыши в пляс. Ты там, Юля, промелькни кометой Галлея. Они сразу же испугаются – ведь знают, что ты моя подруга.

– Ладно, сейчас прокатимся в ту сторону, – пообещала я.

– Кстати, сегодня к тебе одна женщина придет, окна помоет, – вспомнила Нонна. – Ну и остальное тоже отдраит, у нее профессиональный взгляд, придирчивый. А руки золотые и трудолюбивые. Она у меня убирает. Я решила ее к тебе командировать. Ты девица ненадежная. Того и гляди из окна вывалишься или на батарее повесишься.

– Какое верное наблюдение.

– А клинерша отличная. Честная. Я ей твои ключи дала. Это нормально?

– Спасибо, Нонна, – расчувствовалась я.

Подумать только! В далеком солнечном Лондоне, среди красных двухэтажных автобусов, зеленых гайдпарковских лужаек, стройных бифитеров и чеченских лидеров, подруга помнит о моих немытых окнах!

Мы познакомились с Нонной два года назад. В тот момент успешная предпринимательница, известная всему городу, владела сетью магазинов «Колибри». Я взяла у нее интервью для «Удачных покупок», потом написала еще одну статью, другую, третью. Несмотря на постоянный цейтнот, занятая бизнес-леди ловко выкраивала минутки для встреч с полюбившейся журналисткой. Мы скромно куролесили в ночных клубах, избавляясь от напряжения трудового дня. Обе одинокие, обе заядлые курильщицы (да, тогда я дымила, как труба металлургического комбината, и весила от силы пятьдесят кило!) – мы хорошо проводили время, буквально прикипев друг к другу, и говорили на одном языке. Хотя должны были на разных: Нонна ворочала миллионами и купалась в роскоши, а я в тот период с трудом сводила концы с концами.

И вот в одном из ресторанов, прямо на моих глазах, Нонна познакомилась с Романом Алексеевичем и потеряла голову от любви! Роман обладал немыслимыми достоинствами – природа щедро наградила этого мужчину и внешностью, и интеллектом, и трудолюбием. С его энциклопедическими знаниями он гармонично вписался в структуру топ-менеджмента Нонниной магазинной империи. Полгода Роман успешно командовал сетью «Колибри», расширял ее и модернизировал. А о том, что гражданский муж – карточный игрок, Нонна узнала гораздо позже. Когда Роман проиграл в карты все ее двадцать магазинов.

Несмотря на мои возмущенные и протестующие вопли (я же всегда лучше знаю, как надо!), подруга все-таки не выгнала возлюбленного предателя. Она простила его, приняла обратно и тем самым позволила Роману дальше идти по извилистой дорожке: вслед за «Колибри» он спустил в карты остатки Нонниного материального благополучия. С буйной энергией, раньше затрачиваемой на управление магазинной сетью, моя подруга теперь разоряла банковские счета, продавала коттеджи и кабриолеты. Меня удивила ее кулацкая запасливость. Каждый раз, когда подруга говорила: «Ну все, теперь у меня нет ни копейки», – вскоре выяснялось, что где-то на Кайманах у нее завалялся еще один крошечный банковский счетец и его тоже можно использовать для оплаты карточных долгов…

Подруга оплачивала долги драгоценного мужчины, спасая его от расправы кредиторов. Ни одно приобретение не обошлось предпринимательнице так дорого, как Роман. Для противников за карточным столом Роман был в сто крат более надежным партнером, чем для любимой женщины. Он никогда не подводил игроков в покер, а Нонну предавал раз за разом. В какой-то момент я перестала с ним общаться, не в силах быть достаточно приветливой. Он тоже при встрече отводил взгляд в сторону, ощущая мою ненависть и обиду.

А подруга тем не менее умудрялась оставаться счастливой!

– Вы не должны ссориться с Романом, – говорила она мне. – Вы мои самые близкие люди! Ты обязана хорошо относиться к моему мужчине.

– Я прекрасно отношусь к Роману. Давай переломаем ему пальцы, чтобы он не смог писать долговые расписки?

– Это я тебе сейчас чего-нибудь переломаю, – обещала Нонна. – Как же ты не понимаешь? Да, Роман меня измучил. Но он же делает меня счастливой. Именно он! Представь… Вот он лежит рядом, его голова у меня на коленях… Я запускаю пальцы в его шикарные черные волосы…

– На его месте я давно бы поседела от стыда и ужаса! Такое сотворить!

– …целую его лоб. Его кожа чудесно пахнет… О, Юля, я умираю от любви! Что деньги! Они приходят и уходят… Самое главное – отношения.

– Именно ваши отношения Роман и разрушает, разоряя тебя.

– Вовсе нет!

– Да как ты вообще можешь смотреть на него?

– А ты представь, что я – это ты, а Роман – это Никита… Ну?

Тут я надолго умолкаю. Мои извилины скрипят и похрустывают, словно заржавевшие шестеренки. Ответить нечего. Стоит представить, что это не Роман, а Никита проигрался в пух и прах, пустил по ветру состояние, и от моей злобы не остается и следа… Подумаешь – деньги! Главное – сам он рядом, живой и невредимый…

А ведь Нонна испытывает к Роману такие же чувства, как я к Никите!

Прошло еще некоторое время, и с изворотливостью кошки бизнес-леди Нонна Кратова выбралась из катастрофической ситуации.

Для начала подруга нашла психотерапевта, и этот блестящий специалист стал три раза в неделю взбивать в пышную пену мозги Романа. Раб карточной игры покорно встречался с врачом, сознавая свою вину перед Нонной и честно пытаясь вылечиться от пагубного пристрастия. Как истинный профессионал, психотерапевт настроился на долгую и кропотливую работу с выгодным пациентом, а Нонна безропотно выкладывала кругленькие суммы за консультации. Я отделалась от привычки курить менее дорогостоящим способом – просто перестала, и все. Мне хватило одной грандиозной экзекуции, устроенной Никитой, когда он поймал меня с поличным – с сигаретой в зубах.

Как бы то ни было, уже почти целый год Роман не играл.

За этот год подруга, прирожденный коммерсант, открыла новый бизнес. Она слетала в Швейцарию (раз двадцать за три месяца) и нашла там фирму «Вернхаус», производящую подушки, одеяла и постельные комплекты. Это была продукция высшего качества, однако швейцарцы вовсе не планировали выходить на самый емкий и перспективный потребительский рынок в мире – российский. Они тихо строчили простыни и набивали первоклассным пухом подушки и валики. И тут на них свалилась Нонна, фонтанирующая идеями, как скважина нефтью.

Через три месяца владелец компании, персонал и подсобные рабочие уже сносно изъяснялись на русском языке, могли спеть куплет из песни «Ой, мороз, мороз» и красиво послать на три буквы – да, трудно устоять перед влиянием могучей русской культуры, особенно если имеешь дело с таким ярким и колоритным ее представителем, как Нонна Кратова! А подруга открыла в нашем городе первый офис швейцарской фирмы.

– Это что за цены?! – поразилась я. – Ты спятила, душа моя капиталистическая. У тебя никто не будет все это покупать.

Нонна задумчиво посмотрела в прайс-лист.

– Ты права, Юля. Да, ты права, – согласилась коммерсантка и швырнула бумаги на стол менеджеру. – Переделайте таблицу. Все цены умножить на два.

Я упала замертво. Кто будет спать на подушке, сравнимой по стоимости с «порше»?!

– Юля, перестань корчить рожи. Так, отлично! – Нонна с удовольствием полюбовалась на новый прайс-лист. – Вот теперь все поймут – мы торгуем истинно элитной продукцией. Ну, что ты на меня так смотришь? Не понимаешь? На дворе передовые технологии. Отличить подделку от оригинала невозможно – настолько изделия идентичны по качеству. И в чем же выход? Остается ориентироваться по цене… И вообще, было бы странно продавать такие шикарные подушки за копейки. Ты приглядись!

Коммерческое чутье не подвело Нонну. Продукция швейцарцев пришлась по вкусу городским богачам. Вскоре подруга открыла еще два офиса, а швейцарским партнерам пришлось расширять производство.

За это время я стала настоящим специалистом по пуховым и полиэфирным изделиям. К примеру, узнала, что пух, используемый в качестве наполнителя, собирается с гусей, проживающих в Канаде, в самых экологически чистых районах планеты. Эх, нам бы туда! Свежим воздухом подышать!

И тут же выясняется – пух высшей категории собирается с живых, а не дохлых канадских гусей! Я покрылась липким потом, представив мучения пернатых. Тут всего-то брови перед зеркалом выщипаешь – и болевой шок обеспечен!

– Не накручивай, – успокоила Нонна. – Берется едва созревший свежий пух, причем в очень маленьком количестве. Гуси даже ничего не замечают.

– Ну, прямо от сердца отлегло! – вздохнула я. – Уж собиралась устраивать акцию протеста в поддержку несчастных птиц…

Нонна проела мне печень, расписывая достоинства домашнего и гостиничного текстиля своей фирмы. Теперь разбуди меня среди ночи, я без запинки перечислю свойства пуха, используемого в изделиях. Могу рассказать о льняном батисте и кашемире. Высокий номер пряжи (328 – это количество нитей на один квадратный дюйм ткани) гарантирует особую прочность и долговечность материала. Очистка шелкового волокна от натурального склеивающего вещества происходит в растворе соды при температуре 96 градусов по Цельсию. Во время линьки с козы можно получить до ста граммов пуха. При сборе шерсти гималайских и тибетских верблюдов берется шерсть с груди животных – она самая лучшая… Да, теперь я все это знаю.

Ах да! Срок службы изделий – более двадцати лет. Это, конечно, потрясающе. Но вряд ли кому-нибудь нужно. Ведь законы потребительского общества диктуют свои правила: покупай и выбрасывай, хватай одно и избавляйся от другого. Главное – покупай, покупай, покупай!

Короче, Нонна просто помешалась на продукции швейцарских компаньонов. Но как же иначе! Ведь именно благодаря ее увлеченности бизнес развивался так стремительно.

Я, естественно, с маниакальным упорством писала и публиковала в «Удачных покупках» статьи о новом занятии подруги. Мне шли гонорары и комиссионные, к Нонне тянулись клиенты. Мой фонд постельного белья полностью обновился – теперь мы с Никитой спали на великолепных антиаллергенных подушках и укрывались невесомыми кашемировыми одеялами. Подруга заваливала наш дом образцами продукции – конечно же бесплатно.

– Юля! – беснуется, к примеру, Нонна в телефоне в три часа ночи. – Сейчас читаю статью, которую ты мне сбросила по электронке! Слушай, я забыла тебе сказать, ты обязательно вставь это! Для покрытия одеял используется особый длинноволокнистый египетский хлопок!

– Хорошо, вставлю, – сонно зеваю я в ответ. – Что еще?

– Миграция пуха исключена!

– Да, исключена. Об этом написано. Читай следующий абзац.

– Ага, вижу! Умница, Юлечка, не забыла!

– Было бы странно мне забыть об этом, – едко замечаю я. Яда в моем голосе хватило бы на то, чтобы отравить пятимиллионный город. – Ты же двести пятьдесят раз заострила мое внимание на особых патриотических качествах этого долбаного пуха!!! Он, видите ли, не мигрирует. А я бы – с удовольствием. В страну, где ты, Нонна, не смогла бы до меня дозвониться.

– Я тебя везде достану, лапочка, – обещает Нонна. – А о том, что все наполнители обработаны противоаллергенными и противоклещевыми растворами? Ага, вот тут тоже об этом есть. Ну ладно! Спи дальше, мой ангел, не буду тебе мешать…

Через полчаса вновь раздается звонок.

– Юля, – трагически шепчет Нонна. – Извини. Я буквально на минуточку, ты даже не просыпайся до конца. Просто утром, когда встанешь, обязательно добавь про фирменные сумочки. Там мне такие чудесные сумки-чехлы швейцарцы прислали. Это, типа, бонус! Теперь при продаже всю продукцию упаковываем в них. Красотища неземная! Все-все, спокойной ночи!

…Ну а сегодня Нонна снарядила меня с инспекцией в ближайший офис. Я посмотрела на Мишутку, мирно спящего в коляске, убрала в сторону соску-пустышку, выпавшую из открытого рта ребенка, и отправилась в путь.

Чтобы добраться до офиса, надо миновать сквер, усеянный цветущими яблонями, – деревья в розовой и белой пене распространяют вокруг нежный аромат. По сухим асфальтовым дорожкам дефилируют старушки и катаются на роликах и скейтах подростки. И первые, и вторые опасны друг для друга – при столкновении пострадают обе стороны. Однако, несмотря на это, картина сияющего майского дня пропитана умиротворением. Солнечные лучи сверкают, пронизывая кружевные ветви яблонь, толстые голуби торопливо слетаются к рассыпанной по земле горсти семечек, воробьи с гвалтом дерутся за хлебные крошки…