Прямо к ней шел невысокий человек спортивного телосложения в дутой синей куртке. Уличные фонари освещали его совершенно беспристрастно, не скрывая ни морщин, ни лысины. Благодаря этим фонарям, а может, вовсе и не из-за них Феня вдруг совершенно точно поняла – вот ее папа, Владимир Николаевич Фенин!

Он тоже узнал ее, открыто, радостно улыбнулся, подошел и, не испугавшись ошибиться, обнял. Очень долгую секунду Феня стояла, прижав свои глупые руки к бокам. Но тут папа сжал ее чуть сильнее, коснувшись плечом бедной Фениной скулы, и она словно проснулась – обхватила его и сказала:

– Папа.

– Шурик, как я рад! – ответил он, отстраняясь. – Шурик, ты такая красавица!

– Правда? – наивно обрадовалась она, испытывая огромное облегчение.

Он отпустил ее и рассмеялся:

– Идем в мою берлогу, погреемся!

В папиной квартире было тепло и уютно. Было заметно, что совсем недавно окончен ремонт, а вещи еще не подружились между собой. Феня вошла в гостиную, и ее тут же притянули к себе стеллажи с книгами – их было так много, что глаза разбегались.

– Привез библиотеку из Германии, – похвастался папа. – Русская классика и немецкие альбомы по искусству. Я, вообще, зануда.

– Я тоже, – призналась Феня.

– Приятно слышать! – обрадовался папа. – Валера сказал, что ты любишь суши. Поэтому я заказал их в «Центральном». Это хорошо?

– Ой, – смутилась Феня, – я вообще все люблю. Спасибо!

– А что это у тебя, на щеке? – Папа вдруг остановился как вкопанный, впившись взглядом в лицо дочери. – Батюшки! В аварию попала?

– Это я под чужую раздачу…

Они еще добрый час присматривались друг к другу, болтая ни о чем. Феня опасалась вот так с ходу поверить своим ощущениям, ведь иначе ей пришлось бы принять папу раз и навсегда. А он, при всем своем желании быть милым, казалось, что-то утаивал.

После ужина в просторной кухне, сиявшей металлизированными поверхностями, отец и дочь переместились на диваны под книжными стеллажами. Папа достал коньяк и сигары, взглядом спросив у дочери согласия, наполнил до половины вместительные пузатые бокалы и спросил:

– Давно вы с Майей не дружите?

– Пап, это надо обсуждать? – Тема взаимоотношений с сестрой совсем не вписывалась в этот приятный вечер.

– Вообще-то нет, – согласился он. – Сашенька, я просто понять не могу, что тут творится… Но это потом. Если ты хочешь, я расскажу о себе. Я понимаю, что ты считаешь меня предателем.

Феня изумленно раскрыла глаза.

– Твоя мама так мне сказала, – объяснил отец. – Я сказал, что можно же с тобой по скайпу связаться или другим способом, пока ты на Кубе, – тут он хмыкнул с выражением иронического недоумения, – а Кристина ответила, что ты не будешь со мной разговаривать, считаешь сволочью, который бросил жену с двумя детьми.

– Мы с мамой общаемся только по мере ее необходимостей, – буркнула Феня. – А о тебе вообще ни разу не говорили, кроме того случая, когда она сказала, что ты умер. Она попросила, чтобы я написала отказ от наследства. От наследства, которое ты оставил нам с Майей.

Феня не смогла удержать пристальный взгляд на лице отца. Она догадывалась, что подобные взгляды обычно людей нервируют, но ей не хотелось упустить ни единой эмоции на его лице.

Папа опустил бокал коньяка на колено и склонил голову к плечу:

– И большое после меня наследство останется?

– Нет, совсем копейки.

– И ты отказалась?

– Ага. Ну Майе нужнее, у нее же дети.

– Это главная причина? Или ты отказалась от моего наследства из чистой гордыни?

– Может, и поэтому, – согласилась Феня. – Но понимаешь, я не хочу связываться с сестрой.

Слово за слово, и Феня рассказала всю свою семейную историю. К этому моменту она допила свой коньяк.

– Сериал какой-то, – сказал папа.

Феня смутилась: наверное, она выглядит кляузницей, попрошайкой или даже манипу-ляторшей! Захотелось уйти.