Глава 6
А еще говорят, что бомба дважды в одну воронку не падает. Ну, так она упала в разные воронки, но оба раза в непосредственной близости от Кати. Сначала пожар в коттедже. Теперь в квартире ее родителей…
Катя вскочила с кровати уже готовая к эвакуации. Тогда выбралась и сейчас сможет. И родню на себе вынесет, если надо. Правда, на этот раз дыма не было, огня тоже. Но гарью попахивало.
В ее комнату заглянула мама. В халате и без огнетушителя.
– Спи, дочка, это сараи горят. Через дорогу. Не в первый раз уже. Пожарных вызвали. Ничего страшного. Спи…
Слава богу! Тревога оказалась ложной. Горело в отдалении. Кричали где-то под окнами. Угрозы жизни и здоровью нет. Искать эвакуационный выход не придется. Отбой!
Катя перевернулась на другой бок и тут же заснула. И приснился ей пожарный, который протянул к ней свою лестницу и правую руку, причем без обручального кольца. На радость маме. Конечно, не своей, а Катиной…
Проснулась Катя в восемь утра. И только потом поняла, что сегодня суббота, на работу торопиться не надо. Правда, ее ждет не менее ответственное мероприятие. Да что там, даже более. «Налаживание личной жизни» называется.
Когда Катя вышла на кухню, возле мамы уже громоздились горы ингредиентов для салатов.
– Доброе утро, дочка! – В тоне мамы чувствовался энтузиазм.
Бог даст, скоро и ей будет что сказать, когда соседки примутся в очередной раз обсуждать своих внучат…
– Доброе! Что сгорело-то? – поинтересовалась Катя, заваривая себе растворимый кофе в большую щербатую кружку.
– Сараи. Там хоть и хлам один, но долго горело, ярко, – ответила мать.
В отличие от дочери она не смогла спать спокойно и вместе с соседями наблюдала за суетой пожарных.
– Ребятишки со спичками баловались? – предположила Катя.
– Да кто их знает. Может, окурок кто случайно бросил, а может, и не случайно. Полгода назад, по весне, уже жгли эти старые сараи. Кому только нужно людей беспокоить, пожарных вызывать? Там же барахло одно.
– В том числе металлическое. Сарай сгорит, а железяки останутся, можно в лом сдать, – выдвинула Катя версию о поджигателях-металлистах.
– Неужели мы из-за этого ночи не спим и гарью дышим? – удивилась мать. – И сколько же этот лом стоит?
– Я не в курсе, мам. Просто версия. История знает и не такое. Помнишь, в прошлом году братья Федорцовы срезали провода со столбов, чтобы женам подарки к Восьмому марта купить? Сдали металл в скупку за тысячу рублей. Полгорода обесточили. Насосы какие-то сломались, пекарня встала и молокозавод. Убытков на миллион. Зато жены довольны были…
– Да уж, Чижик, выбираться тебе надо из нашего захолустья, – вздохнула мать. – Мы с отцом старые уже. А у тебя должна быть другая жизнь. Со светом, водой и другими благами цивилизации. И квартира, слава богу, в столице имеется. Конечно, самой тебе ремонт там не потянуть. Да и одной в четырех стенах как в одиночной камере. А вот с Виталием вместе у вас все получится. У него руки откуда надо растут. Если он на тебя глаз положит, то и плитку сможет положить. Не понадобится на мастеров тратиться…
Вот, пожалуйста, парень-то один, а польза от него двойная. И психологическая – наличие мужика в доме сразу же превратит вышеуказанный дом из одиночной камеры в уютное семейное гнездышко. И экономическая – будет кому лампочку вкрутить, гвоздь забить, встраиваемый шкаф встроить.
Катя еще и не видела этого Виталия, а для ее мамы он уже был светом в окошке. И мама всячески намекала, что Катя должна постараться, чтобы он не потух…
«Брак – это редкая возможность из принцессы Фике превратиться в Екатерину Великую», – внушала себе Катя с профессионализмом историка. И к гостям она вышла с милой улыбкой.
Хотя на душе кошки скребли и жалобно мяукали. Ее короткий роман закончился долгими переживаниями. И если место в ее сердце вакантно, то лишь потому, что она только что принудительно выселила оттуда Алексея Горчакова. И теперь там было закрыто на санобработку. Потому что Горчаков наследил в сердце, наплевал в душу, обманул и предал, да еще и сделал вид, что ничего особенного не произошло.
Надо же, мило улыбается и просит телефончик. Не исключено, что так и есть. Измена для многих мужчин обычное дело. И что остается женщинам? Рецепт один. Не будет в твоей жизни мужчин – не будет и измен.
Катя даже попыталась поделиться этим наблюдением с мамой. Без подробностей, просто, мол, случай на работе. Одна девушка застала своего с другой, поняла, что он и не свой вовсе, а чужой.
– Избалованные парни у вас, – вынесла вердикт мама. – Денег много, спеси много, девушки красивые всегда к их услугам. Только и слышишь: этот прогнал жену с Рублевки в одной шубе, а детей взял в заложники и не отдает. Другой вообще ушел жить к мужчине. Черт знает что! Парни, которые попроще, они дело делают, работают, устают, им не до глупостей. А эти ваши сидят в кабинетах, в компьютер уставятся, в потолок плюют, секретарш по филейным частям похлопывают.
– Мам, эта девушка с работы уверена, что без мужчин вообще лучше, спокойнее…
Но мама не хотела слушать, она хотела внуков.
Родители Кати, а также дорогие гости – тетя Тая и Виталий – сидели за столом и уже накладывали закуски. Катя от волнения тоже наполнила сначала свою тарелку, потом желудок. Если и дальше так пойдет, скоро она начнет врать самой себе про то, что хорошего человека должно быть много, а все худые – недовольные жизнью стервы, ведь им приходится все время жевать салатные листья даже без хлеба, а от этого портится характер.
Что ж, претендент оказался вполне симпатичным. Невысокий, но крепкий. Круглое доброе лицо. Пил и вправду компот. А через час предложил Кате прокатиться с ветерком на своем микроавтобусе иностранного производства.
– Конечно, молодежь, прокатитесь. Уединитесь. Чего вам со стариками-то сидеть, – энергично закивала тетя Тая.
– А ты ничего! Очень даже! – заявил Виталик Кате, когда они вышли на улицу.
Парню явно понравилось парадно-выходное платье – черное, бархатное, с декольте, которое Катина мама собственноручно сшила и натянула сегодня на дочь.
Еще мама заставила Катю сорок минут портить волосы электрическими щипцами в надежде добиться соблазнительных локонов. Ну и, конечно, каблуки. Катя старалась не споткнуться. Виталик руку даме не предлагал. Зато не матерился. И всего раз сплюнул…
– Когда тетя Тая сказала, что есть на примете хорошая девушка, я про тебя-то и не подумал, – откровенничал претендент по дороге на стоянку. – Я тебя помню. В одну школу ведь ходили. И возил тебя не раз. Только ты была в очках и в кедах…
– Кроссовках! – возмутилась Катя.
За кого он ее принимает? Ну да, раньше она не слишком любила наряжаться. Вот ее одноклассница Светик полдня проводила перед зеркалом, чтобы удостовериться, что мини-юбка делает максимальной длину ее ног, а правый глаз не менее выразителен, чем левый. Катя же за это время успевала прочитать избранные лекции «Курса русской истории» Ключевского. Еще неизвестно, что лучше. К тому же и шоферы баранку не в костюмах с галстуками крутят. Хотя сейчас претендент был как раз в костюме и с галстуком.
Судя по всему, стилисты главных героев этого вечера – тетя Тая и тетя Маша (Катина мама) – постарались на славу. Любой прохожий, едва взглянув на эту парочку, сразу убеждался в серьезности намерений парня и в том, что он – последняя надежда для девушки, иначе чего это она так вырядилась, не в Большой же театр идут.
Они шли по маленькой улочке, на которой не часто встретишь не только балерину, но и автомобиль. К тому же они явно не претендовали на рекорд по спортивной ходьбе. Катя, если честно, забыла, когда в последний раз так плелась. В метро всегда есть риск быть прищемленной дверью вагона, поэтому привыкаешь перемещаться в стиле кенгуру. Но здесь совсем другой мир. Мир работящих парней, у которых нет времени на измены, но всегда найдется минутка для простых семейных радостей.
Да, Виталик не нальет ей шампанского по триста пятьдесят евро за бутылку, но и не сбежит играть в бильярд на раздевание.
Катя решила радоваться тому, что она именно здесь и именно с ним.
– Но теперь ты другая, – с чувством изрек Виталик. – Как все!
– Спасибо! – Она поняла, что это комплимент.
И не только потому, что не была избалована восхищенными мужскими словами и взглядами. Просто «все» – это в меру симпатичные и приятные люди. А «не как все» – это или модели для глянцевых журналов, которые жуют салат в надежде, что их пригласят на показ в Париж, или неуклюжие девицы в очках и кедах. Нет уж, лучше золотая середина.
Вот такая милая, почти философская, у Кати получилась беседа с будущим забивателем гвоздей в ее квартире…
Они подошли к стоянке, уже по-вечернему заставленной. Виталик по-свойски поднырнул под шлагбаум. Кате пришлось сделать то же самое. К ним сразу же кинулась целая свора собак. Псы лаяли и виляли хвостами. И Виталик каждого знал по имени. А Кате оставалось надеяться, что не укусят. И что собачья шерсть с бархата счищается, а то мама расстроится. Катя же не слишком.
– Прошу! – Виталик распахнул перед ней дверцу своего микроавтобуса с таким видом, как будто это была карета. – Специально помыл сегодня днем. Знал, что ты оценишь.
Она оценила. Хотя и в грязной машине ей все-таки было бы уютнее, чем на продуваемой уже почти совсем осенним ветром стоянке и с собачьей мордой между ног.
Виталик завел мотор и включил музыку.
– «Ах, сало, ох, сало! Жри, и горя мало!!!» – В салон ворвался залихватский мотивчик.
В последнее время Кате везло на водителей, предпочитающих радио «Шансон».
– «Мерседес-бенц спринтер». – Шофер явно гордился своей машиной. – Восемнадцать мест, низкий пол, дополнительный отопитель салона, высокая крыша. Хотя сборка коломенская, а не немецкая, качество не страдает. Все эти «газели» нам в подметки не годятся! Мы с напарником по очереди на мерсе работаем. Но сейчас напарник мой на юга с женой подался. А у меня сегодня выходной. Так что мы с тобой дадим газу…
Катя улыбнулась. Мама может быть довольна. Ее дочь катается с женихом на иномарке. Прямо как дочка соседей с первого этажа, которая уже в восемнадцать лет выскочила замуж за местного предпринимателя, торгующего колбасой. В период ухаживания он тоже активно возил ее на «мерседесе», а теперь она сидит дома с ребенком, а он активно возит молоденьких продавщиц…
– Ты знаешь, что моя мамка раньше с твоим папкой на Сахарнице работала? – подал реплику Виталик.
Общее прошлое может пригодиться в настоящем и помочь общему будущему в квартире на Патриарших. Сахарница – это сахарный завод. Долгое время кормилец и поилец всего местного населения. Но у Кати было свое отношение к предприятию.
На взгляд историка, завод дважды разрушал очарование их старинного городка, где дома на главной улице украшала лепнина и зелень садов. В первый раз – фактом своего создания в начале двадцатого века. Ведь работающим на нем гражданам потребовались бараки, а потом безликие, унылые панельные многоэтажки. В одной из таких и жила семья Кати.
Вторым ударом стало закрытие производства. Перестав быть трудящимися, многие стали пьющими. И Катин папа в их числе. Но, конечно, она не собиралась обсуждать это с его будущим зятем…
– Помнишь, эта речка раньше была сладкой? – спросила Катя, когда они проезжали по мосту.
Надо же как-то поддержать разговор.
– А то! – обрадовался Виталик. – Мы с пацанами столько сигарет на спорах выиграли. Даже столичные хмыри не верили, что бывают сладкие реки, пока не нахлебались здесь, как мы, отходов сахарного производства.
– Я здесь тоже купалась. Один раз, – призналась Катя. – Потом не могла волосы расчесать. Склеились.
– Так вот почему девки эту речку не любили! – хохотнул Виталик. – Ты открыла мне глаза, Катюха!
Ну, вообще-то она себя Катюхой не считала. Но промолчала. Вспомнила мамины нравоучения. Отношения – это компромисс.
– Хреново стало, когда Сахарница захлопнулась. – Парень сделался серьезным. – Меня ведь мамка тоже на завод хотела после армии устроить. А тут облом. Ну ничего, не пропали! Баранка вон не хуже сахара кормит. Я недавно мамке стиральную машину купил. С этим… сенсорным управлением. Она, конечно, без очков эти точки не понимает, не туда тыкает. Зато все соседки обзавидовались…
Что ж, Катю можно поздравить. Ее избранник – заботливый сын. Именно из таких получаются заботливые мужья. А вот Алексей Горчаков может и не ответить на звонок матери. Он бывает так поглощен общением с какой-нибудь мисс грудь, что не замечает воя пожарных сирен и языков пламени.
Катя не сомневалась, что как раз сейчас Алиса Островская сенсорно управляет их разгоряченными телами. А у Алексея Горчакова не возникает затруднений, в какие точки тыкать, нажимать, ласкать…
Спокойно! Не нужно завидовать, ревновать и переживать. Чему тут завидовать? Алексей относится к женщинам, как к деньгам: чем их больше, тем лучше. Разве одна купюра станет ревновать другую и страдать по этому поводу? Смешно!
Просто Катя не желает быть дензнаком, даже и большого достоинства. Она предпочла с достоинством уйти. И теперь тоже неплохо проводит время. Виталик специально для нее вымыл машину, надел костюм, спас ее от опасной своры собак, увез в заманчивые дали. Приятный субботний вечер, когда не надо беспокоиться о том, куда твой парень навострит лыжи, как только ты заснешь.
Как там говорила Надежда? «Горчаков, конечно, мечта, но не только твоя». Мечтающих о Виталике явно меньше, а значит, сводится к минимуму и риск осложнений при общении с ним.
На самом деле осложнение оказалось лишь одно. И случалось прямо сейчас…
Визг тормозов. Резкий занос вправо. Запах гари. Удар. Машина на приличной скорости слетела с дороги и уткнулась капотом в постройку. Дорожно-транспортное происшествие, хотя и не слишком типичное. Чаще автомобили бодаются друг с другом или считают столбы. Здесь же микроавтобус умудрился врезаться в стену здания. Вернее, в то, что от него осталось. А осталось пепелище. Недавно на этом месте бушевал пожар. И теперь на машину сыпались головешки с покосившейся крыши…
Совершив круг почета по городу, «мерседес-бенц спринтер» на приличной скорости приближался к Катиному дому. Виталик явно хотел произвести впечатление на потенциальную невесту и все тех же соседок и лихо затормозить у подъезда. Но не рассчитал, и микроавтобус здорово занесло на повороте и бросило как раз на горевшие накануне сараи.
– Ты жива? – услышала Катя.
– Кажется, – не слишком уверенно ответила она.
Помятое железо, но водитель и пассажирка отделались легким испугом. Хотя свидание, конечно, безнадежно испорчено…
«Вот всегда со мной так, – не без горечи усмехнулась про себя Катя. – Не везет в личной жизни, и все тут». Впрочем, на этот раз мама не сможет ее упрекнуть. Мол, отпугнула кавалера непонятными речами или умным видом. Нет, Катя была паинькой, ни разу даже не упомянула про пассионарную теорию этногенеза. Но и это не помогло…
Ну почему одни на свиданиях думают лишь о поцелуях и о том, к ней или к нему ехать после ресторана, а Катя вынуждена беспокоиться: вызывать ли снова пожарных, либо на этот раз гаишников, или сразу страховщиков? Превышение скорости, потеря управления и столкновение с полусгоревшей хозяйственной постройкой – это, вообще, страховой случай?
Но и на этом неприятности не закончились. Водитель и пассажирка не успели выбраться из салона. Внезапно, словно в дурном сне, Катя увидела, как на капот упало что-то страшное.
Черное, обугленное тело. Обгоревший труп. Уставился пустыми глазницами прямо на Катю, прежде чем скатиться вниз.
Она в ужасе зажмурилась. Хотя уже поняла, конечно, что это было. Труп. Кажется, женский. Тело женщины, погибшей в огне.
Кате на какой-то жуткий миг показалось, что это она сама. Она не смогла проснуться тогда, в ночь пожара. Углекислый газ постепенно вытеснил кислород из ее крови. И она умерла прежде, чем огонь добрался до нее…
И не было ни объяснения с Алексеем, ни свидания с Виталием. Ничего больше не было, потому что не было больше Кати…
Дикие мысли? Ненормальные ощущения? Вполне объяснимые, учитывая, что неделю назад она едва не стала жертвой огня, а сегодня та, что стала, свалилась ей буквально на голову.
Но и это было не самое страшное.
Больше всего Катю испугали наручники.
Катя успела заметить, что руки обезображенной пламенем покойницы, упавшей на капот микроавтобуса, были скованы наручниками.
