Глава 22
К вопросу о самосовершенствовании
Ольга Валентиновна стояла на берегу и смотрела на озеро, покрытое мелкой рябью. Над озером нависли свинцовые тучи с ярко-розовыми прожилками – и небо, и вода были одного цвета.
Ольга Валентиновна сбежала из компании рекламистов. Атмосфера виллы была раскалена до предела пронзительными догадками и ужасными подозрениями. Погода внезапно изменилась, и холодный порывистый ветер представлял прекрасную альтернативу душной гостиной.
Но уединение психолога длилось не долго. «Совершенно случайно» на женщину наткнулся Валдаев.
– Вот вы где! – воскликнул он. – Решили прогуляться? Не замерзли?
Ольга Валентиновна посмотрела на сыщика долгим взглядом. В нем были сожаление и грусть. О чем она грустила? О том, что оказалась в гуще событий, повлиять на которые не в силах? Или переживала по поводу уязвленной профессиональной гордости – ведь она не выполнила работу?
Но Валдаев все понял правильно. «Она ко мне неравнодушна», – истолковал он взгляд Ольги Валентиновны.
– А я свинтил, – сообщил он. – Эти там… увязли в подозрениях, как фашист в болоте… Инга была любовницей Лунского. И сейчас они уже за границей. Инга не была любовницей Лунского. И он за это ее убил. А сам теперь уже за границей. Инга спряталась, потом убила Лунского. И сейчас она за границей. У них не хватает смелости обвинить в убийстве Лунского и Инги кого-то из присутствующих. Они слишком интеллигентны. И как истинные интеллигенты не произносят гадостей вслух. А только думают.
– Саша! – взмолилась Ольга Валентиновна. – Избавьте!
– А? Что?
– Помолчите!
– А… Молчу, молчу!
В компенсацию за трехминутное молчание (три минуты тишины! Для Валдаева это было подвигом) Саша попытался пристроить руку на бедре Ольги Валентиновны. Но та грациозно освободилась от нежелательного груза.
– Завтра приедет новая группа, – сказала она. – И мы наконец-то вернемся в город.
– Хмм, – хмыкнул Валдаев. – Если только приедет.
– А что?
– Следуя логике событий, и с этим пунктом выйдет какой-нибудь облом. И мы застрянем здесь навечно. Пока все работники «Кенгуру» таинственным образом не будут истреблены.
Если бы на месте Ольги Валентиновны была сейчас Агнесса Михайловна, она бы заверещала от ужаса, услышав подобное заявление сыщика. Но Ольга Валентиновна восприняла предсказание без эмоций. Или она не воспринимала всерьез болтовню Валдаева, или судьба сотрудников агентства ее совершенно не волновала.
– Но если мы все же выберемся отсюда, давайте продолжим наше знакомство и в городе? – предложил Саша.
Ольга Валентиновна улыбнулась.
– Послезавтра я уеду в Екатеринбург, – сказала она. – У меня там следующий тренинг. А потом – в Москву. Тоже по делам.
– И…
– Это во-первых, – перебила ловеласа Ольга Валентиновна. – А во-вторых, Саша, связь с несовершеннолетним не укладывается в мою жизненную концепцию.
Валдаев долго вращал глазами и хватал воздух ртом. Наверное, у него начался приступ астмы. Странно, раньше он никогда не страдал этой неприятной болезнью…
– Кто здесь несовершеннолетний! – завопил он, едва пришел в себя.
Ольга Валентиновна улыбнулась:
– Но вы ведь младше?
– Кто сказал, что я младше вас! И потом – на каких-то несчастных два года! И к тому же это модно: дама на пороге крематория, а юноша едва простился с памперсами!
Ольга Валентиновна рассмеялась:
– Саша, вы болтун.
– Я буду работать над собой! Клянусь! Все, начал. Но неужели вы собираетесь навсегда исчезнуть из моей жизни?
– Хорошо. Через полтора месяца подъезжайте к Центру психологических тренингов «Галактика». Я уже вернусь из Москвы. Посмотрим, как вы изменитесь за это время.
– Ура!
– А сейчас – до свидания!
И Ольга Валентиновна направилась к вилле.
Но тут повсюду были расставлены капканы. В данный момент роль симпатичного капкана исполнила Соня Орешкина. Она караулила удобный момент, чтобы, щелкнув железным механизмом, поймать в плен Ольгу Валентиновну. Что ж, оно и верно – если выбрал профессию психолога-консультанта, приготовься выслушивать нервные монологи.
Однако перспектива беседы с Соней, очевидно, меньше тяготила Ольгу Валентиновну, чем общество блистательного сыщика.
– Вы сочтете меня бездушной… – туманно начала девушка.
– Почему?
– Потому что все говорят о боссе и Инге, а я хотела бы поговорить о себе.
– Согласись, поговорить с тобой о тебе – это гораздо честнее, нежели перемывать косточки боссу и Инге в их отсутствие!
– Да, верно…
– Что же тебя беспокоит?
– Меня беспокоит, что я не контролирую свое время, эмоции, жизнь! – выпалила Сонечка.
– Удивила! – грустно улыбнулась Ольга Валентиновна. – Не волнуйся, ты не одинока. Думаю, девяносто процентов жителей земного шара плывут по воле волн. Пока остальные десять управляют – их эмоциями, ядерными боеголовками, нефтяными и валютными потоками и т. д.
– Но я бы тоже хотела управлять!
– Тогда действуй! Будь сильной, настырной, волевой.
– У меня не получается. Я даже порядок в квартире никак не наведу!
– И что? Надеешься убедить меня в своей бесперспективности? Зря. Даже такая, как сейчас, – без изменений и переделок – ты, Соня, очень хороша, – уверенно сказала Ольга Валентиновна.
– Правда? – растаяла Сонечка.
– Однозначно! Ты прелесть, душечка, ангел!
Наверное, это был профессиональный прием – сказать в глаза собеседнику суровую правду о нем самом. Соне сразу же стало хорошо и приятно. Одобрение Ольги Валентиновны почему-то много значило для нее…
Из дневника Сони Орешкиной:
«…О.В. потратила на меня уйму времени! Наверняка когда она консультирует клиентов в городе, то берет за каждый час бешеные деньги. Интересно, сколько стоят услуги личного консультанта? И как же это здорово – говорить и говорить только о себе и видеть умный, заинтересованный взгляд, а не мольбу «когда же ты заткнешься!». Да, теперь я понимаю американцев, поголовно подсевших на психоанализ. Обсуждение собственных проблем с внимательным слушателем – что может быть увлекательнее?
О.В. открыла мне глаза. Я и не предполагала, что являюсь яркой, незаурядной личностью! Я проводила дни в завистливом обсасывании Ингиных успехов, я страдала от цейтнота, от бардака в квартире, от кучи взятых на себя обязательств!
Но это все пустое! Теперь, поговорив с О.В. – чудесная, чудесная женщина! – я твердо решила совершенствоваться. Я перестану завидовать Инге, а лишь позаимствую у нее те черты характера, которые меня восхищают. Например, смелость быть верной собственным желаниям! Или умение думать прежде всего о себе, а не о других! Да, теперь я изменюсь!»
«…Нет, я так не смогу. Почему-то я родилась другой. Ингу, например, нисколько не смутил бы женатый статус Ильи. Если бы она захотела, через минуту он валялся бы у ее ног…
Нет, нет, нет! Я на такое не способна. В данном случае следование манере Ингиного поведения означало бы не личностный рост, а деградацию!
Или нет? Здоровякин уж больно хорош!
Нет, не могу. Это бесчестно – охотиться на мужика, у которого три пацана на шее и два – в пузе. В смысле, не в его пузе, он ведь не беременный, а в животе его жены.
Единственное, что не вызывает сомнений, – в квартире все-таки надо навести порядок. Этим я и займусь, когда вернусь в город. Порядок в квартире, порядок в мыслях – все это близко, рядом…»
