Воспоминания Элли

Седов снова погрузился в свои мысли. До выхода из леса Элли молчала, поглядывала на него выжидательно, но потом не выдержала и закинула удочку:

– Ты неплохо разбираешься в людях, но, думаю, кое-чего не понял.

– Да? – Паша рассеянно обернулся к ней, увидел в ее руке фляжку, взял и отпил глоток виски.

– Да. Ты и Яне вот так же говорил: я не люблю тебя и все такое?

– Конечно. Зачем мне врать ей?

На лице Элли явственно проступило интернациональное женское выражение: не верю, все мужики одного хотят! Однако она удержалась от комментария, вместо этого огорошив Пашу выводом:

– Беременность Яны – не случайность. Она захотела тебя к себе привязать, вот и постаралась. Презервативы продырявила или еще что-нибудь придумала. Она любит тебя, а может, просто самооценка у нее низкая. Ты ведь не самый завидный жених в мире!

Паша слегка надулся за «не самого завидного», но сказанное ею засело в голове глубоко. Тем временем Элли не скрывала, что его обида ей приятна.

Дома она не отпустила Седова. Привела в свою комнату, достала полную бутыль золотой жидкости, разлила понемногу в хрустальные низенькие стаканчики.

А Пашка был не прочь промочить горло. Он чувствовал, что Элли права – Яна решила привязать его к себе любимым женским способом, и от этого его коробило. Почему она не захотела отпустить его? Почему не нашла для своего ребенка нормального отца? И что теперь Паше делать со всем этим?…

Сейчас он предпочел бы остаться один на один с бутылкой, но уйти от Элли не мог – не хотел обидеть человека, который испытывал к нему добрые чувства. По сути, с Яной он повел себя точно так же, а результат оказался весьма плачевным.

– Мне сейчас ничего не стоит затащить тебя в постель, – поделилась Элли своими соображениями. – Но я не буду этого делать. Мы с тобой расстались, и я тебе друг и поступлю по-дружески. Я подбодрю тебя.

Она села рядом с ним на пол. Пашка покосился на нее.

– Расскажу тебе свою историю, она такая плохая, что тебе станет стыдно переживать о пустом.

До встречи с Никитой я была раздавлена разводом. Мой первый муж был необыкновенно талантливым актером, я и в театр пошла работать оформителем, чтобы видеть его на сцене. Я обожала его. А потом в один миг все полетело к чертям!

В серых глазах Седова появился интерес.

– В Гродин приехал один московский театр… труппа то есть. Естественно, Андрей ходил на их репетиции и спектакли, общался с гастролерами, приглашал в гости. Сначала всех, без разбору. Потом круг его кумиров стал сужаться и сузился до одного человека. Это был Владимир Арделян.

– Знакомое имя.

– О! Конечно! – Элли делано рассмеялась. – Он снялся в тридцати российских фильмах – с девяностых и до 2005 года. Богатая творческая биография. Как ты считаешь, Арделян красивый мужчина?

– Я не специалист в области мужских прелестей… – Тут Паша поднял брови: – То есть?…

– Ага. Арделян был… гомосеком. – Это слово она выплюнула с омерзением. – И он совратил моего мужа. А я была беременна, и не потому, что хотела его удержать. Мы оба мечтали о ребенке, у нас были семья, отношения, завтрак вместе, отпуск вдвоем… Арделян все отобрал, все разрушил, уничтожил, раздавил.

Допив стакан, Элли полезла в нагрудный карман Пашкиной рубашки, достала сигареты, закурила. Сейчас годы проступили на ее лице так явно, что сыщик удивился – где же прячутся эти морщины, эта патина возраста в другое время?

– Но это еще не все, – догадался он, стараясь не смотреть на лицо Элли.

Она стряхнула пепел в свой пустой стакан.

– Не все. Я застала их в гримерной: оба голые! Это было так неожиданно, что я могла бы поверить чему угодно: это такая репетиция, это нужно для спектакля, это нужно для самораскрытия личности… Но мне никто не собирался лгать. Андрей втащил меня в гримерную и закрыл дверь, а Арделян сказал: «Этого нельзя так оставлять, если ты меня любишь – убей ее!»

– Вот прямо так?… – Алкоголь обострил Пашины эмпатические качества. Он вдруг понял, как чувствует себя беззащитное существо перед лицом предателя.

– Прямо так: «Убей ее!» Мой муж ударил меня, я закричала. Только в театре не было никого. Тут и Арделян напал… Словом, очень скоро я перестала кричать, потому что потеряла сознание. Меня нашли случайно – за городом, в лесополосе, куда они завезли мое тело. И так же, совершенно случайно, я выжила. Ребенок умер. Лучше всего я помню боль…

Седов обнял ее за плечи и притянул к себе, она высвободилась.

– То, что я тебе рассказала, только прелюдия. Просто хочу, чтобы ты понял, как мне было тошно жить потом. Думаю, что в своем роде не легче, чем тебе. Тебя гложет чувство вины, меня душила обида.

– А с ними – что?

– Они думали, что я умерла, а я три месяца лежала в коме и меня не могли опознать. За это время Арделян закончил гастроли, увез Андрея в Москву. И в 2005 году они оба попали в автомобильную аварию, погибли оба. Помню, что я была этому очень рада.

– И ты не заявила в милицию?…

– Нет. Когда Андрей узнал, что я жива, он приехал ко мне, валялся в ногах. И я пообещала не выдавать его. Я понимала, что это идиотизм, но не могла себе представить, как буду рассказывать о том, что было, чужим людям – следователям, судьям… Унизительно.

Пашка опустошил свой стакан залпом – будто выпил воду.

– Но потом появился Никита, – улыбнулась Элли. В одно мгновение ее лицо преобразилось, помолодело. – Он упросил меня родить Наташку. Даже беременная, я еще оставалась той, избитой любящей дурой, а как только она родилась – мир перевернулся. Наташка стала моим светом. Это звучит как-то банально, понимаю. Но такова уж наша правда. И в твоей жизни все так будет. Ты думаешь, что смысла жить уже нет и он не найдется, но это не так!