Мисс Мерчисон чувствовала некоторое волнение в своем деловом упорядоченном сердце, когда звонила в дверь квартиры лорда Питера. Причиной этого волнения не были ни его титул, ни богатство, ни его холостяцкая жизнь — мисс Мерчисон за многие годы работы в офисе привыкла наносить деловые визиты холостякам, не придавая этому никакого значения. Но записка Уимзи весьма взволновала ее.

Мисс Мерчисон было тридцать восемь лет, и у нее была самая обыкновенная внешность. Она двенадцать лет проработала в конторе одного финансиста. В целом это было хорошее время, и только в последние два года она начала понимать, что преуспевающий финансист, который предпринимал столько блестящих начинаний, на самом деле лишь жонглировал ими, чтобы заработать себе на жизнь в постоянно усложняющихся обстоятельствах. Скорость росла, а он все добавлял яйцо за яйцом к тем, которые уже летали в воздухе. Но существует предел количеству яиц, которыми может жонглировать один человек. Однажды выскользнуло одно яйцо и разбилось, потом другое, а затем на полу оказался целый омлет. Жонглер исчез со сцены и сбежал за границу, его главный помощник прострелил себе голову, публика зашикала и засвистела, занавес упал, и мисс Мерчисон оказалась без работы в возрасте тридцати семи лет. Она поместила объявления в газетах, а пока стала отвечать на предложения, которые казались ей обнадеживающими. Выяснилось, что большинство нанимателей хотят, чтобы секретарши были молодыми и недорогими.

Затем, в ответ на ее собственное объявление, пришло письмо от мисс Климпсон, которая содержала машинописное бюро.

Это было не то, чего ей хотелось, но она все-таки пошла. И довольно скоро поняла, что это не совсем машинописное бюро, а нечто более интересное.

Лорд Питер Уимзи, таинственным образом находившийся за сценой, был за границей, когда мисс Мерчисон присоединилась к «кошечкам», и она не видела его вплоть до их встречи несколько дней назад. Тогда она впервые сказала ему несколько слов. Он выглядит странно, подумала она, но, говорят, у него есть голова на плечах. Как бы то ни было...

Дверь открыл Бантер, который, казалось, ожидал ее. Он сразу же проводил мисс в гостиную, уставленную книжными полками. На стенах висели хорошие гравюры, она также увидела обюссоновский ковер, рояль, просторный мягкий диван с подлокотниками и несколько глубоких уютных кресел, обтянутых коричневой кожей. Шторы были задернуты, в камине горел огонь, а перед хозяином стоял столик, на котором была расставлена серебряная чайная посуда; ее изящные линии радовали глаз.

Сэр Уимзи поднялся, отложил в сторону книгу, напечатанную готическим шрифтом, и приветствовал ее сухим, довольно безжизненным голосом, который она уже слышала в офисе мистера Эркварта.

— Очень мило с вашей стороны, что вы пришли, мисс Мерчисон. Ужасный день, не правда ли? Я уверен, что вы хотите чаю. Вы едите пышки? Или вы предпочитаете что-нибудь более современное?

— Спасибо, — сказала мисс Мерчисон, а Бантер услужливо застыл у ее локтя. — Я очень люблю пышки.

— О, отлично! Мы сами справимся с чайником, Бантер. Дай мисс Мерчисон еще одну подушку и можешь уходить. Вы снова получили работу, я полагаю? Как там наш мистер Эркварт?

— С ним все в порядке, — ответила мисс Мерчисон, которая не была болтлива. — Я хочу вам сказать одну вещь...

— У нас масса времени, — сказал Уимзи. — Не надо портить себе чай. — Он ухаживал за мисс с какой-то заботливой любезностью, и она была ей очень приятна. Она выразила свое восхищение крупными, отливающими бронзой хризантемами — по комнате были расставлены несколько букетов.

— О, я рад, что они вам нравятся. Мои друзья говорят, что они придают комнате вид женского будуара, но этим занимается Бантер, а я не протестую. Они создают приятные цветовые блики, вы согласны?

— Да, а книги выглядят достаточно мужественными.

— Это мое хобби, знаете ли. Книги — и преступления, конечно. Но преступления не очень декоративны, не так ли? У меня нет никакого желания коллекционировать веревки висельников и пальто убийц. Что бы я с ними делал? Как ваш чай, в порядке? Я должен был, конечно, попросить вас разлить его, но мне всегда казалось несправедливым пригласить в гости человека, а затем заставить его работать. А чем вы занимаетесь, когда свободны? У вас есть какая-нибудь тайная страсть?

— Я хожу на концерты, — сказала мисс Мерчисон. — А когда концертов нет, я ставлю что-нибудь на патефон.

— А сами музицируете?

— Нет, я не могла себе позволить по-настоящему учиться. Осмелюсь сказать, что мне, наверное, следовало бы это сделать. Но — все к лучшему, работа секретаря приносит больше денег. — Она улыбнулась.

— Я полагаю, что да.

— Если, конечно, ты не первоклассный музыкант, а я не стала бы таким. А третьесортные музыканты — это такое занудство.

— Да и живется им непросто, — сказал Уимзи. — Я с ужасом слушаю в кинотеатрах, как они, бедняги, играют самую настоящую халтуру вперемешку с кусками из Мендельсона и обрывками «Неоконченной симфонии». Возьмите сандвич. Вам нравится Бах? Вы предпочитаете современных авторов?

Он пересел на стул у рояля.

— Я оставляю выбор за вами, — ответила удивленная мисс Мерчисон.

— Сегодня мне хочется сыграть «Итальянский концерт». Он лучше звучит на клавесине, но у меня здесь его нет. Я считаю, что Бах хорошо влияет на душу. Успокаивает и тому подобное.

Уимзи сыграл концерт до конца, и затем, после небольшой паузы, одну из фуг. Он играл хорошо, создавая впечатление сдержанной силы, которая в таком изящном мужчине с экстравагантными манерами была неожиданной и даже беспокоящей. Закончив, он спросил, все еще сидя за роялем:

— Так что с пишущей машинкой?

— Она была куплена совершенно новой три года назад.

— Хорошо. Я выяснил, кстати, что, возможно, вы были правы относительно связи Эркварта с «Мегатериум траст». Это было очень полезное наблюдение с вашей стороны. Можете считать, что ваша работа получила высокую оценку.

— Благодарю вас.

— Есть что-нибудь новенькое?

— Нет, кроме того, что в тот вечер, когда вы заходили в офис мистера Эркварта, он остался после рабочего дня и был там довольно долго после нашего ухода. Он что-то печатал.

Уимзи сыграл арпеджио правой рукой и спросил:

— А откуда вы это знаете? Ведь вы ушли?

— Вы сказали, что хотите знать обо всем, что хоть в какой-то мере для Эркварта необычно. Я подумала: возможно, для него это необычно — остаться одному в офисе после рабочего дня; поэтому я гуляла по Принстон-стрит и Ред-Лайон-стрит, пока не увидела, как он выключил свет и ушел. Это было в половине восьмого. Утром я заметила, что некоторые бумаги, которые я оставила под крышкой своей пишущей машинки, были переложены на другое место, я и поняла, что он печатал.

— Может быть, уборщица?

— Только не она. Она не вытирает пыль даже снаружи на крышке.

Уимзи кивнул:

— У вас задатки первоклассного сыщика, мисс Мерчисон. Очень хорошо. Это укрепляет мою надежду, что вы справитесь. Вы, я думаю, догадываетесь, что я собираюсь попросить вас сделать нечто незаконное?

— Да, догадываюсь.

— И не возражаете?

— Нет. Полагаю, что, если я буду арестована, все необходимые расходы вы оплатите.

— Конечно.

— А если я попаду в тюрьму?

— Я не думаю, что до этого дойдет. Здесь, конечно, есть небольшой риск — вас могут задержать за попытку кражи или за то, что при вас находятся орудия взлома, но это — худшее, что может случиться.

— Ну, я думаю, это все входит в правила игры.

— Вы действительно так считаете?

— Да.

— Прекрасно. Итак, помните папку, которую вы принесли в кабинет мистера Эркварта в тот день, когда я там был?

— Да, на ней написано «Рейберн».

— Где она лежит? В приемной? Вы можете до нее добраться?

— Да, на полке с множеством других папок.

— Хорошо. Сможете ли вы как-нибудь, когда все уйдут, остаться в офисе, скажем, на полчаса?

— Мой перерыв — с половины первого до половины второго. Затем уходит мистер Понд, но иногда к этому времени уже возвращается мистер Эркварт. Я не могу быть уверена, что он меня не застанет, и, я думаю, он будет удивлен, если я захочу остаться после половины пятого. Надо придумать повод. Я скажу, что допустила ошибку, и мне придется остаться, чтобы ее исправить. Я могла бы это устроить. А еще можно прийти пораньше утром, когда там бывает одна уборщица, — или не нужно, чтобы она меня видела?

— В этом нет ничего страшного, — сказал Уимзи. — Она подумает, что вы берете эту папку по делу. Я предоставляю вам выбрать время.

— Но что я должна сделать? Украсть папку?

— Не совсем. Вы умеете пользоваться отмычками?

— Боюсь, что не имею об этом ни малейшего представления.

— Я часто удивляюсь, чему только учат в школах, — сказал Уимзи. — Такое впечатление, что ничему, что действительно может пригодиться в жизни. Я умею пользоваться отмычками, но, поскольку у нас мало времени, а вам нужна довольно-таки интенсивная тренировка, я думаю, лучше проводить вас к специалисту. Вы не будете против надеть пальто и съездить в гости к одному моему другу?

— Нисколько. Мне было бы очень приятно.

— Он живет на Уайтчепел-роуд, но он очень приятный человек, если вас не смутят его религиозные взгляды. Лично мне они кажутся довольно-таки освежающими. Бантер! Вызови такси, пожалуйста.

По дороге к Ист-Энду Уимзи настоял на разговоре о музыке, к беспокойству мисс Мерчисон: ей показалось — есть что-то зловещее в этом подчеркнутом отказе обсуждать цель их поездки.

— Кстати, — отважилась она прервать очередной пассаж Уимзи о построении фуги, — этот человек, к которому мы едем, у него есть имя?

— Сейчас, когда вы упомянули об этом, я вспомнил, что есть, но никто и никогда не зовет его по имени. Подозрительно.

— А может быть, не очень, если он дает уроки в пользовании отмычками.

— Я имею в виду, что его имя — Рам.

— О, и как же его зовут?

— Черт побери! Его зовут Рам.

— Ох, извините.

— Но он не любит это имя, особенно теперь, когда стал абсолютным трезвенником.

— И как же тогда его называть?

— Я зову его Билл, — ответил Уимзи, и в это время такси подкатило ко входу в узкий двор. — А когда он был на вершине своей карьеры, его называли Отчаянным Биллом. Он был величайшим специалистом.

Расплатившись с таксистом, который, очевидно, принимал их за сотрудников благотворительной организации, пока не увидел своих чаевых, и теперь был в растерянности, Уимзи направил свою спутницу вдоль грязного переулка. В дальнем его конце стоял маленький дом, из освещенных окон которого лились громкие звуки хорового пения, поддерживаемые фисгармонией и другими инструментами.

— Бог мой! — сказал Уимзи. — Мы попали прямо на собрание. Ничего не поделаешь. Сюда, пожалуйста.

Постояв на крыльце, покуда возгласы «Слава, слава, слава!» не сменились пылкими звуками молитв, он сильно постучал в дверь. Тотчас же маленькая девочка высунула из двери голову и, увидев лорда Питера, издала резкий вопль восторга.

— Привет, Эсмеральда Гиацинт! — сказал Уимзи. — Отец дома?

— Да, сэр, пожалуйста, сэр, он будет очень рад, пожалуйста, заходите, сэр, и — о! Пожалуйста!

— Ну что?

— Пожалуйста, сэр, вы не споете «Назарет»?

— Нет, я не спою «Назарет» ни в коем случае, Эсмеральда; я очень удивлен твоей просьбой.

— Папа говорит, что это не мирская песня, и вы ее так чудесно поете, — сказала Эсмеральда, и уголки ее губ опустились.

Уимзи закрыл лицо ладонями.

— Вот что получается, когда однажды сделаешь глупость, — сказал он. — Глупости не забываются. Я не обещаю, Эсмеральда, но мы посмотрим. Я хотел поговорить по делу с твоим отцом, когда собрание закончится.

Девочка кивнула; молящийся голос в комнате умолк, послышались возгласы «Аллилуйя!», и Эсмеральда распахнула дверь и громко объявила:

— Пришли мистер Питер и леди!

Комната была маленькая, в ней собралось много людей, и было очень жарко. В одном углу стояла фисгармония, ее окружили музыканты с разными инструментами. Посреди комнаты у стола, покрытого красной скатертью, стоял полный, коренастый мужчина с бульдожьим лицом. В руке у него была книга, и, по-видимому, он готов был объявить пение гимна, но, завидев Уимзи с мисс Мерчисон, подошел к ним и сердечно протянул навстречу свои большие руки.

— Приветствуем каждого и приветствуем всех! — воскликнул он. — Братья, вот дорогой наш брат и сестра во Христе, сбежавшие от богатой и беспорядочной жизни Уэст-Энда, чтобы присоединиться к нам в пении Песен Сиона. Давайте же споем и вознесем хвалу. Аллилуйя! Мы знаем, что многие придут с Востока и Запада и воссядут у Господа за пиршественном столом, тогда как многие, считающие себя избранными, будут отвергнуты и низринуты в темноту. Поэтому не будем говорить, что вот у этого мужчины блестящий монокль, и поэтому он не является избранным сосудом, или вот эта женщина носит бриллиантовое колье или ездит в «роллс-ройсе», и поэтому она не будет носить белых одежд и золотой короны в Новом Иерусалиме, или вот эти люди на «Голубом экспрессе» едут на Ривьеру, поэтому они не увидят отражения своих золотых корон в реке с Водой Жизни. Мы иногда слышим такие разговоры в Гайд-парке по воскресеньям, но это дурно и глупо, потому что ведет к ссорам и к зависти, а не к милосердию. Все мы заблудшие овцы, и я могу это утверждать, ведь я сам был нечестивым грешником, но этот джентльмен положил мне на плечо руку как раз тогда, когда я взламывал его сейф, и он был инструментом в Божьих руках, он помог мне свернуть с той широкой дороги, которая ведет к гибели. О, братья, каким счастливым был для меня этот день! Какой поток благословения излился на меня милостью Божьей! Давайте же соединимся сейчас и возблагодарим Господа за его милость пением гимна номер сто два. Эсмеральда, дай нашим дорогим гостям книгу гимнов.

— Простите, — сказал Уимзи мисс Мерчисон. — Вы можете потерпеть? Я думаю, это финальный всплеск.

Фисгармония, арфа, псалтерион, цимбалы и все остальные музыкальные инструменты взорвались так, что едва не повредили барабанные перепонки слушателей. Запели хором, и мисс Мерчисон с удивлением обнаружила, что она тоже присоединилась — сначала бессознательно, а затем с должным пылом — к этому трогательному пению.

Уимзи, который, казалось, воспринимал это все как развлечение, распевал счастливо без малейшего смущения: потому ли, что привык к этому, или был одним из тех редких людей, которые не чувствуют себя неуместными в любой обстановке.

К удовольствию мисс Мерчисон, религиозные упражнения с пением гимна подошли к концу, люди стали расходиться, предварительно пожав руки всем присутствующим. Музыканты аккуратно стряхивали в камин скопившуюся в инструментах влагу, а леди, которая играла на фисгармонии, закрыла ее и вышла вперед, приветствуя гостей. Она была представлена просто как Бэлла, и мисс Мерчисон поняла, что она была женой мистера Билли Рама и матерью Эсмеральды.

— Ну что ж, — сказал Билл, — молитва и пение очень сушат горло. Выпьете с нами чашечку чая или кофе, не так ли?

Уимзи объяснил, что они только что пили чай и могут подождать, и попросил хозяев самих садиться за стол.

— Время ужинать еще не подошло, — сказала миссис Рам. — Если у тебя есть какое-нибудь дело с леди и джентльменом, Билл, то они, может быть, захотят перекусить вместе с нами чуть позже. У нас на ужин свиные ножки, — добавила она с надеждой в голосе.

— Это очень мило с вашей стороны. — В словах мисс Мерчисон сквозило сомнение.

— Чтобы приготовить ножки, их нужно хорошенечко отбить, — прикинул Уимзи, — а так как наше дело займет достаточно много времени, мы примем ваш приглашение с удовольствием, если, конечно, мы не нарушим ваши планы.

— Совсем нет, — обрадовалась миссис Рам. — Там восемь прекрасных ножек, и с кусочком сыра они составят чудесную компанию. Пойдем, Меральди, у папы есть дело.

— А мистер Питер собрался спеть, — сказала девочка, с упреком глядя на Уимзи.

— Ну-ка не надоедай его светлости, — попеняла ей миссис Рам. — Мне стыдно за тебя.

— Я спою после ужина, Эсмеральда, — пообещал Уимзи. — Ну-ка, беги отсюда, будь хорошей девочкой или я сейчас сделаю тебе такую гримасу! Билл, я привел тебе новую ученицу.

— Всегда рад служить вам, сэр, знаю, что это работа, угодная Богу.

— Спасибо, — скромно сказал Уимзи. — Это очень простое дело, Билл, но так как молодая леди не имеет никакого опыта работы с замками, я привел ее к тебе, чтобы ты ее потренировал. Видите ли, мисс Мерчисон, до того, как Билл здесь увидел свет...

— Благодарение Господу! — вставил Билл.

— ...Он был исключительно квалифицированным взломщиком, лучшим взломщиком сейфов на территории трех королевств. Он не против того, чтобы я рассказал вам об этом, потому что покончил с этим, и сейчас он исключительно честный и порядочный обыкновенный слесарь.

— Благодарение Тому, кто дает нам победу!

— Но время от времени, когда мне требуется небольшая помощь в праведном деле, Билл предоставляет в мое распоряжение свой величайший опыт.

— О! Какое это счастье, мисс, обратить талант, которым я так неправедно пользовался, на службу Богу. Да будет благословенно Его святое Имя, которое Зло превращает в Добро.

— Совершенно верно, — кивнув, сказал Уимзи. — Я положил глаз на папку одного юриста, Билл, где содержатся — я надеюсь на это — бумаги, которые помогут мне освободить из тюрьмы невинного человека. Эта молодая леди может получить доступ к содержимому папки, если только ты научишь ее, как проникнуть внутрь.

— Если? — проворчал Билл. — Конечно, я научу. Папка — это же ерунда, все равно что вскрыть копилку ребенка, вот что это, с этими их игрушечными замочками. В этом городе вообще нет папки, которую я не открыл бы с завязанными глазами, в боксерских перчатках и с помощью вареной макаронины.

— Я знаю, Билл, но ведь не ты будешь открывать эту папку. Ты можешь научить этому леди?

— Конечно могу. Какого типа там замок, леди?

— Я не знаю, — сказала мисс Мерчисон. — Обычный замок, я думаю. Потому что там обыкновенный ключ. У мистера, то есть юриста, у него одна связка ключей, а у мистера Понда — другая, самые обыкновенные ключи, полый стержень и бородка с выступами и выемками.

— А! — сказал Билл. — Ну тогда полчаса хватит, чтобы научить вас всему, что нужно, мисс.

Он прошел к буфету и принес оттуда полдюжины замков и связку любопытных тонких проволочных крючков, которые были надеты на кольцо, как ключи.

— Это отмычки? — с любопытством спросила мисс Мерчисон.

— Именно так, мисс. Орудия Сатаны! — Он потряс головой, и его пальцы сами собой любовно поглаживали блестящую сталь. — Много раз ключи, подобные этим, пропускали бедных грешников с черного хода в ад.

— На этот раз, — сказал Уимзи, — они освободят бедного невинного человека из тюрьмы и позволят ему увидеть солнечный свет, если он вообще бывает в этом проклятом климате.

— Возблагодарим Его за Его многочисленные милости! Итак, мисс, первое, что вам нужно, — это понять конструкцию замка. Сейчас, пожалуйста, смотрите сюда.

Он поднял один из замков и показал, как, прижав пружину, можно отодвинуть задвижку.

— Вы видите, мисс, нет никакой необходимости во всех этих выступах. Полый стержень и пружина — это все, что нужно. Вы только попробуйте.

Мисс Мерчисон попробовала и взломала несколько замков с легкостью, которая ее поразила.

— Ну что ж, мисс, сложность, видите ли, заключается в том, что, когда замок стоит на месте, вы не можете пользоваться глазами, но у вас есть слух и осязание в  пальцах, данное вам для этой цели Провидением — благословенно будь его Имя! Итак, все что нужно сделать, мисс, — это закрыть глаза и смотреть пальцами, пока вы не почувствуете, что зацепили пружину достаточно для того, чтобы отпустить защелку.

— Боюсь, что я очень неуклюжа, — сказала мисс Мерчисон после пятой или шестой попытки.

— Вы, главное, не волнуйтесь, мисс. Воспринимайте это полегче и обнаружите, что умение как будто внезапно само пришло к вам, вот так. Нужно только почувствовать, когда она пошла мягко, и разрешить рукам действовать самостоятельно. Вы не хотите попробовать себя на одной комбинации, раз уж все равно сидите здесь, сэр? У меня вот тут есть, просто прелесть. Это дал мне Сэм, ну, вы знаете, о ком я говорю. Я очень много раз пытался показать ему ошибочность его поступков. «Нет, Билл, я не вижу никакого толку в религии, — говорил он, бедная заблудшая овца. — Но я не хочу ссориться с тобой, Билл, и я хочу подарить тебе этот маленький сувенир».

— Билл, Билл, — Уимзи укоризненно погрозил ему пальцем, — боюсь, он попал к нему нечестным путем.

— Видите ли, сэр, если бы я знал владельца, я бы ему отдал это с величайшим удовольствием. Вы же видите, это довольно хорошая вещь. Сэм заложил туда нитроглицерин и аккуратненько высадил всю переднюю часть: замок и все такое. Он маленький, но это действительно красавец — новая для меня модель. Но я одолел его, — сказал Билл с гордостью нераскаявшегося грешника, — за пару часов.

— Придется хорошо поработать, чтобы победить тебя, Билл. — Уимзи укрепил перед собой замок и начал действовать. Его пальцы деликатно двигались миллиметр за миллиметром, а ухо приникло к замку, чтобы уловить движение тумблера.

— Бог мой! — воскликнул Билл, на этот раз без религиозного подтекста. — Какой бы из вас получился взломщик, если бы вы решили посвятить себя этому, чего Господь в своей милости конечно же не допустил.

— Эта жизнь не для меня, Билл, слишком это трудоемко, — ответил Уимзи. — Черт! Я пропустил его!

Он вернул ручку в исходное положение и начал сначала.

К тому времени как свиные ножки были готовы, мисс Мерчисон обрела некоторую легкость в обращении с обычными типами замков и уважение к взламыванию сейфов как профессии.

— И вы, главное, не торопитесь, мисс, — напутствовал ее Билл напоследок, — а то вы оставите царапины на замке, что не сделает вам чести. Чудесная работа, вот это, не правда ли, лорд Питер, сэр?

— Боюсь, это выше моих возможностей, — сказал Уимзи со смехом.

— Практика — это все. Если бы вы начали заниматься этим делом достаточно рано, вы могли бы стать прекрасным мастером, — вздохнул Билл. — Сейчас мало таких — и слава Богу! — которые способны на ювелирную работу. У меня сердце болит, когда я вижу такую чудесную, изящную штучку, как эта, например, которую разнесли на куски с помощью нитроглицерина. Что такое нитроглицерин? Каждый дурак может им пользоваться, если он не боится устроить чертовский шум. Грубая работа — вот как я это называю.

— Ну-ка, не рассказывай людям всякую ерунду, Билл, — с упреком сказала Бэлла. — Пойдем, нас ждут. Если кто-то собирается совершить такой ужасный поступок, как взломать сейф, то какая разница — сделает он это ювелирно или не ювелирно?

— Вот чисто женское рассуждение прошу прощения, мисс.

— Ну ты же знаешь, что это правда, — ответила миссис Рам.

— Я знаю, что эти ножки выглядят очень живописно, и для меня этого вполне достаточно, — сказал Уимзи.

Ножки были съедены. «Назарет» должным образом спет, к величайшему восхищению всей семьи Рам, и вечер приятно закончился пением гимна. Вскоре мисс Мерчисон шла рядом с лордом Питером вверх по Уайт-чепел-роуд со связкой отмычек в кармане и новыми поразительными познаниями в голове.

— У вас очень приятные знакомые, лорд Питер.

— Да, это похоже на шутку, не правда ли? Но Отчаянный Билл был одним из лучших взломщиков в свое время. Я обнаружил его у себя в доме однажды ночью и завязал с ним что-то вроде дружбы, брал у него уроки и все такое прочее. Он не сразу отказался от своей профессии. Потом стал вроде бы ее стыдиться, а со временем занялся слесарным делом и сейчас очень хорошо этим зарабатывает. Вы теперь чувствуете себя компетентной в замках?

— Пожалуй, да. Что я должна искать, когда открою папку?

— Ну, — сказал Уимзи, — дело вот в чем. Мистер Эркварт показал мне то, что якобы является черновиком завещания, сделанного пять лет назад миссис Рейберн. Я выписал для вас основные его положения, вот, пожалуйста. А черновик-то, оказывается, был напечатан на машинке, которая, как вы мне сказали, куплена совершенно новой всего три года назад.

— Вы думаете, что именно это он печатал в тот вечер, когда остался после работы в офисе?

— Похоже на то. А почему? Если у него действительно был черновик, почему не показать его мне? На самом деле не было никакой необходимости мне его вообще показывать, если только он не хотел направить меня по ложному пути. Затем он стал искать его в папке «Рейберн», а черновик лежал у него дома, и он прекрасно об этом помнил. Опять же почему? Чтобы убедить меня, что черновик уже существовал, когда я обратился к нему. Отсюда я делаю вывод, что если завещание и существует, то говорится в нем о чем-то совершенно другом.

— Очень может быть.

— Я хочу, чтобы вы нашли настоящее завещание: или оригинал, или копия должны там лежать. Не забирайте его, а попытайтесь запомнить основные его положения, особенно имена главного наследника или наследников, а также наследников остающегося имущества: именно они получают все, что не завещано кому-либо другому специальным распоряжением, или все, что остается, если главный наследник умирает раньше, чем завещательница. Особенно я хочу знать, было ли что-то оставлено Филипу Бойзу и было ли вообще какое-либо упоминание семьи Бойзов. Помимо завещания там могут быть и другие интересные документы, например секретная доверенность поверенному с указанием распорядиться деньгами каким-то особым образом. Короче говоря, мне нужны общие сведения о любом документе, который может показаться вам интересным. Не тратьте время на заметки. Запомните самое главное, а затем запишите, когда будете одна и подальше от офиса. И не оставляйте отмычки там, где их кто-нибудь может увидеть.

Мисс Мерчисон пообещала соблюдать эти инструкции, и, поскольку мимо как раз проезжало такси, Уимзи поручил таксисту отвезти ее домой.