Глава II
Феллон выпучил глаза, потом завопил:
— Что?
— Я сказал, — повторил Мджипа, — что доктор Фредро хочет, чтобы ты провел его в Сафк! Ты ведь знаешь, что это такое, нет?
— Еще бы. Но за каким Бакхом ему это нужно?
— Если… если мне будет позволено разъяснить, — сказал Фредро. — Я — археолог.
— Это из тех, что ли, которые выкапывают осколки ночных горшков и пишут по ним историю империи Калвма? Ладно, я понял — ну и что?
Проситель задвигал руками, но, похоже, никак не мог подобрать нужных слов.
— Послушайте, мистер Феллон. Постарайтесь себе представить. Вы должны знать, что Кришна — величайший эксперимент.
— Да?
— Межпланетный Совет пытается оградить жителей планеты от слишком резких культурных изменений и установил с этой целью технологическую блокаду. Конечно, эта блокада не может быть эффективной на все сто процентов. Некоторые земные изобретения и — э-е — обычаи просочились до того, как стал применяться метод псевдо-гипноза, а другие, например печатный пресс, применяются с разрешения МС. Поэтому сегодня мы имеем — как это сказать? — мы наблюдаем начало распада туземных культур под воздействием земной, которую можно уподобить проникающей радиации. В высшей степени важно, чтобы вся информация по местной истории и культурам получена была раньше, чем процесс зайдет стишком далеко.
— Почему?
— Потому что одним из первых последствий таких культурных скачков является падение и даже исчезновение интереса туземных жителей к собственным традициям, истории, памятникам, реликвиям — ко всему, с этим связанным. Но занимает гораздо больше времени — э-е — привить им интеллектуальную потребность в таких вещах, свойственную… свойственную высокоразвитому научно-технологическому обществу.
Феллон нетерпеливо двинул плечами. Из-за этих заумных фраз, с мощным акцентом впридачу, он не был даже уверен, что все правильно понимает.
Фредро продолжал:
— Например, в девятнадцатом веке один египетский паша собирался снести великую пирамиду Хуфу, чтобы использовать камень в качестве строительного материала. И при этом он считал себя современным просвещенным государственным деятелем, подобным прагматичным англичанам, которыми он восхищался.
— Да, да, да. Но какое отношение это имеет к необходимости совать голову в петлю, залезая в эту промятую улитку? Я слышал, что существует культ, основывающийся, якобы, на измерениях внутренних помещений… Как они там называются, Перси?
— Неофилософское общество, — сказал Мджипа, — или, как называет себя его кришнаитская ветвь, Меджраф Джанджира.
— А что это за общество? — спросил Фредро.
— О, они верят, что на каждой планете есть памятник — вроде той египетской пирамиды, которую вы упомянули, или Башни Богов на Ормазде — измерив который, можно предсказать судьбу планеты. Они считают, что эти памятники построила какая-то раса космических странников, исчезнувшая до начала писаной истории. Эти странники знали будущее, потому что обладали машиной времени. Естественно, на Кришне честь быть таким памятником выпала на долю Сафка. Иммиграционная служба впускает сюда подобных типов, а потом удивляется, что кришнаиты считают всех землян сумасшедшими.
Феллон сказал:
— Ну, я не ученый, доктор Фредро, но сомневаюсь, что вы серьезно относитесь к таким бредням. Должен признать, что на психа вы не похожи — по крайней мере, внешне.
— Безусловно нет, — сказал Фредро.
— Тогда зачем вы так стремитесь попасть внутрь? Ничего особенного вы там не увидите, кроме множества коридоров и комнат, некоторые из которых приспособлены для исполнения йештитских обрядов.
— Видите ли, мистер Феллон, — сказал Фредро, — ни одному землянину еще не удавалось проникнуть туда, и это может… пролить свет на историю калвмского и прекалвмского периодов. Если же никто там не побывает, балхибцы могут просто уничтожить памятник, когда начнет распадаться их культура.
— Все ясно, старина. И заметь, ничего против науки я не имею. Великолепное занятие и все такое.
— Спасибо, — сказал Фредро.
— Но, если ты намерен рисковать шеей, тебе придется делать это без меня.
— Но, мистер Феллон…
— Не согласен! Абсолютно, решительно, бесповоротно.
— От вас не потребуют — э-е — бескорыстных услуг, знаете ли. У меня есть небольшой фонд для оплаты местных консультантов…
— Вы забываете, — прервал его Мджипа, и в его голосе зазвучал металл, — что мистер Феллон, несмотря на его образ жизни, не является кришнаитом.
Фредро примиряюще взмахнул рукой и начал заикаться:
— Я н-никого не хотел обидеть, д-джентльмены…
— Да брось ты, — сказал Феллон. — Я не обиделся. Я не разделяю предрассудков Перси относительно кришнаитов.
— У меня нет предрассудков, — выразил протест Мджипа.
— Среди моих лучших друзей есть кришнаиты. Но другой биологический вид есть другой биологический вид, и забывать об этом не следует.
— То есть — они хорошие ребята, пока знают свое место, — сказал Феллон, презрительно усмехаясь.
— Я бы выразился иначе, но основная мысль верна.
— Вот как?
— Да. Различные расы одного вида еще могут быть умственно равноценными — как на Земле, к примеру — но с различными видами совсем другая история.
— Но ведь мы говорим о кришнаитах, — сказал Фредро, — а психологические тесты не демонстрируют различий в их и наших средних уровнях интеллекта. А если и демонстрируют, то это перекрывается разбросом результатов.
— Вы можете верить в свои тесты, если вам нравится, — сказал Мджипа, — но я живу среди кришнаитов уже не один год, и никто меня не убедит, что они обладают изобретательностью и творческим потенциалом землян.
Тут заговорил Феллон:
— Но послушай, а как же насчет изобретений, которые они делают? Они, например, разработали примитивную, но собственную фотокамеру. Когда ты в последний раз что-нибудь изобрел, Перси?
Мджипа нетерпеливо взмахнул рукой.
— Все это скопировано с земных образцов. Прорехи в блокаде.
— Нет, — сказал Фредро, — и не прорехи. Кришнаитская камера — это пример — э-е — стимулированной диффузии.
— Чего? — спросил Мджипа.
— Стимулированной диффузии. Это термин, придуманный американским антропологом Кребером около двух веков назад.
— И что он означает? — спросил Мджипа.
— Когда кто-то узнает о чем-то, используемом в другом месте, и разрабатывает собственный вариант, не знакомясь с оригиналом, это и есть стимулированная диффузия. Многие примитивные земные народы приобрели таким образом письменность несколько веков назад. И для этого все равно требуется изобретательность.
Мджипа продолжал стоять на своем:
— Ну, даже если согласиться со всем тем, что вы сказали, кришнаиты, все равно, отличаются от нас темпераментом, а интеллект ничего не стоит без воли.
— А откуда вы знаете, что они отличаются? — спросил Фредро.
— Один психолог проводил тут исследования, проверив кучу народу, и выяснил, что у кришнаитов совершенно отсутствуют некоторые земные формы безумия, такие как паранойя…
Феллон прервал его:
— А у этого психа Кира разве не паранойя?
Мджипа пожал плечами.
— Я в этом не разбираюсь. Но так утверждал тот психолог. И он также указал на сильную предрасположенность кришнаитов к истерии и садизму.
Теперь стал возражать Фредро:
— Это не есть то, что я имел в виду. Я никогда не бывал здесь раньше, но я изучал кришнаитские ремесла и искусства на Земле, а они демонстрируют высочайший уровень творческой продуктивности — скульптура, поэзия и такие…
Феллон, подавляя зевоту, прервал его:
— Может быть, вы продолжите дебаты без меня? Я не понимаю и половины того, что говорится… А вот насчет того вознаграждения — сколько это будет, примерно? — он поинтересовался больше из любопытства, чем собираясь серьезно рассмотреть предложение.
— Два с половиной карда в день, — ответил Фредро.
Хоть это и была немалая, по балхибским меркам, плата, Феллон буквально только что отказался от тысячи за то же самое.
— Очень жаль, доктор Фредро. Но не пойдет.
— Возможно, я смог бы… Я мог бы и немного увеличить сумму.
— Нет, сэр! Даже если сумма будет в десять раз больше. Другие уже пытались пробраться в эту дурацкую раковину, и все плохо кончили.
— Подумаешь, плохо кончили, — сказал Мджипа. — Тебя медь в любом случае рано или поздно ждет плохой конец.
— Я все же предпочел бы поздно, а не рано. Как вы, джентльмены, знаете, я готов идти на риск, но то, что вы предлагаете, это не риск — это неизбежная смерть.
— Послушай, — сказал Мджипа. — Я уже обещал доктору Фредро, а ты передо мной в долгу, и мне в особенности хочется, чтобы именно ты взялся за это дело.
Феллон бросил на консула острый взгляд.
— Почему в особенности?
Мджипа сказал:
— Доктор Фредро, извините нас на пару минут. Подождите меня здесь. Пойдем, Феллон.
Феллон, злобно скалясь, последовал за Мджипой наружу. Когда они нашли место, где их никто не мог услышать, Мджипа негромко сказал:
— Дело вот какое. За последние три года на подведомственной мне территории пропало трое землян, и я не сумел получить о них никаких сведений. Притом они люди не того сорта, чтобы связаться с сомнительной публикой и оказаться в реке с перерезанным горлом.
— Ну и что? — сказал Феллон. — Если они пытались проникнуть в Сафк, это только доказывает, что я прав. Так им и надо.
— У меня нет оснований предполагать, что они пытались проникнуть в Сафк — но они очень даже могли оказаться там поневоле. В любом случае, я пренебрег бы своим долгом, если бы, столкнувшись с подобной загадкой, не приложил всех возможных усилий для ее разрешения.
Феллон покачал головой.
— Если тебя так тянет в эту уродину, то давай — лезь…
— И полез бы, если бы не цвет кожи, который не скроешь, — Мджипа схватил Феллона за руку. — А так придется лезть тебе, уважаемый Феллон — полезешь, никуда не денешься.
— Зачем? Чтобы расписать пульку с теми тремя пропавшими?
— Чтобы выяснить, что произошло. Господи, ты что, бросишь своих соплеменников на произвол этих дикарей?
— Это еще посмотреть надо. Иных и брошу.
— Но это же земляне, твой собственный народ…
— Я, — сказал Феллон, — пытаюсь судить о людях по их личным качествам, не обращая внимания на то, руки у них, хоботы или щупальца. И, по-моему, это гораздо более цивилизованный взгляд на вещи, чем твой.
— Ну что ж, значит, как я понял, взывать к твоему патриотизму бесполезно. Но не удивляйся, когда придешь ко мне за очередной гериатрической дозой, если вдруг выяснится, что таблетки у меня кончились.
— Если потребуется, я могу их купить на черном рынке.
Мджипа одарил Феллона убийственным взглядом.
— И как долго, по-твоему, ты сможешь наслаждаться своим долгожительством, если я расскажу Хабарьяну, как ты шпионишь в пользу камурана Кваата?
— Как я шп… Не понимаю даже, о чем ты, — ответил Феллон, чувствуя, как внутри у него все холодеет.
— Еще как понимаешь! И можешь не обольщаться: нужно будет — все расскажу.
— Вот как… Значит, после всех твоих благородных речей ты все-таки выдашь соплеменника-землянина кришнаиту?
— Особой радости это мне не доставит, но ты не оставляешь мне выбора. Пользы человеческой расе от тебя все равно никакой — ты только роняешь наш престиж у кришнаитов.
— Тогда зачем тебе вообще со мной связываться?
— Затем, что, при всех твоих недостатках, ты как нельзя лучше подходишь для этой работы, и я любыми средствами заставлю тебя взяться за нее, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести.
— Как я смогу туда пробраться без грима?
— Это я обеспечу. А теперь возвращаемся в павильон, и — либо ты скажешь Фредро, что согласен, либо я сообщу министру Кира о твоих встречах с этой змеей, Квейсом из Бабааля. Выбирай.
Феллон остановил взгляд налитых кровью глаз на консуле.
— Ты не можешь снабдить меня какой-нибудь предварительной информацией? Планом здания, к примеру, или описанием йештитских обрядов?
— Нет. По-моему, о внутреннем устройстве храма кое-что знают — или думают, что знают — неофилософы, но у меня нет связей среди последователей их культа в Балхибе. Так что, по этой части тебе придется выкручиваться самому. Ну?
Феллон помолчал еще с минуту. Потом, заметив, что Мджипа собирается открыть рот, выругался:
— А, черт с ним! Ты выиграл, будь ты проклят. А теперь давай ту информацию, какая у тебя есть. Кто эти трое пропавших землян?
— Один из них Лаврентий Боткин, научно-популярный писатель. Однажды он пошел прогуляться по городу и больше не вернулся.
— Я, по-моему, читал что-то об этом в «Рашме». Дальше.
— Другой — Кандидо Суареш, бразильский инженер. И еще Адам Дали, директор американского завода.
Феллон спросил:
— Ты обратил внимание, какие у них профессии?
— Все они связаны с техникой, в той или иной степени. Если ты это имеешь в виду.
— Может быть, кто-то пытается собрать инженеров и ученых, чтобы они производили для него современное вооружение? Такое уже бывало, ты же знаешь.
— Я думал об этом. Если меня не подводит память, — с качал Мджипа, — ты сам когда-то пытался провернуть что-то подобное.
— Ну-ну, Перси, не будем ворошить прошлое.
Мджипа продолжил:
— Но такое случалось до того, как мы получили псевдо-гипнотический метод Сан Реми. Если бы только он был разработан несколькими десятилетиями раньше… Как бы то ни было, похищенные просто физически не могут делиться информацией такого рода — даже под пытками — как не смог бы поделиться ты или я. И туземцам это известно. В любом случае, гадать не имеет смысла — когда мы обнаружим пропавших землян, мы, вне всякого сомнения, узнаем и причины, по которым их похитили.
