5
На следующий день Фарра разбудили вздыхающие и шепчущие звуки музыки исциков. Свежая одежда висела под рукой. Он оделся и вышел на балкон. Вид отсюда был изумительный, сверхъестественный, необыкновенно красивый. Солнце, Кси Ауругью, еще не взошло. Небо цвета электрик нависло над разноцветным зеркалом моря, темнеющего к горизонту. Справа и слева стояли огромные и замысловатые Дома аристократов Тинери, и против солнца вырисовывались силуэты их крон, а цвета стручков были приглушены: темно-синий, темно-бордовый и глубоко-зеленый, такой бывает у старого вельвета. Вдоль канала плыли гондолы. За каналом располагались торговые ряды базара Тинери. Здесь распределялись изделия и инструменты промышленных систем Южного континента и некоторых внешних миров, при этом использовались способы обмена, в которых Фарру еще не удалось до конца разобраться.
Из аппартаментов раздался стук, словно кто-то дернул за веревку. Фарр обернулся и обнаружил двух служителей — они несли высокий, со многими отделениями, буфет полный еды. И пока Кси Ауругью выпячивалось за горизонтом, Фарр успел позавтракать вафлями, фруктами, морскими клубнями и пастилой.
Едва он закончил, вновь выскочили служители. Их расторопность и проворство немного развеселили Фарра. Они уволокли буфет и вошла женщина-исцик, которая прислуживала ему вчера вечером. Сегодня ее обычный костюм из черных лент был дополнен непонятным головным убором из тех же лент, который маскировал шишки и складки на темени и неожиданно делал женщину привлекательной. Произведя утонченные ритуалы приветствия, она сообщила, что Зиде Патаоз готов к услугам Фарр-сайаха.
Вместе с ней Фарр спустился в холл у основания огромного ствола. Здесь его ожидал Зиде Патаоз, с ним был исцик, которого он представил, как Омена Безхда, главного агента кооператива домостроителей. Омен Безхд ростом был выше Зиде Патаоза, с более широким, но менее выразительным лицом, да и характер у него был, видимо, более живой и прямолинейный. Он носил синие и черные ленты, и черные кружки на щеках — костюм, который навел Фарра на мысль о принадлежности к одной из высших каст его владельца. В отношении к нему Зиде Патаоз проявлял одновременно снисходительность и уважение — во всяком случае, так показалось Фарру. Позицию Зиде Патаоз Фарр приписывал противоречию между кастой Омена Безхда с его мертвенно-бледной кожей жителя одного из Южный архипелагов и кастой аристократов-плантаторов Фездха со слабо-голубоватым оттенком кожи. Фарр, достаточно сбитый с толку чрезвычайно важным вниманием, которое ему все время оказывалось, более его не разглядывал.
Зиде Патаоз проводил гостя к шарабану с мягкими сиденьями, который поддерживали над землей сотни почти бесшумных воздушный струй. Шарабан не имел никаких украшений, но и сам по себе — коробка, выращенная вместе с перилами, изогнутыми и сплющенными, дугообразные сиденья и свисающая бахрома темнокоричневого моха — был весьма впечатляющим. Слуга в красных4 и коричневых лентах включил контроль. На заднее сиденье сели еще двое слуг — они несли инструменты, эмблемы и прочее снаряжение Зиде Патаоза, о предназначении которого Фарр не догадывался.
В последнюю минуту к ним присоединился четвертый исцик, человек в синих и серых лентах, которого Зиде Патаоз представил:
Удир Че, мой главный архитектор. Настоящее исзмское слово, разумеется, другое, и заключает в себе элементы многих других профессий: биохимик, инструктор, поэт, предвестник, воспитатель и так далее. Конечный эффект, тем не менее, тот же, так что его смело можно называть созидателем новых Домов.
За архитектором, как само собой разумеющееся, появились трое вездесущих инспекторов-свекров, на другой, менцпей по размерам платформе. Одного из ниф Фарр вроде бы узнал — это он охранял его во время налета теордов, и затем от него же Фарр натерпелся всяческих оскорблений. Но, может быть, это был другой свекр — с непривычки все они казались на одно лицо. Фарру пришло в голову забавы ради пожаловаться Зиде Патаозу на этого человека, ведь тот клятвенно обещал наказать виновного. Но тут же он справился с побуждениями. Зиде Патаоз, судя по всему, относился к своим обещаниям серьезно...
Платформы проскользнули между массивными жилищами-Дома городского центра и вылетели на дорогу, что вела вдоль небольших полей. Здесь росли серо-зеленые саженцы — Дома-дети, решил Фарр.
— Дома классов АА или ААКР для контрольных работ с Южного континента, — пояснил Зиде Патаоз весьма покровительственным тоном. — Вон там — четырех и пятистручковые деревья для мастеровых. Каждый район выполняет свои специальные задания, описанием которых я не хочу вас утомлять. Разумеется, продукция, идущая на экспорт, не доставляет нам столько хлопот — мы продаем немногочисленные стручки, легко выращиваемые и стандартной структуры.
Фарр поморщился, покровительЬтвенные оттенки в голосе Зиде Патаоза становились все более отчетливыми.
— Если бы вы решились разнообразить свою продукцию, вы могли бы необычайно увеличить вывоз товара.
Зиде Патаоз и Омен Безхд, похоже, развеселились.
— Мы вывозим столько домов, сколько хотим. К чему нам разнообразие? Кто оценит уникальные, исключительные свойства наших Домов? Вы же сами говорите, что для землян Дома — ни что иное, как коробки, в которых можно укрыться от непогоды.
— Вы и в самом деле нерациональны, Фарр-сайах, — сказал Омен Безхд, — если только мне удалось подобрать слово с наименьшим обидным звучанием. На Земле, вы говорите, для жилища не нужно ничего. В то же время жилище на Земле — излишек богатства, и излишек столь значительный, что на обширные проекты тратятся неисчислимые средства и энергия. Богатство это может позволить решить проблему дефицита Домов очень легко лишь тем, кто имеет это богатство. Понимая, что решить эту проблему с жильем для всех за счет богатых — нереально, вы обращаетесь к нам, относительно бедным исцикам, которые по вашему мнению должны быть почему-то менее черствами, чем люди вашей планеты. А когда вы видите, что мы имеем собственные интересы, вы возмущаетесь — именно в этом и лежит иррациональность вашей позиции.
Фарр засмеялся:
— Вы искажаете действительность. Мы богаты, верно. Почему? Потому что мы постоянно стараемся выпустить максимум продукции при минимуме усилий. Дама исциков и могут служить этим фактором обеспечения минимума усилий.
— Интересно... — пробормоталЗид Патаоз.
Омен Безхд глубокомысленно кивнул.
Глайдер свернул и поднялся, чтобы перелететь через заросли остроконечных кустарников с черными шарами наверху. Вдали, за каймой берега, лежал спокойный мировой океан, Голубой Фездх. Глайдер разрезая носом низкие волны прибоя, заскользил к берегу.
Зиде Патаоз заговорил мрачным, чуть не замогильным голосом.
— Сейчас вам покажут то, очень немногое, что вам разрешено видеть: экспериментальную станцию, где мы задумываем и создаем новые Дома.
Фарр собрался было поблагодарить за оказанную честь, но Зиде Патаоз не обращал на него более внимания, и он промолчал.
Платформа неслась над водой, оставляя за кормой пенные струи. Лучи Кси Ауругью искрились в голубой воде, и Фарр думал, что все выглядело бы так по-земному, если бы не этот глайдер странной формы, не эти долговязые молочно-белые в полоску люди, стоявшие за спиной, и не эта необычная растительность на острове впереди. Домов, наподобие этих, он еще не видел: тяжелые, низкие, с плотно спутанными черными ветвями. Листва, только что освобожденная от коричневой паутины, беспрестанно шевелилась.
Глайдер замедлил движение и остановился в двадцати футах от берега. Архитектор Удир Че, держа в руках черную коробку, спрыгнул в воду и смешно побежал к берегу. Деревья не остались равнодушны к его приходу: они склонились поначалу к нему, затем расплели и расцепили ветви. Через секунду в растительности оказался проем, достаточно широкий для глайдера. Удир Че вновь забрался на борт, а ветви сомкнулись, наглухо закрыв проход.
— Деревья уничтожают любого, кто не предоставит правильного пароля. Сейчас он исходит от коробки. В прошлом плантаторы часто отправляли друг против друга экспедиции, теперь этого, разумеется нет, и в деревьях-караульных, стало быть, не особой необходимости. Но мы очень консервативны и храним старые обычаи.
Фарр оглянулся вокруг, стараясь не проявлять излишнего любопытства. Зиде Патаоз спокойно и весело глядел на него.
— Когда я прибыл на Исзм, — сказал наконец Фарр, — я надеялся, что представится удачный случай, но такого даже не ожидал. Должен признаться, что я озадачен. Почему вы мне все это показываете? — он пристально смотрел в бледные хрящеватые лица исциков, но ничего не мог прочесть в них.
Зиде Патаоз выдержал паузу, прежде чем ответить:
— Скорее всего, вы ищете причины там, где их нет. Это вполне нормальное отношение хозяина к почетному гостю.
— Возможно, — согласился Фарр и вежливо улыбнулся. — Но, если иные мотивы все же существуют?
— Допустим. Налет теордов все еще заботит нас, и мы хотим получить большую информацию. Давайте не будем затруднять себя сегодня подобными вопросами. Думаю, вас, как ботаника, должны интересовать мои и Удира Че изобретения.
— О, да, конечно!
Последующие два часа Фарр рассматривал Дома со стручками на опорах для планет с высокой гравитацией систем Слис-8 и Форта Мартиона. Просторные сложные Дома со стручками-баллонами, где сила тяжести вдвое меньше, чем на Исзме. Были деревья, у которых от центрального ствола-колонны отходили, изгибаясь четыре широченных листа, они опускались до земли и создавали таким образом четыре куполообразные зала, освещенные бледно-зелеными лампами. Были Дома с прочными стволами, единственным стручком-башенкой наверху и копьевидной листвой у основания. Эти дома служили наблюдательными башнями феодальным племенем Эты Скорпиона. В огражденном стенами пространстве росли деревья разной степени подвижности и разумности.
— Новая, многообещающая область исследований, — сказал Фа£ру Зиде Патаоз. — мы обыгрываем идею выращивания деревьев для выполнения специальных задач, таких, как караульная служба, садовый надзор, разработка месторождений и обслуживание простейших механизмов. Не думайте, что я шучу. На атолле Дюрок, насколько мне известно, мастер плантатор у себя в резиденции вывел дерево, которое поначалу вырабатывает разноцветные волокна, а затем сплетает их в ковер желаемого образца. Да и сами мы вносим свою лепту в создание подобных чудес. К примеру, вон тот купол — мы добились соединения, о котором человек, незнакомый с основами адаптаций, сказал бы, что оно невозможно.
Фарр издал вежливый возглас удивления и восхищения. Он заметил, что Омен Безхд и Удир Че внимают словам плантатора с исключительным уважением, словно присутствуют при чем-то значительном. И Фарру вдруг показалось, что, каковы бы не были мотивы необычного гостеприимства Зиде Патаоза, ему скоро удастся в них разобраться.
Зиде Патаоз продолжал ломким, хрипловатым, аристократическим голосом:
— Механизм соединения, если можно так выразиться, в теории несложен. Животное тело зависит от пищи и кислорода плюс некоторые поддерживающие компоненты. Растительная система, разумеется, продукцирует эти субстанции и перерабатывает отходы животного. Оно стремиться стать закрытой системой, нуждаясь лишь в притоке энергии от внешнего источника. Наши достижения, к сожалению, пока далеки от законченности. Совершенной сети еще нет, весь обмен осуществляется через полупроницаемые мембраны, отделяющие растительные флюиды от животных. Тем не менее начало положено...
Рассказывая, Зиде Патаоз приблизился к бледной желто-зеленой полусфере, над которой вращались и трепетали длинные желтые листья на таких же ветках. Он вытянул руку и открылся проход в виде арки. Омен Безхд и Удир Че из осторожности остались на месте. Фарр с сомнением посмотрел на них.
Зиде Патаоз еще раз воскликнул:
— Думаю, что вы, как ботаник, будете восхищены нашими успехами.
Фарр разглядывал отверстие, стараясь увидеть хоть что-то из находившегося внутри. Внутри было нечто, что исцики подталкивали его увидеть, что-то такое, что ему следовало испытать... Опасность? Им не нужно было его обманывать, он и так целиком в их власти. Тем более, что Зиде Патаоз был связан законами гостеприимства. Опасности здесь, видимо, не было. Фарр сделал шаг вперед и оказался внутри Дома.
В центре находился слегка выступающий пласт земли, жирной почвы, на котором покоился крупный пузырь. Поверхность пузыря была опоясана нитями сосудов и трубками вен, защищенных оболочкой, которая в верхней части переходила в светло-серый ствол. От ствола симметрично росла корона ветвей с широкими листьями в форме блюдца.
Все это Фарру удалось увидеть за мгновение, хотя с того момента, как он вошел, его внимание было привлечено тем, что содержалось в капсуле со смолой — обнаженным телом теорда. Ноги его были погружены в темный желтый осадок, голова располагалась в непосредственной близости от ствола. Верхушка черепа была отделена, обнажая часть массы оранжевых шариков — мозг. Руки теорда были подняты до уровня плеч и оканчивались вместо ладоней, клубками спутанного серого ворса, который тоже скручивался в веревки, уходящие к стволу. Над обнаженным мозгом висел нимб. Приглядевшись, Фарр понял, что это сетка почти невидимых нитей, также сплетающихся в веревку и исчезающих в стволе. Глаза были затянуты темной коричневой пленкой, заменявшей теордам веки.
Фарр сделал глубокий вздох, стараясь совладать с отвращением, смешанным с жалостью. Он почувствовал внимание исциков и резко обернулся. Раздвоенные глаза всех троих были устремлены на него.
Фарр изо всех сил старался сдержать свои чувства. Чего бы исцики от него не ожидали, он обязан их разочаровать.
— Должно быть, это теорд, вместе с которым меня заперли?
Зиде Патаоз шагнул вперед, его губы изогнулись.
— Вы его узнаете?
Фарр покачал головой:
— Я с трудом мог его узнать. Он для меня ничем не отличается от любого другого человека этой расы. — Он поближе подошел к мешку с янтарной жидкостью. — Он жив?
— В некоторой степени.
— Зачем вы меня сюда привели?
Зиде Патаоз выглядел обеспокоенным, возможно был даже рассержан. Фарр догадался, что какой-то сложный план пошел насмарку. Он взглянул на мешок. Неужели теорд двигался? Омех Безхд, стоявший слева, очевидно, тоже заметил почти неразличимое движение мускула.
— Теорд обладает большими психическими ресурсами, — заметил Омен Безхд, направляясь вперед.
Фарр повернулся к Зиде Патаозу:
— Я полагал, что он умер.
Так и есть. Он уже не Чейен Техтесский, Четырнадцатый барон на Баннкристе. Он перестал быть личностью и превратился в придаток, орган дерева.
Фарр вновь оглянулся на теорда. Глаза его были открыты, лицо приняло странное выражение и Фарру показалось, что теорд слышит их слова, понимает их. Омен Безхд замер и напряженно ждал. Остальные чарованно смотрели на теорда. Удир Че разразился фразой стоккато на языке исциков, указывая на листву. Фарр посмотрел и увидел, что листья шевеляться, хотя в Доме не было ни малейшего сквозняка. Фарр опустил взгляд на теорда и тут их глаза встретишь. Лицо теорда было напряженно, мускулы вокруг рта затвердели. Фарр никак не мог заставить себя оторвать взгляда. Рот открылся, зашевелились губы. Над головой скрипнула и застонала тяжелая ветвь.
— Невероятно! — каркнул Омен Безхд. — Реакция неправильна!
Ветви качнулись и накренились. Послышался ужасающий треск, и вся масса листвы обрушилась, подняв под себя Зиде Патаоза и Удира Че. Во второй раз раздался стон ломающегося дерева, ствол раскололся и повис над полом, удерживаемый канатами ворса, которыми оканчивались его руки. Голова его откинулась назад, рот страшно оскалился.
— Я не дерево! — выкрикнул он горловым, булькающим голосом — Я — Чейен Техтесский. — Изо рта теорда потекли струйки желтой лимфы. Он конвульсивно закашлялся и уставился на Фарр. — Беги, беги отсюда! Оставь этих проклятых древожителей! Выполни то, что должен!
Омен Безхд бросился помогать Зиде Патаозу выбраться из-под рухнувшего дерева. Фарр отупело глядел на них. Теорд обмяк.
— Теперь я умираю, — произнес он гортанным шепотом. — Не как дерево Исзма, а как теорд. Чейен Техтесский!
Фарр отвернулся и стал помогать Зиде Патаозу и Омену Безхду извлечь Удира Че из-под листвы. Но безуспешно. Сломанная ветвь проткнула ему шею. Зиде Патаоз издал крик отчаяния.
— Существо убивает после смерти, как вредит при жизни! Оно убило самого талантливого из архитекторов!
Зиде Патаоз повернулся и пошел прочь из Дома. Омен Безхд и Фарр последовал за ним.
В молчании, унынии они возвратились в город Тхиери. От расположения плантатора к Фарру не осталось почти ничего, кроме обычной вежливости. Когда глайдер скользил по центральной улице, Фарра произнес:
— Зиде Патаоз-сайах, сегодняшние событие глубоко взволновали и расстроили меня и вас, и думаю, мне не стоит более злоупотреблять вашим гостеприимством.
— Фарр-сайах вправе поступать, как считает нужным, — тактично ответил Зиде Патаоз.
— Я сохраню на всю жизнь воспоминания о пребывании на атолле Тхиери. Вы позволили мне заглянуть в проблемы, над которыми работают плантаторы Исзма, и я благодарю вас.
Зиде Патаоз поклонился:
— Заверяю Фарр-сайаха, что у нас, в свою очередь, никогда не сотрется память о нем.
Глайдер остановился на площади, рядом с которой росли три гостиницы, и Фарр вышел. Чуть помедлив, Омен Безхд сделал то же самое. Последовал последний обмен формальными благодарностями и столь же формальными возражениями, потом глайдер отбыл.
Омен Безхд подошел к Фарру.
— Что вы теперь намерены делать? — спросил он важно.
— Мой чертер все еще действует, — сказал Фарр. Он поморщился, так как не испытывал ни малейшего желания посещать плантации на других атоллах. — Вероятно, я вернусь на Джесциано. А потом...
— А потом?
Фарр раздраженно пожал плечами:
— Еще не знаю.
— Как бы то ни было, желаю приятного путешествия.
— Благодарю вас!
Свекры, когда он отправлялся в ресторан на ужин, вновь оказались за спиной, и Фарр почувствовал удушье. После ужина, состоящего из морских и растительных паст, Фарр опустился на улицу к причалу, где приказал, чтобы «Яхайэ» немедленно подготовился к отплытию.
Капитана на борту не оказалось, а боцман отказался отправиться в путь без него. Фарру пришлось этим удовлетвориться. Чтобы убить вечер, он отправился на прогулку вдоль берега. Прибой, теплый ветер, песок — все было совершенно как на Земле, но силуэты чужих деревьев и двое свекров за спиной угнетали, и Фарр ощутил приступ ностальгии. Он постранствовал уже достаточно. Пора было возвращаться на Землю...