4
Пройдя через лем, Ксантен вышел к открытому лугу, на противоположном краю которого, наверное, в ста ярдах была задняя стена первого ангара. Он остановился подумать.
Имелось несколько факторов. Во-первых, Мехи ремонтировали корабли, огражденные металлическими стенами от радиоконтакта, и поэтому могли еще не знать о бунте.
Во-вторых, Мехи в постоянной связи со своими товарищами действовали, как коллективный механизм. Агрегат функционировал совершенней, чем его части, и индивид был не склонен к инициативе.
В-третьих, если они ожидали, что кто-то попытается осторожно приблизиться, то прежде обязательно будут внимательно смотреть на тот путь, который по их рассчетам он может избрать.
Ксантен решил подождать в тени еще некоторое время, пока заходящее солнце ослепит тех, кто мог сторожить.
Прошло десять минут. Ангары, отполированные меркнущим светом солнца, стояли длинные, высокие и совершенно тихие. Ксантен глубоко вздохнул, повесил на плечо сумку, поправил оружие и сделал широкий шаг вперед. Ему и в голову не пришло ползти по траве.
Он беспрепятственно достиг задней части ближайшего ангара, прижал ухо к металлу, но ничего не услышал. Он подошел к углу и взглянул на другую сторону: никаких признаков жизни. Ксантен пожал плечами: что ж, тем лучше.
Он пошел вдоль ангара. Заходящее солнце отбрасывало вперед него длинную черную тень.
Ксантен подошел к двери, ведущей в административный отдел ангара, сильным толчком распахнул ее и вошел.
Кабинеты были пусты. Столы, за которыми раньше сидели подчиненные, подсчитывая закладные и счеты, стояли голыми и седыми от пыли. Компьютеры и блоки информации, черная эмаль и стекло, белые и красные выключатели выглядели так, словно они были оставлены только днем раньше.
Ксантен перешел к окну, выходящему в ангар.
Он не увидел Мехов. Но на полу были аккуратными рядами разложены отдельные элементы и части из механизма управления кораблем. Служебные панели широко зияли в корпусе, показывая, откуда были извлечены эти устройства.
Ксантен шагнул из кабинета в ангар.
Космический корабль был выведен из строя, сделан непригодным для службы. Ксантен взглянул вверх, вдоль аккуратных рядов частей. Ученые из разных замков были экспертами по теории пространственно-временного перехода. С. К. Розенхокс из Мараваля даже вывел ряд уравнений, которые, если их перевести в машинерию, уничтожали беспокоящий эффект Хомуса. Но ни один из джентльменов не знал как соединить и настроить сваленные на полу ангара механизмы.
Когда все это случилось? Сказать было невозможно.
Ксантен перешел в следующий ангар: снова никаких Мехов, снова из космического корабля выпотрошены механизмы управления. И в третьем ангаре было тоже самое.
В четвертом ангаре он различил слабые звуки деятельности. Шагнув в кабинет, он сквозь стеклянную стену и увидел Мехов, работающих со своей обычной экономичностью движений, и, что было жутко, почти беззвучно.
Ксантен пришел в ярость при виде этого хладнокровного разрушения его имущества. Он стремительно шагнул в ангар и приказал резким голосом:
— Вернуть компоненты на место! Как вы смеете так себя вести?
Мехи обернулись с пустыми выражениями на лицах и изучали его через черно-бусенные скопления линз на лице.
— Что это? — проревел Ксантен. — Вы колеблетесь?
Он выставил напоказ свой стальной кнут, обычно скорее символическое приложение, чем инструмент наказания, и щелкнул им оземь.
— Повинуйтесь! Этому нелепому бунту конец!
Мехи все еще колебались. Никто не издал ни звука, хотя среди них передавались послания, оценка обстоятельств, установление единогласия.
Ксантен не мог позволить, чтобы инициатива перешла к Мехам, вышел вперед с кнутом в руке, ударяя по единственному месту Мехов, которое испытывало боль — по чувствительному лицу.
— Выполняйте свои обязанности! — прорычал он. — Хороша же из вас ремонтная бригада! Скорее похожа на бригаду разрушителей!
Мехи издавали тихие звуки — выдувания, которые могли означать все что угодно.
Они отступили и теперь Ксантен заметил одного Меха, стоящего у входа на трап корабля и целившегося ему в голову из пистолета. Неторопливо размахнувшись, Ксантен отогнал кнутом Меха, прыгнувшего на него с ножом и, выстрелив, уничтожил Меха, стоявшего на трапе. Тем не менее другие Мехи решили атаковать. Они бросились вперед. Прислонившись к корпусу, Ксантен с презрением расстреливал приближавшихся, уворачиваясь от пуль, он шагнул вперед.
Мехи отпрянули и Ксантен догадался, что они решили применить новую тактику: либо отступить за оружием, либо наверняка заточить его в ангаре. В любом случае здесь нельзя было больше оставаться. Он расчистил себе дорогу кнутом и через кабинет вышел в ночь.
Взошла луна, огромный желтый диск испускал дымчато-шафрановое сияние, словно древняя лампа. Глаза Мехов были плохо приспособлены к ночному видению, и Ксантен рубил вылезающие из ангара головы.
Мехи отступили. Вытирая лезвие, Ксантен зашагал тем же путем, каким и пришел, не глядя по сторонам. И вдруг остановился. Его беспокоило воспоминание о Мехе, целившимся из пистолета. Он был крупнее и темнее, чем обычные Мехи, но сильнее всего бросалось в глаза, что держался он, как лидер, хотя, когда это слово употреблялось в связи с Мехами, оно было аномалией. С другой стороны, кто-то же должен был спланировать бунт или по крайней мере породить хотя бы идею бунта.
Вполне возможно, что разведпоиск следовало расширить хотя главные сведения были уже добыты.
Ксантен повернул назад и прошел через место посадки к баракам и гаражам. Он чувствовал, что здесь нужна крайняя осмотрительность. Что за времена настали, когда джентльмен должен прятаться и красться, чтобы избежать каких-то Мехов! Он пробрался за гаражи, где находилась дюжина энергофургонов.
Ксантен осмотрел их. Все были одного типа: металлическая рама, с четырьмя колесами и стволами спереди. Неподалеку должны быть запасы сиропа.
Вскоре Ксантен нашел бункер, содержащий множество контейнеров. Он погрузил дюжину на ближайший фургон и проткнул остальные, чтобы весь сироп вытек на землю.
Мехи употребляли несколько иной состав и их сироп должен был складироваться в другом месте, предположительно в бараках.
Ксантен взобрался на энергофургон, проверил ключ «пробуждение», вдавил кнопку «пошел», потянул на себя рычаг, дающий колесам задний ход. Энергофургон попятился назад.
Ксантен остановился и развернул его так, чтобы он встал носом к баракам. То же самое сделал и с тремя другими, затем одного за другим привел в действие.
Они покатились вперед. Стволы вспороли металлическую стену бараков, крыша обвалилась. Энергофургоны продолжали крушить все на своем пути, продвигаясь, проталкиваясь внутрь развалин бараков.
Ксантен с удовлетворением наблюдал за происходящим, затем вернулся к энергофургону, который оставил для себя. Забравшись на сиденье, он стал ждать, но Мехи из бараков не выходили.
Неожиданно из-за угла появился Мех, несомненно привлеченный запахами разрушения. Ксантен спрятался и, когда Мех прошел мимо, обвил кнутом его коренастый шейный узел, потянув кнут на себя. Мех завертелся и упал.
Ксантен прыжком выхватил у него пистолет. Это был один из более рослых Мехов, но без сиропного мешка. Мех в первозданном виде! Поразительно! Как же выжило это существо?
Наступившему на голову, Ксантен отсек длинные антенны-колючки, выступавшие с задней стороны головы Меха. Теперь он был изолирован от остальных, один-одинешенек, при всех собственных ресурсах, ситуация, гарантированно доводившая до апатии самого стойкого Меха.
— Лезь! — приказал Ксантен. — На корму энергофургона!
Сначала Мех, казалось, игнорировал его, но, после нескольких ударов кнутом, подчинился. Ксантен запустил свой энергофургон и направил его на север.
Птицы будут неспособны перевезти его самого и Меха или во всяком случае начнут грубо кричать и жаловаться. Неизвестно, — дождутся ли они назначенного часа завтра вечером или, проведя ночь на дереве, проснутся в угрюмом настроении и сразу же вернутся в замок Хайдждорн.
Всю ночь напролет катился фургон вперед, с Ксантеном на сиденье и его пленником, съежившимся на корме...
