Сорен приложил глаз к окуляру. В телескопическом прицеле он видел женщину, которая спорила с Джоном. Сорен находился от нее на расстоянии в четыреста метров, но у прицела было двадцатикратное увеличение, а когда перекрестье приходилось прямо на ее лоб, прочитать по губам, что она говорит, не составляло труда. Он не любил стрелковое оружие: отдача, усиленная его своеобразным восприятием времени, претила ему. Но снайперская винтовка делала процесс чисто механическим. Прижмись плечом к прикладу, правильно дыши, плавно – без дерготни – надави на спусковой крючок, и ты получишь проекцию своей воли на расстоянии. И все же он был рад тому, что ему не нужно ее убивать. Джон сказал, что она дружит с Самантой.

Когда она села в машину и уехала, он снова навел прицел на Джона. На лице его друга было сосредоточенное выражение, которое Сорен помнил по тем временам, когда они играли в шахматы. Он забывался в расчетах комбинаций, следовал по цепочке вероятных ходов.

Наконец Джон посмотрел прямо на него и заговорил. Он теперь делал это с нормальной скоростью, исходя из предположения (неверного), что этого требует расстояние.

– Купер остался жив. Проблема.

Вдали самолеты издавали звук, похожий на жужжание рассерженных насекомых.

– Все идет по плану. – Смит потер загривок. – Теперь их может остановить только одно.

Сорен ждал, чего теперь попросит его друг.

– У доктора Каузена есть протеже. Его зовут Итан Парк.

Остальное было понятно. Сорен встал и пошел.