36

Ближе к трем часам ночи совсем рядом начинается фейерверк.

Над нами расцветают ярко-зеленые змеи, окутавшие деревья. Они глотают друг друга, шипя и покачиваясь, чтобы переродиться огромными клубками морских ежей и светящихся шаров. Я лежу, поглаживая плоский белый живот Белоснежки, и подремываю, но слышу взрыв петард. Шепот и свист огней. Треск горящих колес.

– Пффф, прах! – говорит что-то длинное и зеленое, а потом оборачивается сотней светящихся точек на небе.

– Бух! – говорит что-то короткое и солидное, что расцветает желтым пионом прямо вокруг полной Луны.

– Бум-бум, – часто долдонят какие-то маленькие минометы, только в небо они забрасывают не смертоносные мины, а мягко планирующие фонарики.

– Фс-фс, – сопит Белоснежка маленьким, прямым носиком, она спит, я любуюсь ею, голая она еще прекраснее.

Из-под огней несется гогот, это отдыхающие наслаждаются видом. Рядом с аттракционами ресторан, по слухам, наш директор тоже имеет к нему отношение – надо бы проверить, вспоминаю я, – и там время от времени местные воротилы устраивают гулянья. Несколько раз во время таких торжеств на пирующих устраивали покушения – и успешно, потому что в треске фейерверков ни черта не слышно и выстрел можно легко спутать во взрывом петарды. Тем не менее, они рисковали.

– Бум, бум, бум, бум! – тараторит длинная палка, из которой рвутся в небо огненные пузыри.

Бум, бум, бум, бум. Я лежу, ни о чем не думая. Я опустошен и, наверное, счастлив. Так хорошо после секса мне бывало только с Матушкой Енотихой, но… Но. Но? Наверное, пытаюсь я мысленно сформулировать свой отказ от нее, проблема в том, что мы встретились на десять лет позже, чем следовало бы. А так хочется начать все с чистого листа. Такого же белого, такого же непримятого, как задница этой школьницы. Задница моей женщины.

– Тпр-брум! – ухает огненная пушка, и Белоснежка вздрагивает, я поглаживаю ее, чтобы она не проснулась, хорошо, что сейчас лето.

– Урр-ра! – орут из-за стены замка, в виде которого построен ресторан. – Ура-ра!

В небе появляется огромный дирижабль с большой светящейся надписью на борту. Он зависает прямо над парком аттракционов, и получается, надпись обращена ко мне. Я приподнимаю голову. Да, они совершенно правы. Стоит лишь решить, что так оно и есть, и…

…«Мир твой навсегда»

Днем я выхожу из дома Белоснежки, где провел все утро, и иду в парк. Надо, пока не пришла Матушка Енотиха, составить в уме план разговора с ней. Бизнес есть бизнес. Мы все обсудим и останемся партнерами. Ничего личного.

Но жить я буду с Белоснежкой.

Конечно, никаких ссор и скандалов с Леной я не предвижу. Это спокойная, умная женщина. В конце концов, ей нужны были деньги. Она получила их. Бинго. Кажется, моя жизнь началась. Я наконец-то родился. Я останавливаюсь на деревянном мосту, за которым начинается дорожка, которая ведет в наш парк. Долго стою, не думая ни о чем. Издалека виднеется синее пятно, которое почему-то становится все ближе. Пока не оборачивается Птицей Счастья Завтрашнего дня. Редким козлом – между прочим, надо будет его уволить, – который вопит.

– Что? – благодушно спрашиваю его я.

– Босс, босс! – кричит он. – Снуппи тоже повесился!!!

– Письмо, – говорю я, сжав зубы.

– А? – говорит он.

– Мудак, ты что, глухой?! Письмо, он оставил письмо?! – ору я.

– А, да! – орет перепуганный парень. – Оставил!

– Где?! – ору я, и мои нервы начинают сдавать.

– Что? – не понимает он.

– Где. Снуппи. Оставил. Свое. Прощальное. Письмо, – говорю я.

– Как где? – спрашивает ошарашенная Птица Счастья. – Конечно, в кармане.

На бегу обиженно добавляет:

– Ну не в задницу же ему было это письмо совать…