Глава XI

Таксист через час привез их в Ясенево к названному дому. Поднялись. Трехкомнатная квартира окнами выходила на Битцевский лес. Федор занес в прихожую чемоданы и мысленно похвалил предусмотрительного Купца. Их можно принять за молодоженов или молодую пару, живущую в гражданском браке. Паре легче оградить себя от любопытных взглядов и вопросов соседей. Пожалуй, если бы сейчас им встретилась говорливая соседка, Федору волей-неволей пришлось бы остаться с Ией. Хоть ненадолго и лишь потом хлопнуть дверью.

С приближением к Москве в нем крепло решение снять отдельную квартиру.

Нестерпимо хотелось видеть Викторию. А сюда он решил занести чемодан Ии да узнать поточнее адрес. Сейчас он мысленно искал благовидный предлог, чтобы «сделать ноги». И, кажется, нашел его.

– Дед, я так понял, с нами должен жить! – переминаясь с ноги на ногу, сказал Федор. – А я его рожу не могу видеть.

– Он отдельно от нас будет жить, – спокойно ответила Ия и тут же с издевкой добавила: – Раздевайся, я на твою целомудренность больше покушаться не буду… Красавчик.

Федор пропустил мимо ушей издевательский тон и угрюмо заявил:

– Я пойду, поищу себе отдельный угол. Как найду, приду за вещами.

Ия его остановила.

– Ты обиделся на меня? Зря. Пойми чудак, теша свою гордость, ты растаптываешь остатки девичьего стыда. Я ведь тоже человек и, как все хочу, нестерпимо хочу великой любви, хочу рыцарского поклонения, хочу больших букетов из луговых цветов, хочу записок в стихах. Было это у меня? Нет, не было. Рассказать, как было у меня? Молчишь? Я вижу, ты презираешь и брезгуешь мною. Бог тебе судия. Я бы сама тебя вышвырнула отсюда, да дело может стать. А демонстрации и капризы оставь своим дамочкам.

– Это не демонстрации, – возразил Федор. Ему показалось, что он нашел неотразимый аргумент для достойного отступления. – Я хочу с Крокодилом жестко разобраться. Тебя даже рядом не должно быть в этот момент. Понимаешь?

– Понимаю!

Закрывая дверь Федор оглянулся и встретился с обжигающим взглядом. В нем всего было вперемежку: и любовь, и ненависть, и презрение, и нечеловеческая затаенная тоска. Только собачьей преданности не было.

«Сука – жизнь», – мысленно выругался Федор. Желание снять отдельную квартиру и увидеть немедленно Викторию гнало вперед Федора.

На автобусной остановке в киоске он купил сразу несколько толстых рекламных газет и стал перелистывать их. Вот и первое объявление. Достав из кармана мобильник, Федор позвонил по указанному в газете телефону:

– Вы квартиру сдаете одинокому студенту? Сдали уже?

Киоскерша высунула голову в окошко и спросила:

– Молодой человек, вы квартиру хотите снять?

– Квартиру! – ответил Федор и почему-то подозрительно посмотрел по сторонам. – У вас есть что на примете?

– Есть. Однокомнатная квартира. Две остановки отсюда. Вчера освободилась.

Федор несказанно обрадовался. Удача – редкая птица. Так повезло. Только бы эти две остановки были не в ту сторону, откуда он только что пришел. Столковался с киоскершой он быстро. За шестьсот долларов в месяц. Старушка закрыла киоск, повесив объявление «Перерыв», и пошла впереди Федора.

– Тут между домами по времени быстрее пройти, чем дожидаться автобуса, – сказала она, – только плата за три месяца вперед.

Федор сразу согласился. Он в нетерпении ожидал того момента, когда получив ключ сразу же сможет позвонить Виктории. Подаренный ею мобильник лежал у него в кармане. А старушка тарахтела всю дорогу:

– Зона ветров у нас муссонная. Дай Боже еще второй такой район найти экологически чистый. Дышишь, надышаться не можешь. Парк рядом. Хороший парк. Нашли маньяка. Гуляй теперь спокойно. А ты, касатик, на кого учишься?

– На эколога!

– Лучше бы на кинолога.

– А почему на кинолога лучше?

– А я тебе кота Ваську оставляю в квартире.

– А при чем здесь кинолог? Он же спец по собакам!

Бабка стала втолковывать.

– Выйду я с Васькой на прогулку. А он негодник увидит пса и прыг сразу на дерево. Никакой силой его оттуда не сдернешь. Шипит, упирается, когтями цепляется. Один раз чуть на поводке не задохнулся. Обмотался вокруг ветки. Собак он у меня Васька боится. А вот если бы, Федя, ты был кинолог, от тебя псиной бы воняло. Привык бы мой Васька к собачьему запаху. Не нервничал бы так. Ну да что сделаешь, раз ты эколог. Конечно, лучше было бы если был уролог.

– А уролог чем лучше эколога?

Бабка популярно объяснила:

– Ваську бы бесплатно кастрировал.

Минут за десять дошли до дома. Баба Клава, так звали хозяйку, поздоровалась со старушками сидящими на скамейке у подъезда. Те с любопытством посмотрели на Федора. Поднялись на смотрины на четвертый этаж. Баба Клава широким жестом пригласила Федора внутрь квартиры. Федор переступил порог и разочарованно повел глазами по сторонам.

Спартанская обстановка. Посреди комнаты в кресле, по всей вероятности принесенном с помойки спал сибирский кот. Ночной гуляка не соизволил даже глаза продрать при появлении хозяйки. «Точно, таких кастрировать надо», – мысленно согласился Федор с бабой Клавой.

В углу комнаты стоял старинный кожаный с высокой спинкой диван с жесткими подушками. Федор заглянул на кухню. Из мебели только стол. И ни одного стула.

– А где стулья? – спросил Федор.

– Вот же, кресло есть и табуретки на кухне! – баба Клава сбросила на пол кота Ваську. – Присаживайся, детали обговорим.

Какие детали, подумал Федор. Платить за три месяца вперед ему расхотелось. Он был разочарован, а потом подумал, что может быть это даже и к лучшему.

– Я за один месяц заплачу вам вперед! – придав голосу оттенок непреклонности заявил Федор.

– А где я тебя потом буду искать?

– И кот мне не нужен! – упорно гнул свою линию Федор.

– Без кота нельзя! – не менее твердо заявила баба Клава.

– Почему нельзя? – чуть не к потолку взвился Федор.

– А потому нельзя, что если я приду в конце месяца и кот жив, значит и ты живешь, не сбежал еще. Значит за следующий месяц заплатишь. А девок можешь таскать сколько хочешь. Только не шумите очень, у меня сосед участковый, не любит он шума. Если хочешь, можешь свою мебель привести. Вот диван оставляю раритет, восемнадцатый век, из гарнитура «мадам Помпадур». А кота вечером выпускай гулять. Не то он загадит тебе все вокруг. Не волнуйся, утром он сам попросится обратно. Правда Вася?

Федор отказался бы от этой неухоженной квартиры, если бы не ее близость к штаб-квартире и не огромное желание увидеть Викторию. Он достал из кармана шестьсот долларов и протянул их бабе Клаве. Та на пальцах показала цифру три. Минут через пятнадцать сторговались на двух месяцах. Отдав деньги, Федор собирался получить на руки ключи. Не тут-то было. Баба Клава сначала предложила подписать договор и положила на стол несколько отксерокопированных листков.

– Паспорт Федя давай! Заполню твои данные. Число поставим и гуляй с девками. Вижу, как ты на телефон свой поглядываешь. Боишься не успеешь. Успеешь позвонить. Адрес в договоре указан. Ну, али раздумал? А если раздумал, то неустойку мне плати. Я вон сколько времени из-за тебя потеряла.

Федор, чувствуя что делает что-то не то, достал паспорт. Бабка профессионально его пролистала, быстро вписала в договор номер, адрес прописки и вернула его новому квартиранту.

– Это, милой, я на всякий случай от милиции, документ с тебя имею.

Федор беглым взглядом пробежал многочисленные пункты договора. Подводных камней вроде не было. И подмахнул его. Баба Клава сразу положила ключ на стол.

– Я приду ровно через два месяца, если ничего не случится.

– А что может случиться? – не понял Федор.

– Что может случиться! Что может случиться! Вдруг ты нижние этажи затопишь.

– Сплюньте через левое плечо! – посоветовал Федор бабе Клаве выпроваживая ее из квартиры. Как только за нею закрылась дверь он достал заветный мобильник и набрал известный только ему номер. Тишина. Федор повторно набрал номер Виктории. Тот же результат. «Надо эсемеску послать, – решил Федор. Прочтет, сама перезвонит. Может быть ей неудобно в это время разговаривать». Он посмотрел на часы. Шел третий безответный час. Федор прилег на диван в ожидании ответного звонка и от нечего делать стал читать свой экземпляр договора. Его изумил пункт, где шел разговор о его прямых обязанностях. Одновременно он касался и кота Васьки.

Пункт гласил:

Федор попробовал поднять за шиворот кота, когда почувствовал, что от того несет перегаром. Васька недовольно заурчал и открыл один глаз. Взор был пьяным. Федор брезгливо разжал пальцы и голова кота безвольно упала на лапы.

Хрипло заурчав, кот сполз с кресла. Федор налил ему большую миску воды. Вылакав всю ее до дна кот снова запрыгнул на кресло. Так они оба и проспали тревожным сном до утра. Один в кресле, а второй на жестком диване.

Ответного сообщения Федор так и не дождался. В девять часов утра он вышел из дома. А до этого налил коту две миски воды, и оставил открытой балконную дверь. Корм кошачий лежал на балконе в глубокой тарелке.

Федор медленно дошел да газетного киоска. Вместо бабы Клавы за окошком сидела незнакомая молодая женщина.

– А где баба Клава? – спросил Федор. Он решил отказаться от квартиры.

– А вы кто?

– Племянник! – пошутил Федор и попал в точку.

Киоскерша поверила или сделала вид что поверила:

– Баба Клава сегодня на два месяца уезжает на Черное море. Так что, если хочешь ее увидеть, поторопись, она пошла за котом на старую квартиру.

– За каким котом?

Словоохотливой попалась сменщица бабы Клавы.

– Ты че не знал? Она очередного дурачка нашла. Кота сейчас заберет, а потом представит дело таким образом, что квартирант его продал. И выбьет с него отступные. Суд на ее стороне. Она состоит в обществе «Защиты животных». А с этим обществом никто связываться не хочет, они все там чекнутые. Эй, ты куда?

Ноги сами понесли Федора в обратную сторону. Не хватало ему только судиться. «Нет, мне в моем положении светиться ни в коем случае нельзя. Ха! На ограбление века пошел, чертыхался Федор. И с кем, с этим выжившим из ума Купцом, из которого песок сыплется, с малолеткой Ией, да и сам полный идиот. Бабка всучила ему пьяного кота. А он сдуру согласился присматривать за ним. Дебил.

И снова Федор вспомнил, как бригадир поучал их, молодых: «Москва – шулер город. Любой москаль хитрее и сквалыжнее двух армян, трех греков и четырех хохлов. Вас сопляков вокруг пальца обведут, вы и оглянуться не успеете». После нравоучений шла очередная байка, в которой бригадир естественно был главным действующим лицом.

У нас в полку служил прапор москвич. Завскладом был. Месяца за два до увольнения он чуть ли не в открытую стал спирт продавать. Решил к пенсии себе небольшую прибавку обеспечить. Кто-то анонимку на него написал, спирт, мол, весь разворовал. Ревизор приезжает и первым делом просит его к бочкам со спиртом подвести. По учету они полные должны быть. Ан, смотрит, все литры на месте. Все бочки доверху полные.

Ревизору все понятно. Спирт разбавленный. Сколько литров слил из бочки, столько воды долил. Вставляет в бочку спиртометр. Что за чертовщина, как в аптеке девяносто шесть градусов. А прапор, ему говорит: обижаешь, мол, начальник. А от самого, как из винной бочки разит. Ну, ревизор тоже не лыком шит. Еще и не таких умников раскручивал. Знает этот старый трюк. Гравию, голышей пол бочки накидать, тогда процент не меняется. Берет линейку и сует ее в бочку. Смотрит, до дна линейкой достал. Ничего понять не может В другой бочке то же самое. Градус нормальный, камней нет. Ревизор так и уехал. А прапор к концу месяца почти весь спирт продал, склад как положено по акту приема-передачи сдал. И лишь через четыре месяца вылезло наружу, как он спирт воровал. Вот вы, умники молодые, сообразите, как он это делал?

Месяц голову ломали, но так и не догадались. А он оказывается в соски наливал воду, завязывал их и опускал в бочку. Объем остается тот же, процент спирта тот же, и если линейку в бочку сунуть, то она шарик-соску в сторону сдвинет.

Вовремя Федор вернулся. Баба Клава уложила кота в пластмассовую корзину и собралась выходить, когда Федор открыл дверь.

– Федя, ты? А я подумала, что ты уже ушел в институт. Забыл что?

– Кота забыл покормить!

Баба Клава отвела взгляд в сторону.

– А я вот решила Ваську вывести погулять.

– В корзинке?

– У меня и совочек есть. Мы после себя следов не оставляем. А ты что подумал? – перешла баба Клава в атаку.

– А я подумал, что вы экспроприируете кота. А мне потом придется за недостачу вашего имущества отвечать. Пункт-то такой есть в договоре. Так что если вы его совсем забираете, то давайте этот пункт исключим из нашего договора.

За обтекаемыми словами просматривался совершенно иной смысл. Это хорошо понимали и баба Клава и Федор. И поэтому злыми глазами смотрели друг на друга.

– Я его на прогулку забирала.

Федор повторился:

– Таких прав договор не предусматривает. Или кота оставьте или давайте этот пункт исключим из договора. – Он решил подкрепить свои слова угрозой. – Или вообще аннулируем нашу договоренность.

– Ах, так! – воскликнула баба Клава и, вернувшись в комнату, сильно и настойчиво постучала кулаком в стену. Через минуту входная дверь открылась, и в проеме нарисовался мужчина необъятных размеров в милицейском кителе, наброшенном на голые плечи. С порога он наехал на Федора.

– Клавдия Антоновна, у вас проблемы? Вы кто молодой человек? Документы можно посмотреть?

– Может быть вы сначала представитесь? – осадил капитана Федор. Вошедший грозно заявил:

– Я – здешний участковый. Василий Генерал. Попрошу ваши документы.

Федор непроизвольно улыбнулся. На погонах у самозванца генерала были капитанские звездочки. Капитан продолжал прессовать Федора.

– И усмехаться не надо. А то вызову сейчас наряд, отсидите три часа в обезьяннике, пока доподлинно установят вашу форменную личность, – и непринужденно добавил, – у меня фамилия Генерал. Можете ко мне по фамилии запросто обраться. Я допускаю такую фамильярность.

Федор вместо паспорта протянул участковому договор.

– Пожалуйста, смотрите, пункт 3.1 – и тут же не преминул его уколоть. – А можно, товарищ капитан, я вас буду называть «мой генерал»?

– Можно!

Клавдия Антоновна злорадно улыбнулась.

– Василий Иванович, он над тобою, этот студентик, смеется. «Мой генерал» так Наполеона называли.

Участковый обиделся.

– Смеется, говоришь! Сейчас перестанет смеяться! Я к нему как человек, с уважением, не запрягаю его, по холке пока глажу, а он, эпигон, зубы будет скалить, норов показывать. Один такой норов показывал, пока рога я ему не спилил.

Федор не сдавая собственных позиций попробовал увести разговор в сторону.

– А вы товарищ капитан не с кордона будете? А то жил у нас один с фамилией Генерал.

– Не с кордона, – коротко ответил участковый и сбавил тон, – этот пункт в договор я сам вписал, что тебе не понятно?

Федор с ехидцей смотрел на хозяйку квартиры и сказал:

– В принципе с этим пунктом мне все понятно. Одно вы, уважаемая Клавдия Антоновна, не учли. Я ведь по договору мог вам через два месяца ваше имущество, кота Василия сдать и в сушеном виде, в виде чучела. И даже суд присяжных был бы на моей стороне. Так что или оставляйте кота Ваську в квартире или забирайте его, но тогда в договоре этот пункт исключаем. Правильно я говорю, товарищ Генерал? В контракте не указано, в каком виде возвращать кота – живым или мертвым.

Любительница природы сверкала разъяренными глазами. Формулировка этого злосчастного пункта предполагала широкое толкование. Она горько воскликнула:

– Как же ты, Василий Иванович, так обмишурился. Тебя простой демагог-эколог подковал. А еще в юридическом институте учишься.

– Я на заочном учусь! – огрызнулся участковый. – Молодой человек, ваш паспорт. У вас регистрация есть?

Федор снисходительно улыбался, протягивая капитану документы. На этот раз он никак не звал участкового лишь коротко ответил:

– Я только вчера слез с поезда. У меня билет есть. Я могу три месяца спокойно с этим билетом по Москве ходить.

Капитан долго изучал паспорт, чуть ли не обнюхал билет. Придраться не к чему было. Разговаривал Федор спокойно, держался уверенно, права качал со знанием дела. С сожалением участковый вернул документы Федору.

– Боровиков Федор Евсеевич, а вы знаете, что с договора аренды надо налог платить?

– Знаю! – со смехом ответил Федор. – Вы товарищ Генерал хотите, чтобы я в налоговой проследил, заплатит ли хозяйка, как субъект вещного права этот налог? Мне в налоговую для контроля ксерокопию договора направить? Сделаю, раз велите. Вот только номер налоговой к сожалению не знаю!

Уел он обоих, ох, как уел. И хозяйку квартиры и ее соседа участкового. Никакой налог с аренды естественно бабка в налоговую не платила. Теперь все трое смотрели друг на друга с неестественно любезной улыбкой. Вслух только не было произнесено: «чего изволите-с»?.

– Я думаю, пункт о «Ваське коте» в этом договоре будет излишний, – мудро заявил участковый, – если вы, Клавдия Антоновна, заберете с собой кота. Федор Евсеевич правильно толкует гражданский кодекс. Кот – не бессмертен, он – не Бог. Суд будет на его стороне, если он шкурку представит. Надо будет мне на семинаре по праву задать этот вопрос профессору Зеленинскому. Пусть скажет, как наука фундирует вопрос возмещения ущерба при переходе вещи в инобытие, из полной оргазма живой материи в чучело.

Участковый Василий Генерал достал носовой платок и вытер вспотевший лоб. Гордость распирала его. Красиво закруглился он, почти как профессор Зеленинский или Спиноза. Не каждому такое дано. Правда хохочут иногда сокурсники над его наукообразными изречениями. Да что с них, с жеребцов, возьмешь, то кровь молодая бурлит, играет.

К договору было составлено дополнительное соглашение, что пункт 3.1 о «Сибирском коте Василии» считать недействительным. Кот убывает вместе с хозяйкой.

Перед тем, как разойтись по разным сторонам, участковый, скептически оглядев нового соседа, спросил, зачем он снял квартиру?

– У меня женщина есть!

– Красивая?

– Очень!

– Ну, если очень красивая, заходи вместе с нею в гости, у меня жена Эдит тоже красавица. Спеси немного с нее собьем.

– С кого, с нее?

– С моей жены, а то считает, что красота штучный товар, что под забором красавицы не валяются. А мы ей нос утрем. Покажем, что их пруд пруди.

Федор знал, что ни в какие гости Виктория не пойдет и, чтобы отделаться от участкового, небрежно ответил:

– Та, что тут будет гостювать, чадру носит. В гости я с другой хожу, с законной. Она тоже красивая.

– Ты разве женат?

– Почти! Дело к этому идет!

– А ты пока выбираешь, боишься продешевить?

– Зачем так грубо?

– Ну, не обижайся. Работа такая. И, небось, обе богатые?

Федор ушел от прямого ответа.

– Скажем так, не бедные!

Участковый уважительно посмотрел на Федора.

– Да, нынче молодежь практичная. Что хочешь продаст, даже прыщ на теле, абы выгоду поиметь. Ну, пока сосед. А то мне на участок надо, я и так с тобой тут заговорился.

Телефон, так и не зазвонил. Ничего не осталось Федору, как вернуться назад к Ие. Злой, недовольный собой он позвонил в дверь их лежбища.

– Ия, это я!

Она молча открыла ему дверь. Ни слова упрека, и лишь презрительная улыбка на губах.

– Кто там? – из глубины квартиры раздался голос Купца.

– Кот с прогулки вернулся.

Федор прошел в гостиную и поздоровался за руку с Купцом, осведомившись:

– Давно приехал?

– Под утро.

Купец выразительным кивком головы пригласил Федора садиться. Затем недовольно сказал:

– У нас, кажется, не было уговора, что ты отдельно поселишься.

– Но и уговора, что вместе будем жить тоже, кажется, не было, – резко оборвал Купца Федор. Его злило, что он так бездарно провел целые сутки, чуть не оказался обманутым старухой, засветился перед участковым. И в тоже время у него мелькнула мысль, что капитан может быть для него великолепным алиби, если он не будет участвовать, в ограблении квартиры, если он будет точно знать время ограбления, если капитан в это время будет дома, если…

Слишком много было этих если.

Купец, почувствовал настроение Федора и не стал давить. Хотя еще в дороге решил для себя, что по приезде в Москву покажет этому Красавчику его место. Старик даже себе на хотел признаться, что не может обеспечить в своей наспех сколоченной банде железную дисциплину. Со стороны если глянуть, то она действительно наспех сколочена, а на самом деле какой труд проделал Купец. Пробил Федора по милицейскому компьютеру. В их базе этого осторожного и удачливого молодчика не было. Ни пальчиков, ни приводов, ни фотографий, ничего. И у Купца на него ничего не было, если не считать прокол Красавчика в ресторане. Этим проколом его особо не прижмешь. Прижимают обычно рублем, а Купец нынче на мели. И былой его авторитет для Красавчика – ноль, дырка от бублика. Это Михо может его ценить и знать ему настоящую цену, а такие молодые, как этот Красавчик или Крокодил из бригады Михо не испытывают почтения к старшему поколению. Михо и Купец для них пустой звук. И вот теперь Купец решил выложить на стол один из козырей, показать Красавчику «ху из ху», кто есть кто? Пусть признает его лидером, авторитетом.

Когда Федор сел в кресло вытянув во всю длину ноги, Купец бросил на журнальный столик паспорт.

– Держи Федор, в Москве будешь жить по этому документу. Паспорт чистый. И имя тебе не надо запоминать.

Федор открыл паспорт. С фотографии на него смотрела узнаваемая личность, он сам – Иванов Федор Сергеевич.

Купец пояснил:

– Ивановых как собак нерезаных. С такой фамилией по Москве гуляет не одна тысяча человек. Даже если во время дела засветишься и тебя начнут искать, ты всегда под своей настоящей фамилией сможешь уйти на дно. Главное, чтобы пальчиков твоих на настоящую фамилию в милицейской картотеке не было. Эх, прошли благословенные старые времена. Изъять сейчас их оттуда, даже я не смогу.

Лукавил Купец. Он и тогда их изъять не мог. Федор посмотрел на прописк: н…ский район, село Раздоры.

– Так что два паспорта одновременно с собой не носи! – сказал Купец. – Мало ли!

– А вы с Ией тоже поменяли фамилии? – спросил Федор и с удивлением осознал, что кроме клички Купца и имени Ия, ничего другого о своих коллегах по криминальному бизнесу не знает.

– Нет! – ответил Купец. – Ты будешь на свету, под прожекторами юпитеров. Тебе бы еще поменять внешность. Отращивай усы и примерь очки.

Купец протянул Федору очечник.

– Линзы у этих очков посередине простые, а по краям вогнутые и утолщенные. Привыкнуть к ним нужно. Они, эти очки меняют расовую принадлежность. Смотри.

Купец примерил их на себя. Федор с удивлением увидел, что на него смотрит представительный азиат с раскосыми глазами.

Затем очки одел Федор.

– Как? – спросил он, неестественно высоко задрав подбородок. Ия рассмеялась.

– Ты время от времени чеши подбородок. Тогда совсем будешь похож на небритого абрека. Неплохо смотришься, вот только чего-то в тебе такого не хватает… Усов и еще чего-то неуловимого такого…

– Шарма ему не хватает! – безапелляционно заявил Купец. – Поехали. Завтра работа! Завтра выставка открывается, а сегодня надо вам еще одеться. Да в ресторан приличный после не мешало бы зайти, отметить такое событие. Так что, Иванов Федор Сергеевич, еще сегодня можно нам всем вместе появляться на людях, а завтра уже все, только по отдельности. Поехали.

Чувствовалось, что Купец хочет показать им свою Москву.