Книга: Двадцать лет спустя. Часть 2
Назад: ГЛАВА 7 Бегство
Дальше: ГЛАВА 9 Как д'Артаньян и Портос выручили от продажи соломы: один — двести девятнадцать, а другой — двести пятнадцать луидоров
ГЛАВА 8
Карета коадъютора
Вместо того чтобы возвращаться через заставу Сент-Оноре, д’Артаньян, располагая временем, сделал круг и вернулся в Париж через заставу Ришелье. У ворот к нему подошли, чтобы узнать, кто он. Увидя по его шляпе с перьями и обшитому галунами плащу, что он офицер мушкетеров, его окружили, требуя, чтобы он кричал: «Долой Мазарини!» Сначала это его лишь слегка встревожило; но когда он понял, чего от него хотят, он закричал таким громким голосом, что самые требовательные остались довольны.
Он шел по улице Ришелье, раздумывая о том, как увезти королеву, потому что нечего было и думать везти ее в карете с государственным гербом.
Вдруг у ворот дома г-жи де Гемене он заметил экипаж.
Его озарила счастливая мысль.
«Вот, черт возьми, славно будет», — подумал он и, подойдя к карете, посмотрел на гербы на дверцах и на ливрею кучера, сидевшего на козлах.
Осмотреть это ему было тем легче, что кучер спал, держа в руках вожжи.
«Это карета коадъютора, — произнес Д’Артаньян про себя. — Честное слово, я начинаю думать, что само провидение за нас».
Он тихонько сел в карету и дернул за шелковый шнурок, конец которого был намотан на мизинец кучера.
— В Пале-Рояль! — сказал он.
Кучер, сразу очнувшись, повез в указанное место, не подозревая, что приказание было дано ему не его господином. Швейцар во дворце собирался уже запирать ворота, но, увидев великолепный экипаж, решил, что едет важная особа, и пропустил карету, которая остановилась у крыльца, Только тут кучер заметил, что на запятках нет лакеев.
Думая, что коадъютор послал их за чем-нибудь, он соскочил с козел и, не выпуская вожжей из рук, подошел к дверце.
Д’Артаньян тоже выскочил из экипажа, и в ту минуту, когда испуганный кучер, не узнавая своего господина, попятился назад, он схватил его левой рукой за ворот, а правой приставил ему пистолет к груди.
— Пикни только, и конец тебе! — сказал д’Артаньян.
По выражению лица говорившего кучер увидал, что попал в западню, и застыл, разинув рот и вытаращив глаза.
Два мушкетера прохаживались по двору; д’Артаньян окликнул их.
— Белвер, — сказал он одному, — сделайте одолжение, возьмите у этого молодца вожжи, сядьте на козлы, подвезите карету к потайной лестнице и подождите меня там; это — по королевскому приказу.
Мушкетер знал, что его лейтенант не станет шутить, когда дело касается службы; он повиновался, не говоря ни слова, хотя приказание и показалось ему странным.
Затем, обратившись ко второму мушкетеру, д’Артаньян прибавил:
— Дю Верже, помогите мне отвести этого человека в надежное место.
Мушкетер подумал, что лейтенант арестовал какого-нибудь переодетого принца, поклонился и, обнажив саблю, сделал знак, что готов.
Д’Артаньян пошел по лестнице; за ним шел его пленник, а за пленником мушкетер; они прошли переднюю и вошли в прихожую Мазарини.
Бернуин с нетерпением ожидал известий о своем господине.
— Ну что, сударь? — спросил он.
— Все идет как нельзя лучше, мой милый Бернуин; но вот человек, которого надо бы спрятать в надежное место…
— Куда именно, сударь?
— Куда угодно, только бы окна были с решетками, а двери с замками.
— Это можно, сударь, — сказал Бернуин.
И бедного кучера отвели в комнату с решетчатыми окнами, весьма смахивавшую на тюрьму.
— Теперь, любезный друг, — сказал д’Артаньян, — не угодно ли вам разоблачиться и передать мне вашу шляпу и плащ?
Кучер, разумеется, не оказал никакого сопротивления. К тому же он был так поражен всем случившимся, что шатался и заикался, как пьяный. Д’Артаньян передал одежду камердинеру.
— Теперь, дю Верже, — сказал он, — посидите с этим человеком, пока Бернуин не придет и не откроет дверь; сторожить придется довольно долго, и это, я знаю, очень скучно, но вы понимаете, — прибавил он важно, — это по королевскому приказу.
— Слушаю, — ответил мушкетер, видя, что дело серьезное.
— Кстати, — сказал д’Артаньян, — если этот человек попытается бежать или станет кричать, заколите его.
— Кстати, — сказал д'Артаньян, — если этот человек попытается бежать или станет кричать, заколите его.
Мушкетер кивнул головой в знак того, что в точности исполнит приказание.
Д’Артаньян вышел, уведя с собой Бернуина.
Пробило полночь.
— Проведите меня в молельню королевы, — сказал д’Артаньян. — Доложите ей, что я там, и положите этот узел вместе с заряженным мушкетом на козлы кареты, ожидающей у потайной лестницы.
Бернуин ввел д’Артаньяна в молельню; тот уселся и принялся размышлять.
В Пале-Рояле все шло своим обычным чередом. В десять часов, как мы сказали, почти все гости разъехались. Те, которые должны были бежать вместе с королевой, были предупреждены; им было назначено прибыть между полуночью и часом ночи в Кур-ла-Рен.
В десять часов Анна Австрийская прошла к королю. Его младшего брата только что уложили спать, а юный Людовик, в ожидая своей очереди, забавлялся, расставляя в боевом порядке оловянных солдатиков — занятие, доставлявшее ему большое удовольствие. Два пажа играли вместе с ним.
— Ла Порт, — сказала королева, — пора укладывать его величество.
Король стал уверять, что ему еще не хочется спать, и просил у матери позволения поиграть еще немного, но королева настаивала:
— Разве вы не едете завтра в шесть утра купаться в Конфлан, Луи? Вы ведь сами, кажется, просили об этом?
— Вы правы, ваше величество, — сказал король, — и я готов удалиться, если вы соблаговолите поцеловать меня. Ла Порт, дайте свечу шевалье де Куалену.
Королева приложилась губами к белому гладкому лбу, который царственный ребенок важно подставил ей.
— Засните поскорее, Луи, — сказала королева, — потому что вас рано разбудят.
— Постараюсь, чтобы сделать вам приятное, — сказал юный Людовик, — хотя мне вовсе не хочется спать.
— Ла Порт, — сказала тихонько Анна Австрийская, — почитайте его величеству какую-нибудь книгу поскучнее, но сами не раздеваетесь.
Король вышел с шевалье де Куаленом, который нес подсвечник. Другого пажа увели домой. Королева вернулась к себе. Ее придворные дамы — г-жа де Брежи, г-жа де Бомон, г-жа де Мотвиль и ее сестра Сократила, прозванная так за свою мудрость, только что принесли в гардеробную остатки от обеда, которыми она обычно ужинала.
Королева отдала приказания, поговорила об обеде, который давал в ее честь через два дня маркиз Вилькье, указала лиц, которых она хотела видеть в числе приглашенных, назначила на послезавтра поездку в Валь-де-Грас, где она собиралась помолиться, и приказала Берингену, своему главному камердинеру, сопровождать ее туда.
Поужинав с придворными дамами, королева заявила, что очень устала, и прошла к себе в спальню. Г-жа де Мотвиль, дежурная в этот вечер, последовала за нею, чтобы помочь ей раздеться. Королева легла в постель, милостиво поговорила с г-жой де Мотвиль несколько минут и отпустила ее.
В это самое мгновение д’Артаньян въезжал в Пале-Рояль в карете коадъютора.
Минуту спустя кареты придворных дам выехали из дворца, и ворота за ними замкнулись.
Пробило полночь.
Через пять минут Бернуин постучался в спальню королевы, пробравшись по потайному ходу кардинала, Анна Австрийская сама отворила дверь.
Она была уже одета, то есть надела чулки и закуталась в длинный пеньюар.
— Это вы, Бернуин? — сказала она. — Д’Артаньян здесь?
— Да, ваше величество, он в молельне и ждет, когда ваше величество будете готовы.
— Я готова. Скажите Ла Порту, чтобы он разбудил и одел короля, а затем пройдите к маршалу Вильруа и предупредите его от моего имени.
Королева прошла в свою молельню, освещенную одной лампой из венецианского стекла. Здесь она увидела д’Артаньяна, который стоя дожидался ее.
— Это вы? — сказала она.
— Так точно, ваше величество.
— Вы готовы?
— Готов, ваше величество.
— А господин кардинал?
— Он проехал благополучно и дожидается вашего величества в Кур-ла-Рен.
— Но в какой карете мы поедем?
— Я все предусмотрел. Карета дожидается вашего величества внизу.
— Пройдемте к королю.
Д’Артаньян поклонился и последовал за королевой.
Юный Людовик был уже одет, только еще без башмачков и камзола; он был удивлен и засыпал вопросами одевавшего его Ла Порта, который отвечал ему только:
— Ваше величество, так приказала королева.
Постель короля была раскрыта, и видны были простыни, до того изношенные, что кое-где светились дырки.
Это было тоже одно из проявлений скаредности Мазарини.
Королева вошла; д’Артаньян остановился на пороге.
Ребенок, заметив королеву, вырвался из рук Ла Порта и подбежал к ней.
Королева сделала знак д’Артаньяну подойти. Д’Артаньян повиновался.
— Сын мой, — сказала Анна Австрийская, указывая ему на мушкетера, стоявшего спокойно с непокрытой головой, — вот господин д’Артаньян, который храбр, как один из старинных рыцарей, о которых вы любите слушать рассказы моих дам.
Запомните его имя и всмотритесь в него хорошенько, чтобы не позабыть его лица, потому что сегодня он окажет нам большую услугу.
— Сын мой, — сказала Анна Австрийская, указывая ему на мушкетера, стоявшего спокойно с непокрытой головой, — вот господин д'Артаньян…
Юный король посмотрел на офицера своими большими гордыми глазами и повторил:
— Господин д’Артаньян?
— Да, мой сын.
Юный король медленно поднял свою маленькую руку и протянул ее мушкетеру; тот опустился на одно колено и поцеловал ее.
— Господин д’Артаньян, — повторил Людовик. — Хорошо, ваше величество, я запомню.
В эту минуту послышался приближавшийся шум.
— Что это такое? — спросила королева.
— Ого! — ответил д’Артаньян, навострив свой чуткий слух и проницательный взгляд. — Это шум восставшего народа.
— Надо бежать, — сказала королева.
— Ваше величество предоставили мне руководить этим делом; надо остаться и узнать, чего хочет народ.
— Господин д’Артаньян!
— Я отвечаю за все.
Ничто не заражает так быстро, как уверенность. Будучи сама полна силы и мужества, королева хорошо умела ценить эти качества в других.
— Распоряжайтесь, — сказала она, — я полагаюсь на вас.
— Разрешите ли вы, ваше величество, во всем, касающемся этого дела, отдавать приказания от вашего имени?
— Можете.
— Что им еще надо? — спросил король.
— Мы это сейчас узнаем, ваше величество, — сказал д’Артаньян.
Он поспешно вышел из комнаты.
Шум все возрастал; казалось, он наполнял весь Пале-Рояль. Со двора неслись невнятные крики. Там, очевидно, вопили и негодовали.
Полуодетые король, и королева и Ла Порт стояли на месте не шевелясь, прислушивались и ожидали, что будет.
Вбежал Коменж, несший в эту ночь дворцовый караул. У него было около двухсот солдат во дворе и в конюшнях, он мог предоставить их в распоряжение королевы.
— Что там происходит? — спросила королева у д’Артаньяна, когда тот вернулся.
— Ваше величество, прошел слух, что королева оставила Пале-Рояль, увезя с собой короля. Народ хочет убедиться, что это не так, грозя в противном случае разнести дворец.
— О, это уже слишком! — сказала королева. — Я им покажу, как я уехала.
Д’Артаньян увидел по выражению лица королевы, что она собирается отдать какое-то жестокое приказание. Он подошел к ней и сказал шепотом:
— Ваше величество, вы по-прежнему доверяете мне?
Его слова заставили ее вздрогнуть.
— Да, — сказала она. — Вполне доверяю.
— Согласитесь ли вы, ваше величество, последовать моему совету?
— Говорите.
— Отошлите Коменжа, ваше величество, и прикажите ему запереться со своей командой в караульной и на конюшнях.
Коменж бросил на д’Артаньяна завистливый взгляд, каким всякий придворный встречает возвышение нового человека.
— Вы слышали, Коменж? — сказала королева. Д’Артаньян подошел к нему; со свойственной ему проницательностью он понял его беспокойный взгляд.
— Извините меня, Коменж, — сказал он. — Мы оба слуги королевы, не правда ли? Сейчас моя очередь послужить ей, не завидуйте же мне в этом счастии.
Коменж поклонился и вышел.
«Вот и нажил себе нового врага!» — подумал д’Артаньян.
— Что же теперь делать? — спросила королева, обращаясь к д’Артаньяну. — Вы слышите, шум не утихает, даже, наоборот, усиливается.
— Ваше величество, — ответил д’Артаньян, — народ хочет видеть короля. Нужно показать его этим людям.
— Как показать? Где же? С балкона?
— Нет, ваше величество, здесь, в постели, спящего.
— О ваше величество, господин д’Артаньян вполне прав! — воскликнул Ла Порт.
Королева подумала и улыбнулась, как женщина, которой знакомо притворство.
— В самом деле, — прошептала она.
— Ла Порт, — сказал д’Артаньян, — возвестите народу через дворцовую решетку, что желание его будет исполнено и что через пять минут они не только увидят короля, но увидят его в постели; прибавьте, что король спит и что королева просит прекратить шум, чтобы не разбудить его.
— Но не всех же впускать сюда? Депутацию из трех-четырех человек, не правда ли?
— Всех, ваше величество.
— Но они задержат нас до рассвета, подумайте об этом!
— Не более четверти часа. Я отвечаю за все, ваше величество. Поверьте мне, я знаю народ: это взрослый ребенок, которого надо только приласкать. Перед спящим королем он будет нем, тих и кроток, как ягненок.
— Ступайте, Ла Порт, — сказала королева.
Юный король подошел к матери.
— Зачем исполнять то, чего требуют эти люди? — сказал он.
— Так надо, дитя мое, — сказала Анна Австрийская.
— Но ведь если мне говорят «так надо», — значит, я больше не король?
Королева онемела.
— Ваше величество, — обратился к нему д’Артаньян, — разрешите задать вам один вопрос.
Людовик XIV обернулся, удивленный, что с ним осмелились заговорить.
Королева сжала руку мальчика.
— Говорите, — сказал он.
— Случалось ли вашему величеству, когда вы играли в парке Фонтенбло или во дворе Версальского дворца, увидеть вдруг, что небо покрылось тучами и услышать раскаты грома?
— Да, конечно.
— Так вот, эти раскаты грома, как бы ни хотелось еще поиграть вашему величеству, говорили: «Ваше величество, надо идти домой».
— Конечно, так. Но ведь мне говорили, что гром — это голос божий.
— Прислушайтесь же, ваше величество, к шуму народа, и вы поймете, что он очень похож на гром.
Действительно, в эту минуту ночной ветер донес к ним страшный шум.
Вдруг все смолкло.
— Вот, государь, — продолжал д’Артаньян, — сейчас народу сказали, будто вы спите. Вы видите теперь, что вы еще король.
Королева с удивлением смотрела на этого странного человека, который по своему поразительному мужеству был равен храбрейшим воинам, а своей хитростью и умом превосходил всех дипломатов.
Вошел Ла Порт.
— Ну что, Ла Порт? — спросила королева.
— Ваше величество, — ответил он, — предсказание господина д’Артаньяна исполнилось: они успокоились, как по волшебству. Сейчас им отворят ворота, и через пять минут они будут здесь.
— Ла Порт, — сказала королева, — что, если бы вы уложили в постель одного из ваших сыновей вместо короля? Мы могли бы тем временем уехать.
— Если ваше величество приказывает, — мои сыновья, как и я, готовы служить королеве.
— Нет, — сказал д’Артаньян, — не делайте этого, потому что среди них могут оказаться люди, знающие его величество в лицо. Если заметят подлог, все пропало.
— Вы опять правы, вполне правы, — сказала Анна Австрийская. — Ла Порт, уложите короля.
Ла Порт уложил короля, не раздевая, в постель и закрыл по плечи одеялом.
Королева наклонилась над ним и поцеловала его в лоб.
— Притворитесь спящим, Луи, — сказала она.
— Хорошо, — ответил король, — но я не хочу, чтобы хоть один из них дотронулся до меня.
— Ваше величество, я стою здесь, — сказал д’Артаньян, — и ручаюсь вам, что если кто-нибудь осмелится на такую дерзость, он поплатится за нее жизнью.
— Теперь что делать? — спросила королева. — Я слышу, они идут.
— Ла Порт, выйдите к ним и повторите еще раз, чтобы они не шумели. Ваше величество, ожидайте здесь, у двери. Я стану у изголовья короля и, если надо будет, умру за него.
Ла Порт вышел; королева стала у портьеры, а д’Артаньян спрятался за полог кровати.
Послышалась глухая, осторожная поступь множества людей; королева сама приподняла портьеру, приложив палец к губам.
Увидев королеву, люди почтительно остановились.
— Входите, господа, входите! — сказала королева.
Толпа колебалась, словно устыдись. Они ожидали сопротивления, готовились ломать решетку и разогнать часовых; между тем ворота сами отворились перед ними, и короля — по крайней мере, на первый взгляд — охраняла только мать.
Шедшие впереди зашептались и хотели уйти.
— Входите же, господа! — сказал Ла Порт. — Королева разрешает.
Тогда один из них, посмелее других, отважился переступить порог и вошел на цыпочках. Все остальные последовали его примеру, и комната наполнилась бесшумно, так, как если бы эти люди были самые покорные и преданные придворные. Далеко за дверью виднелись головы тех, которые, не имея возможности войти, подымались на цыпочки.
Д’Артаньян видел все сквозь дыру, которую он сделал в занавесе; в первом из вошедших он узнал Планше.
— Вы желали видеть короля, — обратилась к нему королева, поняв, что в этой толпе он был вожаком, — и мне захотелось самой показать вам его. Подойдите, посмотрите и скажите, похожи ли мы на людей, желающих бежать.
— Конечно, нет, — ответил Планше, несколько удивленный неожиданно оказанной ему честью.
— Скажите же моим добрым и верным парижанам, — продолжала Анна Австрийская с улыбкой, значение которой д’Артаньян сразу понял, — что вы видели короля, спящего в своей кроватке, и королеву, готовую тоже лечь спать.
— Скажу, ваше величество, и все, кто со мной, подтвердят это, но…
— Что еще? — спросила Анна Австрийская.
— Простите меня, ваше величество, — сказал Планше, — но верно ли, что в постели сам король?
Анна Австрийская вздрогнула.
— Если есть среди вас кто-нибудь, кто видел короля, — сказала она, — пусть он подойдет и скажет, действительно ли это его величество.
Один человек, закутанный в плащ, закрывавший лицо, подошел, наклонился над постелью и посмотрел.
У д’Артаньяна промелькнула мысль, что человек этот замышляет недоброе, и он уже положил руку на шпагу; но от движения, которое сделал этот человек, наклоняясь, лицо приоткрылось, и д’Артаньян узнал коадъютора.
— Это действительно король, — сказал тот, поднимая голову. — Да благословит господь его величество!
И все эти люди, вошедшие озлобленными, теперь с чувством смирения благословили царственного ребенка.
— Теперь, друзья мои, — сказал Планше, — поблагодарим королеву и удалимся.
Все поклонились и вышли по очереди, так же бесшумно, как вошли. Планше, вошедший первым, уходил последним.
Королева остановила его.
— Как вас зовут, мой друг? — сказала она.
— Как вас зовут, мой друг? — сказала королева.
Планше обернулся, очень удивленный таким вопросом.
— Да, — продолжала королева, — принять вас я считаю такой же честью, как если бы приняла принца, и мне бы хотелось знать ваше имя.
«Да, — подумал Планше, — чтобы отделать меня, как принца. Благодарю покорно!»
Д’Артаньян затрепетал, как бы Планше, поддавшись на лесть, словно ворона в басне, не назвал своего имени, и королева не узнала, что Планше служил у него.
— Ваше величество, — почтительно ответил Планше, — меня зовут Дюлорье, к услугам вашего величества.
— Благодарю вас, господин Дюлорье, — сказала королева. — А чем вы занимаетесь?
— Я торгую сукном, ваше величество, на улице Бурдоне.
— Это все, что мне хотелось знать, — сказала королева. — Премного обязана вам, любезный Дюлорье; мы еще увидимся.
— Прекрасно, — прошептал Д’Артаньян, отводя полог, — Планше не дурак; сразу видно, что прошел хорошую школу.
Различные участники этой странной комедии с минуту смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Королева все еще стояла у дверей, д’Артаньян наполовину высунулся из своего убежища, король, приподнявшись на локте, готов был снова лечь при малейшем шуме, который указал бы на возвращение толпы; но шум не приближался, а, напротив, удалялся, становился все слабее и, наконец, совсем затих. Королева вздохнула. Д’Артаньян отер свой влажный лоб. Король соскочил с постели и сказал:
— Едем!
В эту минуту показался Ла Порт.
— Ну что? — спросила королева.
— Ваше величество, я проводил их до самых ворот, — отвечал камердинер. — Они объявили своим товарищам, что видели короля и что королева говорила с ними, и теперь они расходятся, гордые и довольные.
— О негодяи! — прошептала королева. — Они дорого поплатятся за свою дерзость!
Затем, обратясь к д’Артаньяну, прибавила:
— Сударь, ни от кого не получала я лучших советов. Продолжайте: что нам теперь делать?
— Ла Порт, — сказал Д’Артаньян, — закончите туалет его величества.
— Значит, мы можем ехать? — спросила королева.
— Когда вашему величеству будет угодно: вам остается только спуститься по потайной лестнице; я буду ждать у выхода.
— Ступайте, — сказала королева, — я следую за вами.
Д’Артаньян сошел вниз; карета была на месте, и мушкетер сидел на козлах.
Д’Артаньян взял узел, положенный Бернуином в ногах мушкетера; в нем лежали шляпа и плащ кучера господина Гонди. Д’Артаньян накинул на себя плащ и надел шляпу.
Мушкетер сошел с козел.
— Идите, — сказал ему Д’Артаньян, — освободите вашего товарища, который стережет кучера. Затем садитесь оба на лошадей, отправляйтесь на Тиктонскую улицу, в гостиницу «Козочка», возьмите там мою лошадь и лошадь господина дю Валлона, оседлайте и снарядите их по-походному и на поводу приведите их из Парижа в Кур-ла-Рен. Если в Кур-ла- Рен вы уже никого не застанете, поезжайте в Сен-Жермен. Все это — по королевскому приказу.
Мушкетер приложил руку к шляпе и пошел исполнять полученные приказания.
Д’Артаньян сел на козлы. За поясом у него была пара пистолетов, в ногах лежал мушкет, позади — обнаженная шпага.
Вышла королева; за нею шли король и герцог Анжуйский, его брат.
— Карета коадъютора! — вскричала королева, отступая на шаг.
— Да, ваше величество, — сказал д’Артаньян, — но садитесь смело; я сам правлю.
Королева села в карету. Король и его брат вошли вслед за нею и сели по бокам.
— Входите, Ла Порт, — сказала королева.
— Как, ваше величество? — сказал камердинер.
— В одну карету с вашими величествами?
— Сегодня не до этикета, дело идет о спасении короля. Садитесь, Ла Порт.
Ла Порт повиновался.
— Опустите занавески, — сказал д’Артаньян.
— А не покажется ли это подозрительным? — спросила королева.
— Будьте покойны, ваше величество, — сказал д’Артаньян, — у меня готов ответ.
Занавески были опущены, и карета быстро покатила по улице Ришелье. У заставы вышел навстречу караул из двенадцати человек; впереди шел старший с фонарем в руке.
Д’Артаньян сделал ему знак подойти.
— Вы узнаете карету? — спросил он сержанта.
— Нет, — ответил тот.
— Посмотрите на герб.
Сержант поднес фонарь к дверце.
— Это герб коадъютора! — сказал он.
— Т-с! Он там вдвоем с госпожой Гемене.
Сержант расхохотался.
— Пропустить! — приказал он. — Я знаю, кто это.
Потом, подойдя к опущенной занавеске, сказал:
— Желаю приятно провести время, монсеньер.
— Нахал! — крикнул ему д’Артаньян. — Из-за вас я потеряю место!
— Нахал! — крикнул ему д'Артаньян. — Из-за вас я потеряю место!
Заскрипели ворота, и д’Артаньян, увидев перед собой открытую дорогу, стегнул изо всей силы по лошадям, которые понеслись крупной рысью.
Через пять минут они настигли карету кардинала.
— Мушкетон! — крикнул д’Артаньян. — Подними занавески в карете ее величества.
— Это он! — сказал Портос.
— Кучером! — воскликнул Мазарини.
— И в карете коадъютора! — прибавила королева.
— Черт возьми, господин д’Артаньян, — сказал Мазарини — вы золотой человек.
Назад: ГЛАВА 7 Бегство
Дальше: ГЛАВА 9 Как д'Артаньян и Портос выручили от продажи соломы: один — двести девятнадцать, а другой — двести пятнадцать луидоров
