В помещении все дышало крайней нервозностью.

Одри скрючилась на стуле с блокнотом в руке, одетая, по обыкновению, так, как если бы ее представления о женской привлекательности сводились к намерению пожертвовать свое тело науке. Тонфа выглядел как кетчист, забывший свою капу. Сардинка косил под спортсмена в черном тренировочном костюме с эмблемой английского футбольного клуба. Что до Крипо, он, как всегда, вносил богемную нотку: ярко-алый бархатный пиджак, серый шелковый жилет, волосы, завязанные лентой в хвост, который придавал ему вид бандита с большой дороги.

В их ряды проник посторонний: молодой тип в белой рубашке и плохо сшитом черном костюме, с матерчатым портфелем на ремне. Он был похож на молодых служащих, которыми поутру кишит Манхэттен.

Представились: новичок, лицо которого было Эрвану отдаленно знакомо, оказался Жаком Сержантом. Эрван предложил ему присесть в углу. Подразумевалось: «И помалкивай».

– У меня кое-что новое с набережной, – начала Одри.

– На берегу?

– На Сене: речники получили показания одного водника, который видел «Зодиак», причаленный к набережной Гранз-Огюстен около четырех ночи.

Слово «Зодиак» напомнило о «Кэрвереке». В голове промелькнула абсурдная мысль: убийца приплыл из Бретани на собственном судне.

– Точное время известно?

– Нет. Парень просто заметил, что оно причалено носом к Берси.

– Номера?

– Нет. Его баржа шла в противоположную сторону.

– Какая модель?

– Одна из самых крупных на рынке. Их еще используют морские коммандос. Они их называют ETRACO.

– Знаю.

– Я уже выяснила: их около сотни в обращении.

– Возьми ребят из других групп, и прочешите список.

– Я так и думала…

Эрван повернулся к Тонфе:

– Что на вскрытии?

– Рибуаз все еще не закончил. Продолжают потрошить тело.

Значит, полицейский покинул свой пост, чтобы присутствовать на летучке, – совершенно незаконно.

– Что имеем на данный момент?

Великан достал свой блокнот:

– Семьдесят четыре гвоздя, двадцать два осколка: зеркала, бутылки, оконное стекло… и еще металлические фрагменты разной формы и происхождения.

– Мне говорили о волокнах, что это?

– Предположительно конский волос или рафия. Криминалисты уточнят.

– Что говорит Рибуаз: сколько времени требуется для нанесения подобных повреждений?

– Может, и немного, если у него есть пневмопистолет для гвоздей.

Использование такого инструмента не соответствовало духу священного жертвоприношения. Вместе с тем Эрван прикинул хронологию фактов: Анн похитили около восемнадцати часов, тело подкинули в четыре часа утра. Убийце оставалось около десяти часов, чтобы доставить жертву в надежное место, подвергнуть ее пыткам, изувечить, а потом отвезти практически туда, откуда он ее забрал.

– Ты отправил пробы криминалистам?

– Ну да, уже вторую порцию.

– Кто руководитель группы?

– Сирил Левантен.

Лучший из научников: хорошая новость.

– По ногтям и волосам по-прежнему ничего?

– К середине дня будем знать больше: Рибуаз вкалывает как заведенный.

Эрван повернулся к Сардинке:

– Анн Симони, что в соцсетях?

– Пока все стандартно. Но в ее компьютере одна папка под замком. Я уже попросил помочь двух ботанов из наших.

Он снова подумал о «Кэрвереке». Два расследования наступали друг другу на пятки: второе неотступно следовало за первым.

– Это все?

– Мы же разговаривали в три ночи.

– Посмотри, что у нее насчет политических пристрастий.

– Типа чего?

– Антиглобализм. Анархизм. Типа этой хрени.

– Я думал, она завязала.

– И все же поройся. И насчет секса тоже.

– Пока ее жесткий диск вполне кошерный, кроме той папки, к которой нет доступа. Ты думаешь о чем-то особенном?

– Садомазо.

В комнате раздались звуки механического пианино. Музыка из старого гангстерского фильма «Борсалино», с Аленом Делоном и Жан-Полем Бельмондо. Сардинка принялся ощупывать карманы, ища мобильник, потом выскочил за дверь, воркуя в трубку.

– Крипо, что дала расшифровка мобильника?

Лютнисту, казалось, было не по себе.

– Она несколько раз звонила одному и тому же человеку в последний день…

– Какой номер?

– Он защищен. Мы всю ночь…

– Какой номер?

– Номер твоего отца. Его личный мобильник.

– Не секрет, что они были знакомы.

– Но не объясняет, почему она звонила ему шесть раз за несколько часов.

– Я спрошу у него сам.

Он сообразил, что забыл спросить Старика об Анн Симони, пока они ехали в машине.

– Что на видео?

– Ничего нового. Девушка испарилась на мосту Арколь. Попробуем найти свидетелей.

– Это все?

– Это все.

Эрван хлопнул в ладоши – и чтобы избавиться от ощущения неловкости и из желания подбодрить свои войска, которые, несмотря на все их усердие, казалось, сбавили обороты.

– Одри, возьми на себя обыск у жертвы этим утром. Прихвати с собой Фавини: он там уже огляделся.

– Без проблем.

– Тонфа, возвращайся в институт на завершение вскрытия.

– А я?

Все головы повернулись на голос. Жак Сержант сидел с поднятой рукой. Как в школе. Не больше тридцати, жгучий брюнет, черты обычные, кроме выступающего носа с горбинкой – как у тукана, на лбу ранние залысины.

– Ты? – повторил Эрван. – Займись расшифровкой ее разговоров вместе с Крипо.

Молодой полицейский согласно кивнул: не особо увлекательно, но его приняли в команду, а это уже немало.

Эрван посмотрел на часы:

– Крипо, а сейчас отвези меня в аэропорт.