В сотне километров от Парижа мобильник завибрировал. Эрван был так напряжен за рулем, что ему показалось, будто задрожала земля.

– Есть новости.

Он ожидал звонка от отца, матери или Крипо. Но это был Тьерри Невё, аналитик-криминалист из Ренна. Его голос словно доносился из другого мира – из уже далекого прошлого.

– Нам удалось идентифицировать острия, извлеченные из тела Виссы.

– И что это? Иглы?

– Гвозди.

– До сих пор вы говорили о фрагментах холодного оружия, о булаве, об осколках железобетона.

– Мы ошибались. Острия, которые были на поверхности кожи, разнесло взрывом. Помимо того, они оплавились и деформировались. Но те, что вошли в плоть, оказались в лучшем состоянии. Никаких сомнений: это гвозди различных размеров и моделей. У них еще сохранились шляпки с клеймами.

Гвозди. Само слово звучало как проклятие. Невозможно не вспомнить о деле, которое положило начало славе Морвана-старшего и осталось вехой в истории их семьи.

– Еще одно, – продолжил криминалист. – Клемант реконструировал тело, и мы смогли выделить зоны концентрации ран – то есть гвоздей. Один очаг на щеке. Другой под горлом, спускается на плечо, еще один на спине. По словам Клеманта, там же были воткнуты осколки стекла, металлические лезвия…

Дорога за ветровым стеклом завиляла из стороны в сторону.

– Три дня, как приступили к аутопсии, и вы только сейчас мне это выкладываете!

– Клемант действовал по порядку. Он как минимум день работал над частью брюшной полости и…

– О’кей, о’кей… Что еще?

– Другая серия должна была изукрасить левый бок, на уровне бедра, но тело было так перепахано в этом месте, и…

– Почему «изукрасить»?

– Я просто так сказал. Ощущение, что тело… как бы сказать… будто его взрывали изнутри, вроде как прыщи прорастают, только вместо угрей гвозди…

В других обстоятельствах Эрвану стало бы противно, но тут его поразило другое: это были почти дословно те выражения, которые использовал Морван, описывая жертв Человека-гвоздя, убийцы из Заира.

– И это еще не все. Мы все утро провозились, определяя положение тела по тому, как были сломаны кости в суставах…

– И что?

– Это не на сто процентов точно, но мы думаем, что труп до взрыва был согнут, вроде как мумия инков. Мы вам послали кучу мейлов. Схемы.

– Подождите.

Эрван включил предупредительные сигналы и затормозил на полосе для аварийной стоянки. Заглушил мотор и открыл ноутбук. Через несколько секунд он уже просматривал почту. Из всей лавины мейлов он отобрал только послания Клеманта. «Документы в приложении». Подождал еще несколько секунд под рев пролетающих машин. Тик-так-тик-так… Он чувствовал, как тиканье пульсирует у него в желудке, но настоящий хук в челюсть получил, открыв картинки.

Тело было в сидячем положении, ноги сложены под подбородком, руки обнимают колени, затылок запрокинут, лицо поднято. Казалось, это напоминает нконди – одну из африканских статуэток, которые коллекционировал отец. На самом деле еще больше он напоминал жертв Человека-гвоздя – Эрван ребенком умудрился глянуть на несколько фото. Истерзанное лицо, гроздья гвоздей, поза зародыша – все совпадало.

– Вы здесь?

– Я просматриваю ваши картинки.

– Просто безумие какое-то. Мы думаем, он воткнул в него как минимум несколько десятков гвоздей, еще в живого, в каждую зону, а после смерти придал ему такую позу. Вам это о чем-либо говорит?

Когда Эрван был мальчишкой, отец часто рассказывал ему о том расследовании – своей «охоте на зверя». Как убийца, молодой инженер, бельгиец по происхождению, пронзал своих жертв сотнями гвоздей, воспроизводя священные скульптуры народности йомбе в Нижнем Конго. Как в своем безумии он верил, что защищается от зловредных духов, превращая этих женщин в фетиши. Как после долгих месяцев поиска Морван в конце концов установил, кто это, и преследовал его до самого сердца джунглей по выкорчеванным просекам лесопилен.

– Я перезвоню вам, – резко сказал он, прежде чем нажать отбой.

Он открыл дверцу, и недавно выпитый кофе вырвался из него фонтаном. Несколько долгих секунд кислые спазмы не давали ему вздохнуть. Вскоре блевать стало нечем, но он так и остался сидеть, разглядывая собственную рвоту на асфальте, с дрожащими ногами и пульсирующей в висках кровью.

Он промахнулся с самого начала.

Как убийца, арестованный в семьдесят первом, мог вновь объявиться сегодня? Если допустить, что он еще жив, как он оказался на свободе? В таком случае ему должно быть за шестьдесят. Почему он накинулся на первую попавшуюся жертву? И почему в бретонских ландах? Какая связь с К76?

Ди Греко?

В одну секунду Эрван сложил новую мозаику. Имитатор знал дело в мельчайших деталях и следовал modus operandi убийцы. Единственная проблема: во Франции никто или почти никто не слышал об этой истории сорокалетней давности, которая произошла за семь тысяч километров отсюда.

Другой возможный сценарий – отец ошибся: тогда в Заире он арестовал не настоящего преступника. По неизвестной причине Человек-гвоздь сегодня вернулся. Непотушенный вулкан проснулся самым жестоким образом.

Какой вариант ни выбери, возможность виновности Ди Греко набирала очки. Как-то связанный с убийцей – будущий адмирал был в Заире, когда там орудовал Человек-гвоздь, – он захотел перед смертью вернуться к зловещему наследию. Другое предположение, еще более дикое: Ди Греко и был тем самым убийцей из Катанги, которого Морван, вольно или невольно, пощадил. На закате дней он вернулся к своей первой любви.

Была еще одна версия, более правдоподобная: получив от Верни информацию о деталях расследования, адмирал узнал руку Человека-гвоздя в убийстве Виссы Савири или же увидел что-то в тот вечер в ландах. Своей запиской он просто хотел донести сообщение до следователей – Лонтано, как теперь понял Эрван, был именно тем городом, где убийца нанес удар. И кому именно предназначалось послание? Конечно же Морвану. Единственному, кто знал дело от начала и до конца. Прежде чем отдать прощальный поклон, адмирал хотел предупредить его.

А пока что Эрвану придется начинать расследование с нуля. Вернуться к истории преступлений в Катанге. Отыскать ее оживший скелет или ее могилу. Разобраться в ее безумии и в том, какое влияние оно могло оказать на другие умы.

Он достал бутылку воды, которую купил, чтобы запить таблетки, и прополоскал рот. Рванул с места, оставив след резины на асфальте. Очень быстро набрал свою крейсерскую скорость – двести километров. Через три четверти часа он будет в Париже.

Его мобильник был закрыт, как и компьютер, как и стекла. Никто не мог с ним связаться. Никто не знал, где он. Эта мысль успокаивала. Он был совершенно один и мог спокойно подумать, но как раз думать он не должен был. Ему следовало отбросить любые вопросы, любые домыслы, пока он не окажется в Париже и не выслушает отца.