Миа Крюгер стояла рядом с Мунком за стеклом комнаты для допросов, и у нее было отвратительное ощущение, что она ошиблась. Юный хакер с черно-белыми волосами сидел тихо. Смотрел на них. Зная, что они там, хотя и не видел их. И так он сидел, неподвижно, с того момента, как его привезли сюда больше суток назад.

– По-прежнему ничего? – спросила Аннете Голи, заходя к ним.

– Ничего, – вздохнула Миа.

– Он говорит все то же самое?

– Одно и то же все время, – сказал Мунк, почесывая бороду.

– Он по-прежнему отказывается от адвоката?

– Да, он говорит, что адвокат ему не нужен, – сказала Миа, оглянувшись на парня, все еще сидевшего неподвижно, уставившись в зеркало.

– И на это он имеет полное право, – сказала Голи, садясь.

– Ничего по его компьютерам? – спросил Мунк.

– Нет, – сказала Аннете. – Только что говорила с одним из техников, они не нашли ничего. Мне показалось, он был впечатлен.

– Почему? – спросила Миа.

– В них ничего нет, – ответила светловолосая адвокат, всплеснув руками.

– Но что-то же должно быть?

– Нет, – Голи покачала головой. – Пусто. Чисто.

– Как это?

– В них ничего нет. И я имею в виду не то, что там нет подсказок, указывающих на его причастность к нашему делу. Они просто-напросто пустые.

– Странно, – сказал Мунк.

– Я позволила себе спросить у Габриэля, как такое возможно, надеюсь это не страшно? Мне показалось, он не в лучшем настроении. Кстати, у вас с ним что-то случилось, или как?

– Я облажалась, – сказала Миа. – Слишком сильно наехала на него. Я попросила прощения. Надеюсь, что это пройдет.

– Вот как, – отозвалась Аннете. – Так как он знает Сканка и не знал, где его найти, ты решила, что он соучастник, да?

Миа услышала ее сарказм, но не стала реагировать, у нее и так хватало дел, о которых надо думать.

– Я налажу все с Габриэлем, я уже сказала, что попросила у него прощения.

– Хорошо, – сказала Аннете, вздыхая. – Ведь все это притянуто за уши, вам не кажется?

– Что притянуто за уши? – спросила Миа раздраженно.

– Ну, зачем он вообще тут сидит?

Она кивнула на юного хакера, все еще неподвижно сидящего за стеклом.

– Он пришел с видео, – сказал Мунк.

– Чтобы помочь нам?

– Может быть, – сказал Мунк. – Но…

– Так что сказал Габриэль? – прервала его Миа.

– О чем?

– О том, что на компьютерах, которые мы нашли у него дома, не было ничего?

– Он отреагировал примерно так же, как наш второй техник. Был впечатлен.

– Может быть, вы мне что-нибудь объясните? – вздохнул Мунк, повернувшись к ним. – Я знаю, что я из другой эпохи, и прошу прощения, что приходится вкладывать в меня это по чайной ложечке, но почему в его компьютерах ничего не было? И почему техники считают, что это впечатляет?

Тучный следователь посмотрел на них так, что стало ясно: он не понял ничего из только что сказанного.

– Они впечатлены потому, что они гики, – сказала Миа, не отрывая взгляда от стекла.

– А это значит?..

– Уважение, – сказала Миа. – Он явно подготовился. Если наступит тот день, когда кто-то совершит налет на его бункер, на этот случай у него была система, которая удалит все данные.

– И это впечатляет, потому что?.. – сказал Мунк, все еще с озадаченным выражением лица.

– Потому что это непросто, – ответила Аннете.

– Ладно, – вздохнул Мунк. – Так что у нас? Каково наше положение?

– У нас ничего нет, – сказала Аннете Голи. – Все, что у нас есть, – это предположение.

Она кивнула в сторону Мии с недовольным видом.

– И то, что он пришел к нам с этим видео.

– И что это означает? – сказал Мунк.

– В смысле?

– Ну, сколько мы можем его держать? Что нам делать?

– В том, что он знает свои права, сомнений нет, – вздохнула Голи, бросив взгляд на юного хакера.

– Правильно я вас понимаю, что он предоставил только свое имя, дату рождения и место жительства?

Миа кивнула.

– Много раз, – вздохнул Мунк.

– И как вы знаете, это все, что он обязан сообщить по закону, – продолжила полицейский адвокат. – Этот молодой человек очень хорошо понимает, о чем речь. Через четыре часа мы должны выдвинуть обвинение, после у нас есть двадцать четыре часа, чтобы предоставить его судье, а потом поместить под предварительное заключение.

– Мы знаем свою работу, – раздраженно прервала ее Миа.

– Так как мы взяли его в воскресенье, – продолжила Аннете, не обращая на нее внимания. – А это не рабочий день, значит, мы можем задержать его дольше без предъявления обвинения, а вчера мы этого не сделали, потому что нам не в чем его обвинять кроме как в помощи нам, а по последним данным, это не преступление, скорее наоборот. Сейчас мы с вами нарушаем закон. Причем каждую минуту.

Аннете показала на свои наручные часы, чтобы подчеркнуть сказанное, и Миа, несмотря на возрастающее раздражение, прекрасно знала, что Голи права.

– Так мы его не обвиняем?

Мунк посмотрел на Мию.

– Нам не в чем его обвинять, – сказала Аннете.

– Ложные показания? – спросила Миа.

– Как это?

– Он сказал, что нашел видео на сервере в магазине антиквариата на Уллеволсвейен, 61, Грёнли проверил его, но там ничего нет.

– И когда подозреваемый пришел с ложными показаниями?

Голи включила адвокатский тон.

– Ты прекрасно знаешь, – начала Миа. – Я сидела в «Лорри»…

– Так значит, подозреваемый признался в состоянии алкогольного опьянения? Следователю, который тоже был под воздействием алкоголя? Без присутствия адвоката? Также хочу отметить, дорогие судьи, что обвиняемый – трезвенник и обычно не употребляет алкоголь, но в этот вечер мой клиент…

– Ладно, ладно, – сказал Мунк, подняв руки перед собой.

– У нас ничего нет, – подытожила Голи.

– Что ты сказала? – спросила Миа.

– Нам не в чем его обвинять, – повторила Аннете.

– Нет, я не об этом. Он не пьет? Откуда ты знаешь?

– Габриэль мне сказал.

– Но почему? – Миа снова уставилась на юного хакера. – Угрызения совести, – пробормотала она.

– Что? – переспросил Мунк.

– Если он не пьет… Зачем он решил найти меня? Зачем пил пиво одно за другим, как будто всю жизнь только этим и занимается?

– У нас ничего нет на него, – повторила Голи.

– Угрызения совести, – повторила Миа.

– Мы вынуждены его отпустить, – настаивала светловолосая коллега. – Это все какой-то бред. Он здесь только потому, что Миа что-то чувствует. Честно говоря, вот что я вам скажу. Я знаю, что ты крута, Миа, но алло! Холгер?

Она посмотрела на Мунка.

– Держать его здесь незаконно. Он может подать на нас в суд, если захочет.

– Что сказали в Управлении уголовной полиции? – спросил Мунк.

– У них тоже ничего нет, – вздохнула Аннете. – Он есть в их списке – и это все. Если бы было за что, они бы давно его взяли.

– Ты в этом уверена? – спросила Миа, не глядя на Аннете.

– В чем?

– Что он обычно не пьет?

– Габриэль так сказал, – вздохнула Голи. – Зачем ему врать?

Она опять подняла взгляд на Мунка и всплеснула руками.

– Я серьезно, боже мой, парень пришел к нам с этим видео, помог нам в расследовании, сидит тут уже черт знает сколько, нам не в чем его обвинить. В уголовной полиции ничего на него нет, парень чист. Алло, Холгер, ты слышишь?

– Его мучает совесть за что-то, – повторила Миа. – Дайте мне пару минут.

– Холгер? – продолжила Аннете. – У нас нет никаких причин, чтобы…

Но Миа Крюгер не услышала конец предложения, она уже вышла из комнаты. Она открыла дверь в кабинет, где Сканк по-прежнему сидел, положив руки на колени и выпрямив спину, точно так же, как когда они его взяли.

– Привет, – сказала Миа, сев на стул напротив.

Сканк поднял на нее глаза.

– Вы разве не включите диктофон? Сейчас 18:05. Допрос продолжается. Присутствует Миа Крюгер…

– Нет, – сказала Миа, подперев голову руками.

– Меня зовут Кристиан Карлсен, – сухо сказал юный хакер. – Я родился 5 апреля 1989 года. Мой настоящий адрес проживания…

– Да, Сканк, ты это уже говорил. Я знаю, что ты разбираешься в своих правах и во всем этом.

Миа опять откинулась на спинку стула и посмотрела на него. Хакер с черно-белыми волосами встретился с ней взглядом, но по-прежнему не двигался.

– Послушай…

– Меня зовут Кристиан Карлсен, – начал он, но Миа его перебила.

– Ладно, Сканк, я ошиблась, ладно? Моя ошибка.

Хакер сидел тихо, и Миа тоже ничего не говорила, у нее было какое-то смутное чувство.

Он пришел к ней.

Нашел ее в «Лорри».

Напился, хотя вообще не пьет.

– Это не считается, если вы не включите диктофон, – сказал Сканк. – Если здесь нет диктофона, это мало поможет, насколько я знаю, каждый, кого допрашивают, должен…

– Ладно, Сканк, – опять прервала его Миа, приложив ладонь ко лбу. – Мы не собираемся тебя ни в чем обвинять. Нам не в чем тебя обвинять, по словам моей коллеги там… – Она показала на стекло за собой. – Так что ты герой. Ты помог нам в расследовании, без тебя мы бы никогда об этом не узнали, ладно?

Парень перед ней не двигался и не отводил от нее взгляда.

– Я ошиблась, Сканк. Скажем так.

– Меня зовут Кристиан Карлсен…

Миа опять перебила его.

– Я ведь уже сказала, что облажалась. Я прошу у тебя прощения. Иногда, или, вернее, довольно часто это не очень хорошо работает, – Миа приложила палец к виску и улыбнулась. – Я уже заставила сегодня одного парня, который мне очень нравится, моего коллегу, невероятно самоотверженного и компетентного, почувствовать себя дерьмово, и вот теперь я опять облажалась, я только…

Миа на секунду замолчала.

– Вы должны включить диктофон, – сказал Сканк.

– Вот что я думаю, – сказала Миа. – Тебе не нужно ничего говорить. Но и ты меня пойми, пожалуйста.

Сканк смотрел на нее, по-прежнему не меняясь в лице.

– Это моя жизнь, ладно? Могу я немного сказать о себе. Мы нашли голую девочку в лесу. Она мертва. Кто-то задушил ее. Кто-то положил ее на перья. В пентаграмме из свечей. Девочка. Человек. Юная девочка. У нее вся жизнь была впереди. И это пожирает меня изнутри так, что я не могу спать, ты понимаешь, Сканк? Это моя жизнь. Моя работа. Позаботиться о том, чтобы этот чокнутый мерзавец, который решил, что может безнаказанно забрать молодую красивую душу и делать с ней все, что захочет, чтобы он получил по заслугам, вот так я живу, с этим я просыпаюсь по утрам и ложусь спать вечерами, понимаешь ты или нет?

Миа как будто уже слышала, что думает Мунк там, за стеклом позади нее, и ждала, когда он зайдет и остановит ее в любой момент, но ей было плевать. Пусть они не могут ни в чем его обвинить. Тут что-то есть.

Миа опять подняла взгляд на юного хакера и увидела, что каменное лицо чуть-чуть смягчилось.

– Вы должны включить диктофон, если… – начал было Сканк, но осекся.

– Ок, – продолжила Миа. – Я не думаю, что это был ты. Мы не можем тебя ни в чем обвинить, и все парни-техники считают, что ты, черт возьми, герой, потому что каким-то образом смог сделать так, что твои компьютеры оказались чистыми, когда они их открыли, но да, плевать я на это хотела, мне насрать. Поздравляю, ты лучший в мире хакер, вот только, мать твою, меня это не интересует.

Молодой парень неподвижно сидел перед ней.

– Вот что я думаю, – продолжила Миа. – Ты не имеешь к этому никакого отношения. Ты бы никогда так не поступил, не причинил бы никому вреда таким образом, конечно же, нет.

Сканк по-прежнему молчал.

– Но я думаю, что тебя мучает совесть из-за чего-то. Вот почему ты ко мне пришел. Тогда в «Лорри» меня немного удивило, как молодой парень может так быстро напиться, а сейчас я узнала, что ты не пьешь, и это все объясняет.

Хакер словно воды в рот набрал, но она заметила, что смотрит на нее он иначе.

– И ты пришел ко мне, – продолжила Миа. – И поначалу я не могла понять, как ты меня нашел, но потом до меня дошло, что это же довольно просто. У всего отдела телефоны подключены друг к другу, GPS и все такое, для тебя никакой проблемы не составляет войти в нашу систему и проследить за всеми, и все же: зачем вдруг напиваться и пытаться сообщить мне что-то?

Парень все еще ничего не говорил.

– И вот что я думаю. Когда ты нашел это видео, тебя затошнило, как и всех остальных. Но потом…

Она сделала небольшую паузу, посмотрев на него, и заметила, что взгляд его уже не такой жесткий, как раньше.

– Но потом ты понял, что оказался как-то с этим связан, так ведь? Я не хочу сказать, что ты был в курсе. Ты не знал, что то, за что тебе заплатили, будет использоваться для чего-то подобного. И черт подери, я не знаю, как это все у вас называется и в чем разница, Java, скрипт, Flash, программирование, я даже не понимаю, как работает моя почта, но ты-то знаешь, правда? Какое-то время назад кто-то – и спорим, ты, черт побери, даже не знаешь, кто – поручил тебе кое-что сделать. Какую-нибудь программу, или машинный код, с помощью которого можно делать такие штуки. Рассылать прямой эфир в той части интернета, о которой я ничего не знаю. Что, если ты внезапно понял это? Что ты стал частью того, чего на самом деле не хотел? И ты напился, чего никогда не делаешь, и пришел ко мне. Ты, который ненавидит власти. Который никогда в жизни не стал бы помогать полиции. Ты нашел меня и хотел признаться в этом, разве нет? Что ты сделал кое-что для кое-кого, чтобы это смогло заработать. Тебе заплатили. Но кто-то тебя обманул, да? И поэтому ты пришел? Я где-то близко, Сканк? Поэтому ты ко мне пришел?

Миа не знала, что означал этот взгляд, которым смотрел на нее парень с черно-белыми волосами.

– Меня зовут Кристиан Карлсен, – сказал Сканк, переведя взгляд на стол. – Я родился 5 апреля 1989 года. Мой настоящий адрес проживания…

Дверь за ней открылась, и Мунк вошел в комнату для допросов.

– Вы можете идти. Мы не собираемся вас ни в чем обвинять, и я приношу свои извинения за то, что задержали вас дольше, чем должны были. Если вы как-то сможете нам помочь, мы будем очень благодарны. Вы знаете, как нас найти.

Миа смотрела, как юный хакер встал и пошел к двери. Как только он вышел из комнаты, он на секунду остановился и посмотрел на нее, и ей показалось, что он хочет что-то сказать, но он исчез, не произнеся ни слова.

– Миа, – сказал Мунк, посмотрев на нее. – Можно тебя на пару слов?

Миа Крюгер медленно встала и проследовала за своим тучным шефом из комнаты для допросов.