Миа Крюгер помахала официанту, заказала «Гиннесс» и «Егермейстер» и, дождавшись, пока он уйдет, открыла перед собой папку.

«Лорри». Старый почтенный паб в самом конце Хегдехаугсвейен, в последнее время она снова начала зависать здесь понемногу, когда в ее квартире, всего в паре минут отсюда, становилось слишком холодно и одиноко.

Она выбрала понравившийся столик в самом дальнем углу, где можно было спрятаться, побыть наедине со своими мыслями, в спокойной обстановке. Миа всегда любила это место. В студенческие годы она частенько сюда заходила, барные стойки с красными кожаными сиденьями, белые скатерти на столах. Официанты в белых рубашках и бабочках. Различная клиентура, от бизнесменов в костюмах до затрапезных художников и писателей. Тут можно было спрятаться, и что не менее важно, это одно из немногих мест в Осло, где не было музыки. Мии нравилась эта тишина, приглушенные голоса под звон бокалов, без этого вечного шума из колонок.

Миа сделала глоток пива и стала рассматривать первое фото. Голая девочка. Камилла Грин. Семнадцать лет. Ее положили в пентаграмму из свечей. На постель из перьев. Надели светлый парик. Цветок во рту. Миа опустошила бокал, почувствовав, что алкоголь начал действовать, заказала еще и достала из сумки блокнот с ручкой.

Голоса вокруг постепенно исчезали, а Миа все больше погружалась в изучение фотографий.

Все должно было быть так.

Здесь. В Норвегии. Пока обычные люди вставали по утрам, прощались с любимыми, шли на работу, болтали за ланчем, забирали детей из детского сада, ужинали, убирались дома, смотрели новости, ложились спать, выключали ночники в ожидании нового дня, семнадцатилетнюю Камиллу Грин где-то держали взаперти, морили голодом почти до смерти, напуганная, она была совсем одна.

Миа Крюгер сделала глоток «Гиннесса», сжала губы и изо всех сил попыталась не позволить этим мыслям захватить себя, снова отправить ее туда, где она была меньше двадцати четырех часов назад. Это зло. Эта тьма.

Нет.

Нет, не сейчас.

Нет, Сигрид, я должна…

– Повторить вам напиток?

Мию Крюгер вернул к реальности стоявший перед ней официант.

– Что?

– Еще? – кивнул пожилой мужчина с бабочкой, показав на пустые бокалы на столе.

– Да, спасибо, – кивнула Миа, натянуто улыбнувшись.

Официант вежливо кивнул, вернулся с двумя полными бокалами и снова исчез.

Миа убрала папку с фотографиями в сумку, дрожащими пальцами взяла маленькую стопку ликера и осушила ее.

Может быть, у нее больше не было этого. Этого особенного таланта. Способности видеть то, что другие не видят. Из-за этого Мунк забрал ее из Высшей школы полиции, даже не дав ей доучиться. Может быть, он и прав, тот психолог с тоненькими усиками.

Миа отложила ручку и надела куртку. Вежливо кивнув охранникам, она вышла на улицу немного подышать свежим воздухом. Нашла себе стул, села и прислушалась к разговору двух бизнесменов, курящих и обсуждающих какую-то транзакцию, произведенную в течение дня.

Она попробовала отмахнуться от этого, но ничего не вышло: это чувство подкрадывалось все ближе.

Шатаясь, Миа прошла мимо охраны обратно к своему столу и снова положила ручку на бумагу.

Она подозвала официанта, и тот принес новую порцию. Миа чувствовала, как все начинает распутываться, в унисон с тем, как алкоголь овладевал нервами в ее теле. Ручка стала легче двигаться по бумаге. Тут что-то есть. Ее телефон завибрировал на столе, на дисплее высветилось «Холгер», но она не стала отвечать.

Миа сделала еще глоток пива и попыталась снова. Парик. Зачем этот парик? Камилла не была блондинкой. Из-за этого? Блондинка? Она должна была быть блондинкой? Потому что?.. Семнадцать лет. Юная. Скандинавского типа. Блондинка. Худая? Он морил ее голодом, потому что хотел, чтобы она похудела? Поэтому он держал ее в плену? Чтобы она выглядела так? Именно так? Ручка носилась по бумаге все быстрее по мере того, как исчезала комната вокруг. Она должна выглядеть так. Иначе в этом нет смысла. Ее нельзя окружить свечами, пока она не будет выглядеть так. Поэтому она лежит там. Парик. Худая блондинка. Она не может быть самой собой. Она не должна быть самой собой. Там лежит не Камилла. Кто-то другой. Кто лежит там? Кто ты?

Миа залпом выпила «Егермейстер», даже не заметив, пока ручка продолжала бегать по бумаге.

– Повторить?

Застигнутая врасплох, Миа оторвалась от своих записей, не вполне понимая, где находится. Она уже подбиралась к чему-то, далеко в каком-то своем месте, но реальность снова разбудила ее.

– Повторить вам напитки?

– Да, – быстро кивнула Миа, попытавшись вернуться к тому месту, где остановилась, но то состояние исчезло, вокруг – только пьяные люди с пивом за барными стойками, и теперь она почувствовала, как много выпила, с трудом различая, что на дисплее ее телефона.

Мунк.

Он звонил шесть раз.

И прислал сообщение.

Она нашла его номер и попробовала взять себя в руки, слушая гудки на том конце провода. Миа не совсем понимала, почему, но в Мунке что-то было. Что-то, из-за чего ей было стыдно перед ним. За то, что она так много пьет. За то, что подавлена. За то, что ей хочется просто исчезнуть. Он возлагал на нее такие большие надежды – наверное, поэтому. Она хорошо помнила ту встречу в кафе, когда он забрал ее из Высшей школы полиции. Он старался представить все так, что ей очень повезет, если она получит место в новоиспеченном отделе расследований, который он возглавит, но на протяжении всего собеседования было настолько очевидно, что он хочет заполучить ее любой ценой, что она совсем не нервничала и не переживала. Он такой хороший, Холгер. Этим он так ей нравился. Он не любит говорить о чувствах, но его всегда видно насквозь. Ей, по крайней мере. Добрый. Хороший человек. Наверно поэтому она почувствовала угрызения совести. Ее талант. Он рассчитывал на нее. Верил в нее.

Официант вернулся с новой порцией, когда она услышала низкий голос в трубке.

– Да? – проворчал Мунк.

– Да?

– Я слушаю, что?

– Это я тебе слушаю, ты звонил? – пробормотала Миа, в надежде, что это прозвучало более-менее трезво.

– Да, – отстраненно ответил Мунк, как будто был чем-то занят и забыл, что звонил ей.

– Есть новости? – спросила Миа.

– Ээ, извини, да.

– Что там?

– Получил два телефонных звонка пару часов назад, первый из «Дагбладе», второй из «ВГ», – сказал Мунк, вернувшись к разговору. – Карты раскрыты, скажем так, они собираются напечатать фотографии с места преступления завтра. Наверное, они уже появились в интернете.

– С места преступления? – удивилась Миа. – Как они их достали?

– Хрен их знает, – проворчал Мунк. – Но очевидно, что мы ничего не можем с этим поделать, поэтому нужно просто подготовиться. Я говорил с Аннете, она завтра сообщит это в Грёнланд. Устроим пресс-конференцию в девять утра, начнем с этого. И да…

Мунк на секунду замолчал, как будто задумался о том, что сказать.

– Да-да, что такое?

– Все под контролем, но важно, чтобы, да… – покашлял он.

– Что важно?

Опять тишина на мгновение.

– Тебе нужно держаться в тени, – коротко выпалил Мунк, как будто очень боялся это произносить.

– В каком смысле?

– Мы должны держать тебя на расстоянии.

– Как это, на расстоянии?

– Ведь ты официально пока не вернулась на работу, так что да, ты ведь знаешь, как все устроено, это ведь ты, и если в газетах узнают, что ты в деле, несмотря на то, что тебя отстранили, тогда…

Миа почувствовала нарастающее раздражение. Потянулась к бокалу пиву и сделала большой глоток.

– Ты тут? – робко спросил Мунк.

– Да, я тут, – кратко ответила Миа.

– Мы договорились, или как?..

– Миккельсон присел тебе на уши?

– Да нет, но…

Казалось, что Мунку очень неудобно за всю ситуацию, и она не видела причины ругать его. Это не его вина. Она знала, что если бы решал сам Мунк, он бы сделал для нее все что угодно.

– Расслабься, Холгер, – сказала Миа, немного успокоившись. – Конечно, я могу быть невидимой, если ты этого хочешь. Без проблем.

– Спасибо, – с облегчением отозвался Мунк. – Ты же знаешь…

– Да, я все знаю, – сказала Миа. – Я нестабильна и порчу репутацию участку.

– Нет, господи, никто так не думает, но…

– Расслабься, Холгер, – повторила Миа без всяких подтекстов.

Зачем ей говорить с газетами? Они неделями ее преследовали тогда, несколько лет назад, когда она застрелила Маркуса Скуга, парня Сигрид. Она не могла выйти из своей квартиры, в конце концов вынуждена была прятаться в отеле на Майорстуен. Нет, определенно нет. Теперь, поразмыслив немного, она поняла, что нет абсолютно никакой проблемы в том, чтобы держаться в тени.

– Спасибо, – сказал Мунк облегченно.

– No stress, не думай об этом, Холгер. Значит сегодня ночью в интернете и на первых полосах завтра?

– Похоже на то, – пробормотал Мунк, он был рад, что она сменила тему.

– Но они ведь не покажут фотографии трупа?

– Нет-нет, они, конечно, команда идиотов, но даже у них, как ни странно, есть мораль.

– Так что они напечатают?

– Только место преступления.

– Фотографии места, где ее нашли?

– У меня нет подробностей, но я полагаю, что у них есть пентаграмма, свечи, перья, там, где она лежала. Чертовы стервятники.

– Мы можем узнать, откуда они взялись?

– Фотографии?

– Да.

– Поручил это Людвигу, и да, кстати говоря…

Миа сделала глоток пива, когда увидела знакомое лицо у входной двери. Тучный бульдог без волос препирается с одним из охранников, который явно не собирался пускать его внутрь.

– Людвиг получил ответ насчет перьев.

– Что-что? – сказала Миа, поднимаясь.

– Перья с места преступления, – продолжил Мунк. – Это перья совы.

– Совы? Все перья?

– Да, очевидно, так. Не знаю, как они их там различают, но…

– Обсудим это завтра, – прервала его Миа. – А то у меня тут кое-какие дела, ладно?

– Что? А, да, хорошо. Общий бриф в десять.

– Отлично.

– Хорошо, и спасибо за, ну, ты знаешь, за что, – пробубнил Мунк.

– Никаких проблем, – закончила разговор Миа по пути к разборкам у входа.

– Миа, – ухмыльнулся Карри, протянув к ней руки, едва завидев ее.

– Мы не пустим его внутрь.

– Черт вас побери, я не пьян, – прогундосил Карри, вырвавшись из рук крупного охранника.

– Все нормально, – кивнула Миа. – Я забираю его с собой, сейчас только возьму свои вещи.

– Вашу мать, да не пьяный я, – повторил Карри, вдруг запутавшись в собственных ногах и рухнув ничком на пол.

– Ему нужно покинуть заведение. Больше мы не хотим его здесь видеть, – строго предупредил Мию охранник, когда она вернулась со своей сумкой.

– Как меня можно выгнать? Я еще даже не зашел внутрь! И я не пьяный. Вот увидите, какой я буду, когда напьюсь…

– Пойдем, Карри, – сказала Миа охраннику с извиняющейся улыбкой, и вывела коллегу из паба.