Глава 25
Вот это прибежали… Ух, ты! Фир влюбился, интересно, кто она? Я постаралась засунуть свою ревность и боль далеко, и от всей души порадоваться за эльфа. Ну, в самом деле, не может же он все время носиться со мной. Наверняка, встретил кого-то на испытаниях.
«И кто она? Когда ты меня с ней познакомишь? Как все произошло?»
Фир как-то смущенно улыбнулся.
– Да ты ее знаешь, Кьярусь, это Филона…
«Как Филона, ты же ее давно знаешь, и не любил раньше…»
– Да сам не понимаю, как так вышло, просто вдруг понял, что без нее не могу жить, люблю сильно. Ты спала, а она опять пришла… – начал рассказывать Фир, все с такой же идиотской улыбкой, а у меня все больше росло беспокойство. – Ну ты понимаешь, зачем она приходила раз за разом. Я решил развлечься, ты сама видела, какой я стал раздражительный последнее время, все-таки воздержание на меня плохо влияет, ну я ее впустил, мы поговорили. Я ей объяснил, дурак был, что на один раз всего, она согласилась, слава всем богам… ну, в общем, когда она ушла, я думал, думал, и вдруг понял, что не могу без нее, люблю ее. Она меня простила… Вот, в общем, и вся история… – продолжал он улыбаться.
Меня прошиб холодный пот. Его нельзя было ничем опоить, он сам мне говорил, что не восприимчив ко всяким ядам и зельям, тут что-то другое. Я присмотрелась, но этого же не может быть, а как же его солнечный камень, этого не может быть. На ауре Фира были хорошо видны следы ментального принуждения, они были хорошо замаскированы, но, тем не менее, видны, мне, которая за сон насмотрелась на эту его ауру и ее становление и рост, хорошо было заметно вмешательство. Неужели солнечный камень пропустил такое, или есть настолько сильный ментал у нас тут.
«Фир, скажи, а ты снимал камень…»
– Я знаю, о чем ты подумала, но такое невозможно, я ее люблю, Кьяра, действительно люблю. Да, я снимал камень ненадолго, пока она была в ванной, и надел, как только она вышла из комнаты. Камень бы отсек любое действие, если бы оно было. А он не отсек. Я ее люблю.
«Фир, но я вижу, она…»
– Я, конечно, думал, что ты будешь ревновать, но все-таки надеялся, что у тебя хватит совести за меня порадоваться. Не лезь в это, Кьяра, я тебе предупредил.
Он развернулся и начал уходить. Мои мысли лихорадочно метались. Что же придумать, чтобы он мне поверил, и тут я вспомнила, чему он поверил тогда в лесу. Клятва, он поверил магической клятве отца. Я развернулась к окну, где была заусеница в подоконнике, она была не настолько большая и острая, чтобы пораниться, но меня всегда удивляло ее наличие. Вот теперь и пригодилась. Я развернулась, и со все силы быстро провела ладошкой, было очень неприятно, кожу опалила тупая режущая боль в том месте, где я содрала кожу и выступила всего маленькая капелька крови. Всего капелька, но хватит.
– Фир, стой, я клянусь своей магией и жизнью, что не лгу тебе и никогда не солгу, – прохрипела я.
Он вздрогнул и остановился, не поворачиваясь, смотрел, как на его руке вспыхнул рисунок моей клятвы. Это был почти идентичный рисунок с тем, что появился у него на руке после клятвы моего отца. Только намного ярче и не синего цвета, а золотого и почему-то намного больше. Яркое золото раскинулось от кончиков пальцев эльфа и до запястья.
– Говори… – прошептал он, убитым голосом, не поворачиваясь.
Я даже не вспомнила о том, о чем сначала хотела умолчать, да и, вообще, что мне лучше молчать и стала говорить вслух, мне постоянно приходилось замолкать, отдыхать, голос срывался, но я продолжала рассказывать и рассказывать, переходя на мыслиречь и обратно.
– Твоя аура, Фир… она изменена, вот тут вот, я вижу скрытый серый цвет, хоть его и пытались замаскировать и скрыть, но он есть, понимаешь, есть.
– Ты не можешь настолько знать мою ауру, да и запомнить мою ауру очень сложно, нужны не десятилетия, а столетия. Так что ты не права, Кьяра, – с какой-то надеждой в голосе проговорил он.
– Прости… могу, Фир… – уже шепотом сказала я, голос почти полностью пропал опять, и сейчас я чувствовала, что даже если отдохну несколько минут, то он не появится, нужно теперь долгое лечение, – могу… у меня были эти столетия, я почти полностью считала тебя…
– Ты не могла, никто не может, на мне солнечный камень.
– Могла, Фир, посмотри на руку.
– Это ни о чем не говорит, ты можешь просто верить в то, что это правда.
– Сам посмотри…
– Не хочу, я ей верю…
Он пошел вперед.
«Я знаю, что у тебя синие волосы, я видела, как они появились, я видела Тимирима с Лючией, я видела, как ты им отомстил. Я видела, как меняется твоя аура с каждым убийством, я видела даже своих родителей, когда они пришли к тебе, и я знаю, почему у тебя остался шрам на левой ладони. Фир, я видела, что ты сделал на поляне, и плакала вместе с тобой. Прости меня, Фир, но я действительно знаю твою ауру и вижу, чего в ней не должно быть», – он уже взялся за ручку двери, но так и замер, опустив голову. Стоял и молчал. Меня даже сквозь все узелки на нашей связи омывало его болью.
«Поверь мне, Фир… пожалуйста, поверь… позволь мне помочь…»
– Помоги… – со слезами в голосе прошептал он.
И я помогла. Да, это был большой риск с моей стороны, трогать магию сейчас в таком состоянии, но у меня просто не было выбора, оставить Фира и дальше так страдать я не могла.
Он подошел ко мне, опустившись перед кроватью на пол, и положил голову мне на колени.
– Спи-и-и, – прошептала я, приплетая магию, и впервые поцеловала его в висок.
Мне так хотелось облегчить его боль. Но пока я не уберу с его ауры ту гадость, он будет продолжать страдать и дальше. Закопавшись в его ауру с головой я, не боясь, стала разрывать с той стороны все, что мешало добраться до серого. Я не боялась что-то повредить или потом напутать, ведь его ауру я знала лучше своей, знала каждую линию, каждое пятнышко, каждый штрих и оттенок, и всегда смогла бы ее правильно восстановить. На то, чтобы убрать весь серый цвет, ушел почти весь вечер, Фир спал у меня на коленях, ни о чем, не беспокоясь и не страдая.
Вскоре я закончила, а Фир продолжал спать. Как-то я с магией не рассчитала.
– Фир, Фи-ир, ну проснись…
– Угу…
– Ну, Фир…
– Да, да, сейчас, – все так же, не просыпаясь, пробормотал Фир.
– Ладно уж, спи.
Я очень устала, но как-то так ложиться спать, совсем не было желания. Сколько я проспала, неделю? Я вся чешусь от грязи. Бр-р-р…
Кое-как шатаясь, я сползла с кровати и полезла к шкафу за новым бельем. Было очень сложно перестелить кровать, да еще и с полулежащем на ней Фиром, но я справилась. Ну и что, что на это ушел почти час, ну и что, что я была мокрая, как мышь. Посидев какое-то время на полу рядом с Фиром, и уже не надеясь его разбудить до утра, я кое-как затолкала его на кровать, и даже смогла, хоть и с трудом, стянуть с него сапоги, штаны и мантию, оставив на нем одну рубашку и портки. Даже Фира спать в свою кровать не пущу в грязной одежде.
Все-таки в этот раз намного легче, хоть и чувствовалась дикая усталость, да и голова во время движения слегка кружилась. Но все равно все давалось мне намного легче, чем после того пробуждения, тогда я, вообще, не могла почти шевелиться от усталости, да и магия не капризничала почти, ну, если не считать сон Фира.
К полуночи я, наконец, добралась до душа, на то, чтобы мыться стоя, я даже и не рассчитывала. Поэтому, постелив на пол полотенце, я с удовольствием на нем расселась.
Пусть оно стало тут же мокрое, но все же не сидеть голой попой на холодных плитках. Конечно, они почти сразу нагреются, но все равно как-то бр-р-р…
На борьбу с волосами сил совсем не осталось, поэтому, кое-как разодрав их руками, я заплела хиленькую косу и рухнула рядом с Фиром, заползая под одеяло в уже нагретое место.
Утром я проснулась довольно поздно, Фира рядом уже не было, а на столе стоял завтрак, и лежала записка.
«Никуда не выходи, выпей лекарство, не говори и, вообще, спи, буду в обед» – записка заставила меня грустно улыбнуться, вот это похоже на Фира, строгая, властная забота, и ни капли всякой приторной веселости.
Фир не появился в обед. Зато забежала Лика попрощаться. Она в прошлом году закончила Академию, а теперь, вот когда всех выпускников выпустили из заточения в Академии, она встретила в городе какого-то парня, и они вместе уезжали с ним к его родственникам за горы, в речную долину. Планировали там остаться. У него там отец – охотник, и дом с пасекой в лесу. Самое то для нее… Досталось нам, менталам, после того зелья, так что, вряд ли кто-то захочет по собственной воле еще кого-то читать. Вот она и уезжает из города, подальше от людей, подальше от их мыслей и всей этой грязи. Рассказывала, что парень был долго в городской страже, почти десять лет, что ему сейчас двадцать семь и что дослужился до капитана, собрал небольшое состояние, устал от города. А тут они познакомились, и он решился. Обряд решили провести уже на месте, чтобы присутствовал его отец. Я была за нее очень рада, что она смогла жить дальше, оставив прошлое в прошлом. Решив подразнить Лику, я все-таки спросила:
– А как же «профессор Фирантеринель», – произнесла я с придыханием, как обычно это делала она, еще тогда, давно. Да еще и хриплый голос после зелья, вышло как-то совсем чересчур.
– Да ну тебя, Кьяра, не издевайся, – засмущалась и улыбнулась Лика. – Вечно ты… да и поняла я, еще тогда с Нироем, – грустно улыбнулась она, – что совсем его не знаю, да и никто не знает, только то, что он нам показывает – образ строгого профессора. А Риканира я люблю, не так как Нироя, по-другому, но люблю, как-то так вышло, что действительно люблю, со всеми его достоинствами и недостатками. Не думала, что смогу полюбить больше… а вот так вышло… Ты представляешь, он храпит. Смешно, но вот кто бы сказал раньше, что мне будет абсолютно все равно, храпит он или нет, не поверила бы, а тут, даже как-то так мило выходит.
Мило храпит?!? Такого я еще не слышала. Нужно будет рассказать Фиру, вместе посмеемся. Хотя после вчерашнего, может, и не посмеемся. Не знаю, как на него повлияла мнимая влюбленность. Надеюсь, он не станет воспринимать все слишком серьезно теперь, и останется таким же, как раньше. Хоть ауру я и восстановила без последствий, такую же, как видела две недели назад до моего сна, но кто знает, как на него повлияло само событие.
«Никак, злой я».
«Ой…»
«Вот тебе и «ой», давай топай на обед, тут опять попаданец, так что, мне некогда, да и всем профессорам тоже. Агрессивный очень парень попался. Будем лишать, и отсылать обратно. Подойдешь ко мне после обеда, поговорим».
Вот так новости.
– Лика, проведешь меня в столовую, а то что-то еще пошатывает.
– Хорошо, Кьяра, но обратно, извини, у меня еще куча дел, вещи собрать, да и помочь собраться Риканиру, мы ведь завтра утром выезжаем.
– Хорошо, спасибо, обратно там куча народу, кто-то да проводит, не переживай.
Пока я одевалась, Лика тихонько спросила:
– Кьяра, говорят, опять в еду, то зелье подлили…
– Да, – так же тихо ответила я, отворачиваясь.
– И…
– Остался…
– Сильно?
– Не знаю, Лик, вот сейчас в столовой и проверим, хотя Филона и сказала, что вроде в этот раз пришлось слабее…
– Прости, я думала, что ты просто заболела…
– Ничего, Лик, и ты меня, если что, прости. Береги себя там.
– Хорошо, и ты тут тоже не расслабляйся. Я, как только устроюсь, пришлю тебе вестника. А после Академии ты сможешь приехать ко мне. Ой, да у тебя же еще два года, а летом будет практика, и каникулы, всего несколько недель, но будут, может, ты ко мне в гости приедешь?
– Может быть, Лика, может быть, посмотрим, как оно тут будет.
За разговорами мы дошли до столовой. Было страшно заходить, а вдруг дар опять будет долго шалить, и мне придется опять переживать все те ужасы, хотя я и не чувствовала его перепады, но он все же усилился опять. Хоть я всех уже тут и читала, но все равно не хотелось бы опять все это переживать, да и, может, они там, что нового надумали или сотворили…
Лика отказалась заходить в столовую, и я ее прекрасно понимала. Кому охота выкупаться в грязи. Она-то была без нашей формы, и более уязвима.
– Ну, все, до встречи, Кьяра, и удачи тебе.
– И тебе удачи, Лика, и счастья, жду вестника. – Мы обнялись, и она пошла обратно в сторону общежития, а я все-таки вошла в столовую.
Ну что, не все так и плохо как думалось вначале. Если никого не подпускать к себе ближе чем на два метра, то и не читаю никого.
Как всегда, кушала я в одиночестве. Каша, и двойная порция мяса, да еще и заваренные целебные травки, и пироги с ягодами. Кормили адептов в Академии всегда однообразно. Всегда каша, всегда мясо, тушеное, жареное или вареное, но всегда одно и тоже, ну и пироги с ягодами. Кислые. Правда, вот к пирогам предлагались все время разные напитки. Сейчас это были заваренные целебные травки, судя по вкусу, что-то повышающее сопротивляемость болезням и укрепляющее силы. Такое нам обычно давали зимой, а осенью были сезонные ягоды или травки, ну, а весной обычно то, что оставалось в запасах. Иногда я хитрила и приходила к Фиру на ужин или обед. Он ворчал, но все-таки меня кормил чем-то повкуснее обычной каши, да и питалась во время закрытия Академии в столовой я не часто, но все-таки приходилось.
Но спасибо, хоть в этот раз не пришлось кушать ту гадость, и валяться в постели почти месяц.
Устало жуя ненавистный уже мне пирог и запивая его травками, я смотрела по сторонам и думала, как бы так поменьше читая, добраться до кабинета Фира, и тут я увидела занимательную картину.
Фир зашел в столовую. Ой, да там и за километры видно, что «не подходи – убьет», давно я его таким злым не видела, а за ним влетела Филона, и схватила его за руку, пытаясь остановить. Он остановился, но руку выдернул.
Ой, что сейчас будет. Вся наполовину пустая столовая замерла в предвкушении чего-то такого. Ну, еще бы, самый ужасный и серьезный профессор Фирантеринель с которым шутки плохи, и самая добрая и прекрасная в Академии полуэльфийка – полудриада.
– Фирантеринель, подожди, что случилось, почему ты такой, – они говорили тихо, но из-за наступившей полностью тишины их было слышно, будто они кричали.
– Какой «такой»?
– Холодный, я же тебя люблю, – столовая ахнула.
– Фи, я же тебя предупреждал, оставь меня в покое, и это было последнее предупреждение, – сказал Фир, чуть повысив голос. Развернулся от нее, планируя уходить.
– Но, Фирантеринель, а как же ребенок?
Фир устало повернулся к ней и так же устало спросил:
– Какой ребенок, Фи?
– Наш ребенок, твой, Фирантеринель, – улыбнулась она, наслаждаясь эффектом.
Ух,ты, у Фира будет малыш? Хоть Филону я терпеть не могла, но малышу была бы рада. Маленький Фир…
«Не будет!»
«Но…»
«Тш!»
Фир тяжело вздохнул и сказал:
– Филона, ты же знаешь, что я эльф?
– Ну да, Фир, знаю, и наш ребенок тоже будет эльфенышем, – Фира передернуло, поэтому следующую фразу он произносил уже зло.
– Я лунный эльф, Фи, а у нас дети бывают только после брачного обряда, да и то, только от любимых, а ты, дорогая, ни в одну категорию не попадаешь. Если уж плетешь интриги и хочешь кого-то заставить на тебе жениться, постарайся получше узнать все о предполагаемом женихе. А то, что ты беременна, так это твои проблемы, не нужно раздвигать ноги перед всей Академией. Передавай поздравление будущему папочке, если, конечно, знаешь кто он. Кстати, чуть не забыл, бросай баловаться ментальным принуждением, так тоже никого не женишь на себе, а то в следующий раз не попадется такой добренький как я, и обратится в ковен, а он шуток не понимает, и лишат тебя дара, малышка.
Ну вот, она сама нарвалась, а ведь Фир ее предупреждал. Да после его слов, к ней ни один мужчина не приблизится, да и женщина тоже, кто побрезгует, а кто побоится. Вот и отомстил он ей. Всего пара слов и ее репутации конец. Да и, вообще, привычной ей жизни тоже. И главное, Фиру поверят безоговорочно, у нее нет шансов, и придется уехать из города, да, вообще, уехать куда подальше. А малыш Фира – было бы все-таки классно, такой как он, но маленький… Вот же, проклятые боги, нахваталась же всяких слов по мозгам.
Профессор выбежала в слезах из столовой, а Фир, как ни в чем не бывало, прошел к столам преподавателей. Адепты следили за каждым его взглядом и жестом, пока он их не одернул.
– У вас что, дел нет, или в балаган пришли и бесплатное представление смотрите?
Почти всех тут же, как ветром сдуло. Ведь им было известно, что рассерженный профессор – это к беде адепта, а злого Фира тут ранее никто не видел, так что адепты даже побоялись представить, что он сможет им сделать…
Минут сорок спустя, я все еще сидела и мучила пирог, выпила уже несколько кружек заваренных травок, а пирог все никак не заканчивался, ну не люблю я его. Вроде раньше как-то ничего так было, а последнее время что-то он совсем не идет мне. Да и не бросишь, Фир мне такую головомойку устроит, что лучше доесть его, и ведь узнает же всегда, ела я его или нет. И как только? Пару раз я проводила эксперимент, скормив пирог Лике, все равно узнал… Когда к моему столику подошел Фир, пирога оставалось чуть меньше половины.
– Не замечал за вами ранее садистких наклонностей, Кьяра. Не хотите, не ешьте, но не мучайте уже его так. Через двадцать минут жду вас у себя в кабинете, – развернулся и ушел. На меня смотрела вся столовая, кто-то с жалостью, кто-то со злорадством, ну да, нас, после зелья никто не любил, хотя нас и до зелья особо не жаловали, но хоть не демонстрировали все так открыто. Все же некоторые понимали, что мы не властны над своим даром, но все равно многие нас просто ненавидели за то, что мы знали все их тайны. Нда-а-а, а ведь большинство думает, что профессор, чуть ли не съест меня там у себя, ведь они прекрасно знают его отношение к адептам. Ох-ох-ох, чувствую, мне сегодня еще придется вынести допрос особо рьяных адепток.
До кабинета Фира меня провожала целая толпа, правда, в отдалении, но все-таки.
Фир уже был в кабинете, так что, постучав, я стала ждать разрешение войти.
«Ты что, издеваешься? Чего не заходишь?»
«Хм, да тут провожала меня вся столовая, после твоих разборок с Филоной».
«Проклятые боги!!!»
Передо мной открылась дверь.
– А вы не торопитесь, Кьяра, к своему куратору.
– Извините профессор.
– Заходите, и так столько времени потратил, ожидая вас.
Когда дверь, закрывшись, оставила нас вдвоем, мы замолчали. Фир сел за свой стол, рукой показывая, садиться и мне.
Помолчав некоторое время, Фир все же спросил:
– Все считала?
– Почти.
– Подробней.
– Фир, я…
– Говори!
Мне совсем не хотелось говорить об этом, ведь понимала, что Фиру будет как минимум неудобно передо мной, а как максимум он, вообще, после этого не захочет меня видеть, теперь я знала все или почти все его тайны.
– Я впервые оказалась в каком-то перелеске, ты вынырнул прямо из-за кустов, я сначала не поняла, что это ты, но потом, когда ты прошел мимо, то узнала. А потом, ты прошел прямо насквозь меня, и я поняла, что, скорее всего, это твои воспоминания… – в какой-то момент моего рассказа, он подошел к окну и больше на меня не смотрел, просто слушал и смотрел в окно.
– … А дальше, ты бросился к голой девушке, а я услышала твой голос и вынырнула к тебе.
– Я никогда не был в пещерах с мертвыми девушками, тем более с седыми волосами, у меня, вообще, таких знакомых нет. Так что, скорее всего, ты зацепила и будущее. Твой дар неожиданно развился, такого еще ни у кого не было. Были, правда, провидцы, но они не были менталами.
– Угу… – ответила я, боясь поднять на него глаза. Фир тоже не поворачивался и молчал. Мне очень было страшно, что он после случившегося не захочет со мной общаться или, вообще, меня отошлет куда подальше.
– Фир… я… не хотела… прости меня… пожалуйста… – почти плача сказала я.
– Кьяра… я… я… я не смогу… сейчас прочитать тебя… боюсь… так что скажи сама… скажи…
– Что сказать, Фир?
Он шумно вздохнул и повернулся, смотря на меня, но, не поднимая глаз, чтобы не смогла прочитать.
– Что ты думаешь об увиденном, ты не хочешь больше со мной общаться? Я пойму… наверно, пойму… скажи…
Ох, Фир, ты так же, как и я боишься…
– Я хочу и дальше быть твоей семьей. Правда, если честно, вначале я очень сердилась на тебя, и мне было неприятно, и страшно смотреть все это … мне не хотелось тебя видеть, хотелось все обдумать, решить, что делать дальше. А потом, я увидела, что с тобой что-то не то, и все-все твои воспоминания отошли на задний план, куда-то далеко и стали совсем не важными… Стало совсем не важно, как ты относился к другим, прав был ты или ошибался. Я ведь от тебя все время видела только добро… Я так за тебя испугалась. Нет, конечно, сначала обрадовалась, а потом, когда увидела и поняла, то очень испугалась, что не смогу помочь, что ты не позволишь помочь… Я не осуждаю тебя, Фир, мне было неприятно, конечно, все это видеть и порой даже страшно, но не тебя, мне было страшно за тебя, я не осуждаю, не могу осуждать. Я слышала все твои чувства, видела все своими глазами… и я думаю, что никто не в праве тебя судить, да и за что? За то, что ты хотел жить? За то, что не оставлял врагов у себя за спиной? Отвечал ударом на удар? Я тебя всегда буду поддерживать, что бы ты не сотворил, и стану с тобой против всего мира, если понадобится, ведь ты сам сказал, что я твоя семья… и ты мне поверил… в меня поверил… ты же мне веришь?
– Верю, – сказал он, улыбнувшись, – верю, как себе.
Фир подошел ко мне и обнял. Крепко обнял, так, что аж дыхание сбилось.
– Да и ты забыл про клятву, – ткнула я пальцем в его ладонь какое-то время спустя, где при моем упоминании о ней, стал вновь светиться рисунок клятвы.
– Не думал, что когда-то опять увижу что-то подобное у себя на руке. Зря ты это сделала, малышка…
– Почему? Ты собираешься как-то это использовать? – решила пошутить я, но Фиру почему-то было совсем не смешно.
– Нет, но я уравновешу. Я клянусь своей магией и жизнью, что не лгу, и не солгу тебе никогда, – достал кинжал и резанул по руке.
У меня на руке, засветился точно такой же знак, как и у Фира. Эльф подошел ко мне и вытянул свою руку рядом с моей, чтобы было удобнее сравнивать.
– Почему они одинаковы?
– Потому, что чувства одинаковы, Кьярусь, вот и печати одинаковы.
– А у отца? – называть его как раньше «папси», я почему-то не могла, хоть и после Фировых воспоминаний, вспомнила их с мамой, и как мы долго путешествовали, от кого-то скрываясь.
– Уважение и преклонение.
– Почему?
– Он бывал при дворе и видел меня как наследника, а когда мы встретились, он узнал во мне своего Владыку. Но я рад, что твой знак такой же, как и мой, – подмигнул мне Фир. Ну вот, был же только что серьезным.
– Фир, а что насчет…
– Зелья? Я не знаю, Кьяра, я все и всех перевернул, опросил и проверил. Зелье попало еще десятерым, и во всех случаях совершенно случайно. Тебе досталась моя порция, пара адептов, украли бутылку вина из кабинета ректора, и распили ее компанией – вот еще семеро, двое девчонок относили ужин Филоне, – на этом имени Фир очень скривился. – А та, добрая душа, видя сердечные страдания одной из них, угостила их своим десертом, ведь она не захотела сладкого, а девочкам поднимет настроение. А десятый был профессор Люмьер, и с ним очень плохо, Кьяра, мы проводили обряд, днем, в основном, нужны были его и ректора силы. Они вышли практически опустошенные. Расчет был у кого-то очень верен, и если бы и ректор выпил то вино, то спали бы оба, а так, только ему не повезло, до сих пор спит и когда проснется, мы не знаем, да и останется ли после этого его дар, тоже не знаем. Он может ничего и не вспомнить больше. Никогда не вспомнить.
– Но как же так? Он же… он же… ну он же…
– Да, малышка, но мы ничего не могли поделать, он совсем не сопротивлялся и сразу же уснул. Прости, Кьярусь…
Я сидела, опустив голову.
– Можно…?
– Да, мы вечером сходим к нему, тебе нужно отдохнуть тоже… мы не знаем, кто это был… кому-то очень понадобилось вывести самых сильных магов Академии из игры… и я уверен, что на этом просто так никто не остановится. В любом случае этот кто-то, добился хорошего результата, без Люмьера мы не можем закрыть Академию опять, у нас не хватит сил, поэтому усилили защиту по максимуму, но в случае тех же диких, это мало поможет, если их будет несколько десятков, то Академию сметут, выжить смогут не многие…
Почему-то стало очень страшно, хоть я и зала, что сейчас мне точно ничего не угрожает, да и Фир в любом случае позаботится обо мне.
Вдруг резко прозвучал сигнал, означающий, что к двери Фира кто-то подходит и через секунду мы услышали стук.
– Да, кто там? – ответил Фир.
– Ректор, – ответ прорычали.
– Входите, уважаемый, – явно поиздевался Фир. – Что вас ко мне привело?
– Да что вы себе позволяете. Почему декан факультета лечебной магии, бросает Академию, прямо сейчас, вы что, не могли поаккуратнее обращаться со своими шлюхами. Чтобы мне не пришлось перед самым началом учебного года искать замену одному из сильнейших в этой области магов, – тут взгляд взбешенного декана наткнулся на меня. – О, еще одна. Фирантеринель, да я смотрю, вы перешли на человечков и чем эта лучше, может, она сможет заменить Филону не только в вашей постели? – взгляд ректора прошелся по мне оценивающе, отчего сразу же захотелось вымыться.
Фир встал предо мной, закрывая от ректора.
– Во-первых, я вам не давал разрешения называть меня по имени, а значит вы, уважаемый, меня только что оскорбили, я ведь убивал и за меньшее, Всеволод. А во-вторых, я никому не позволю меня шантажировать, не говоря уже о ментальном принуждении, с помощью артефакта древних, и Филона осталась в живых только потому, что, как вы сказали, хорошо раздвигала ноги передо мной. А то, что она уезжает, это ее проблемы, я ее предупреждал, и вступая в игру стоит быть готовым к поражению. И последнее, я думаю, что вам стоит извиниться не только передо мной, но перед Кьярой, ни одно из ваших утверждений здесь не имеет под собой оснований. И, напоследок, я думаю, вы не забыли мой договор с Академией, если забыли, то советую перечитать – я здесь, пока хочу, и если вы не хотите лишиться еще и декана факультета боевой магии, то впредь последите за своим языком в моем присутствии. А теперь, я жду извинений и вы свободны…
Когда Фир отступил, ректор был белее простыни.
– Прошу прощения, я высказался, не подумав, Кьяра, профессор Фирантеринель, – Фир кивнул, а ректор вылетел из кабинета как стрела из лука.
Фир опять отошел к окну и не смотрел на меня.
– Фи-и-ир, – совсем тихо позвала я. А когда он повернулся, то пожалела об этом, нужно было его пока не трогать. Совсем не трогать. Его глаза опять были с вертикальным зрачком. – Фир, – я боялась отвести взгляд, боялась его таким. Он медленно пересек комнату и опустился на колени перед креслом. Теперь наши глаза оказались на одном уровне. Так стало совсем страшно.
– Не бойся, мышонок, тебя я не обижу, никогда не обижу, – и он положил голову мне на колени и обнял. Полностью мне доверяет… а у меня от пережитого слегка подрагивали руки, когда я успокаивающе погладила его по плечам и голове.
– Все нормально, Фир, я уже почти не боюсь… прости… я опять испугалась, хоть и обещала тогда, на пляже…
– Сложно не бояться, Кьяра… но ты привыкнешь…
