О ВТОРОЙ ЗАПОВЕДИ ЗАКОНА БОЖИЯ

Второй заповедью (Исх. 20: 4–5) Господь Бог запрещает идолопоклонство, то есть запрещает людям создавать себе кумиры и идолы, почитать подобия или изображения того, что мы видим на небе (солнца, луны, звезд), и того, что находится на земле (растений, животных, людей) или находится в водах (рыб). Господь запрещает поклоняться и служить этим кумирам вместо истинного Бога, как это делают язычники.

С запрещением поклоняться идолам и кумирам никак нельзя смешивать православного поклонения святым иконам и мощам, в чем нас часто упрекают протестанты и разные сектанты. Почитая святые иконы, мы не считаем их богами или кумирами. Они для нас только изображение, образ Бога, или Ангелов, или святых. Слово «икона» — греческое и означает образ. Поклоняясь иконам и молясь перед ними, мы молимся не «материальной иконе» (то есть краске, дереву или металлу), а тому, кто на ней изображен. Всякий знает, насколько легче обращаться мыслью к Спасителю, когда видишь Пречистый Его Лик или Крест Его, нежели когда перед тобой пустая стена.

Святые иконы даны нам для благоговейного воспоминания дел Божиих и святых Его. Через это воспламеняется наше сердце любовью к Творцу и Спасителю. Святые иконы являются для нас теми же священными книгами, только написанными ликами вместо букв.

Еще в Ветхом Завете Моисей (через которого Богом дана заповедь, запрещающая создавать кумиров) получил от Бога повеление поставить в Скинии (походный еврейский храм) золотые священные изображения херувимов на крышке Ковчега Завета. Господь сказал Моисею: «Сделай их па обоих концах крышки… там Я буду открываться тебе и говорить с тобою над крышкою, посреди двух херувимов, которые над ковчегом откровения, о всем, что ни буду заповедывать через тебя сынам Израилевым» (Исх. 25: 18,22). Господь повелел Моисею также выткать изображения херувимов на завесе, отделявшей святилище от Святаго Святых, и на внутренней стороне виссонных (из дорогой шерстяной материи) покрывал, которые покрывали не только верх, но и стороны скинии (Исх. 26: 1-37).

В храме Соломона херувимы на крышке Ковчега Завета были обновлены. Также скульптурные и вышитые изображения херувимов находились на всех стенах и на церковной завесе (3 Цар. 6: 27–29; 2 Пар. 3: 7-14). Когда храм был готов, «слава Господня» (в виде облака) «наполнила храм Господень» (3 Цар. 8: 11). Изображения херувимов были благоугодны Господу, и народ, взирая на них, молился и преклонялся должным образом.

Изображений Господа Бога в скинии и в храме Соломона не было, потому что ветхозаветные люди не удостаивались видеть Господа. Не было изображений ветхозаветных праведников, потому что тогда люди не были еще искуплены и оправданы (Рим. 3: 9, 25; Мф. 11: 11).

Сам Господь Иисус Христос послал Эдесскому князю Авгарю чудесное изображение Своего Лика — нерукотворенный образ. Помолившись перед нерукотворенным образом Христовым, Авгарь исцелился от неизлечимой болезни.

По преданию, святой евангелист Лука, врач и живописец, оставил после себя около 15-ти написанных им икон Божией Матери. Некоторые из них находятся в Русской Православной Церкви, например, Владимирская, Иерусалимская, Корсунская, Смоленская, Тихвинская, Феодоровская, Филермская, Ченстоховская. Многие из святых икон Господь прославил чудотворениями.

Изображаемые на иконах животные, даже изображение диавола, не оскверняют святых икон, если это нужно для наглядного воспроизведения исторических событий. Ведь Священное Писание не оскверняется при упоминании их имени. Не противоречит второй заповеди и почитание святых мощей — в них мы почитаем благодатную силу Божию, которая действует чрез них.

Для христианина идолопоклонство в том виде, которому преданы все язычники, невозможно. Однако вместо грубого идолопоклонства существует иное, более тонкого характера. К такому идолопоклонству относится служение греховным страстям: любостяжанию, чревоугодию, гордости, тщеславию и прочим.

Любостяжание — это стремление к приобретению богатства. Апостол Павел говорит о том, что «любостяжание есть идолослужение» (Кол. 3: 5). Для корыстолюбивого человека богатство становится идолом, которому он служит и поклоняется больше, чем Богу. Такое состояние является крайне опасным и грозит нераскаявшемуся грешнику вечным мучением.

Чревоугодие — это постоянное служение своему чреву, это страсть к вкусной пище, объедение и пьянство. О таких людях, которые выше всего ставят чувственные удовольствия от еды и пития, апостол Павел говорит, что «их бог-чрево» (Флп. 3: 19). Чревоугодие порабощает человеческую душу плоти, делает ее неспособной к борьбе с миром падших духов, ибо род сей «изгоняется только молитвою и постом» (Мф. 17: 21).

Гордость и тщеславие — гордый и тщеславный человек всегда чрезмерно высокого мнения о своих достоинствах (уме, красоте, богатстве). Гордый чтит только самого себя, с презрением и насмешкой относится он к мнениям и советам других людей и не откажется от своих взглядов, как бы ни были они ложны. Гордый и тщеславный человек из самого себя (как для себя, так и для других) делает идола.

Запрещая эти явные пороки идолопоклонства, вторая заповедь тем самым внушает следующие добродетели: нелюбостяжание и щедрость; воздержание, пост и смирение.

Не заражен ли ты страстью любостяжания или сребролюбия?

Не был ли скуп при пожертвованиях на Церковь и подаче милостыни?

Не согрешил ли человекоугодием? Пресмыкательством?

Не предаешься ли чревоугодию, сластолюбию и особенно пьянству? Не куришь ли? Не употребляешь ли наркотики?

Не страдаешь ли гордостью, тщеславием или честолюбием? Не превозносишься ли своими дарованиями, заслугами или добродетелями?

Не согрешил ли лицемерием?

Не страдаешь ли любоначалием?

Не страдаешь ли человеконадеянием?

Не виновен ли в грехе горделивого пренебрежения всякой помощью со стороны ближних?

Не грешишь ли большим упованием на богатство, чем на Бога?

Не страдаешь ли самонадеянностью? Предаешься ли полностью на волю Божию? Благодаришь ли Бога за Его благодеяния? Не страдаешь ли унынием, отчаянием, не желал ли себе смерти в состоянии сильной горести или болезни? Не согрешил ли саможалением?

Не страдаешь ли страстью к картежной игре и другим азартным играм?

Не страдаешь ли многосмотрением телевизора, чтением пустой, страстной литературы? Не увлекаешься ли игровыми автоматами, компьютерными играми?

Не страдаешь ли излишним пристрастием к творениям Божиим?

Не увлекался ли ложным юродством, странничеством, отшельничеством, не одевал ли незаконно священнические или монашеские одежды?

Не считал ли идолопоклонством поклонение святым иконам? Носишь ли на себе крест Христов — орудие нашего спасения?

Имеешь ли в себе страх Божий?

Благоговейно ли и бережно ли относишься к иконам, мощам и другим церковным святыням?

Давно ли приступал к Святому Причастию? Должным ли образом готовишься к принятию этого таинства?

Часто ли приступаешь к исповеди и должным ли образом к ней готовишься?

Не страдаешь ли ложным стыдом в деле исповедания веры и в делах богопочитания?

Гордость (и ее проявление — гордыня) — это превозношение себя над ближним, высокомерие, «демонская твердыня» — является основой всякой греховности. Это «первогрех», положивший начало отпадению твари от Творца. В падшем мире гордыня проявляется в переоценке себя и своих качеств. Гордец забывает, что все доброе в нем — дар Божий, а не его личная заслуга. «Что ты имеешь, него бы не получил?» (1 Кор. 4: 7), — спрашивает апостол Павел. Гордый приписывает себе качества, которых не имеет, и считает себя лучше всех. Все ереси и расколы коренятся в этом грехе.

Тщеславие, честолюбие. «Тщеславен тот, кто делает или говорит что-нибудь ради одной мирской славы», — говорит Василий Великий. Мы впадаем в этот грех, когда тщеславимся, выставляя напоказ свою одаренность, душевную и телесную, ум, образованность и когда демонстрируем свою поверхностную духовность, показную церковность, мнимое благочестие. Одним словом, когда пытаемся создать о себе хорошее мнение и вызвать похвалу. О том, что тщеславие губит и делает ничтожными в глазах Бога все подвижнические труды, говорят многие святые отцы. Так, святой Иоанн Златоуст пишет: «Не губи своих трудов тщеславием, не делай, чтобы пот был пролит напрасно, и ты, пробежав тысячи поприщ, лишился всякой награды».

Любоначалие — это желание быть всегда первым, во всем повелевать. Любим ли мы, чтобы нам служили? Как относимся к зависящим от нас людям на работе и дома? Любим ли властвовать, настаивать на выполнении своей воли? Нет ли у нас склонности вмешиваться в чужие дела, в чужую жизнь с советами и указаниями? Не стремимся ли оставлять последнее слово за собой, лишь бы не согласиться с мнением другого, даже если он прав? Если все перечисленное так, то мы сильно заражены грехом любоначалия. Грехом, который лишает человека благодати Божией и предает его во власть диавола.

Чревоугодие. «Их бог — чрево» (Флп. 3: 19), — сказал святой апостол Павел о некоторых людях. Грех чревоугодия подразделяется на чревобесие и гортанобесие. Чревобесие — это значит «бесноваться о чреве» или для удовольствия чрева (употреблять пищу и питье сверх меры, собственно не для потребности тела, а по страсти). Гортанобесие — это «беснование об услаждении гортани» (быть слишком разборчивым или изобретательным в пище или питии, любить до пристрастия всякие лакомства, которые настолько вкусны и приятны, что не хочется сразу их проглотить). Чревоугодник делает душу свою плотской. Он говорит своей душе: «Покойся, ешь, пей, веселись» (Лк. 12: 19). То, что почитается только средством для поддержания жизни, составляет для него истинные блага и истинное счастье. Нужно помнить, что плоть отпадет, а дух останется. И тот, кто сеял более в плоть свою, «от плоти пожнет тление», а кто сеял более в дух, «от духа пожнет жизнь вечную» (Гал. 6: 8).

Пьянство. «Не обманывайтесь… пьяницы-Царства Божия не наследуют» (1 Кор. 6: 9-10), — говорит апостол Павел. Пьянство — это не только плотский грех, но еще грех и духовный. Ибо пьяница подвластен бесу пьянства, является его слугой и послушным орудием. Пьяница в отношении к Богу — это самый неверный и изменчивый раб. Пьянство в такой степени отвлекает от служения Богу, что для пьяницы вино является кумиром, которому он поклоняется и приносит себя и всех своих родных в жертву.

Наркомания — это употребление различных одурманивающих веществ с целью ухода от реалий окружающей действительности и погружения в мир иллюзорных переживаний. Известно, что колдуны и шаманы перед контактом с нечистыми духами принимают наркотические вещества, при помощи которых становятся более способными к демоническому общению. Наркоман, уходя в мир ирреального, также подпадает под власть падших духов. Наркотическая зависимость человека гораздо сильнее алкогольной, разрушение личности происходит гораздо быстрее, совесть и моральные принципы у наркомана исчезают буквально в течение года; устранение наркотической зависимости — процесс крайне тяжелый. По своей сути наркомания является демоническим суррогатом богообщения. Душа, созданная по образу и подобию Божию, стремится к своему Творцу. И если нет настоящей духовной жизни, то человек, тоскуя по неизвестному для него Богу, ищет, чем заполнить мучающее его чувство. Для православного христианина такой проблемы нет. Поэтому человек, с детства воспитанный в православной традиции, регулярно исповедующийся и причащающийся Святых Христовых Таин, имеет своеобразный иммунитет от наркомании.

Курение табака является также грехом, дурной привычкой, направленной против своего здоровья и здоровья окружающих людей. В нашей жизни мы во всем должны подражать Иисусу Христу и святым. Можете ли вы представить кого-либо из святых курящим? Богу воскуривают фимиам в кадильнице, а табак в народе недаром прозвали «чертовым зельем». Курящий, одурманивая себя табаком и выпуская дым изо рта и носа, подобен курительнице, посвященной демону. Для христианина курение является крайне дурной привычкой, от которой он должен (если она у него имеется) освободиться как можно скорее.

Сребролюбие (любостяжание). «Ибо корень всех зол есть сребролюбие, которому предавшись, некоторые уклонились от веры и сами себя подвергли многим скорбям» (1 Тим. 6: 10), — пишет апостол Павел. Грех сребролюбия — смертный грех, ибо здесь человек вместо Бога поклоняется мамоне (богатству) уповает на него и живет ради него. В этой страсти мы видим одновременное отвержение веры в Бога, любви к людям и пристрастие к низшим чувствам. Она порождает злобу, окаменение сердца, многозаботливость, зависть. Сребролюбие выражается как в скупости, так и в расточительности. Со слов Самого Спасителя мы знаем, что богатому трудно войти в Царство Божие. Христос учит: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе… Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. 6: 20–21).

Отчаяние — полная потеря упования на милость, любовь и Промысл Божий, сильный страх и боязнь при виде наступающих или наступивших тяжелых жизненных обстоятельств, а также при виде своих грехов. Возникает оно, как правило, от маловерия, а также от воздействия диавольского. Склонному к состоянию отчаяния всегда следует помнить слова преподобного Силуана: «Держи ум твой во аде и не отчаивайся». То есть помни, что за грехи свои ты достоин ада, но по милости и любви Божией можешь быть спасен. Господь помиловал кающегося разбойника на кресте, помилует и тебя, если принесешь «достойные плоды покаяния» (Лк. 3: 8). Помни, что Господь всесилен, и нет обстоятельств Ему непокорных. Может и тебя спасти, если при нужде припадешь к Нему с горячей молитвой.

Желание себе смерти при тяжелых жизненных обстоятельствах. Некоторые люди при тяжелой болезни, при трудных жизненных обстоятельствах или при сильных душевных страданиях начинают желать себе смерти. Такое состояние — результат малодушия, маловерия и неупования на благость Божию. Человек забывает, что любое земное страдание — явление временное, проходящее. И Господь, попустивши скорбь, даст и ослабу. Смерть же приводит к состоянию неизменяемому. «В чем застану, в том и сужу», — говорит Господь. И если человек совершает страшный грех самоубийства, желая избавиться от страданий, то он глубоко ошибается в своем чаянии. Состояние боли и муки, от которого несчастный пытался уйти, после смерти не только не исчезает, но, наоборот, фиксируется и еще более усиливается на вечные времена. Поэтому каждый человек должен терпеливо нести свой крест, благодарить Господа за всякий новый день, данный ему для покаяния.

Уныние — это полная расслабленность, безутешная скорбь, печаль, упадок веры, возникающие по какому-либо поводу. Уныние является смертным грехом, возникает от маловерия и отсутствия упования на Бога. Вот что пишет преподобный Ефрем Сирин по поводу находящего уныния: «…ты не унывай, но помолись Господу, и даст тебе долготерпение; и по молитве сядь и собери свои помыслы, и утешай душу твою подобно говорившему: “Что унываешь ты, душа моя, и что смущаешься? Уповай на Бога” (Пс. 41: 6). И скажи: почему не радить, душе моя? Не всегда нам жить в этом мире. Представь в мыслях прежде живших тя и вспомни, что как они перешли из сего века, так и нам, когда угодно будет сие Богу, должно переселиться…» Уныние есть тот злой недуг, об избавлении от которого молимся не только в Великий пост, но ежедневно на вечерней молитве, взывая: «уныние бесовское далече от мене отгнано быти сотвори», Господи!

Лень — это нежелание обременять себя любыми действиями, даже ведущими к приятным ощущениям. В поведении это может проявляться бездеятельностью, для которой человек пытается подыскать объективные причины, или тем, что человек тяготится выполнять свои повседневные обязанности, раздражается, когда возникает необходимость сделать что-то сверх того, на что он согласился. Ленивый человек с удовольствием принимает помощь, устраивая дело таким образом, чтобы уклониться от участия в нем, а собственно дело за него делают другие. Часто люди, внутренне согласные с бездеятельностью (ленью), проявляют достаточно высокую внешнюю активность, но любой выполняемый ими труд совершается с напряжением, с внутренним протестом, в результате чего они будут уставать быстрее, чем остальные. Иногда такой деятельностью люди скрывают собственную лень от самих себя, а не только от окружающих. Вся их активность направлена не на то, чтобы сделать дело хорошо, а на то, чтобы отделаться от работы как можно скорее. В любом случае их деятельность не имеет ничего общего с трудолюбием и несет с собой расхождение между желанием и поведением, то есть порождает внутреннее противоречие.

В повседневной жизни лень, равно как и празднолюбие, приводит к тому, что люди склонны поздно ложиться спать, так как вечернее время почти у всех свободно от дел и труда и ленивые стремятся подольше продлить это время «законного» бездействия.

Во внутреннем состоянии лень ведет к расслабленности, не тяготящей человека, к ощущению плотского довольства. Расслабленность ленью отличается от расслабленности унынием отсутствием тягостности (при унынии человек тяготится своей бездеятельностью). Расслабленность ленью также резко отличается от состояния обессиленности, душевной опустошенности, которое возникает у человека достаточно часто в результате вспышки любой другой страсти (вспышки гнева, отчаяния и т. д.).

Лень отличается от празднолюбия, с которым очень схожа, тем, что празднолюбивый человек готов ради праздности (праздничного времяпрепровождения) прилагать усилия (понести много затрат и трудов). Это бывает связанно с приемом гостей, с выездом на пикник или охоту, с посещением зрелищных мероприятий, ресторанов и прочее. Лень проистекает от гордости — самолюбия — плотолюбия, она часто связана с мечтательностью. В окружающих ленивый формирует различное отношение к себе: так, с ленивым устанавливаются дружеские отношения до той поры, пока не возникнет дело, которое каждый из ленивых хочет возложить на другого. В большинстве же своем в окружающих ленивого людях исподволь формируется желание не утруждать ленивого, даже когда он просит, чтобы ему поручили какую-нибудь работу. Ленивый человек, даже сознавая необходимость труда, всегда внутренне ищет и оправдывает возможность его не совершать, а не изыскивает способы лучшего выполнения предлежащей работы.

Поскольку лень ведет к расслабленности, а расслабленность не может быть частичной, но охватывает все естество человека, лень также может являться причиной любых заболеваний, связанных с недостаточностью (расслабленностью) сосудистых стенок (геморрой, плоскостопие и пр.). Лень, как и всякое качество, распространяется на окружающих, передается им, усваивается ими. Кстати, именно поэтому ребенок будет ленивым, если ленивы родители (или близкое окружение), даже в том случае, если окружающие его люди внешне чрезвычайно деятельны. И это качество будет раздражать тех, от кого оно пришло к ребенку, поскольку сами они всячески стараются скрыть свою лень от самих себя. Противостоять лени удобнее всего трудолюбием, постом (воздержанием), ответственностью.

Порочная печаль. Иногда человек ощущает неизъяснимую скуку, недовольство всем, что его окружает: «Блажен человек, который… не уязвлен был печалью греха» (Сир. 14: 1), — сказано в Священном Писании. Если мы доищемся истинных причин порочной печали, то ими, скорее всего, окажется или неудовлетворение какой-либо суетной привязанности, или неудача в каком-либо порочном деле. Конечно же, такая печаль крайне вредна для нашего спасения. Противоположная же ей спасительная печаль — это печаль о своих грехах, плач о страстях, гнездящихся в человеческой душе.

Святотатственная надежда на милосердие Божие. Есть люди, которые, совершая грех или многократно повторяя его, говорят: «Бог милостив, все простит Бог». Говорят, а сами не просят прощения и не думают менять своего греховного устроения, будто прощение должно прийти к ним само по себе. Такие люди забывают, что Бог не только милосерд, но и правосуден. И если Он долготерпит к тяжким грешникам, то только ожидая их покаяния и исправления. Если же грешник не исправляется, то его неминуемо ждет правосудие Божие. Грешить, надеясь на милосердие Божие, есть «хула на Духа Святого», то есть грех непрощаемый.

Самооправдание — постоянное стремление оправдывать свое поведение, поступки в глазах окружающих и в своем собственном мнении. Внешне оно проявляется в том, что человек, страдающий самооправданием, причины своих негативных поступков склонен изыскивать не в себе, а в любых окружающих обстоятельствах, в поведении близких ему людей. Такой человек часто утверждает, что все совершаемые им недолжные поступки обусловлены своей общепринятостью, не зависящими от него внешними причинами или продиктованы «благими намерениями». Он утверждает, что, заботясь о людях, не хочет раздражать и огорчать их непривычным поведением, поэтому ведет себя, как другие (сквернословит, пьянствует, блудит и т. д.), или же по своей «скромности» не хочет привлекать к себе внимание необычным поведением и высказываниями, что у него «по немощи человеческой» нет сил противостоять роковым внешним обстоятельствам. При этом страдающий самооправданием упорно закрывает глаза на то, что правильное поведение лишило бы его возможности удовлетворять собственные греховные желания и что именно поступки, удовлетворяющие эти страсти, он и оправдывает, старательно скрывая от себя и других истинные греховные мотивы своего поведения.

Всякий, оправдывающий себя, уже самим оправданием обнаруживает скрываемое сознание собственной вины, ибо невиновному и в голову не придет оправдываться. Каждый чувствует, что, оправдав собственно зло, он, разумеется, оправдывает и свою причастность к этому злу. Приверженность людей тем учениям или вероучениям, которые объясняют (оправдывают) свойственные им грехи, обуславливается именно самооправданием. Например, люди гордые легче соблазняются учением фашизма; желающие оправдать свою распущенность будут утверждать, что жизнь человека определяется законами биологии, через которые переступить невозможно; сребролюбивый человек заявит, что отношения между людьми регулируются экономическими причинами и т. п.

Таким образом, следуя выбранному учению и отстаивая его правильность, человек как бы заявляет, что его личной вины в выбранной линии поведения нет, что он просто последовательный сторонник материализма, фрейдизма, утопизма и живет, проводя в жизнь постулаты этих теорий. Именно оправданию порочной жизненной позиции своих создателей и служат, как правило, многочисленные философские системы. Как говорят святые отцы, «самооправдание — вершина греха». И именно к этой вершине приходят желающие оправдать себя люди, которые часто удивленно и недоуменно вопрошают: «Что же плохого в том, что они желают денег, любовниц, обильной пищи?». В конечном счете вся их жизнь направлена на служение плотолюбию, сребролюбию, миролюбию, вещелюбию и прочим грехам.

«Ничто человеческое нам не чуждо», — заявляют такие лицемеры, хотя правильнее было бы сказать: «Ничто скотское нам не чуждо». Оправдывая сам грех и содействуя доступными средствами, в том числе личным примером, его популяризации, такие люди портят неискушенные души и служат причиной их соблазна, забывая, что «горе тому человеку, через которого соблазн приходит»(Мф. 18: 7). Поскольку всякий, занимающийся самооправданием, знает о своей виновности и пытается сложить ее с себя, то он неизбежно возлагает ее либо на окружающих людей, либо на самого Создателя.

Таким образом, самооправдание естественно влечет за собой осуждение и хулу. Именно эти качества и заключаются в невинных, на первый взгляд, фразах, которые произносятся достаточно часто многими людьми: «А что плохого я делаю? Живу, как все. Это среда сделала меня таким. Может, что и не так, но таковы времена, обстоятельства и окружающие меня люди». Ибо всякий человек совершает только то, на что он сам считает себя имеющим право, и всякий, намеревающийся совершить недолжный поступок или совершивший его, обсуждает этот поступок с теми, кем он (по его мнению) заведомо будет оправдан. Такой человек пс в своей совести, а в чужих мнениях пытается найти обоснование своему поведению. Самооправдание проистекает от гордости, самолюбия и сопровождается ощущением беспокойства, поиска, тревоги.

Оправдание грехов любовью к людям, всепрощением, желанием не осуждать, терпимостью и прочими качествами, в которых христианское начало может быть перемешано с греховными чувствами и желаниями, для православного сознания неприемлемо. Христианам заповедано не судить, то есть не присваивать себе права как осуждать, так и оправдывать, а прощение не имеет никакого отношения к оправданию.

Оборотной стороной самооправдания можно считать осуждение. Зачастую для самооправдания используются объективно правильные поступки, не служащие греху явным образом. Такие поступки укрепляют мнение человека о величии собственных заслуг, и в качестве награды за эти заслуги он считает себя вправе делать то, что ему лично приятно. К этим «заслугам» относят выполнение своего долга перед детьми, перед родителями, перед сослуживцами. Сюда же относятся тяжелое детство, трудная юность, отсутствие родителей или малая забота с их стороны и вообще перенесение человеком любых лишений. В этом случае самооправдание как бы приводит к «самонаграждению».

Рассуждения человека о том, что его недолжное отношение к людям, обязанностям, окружающему продиктованы тем, что все перечисленное не заслуживает хорошего отношения, также объясняются самооправданием: «Люди не стоят того, чтобы к ним хорошо относиться, и работа приносит копейки». Прямое отрицание какого-либо греха в себе также является пусть примитивной, но все же формой самооправдания. Ибо отрицая в себе грех, фактически укрывая его в себе от обличения и пытаясь этим избегнуть обвинения, человек тщится сохранить за собой правду, оправдать себя. Выглядит это чаще всего нелепо. Например, человек заявляет: «Я не чревоугодник. Я просто люблю вкусно и сытно поесть. А устроен я так, что лично мне еды нужно больше, чем другим. Я не сребролюбив. Я не жаден, просто мне нужно денег на жизнь больше, чем другим. Я не блудлив, просто мои потребности велики, а мой темперамент шибко горяч».

Другим вариантом самооправдания является оправдание себя должностью, постом, которые занимает человек. Традиционно со всякой должностью связывается представление о качествах, которые необходимы начальствующему для выполнения своих обязанностей. Поэтому всякий стремящийся к самооправданию человек, заняв какую-либо должность, начинает делать вид перед окружающими и считать сам, что он обладает нравственными качествами, необходимыми для соответствия данной работе. Чаще всего это связано с теми постами, которые предоставляют человеку какую-либо власть над другими людьми.

Самооправдание также может происходить и косвенным образом, например, человек оправдывает греховные поступки других людей, но при этом именно те, к которым склонен сам (правда, только до тех пор, пока они не направлены против него самого). При этом оправдание, направленное на других людей, естественно, распространяется и на собственное поведение. Прощение и разрешение от грехов невозможны без сердечного покаяния, которое, в свою очередь, невозможно без признания своей греховности и конкретных страстей. Таким образом, очевидно, что самооправдание лишает человека малейшей надежды на спасение души, мешая ему не только раскаяться, но даже просто признать собственную худость. Противостоять этой страсти нужно самоукорением, исповеданием своей греховности вообще и конкретных грехов в частности.

Самодовольство — удовлетворенность своим духовным устроением или состоянием, нежелание видеть свои грехи и приносить истинное и постоянное покаяние. Признак духовного совершенства, по учению святых отцов, — это видение своих прегрешений, «бесчисленных, как песок морской». Недаром все святые считали себя великими грешниками, ибо, приближаясь к Богу, все яснее и яснее ощущали свою греховность. Состояние духовного самодовольства и постоянного самооправдания своих грехов является показателем сердечного окаменения, то есть гибельного устроения человеческой души.

Самоуверенность — отсутствие всякого сомнения в правильности и достаточности своих мыслей, слов и поступков; демонстрация их правильности и превосходства над мыслями, мнениями и делами окружающих. Самоуверенность часто влечет за собой сомнение в правильности чьих бы то ни было слов или их полное неприятие. Прикрывается такое отношение ироничностью восприятия слов и действий окружающих, что придает любым чужим высказываниям и поступкам эффект малозначимости. Самоуверенность ведет к насмешливости, что обусловлено желанием умалить, обесценить мысли, выраженные в словах других людей, и превознести себя. При невозможности отвергать чьи-либо мнения самоуверенность ведет к уклончивости, к желанию не заметить их или хотя бы не последовать им.

Самоуверенность желает все предвидеть во времени, заранее распланировать свое поведение; в любых вопросах разобраться не в пределах необходимой деятельности, а в рамках окончательного завершения. Для нее характерны рассуждения следующего типа: «Я лично не понимаю, что вы там говорите, и поэтому все это лишено смысла и является абсолютной чушью».

Самоуверенность посягает, в конечном счете, на знание Промысла и Суда Божиего.

Страдающий этим недугом не ставит границ своему пониманию, которые объективно определены насущной потребностью и предлежащими делами и могут быть расширяемы только после соответствующего научения и последовательного выполнения поставленных задач. Самоуверенный часто пытается собственными ухищрениями ума объединить необъединимое, разрешить неразрешимое; таковой стремится логически понять, объяснить до конца то, что узнается только длительным исследованием и постигается личным опытом.

Для недугующего этой страстью характерно желание предвидеть, желание снова и снова объяснять людям то, что они уже поняли, не сомневаясь в своей способности учить и наставлять ближних.

Отсутствие потребности учиться также характерно для самоуверенных людей, потому что они считают, что их «мысли достаточны» по любому вопросу. Таковые пренебрегают чужими рассуждениями, как правило, даже и не выслушивают их. Страдающий самоуверенностью не принимает советов и не ищет их, даже когда сам бывает не в состоянии разрешить вопрос. Самоуверенность не сомневается в безусловной и несомненной благотворности разума, в его самостоятельной положительной нравственной ценности. Самоуверенный всегда ищет возможность навязать свои мысли или хотя бы поделиться ими (своим мнением) с тем, кто о них не спрашивает и об этом не просит. Неудачи в этом он приписывает не несовершенству своей мысли, а посторонним внешним влияниям, обстоятельствам. При невозможности скрыть собственную несостоятельность в рассуждениях самоуверенным изыскиваются человеческие авторитеты (или учения), чьи рассуждения признаются безусловно правильными и усвоение которых дает возможность верить себе без капли сомнений.

Также самоуверенным делается попытка в простые и понятные мысли привнести что-то свое, пусть даже приводящее к запутыванию и усложнению рассматриваемого вопроса. Услышанную информацию или мысль, которую самоуверенный вынужден признать правильной, он через некоторое время высказывает как свою, даже в беседе с теми, от кого он ее узнал. Таковой заставляет окружающих следовать принятому решению, даже когда его неправильность очевидна и несомненна.

Самоуверенность заставляет человека считать свое мнение по вопросу, с которым он даже впервые столкнулся, исчерпывающе правильным и достаточным для того, чтобы исправлять или пытаться улучшать мнение тех людей, которые занимаются этим вопросом уже давно.

Самоуверенность мешает человеку обращаться за советом; лишает возможности осознавать себя учащимся, учеником, но побуждает навязывать свое мнение, отвечать на вопросы; делится многословно и обстоятельно своими «объективными знаниями»; заставляет поддерживать разговор и многократно повторять объяснение уже понятого; скрывать непонимание того, о чем говорят или спрашивают; ни в коем случае не обнаруживать свою интеллектуальную несостоятельность, неосведомленность. Она не терпит возражений, указаний на недостаточность сведений (знаний), выносит свое суждение прежде получения доступной и полной информации.

Противостоять самоуверенности лучше всего смирением, отсечением своей воли и полным послушанием. При этом всегда необходимо помнить, что своими силами, без помощи благодати Божией, человек ни на что хорошее не способен.

Самолюбование — это любование собой, своими действительными или мнимыми достоинствами и способностями, проявлениями одаренности или внешностью. В зависимости развития человека оно может принимать самые различные формы: стремление приобрести красивую одежду; проведение длительного времени перед зеркалом; подчеркивание или демонстрация тех особенностей внешности, которые считает привлекательными любующийся собой человек.

Сама по себе потребность в красивой одежде, обуви, прическе не должна расцениваться как самолюбование, так как достигнутая гармоничность в подборе их цвета и формы в дальнейшем не привлекает внимания человека и не вызывает его желания снова и снова рассматривать себя, услаждаться своим видом, изыскивать все новые способы улучшения своей внешности.

Самолюбование возможно не только по отношению к своей внешности, но и по отношению к своему интеллекту, способности логически мыслить, петь, красиво говорить. Обычно же любование собой распространяется и на телесные, и на душевные качества, имея причиной, как и всякий грех, душевное расположение. Например, спортсмен может любоваться своей силой и ловкостью движений; шофер — своим умением оценить дорожную ситуацию и владением машиной; музыкант — своим слухом; художник — своим чувством цвета и формы, научный работник — своими знаниями; врач — своим умением помочь людям, пониманием тонкостей болезней или бескорыстием и т. д.

Отличительной чертой любующегося собой человека является не направленность на результат, которого он хочет достигнуть, пользуясь своей одаренностью, а внимание к себе, демонстрация самому себе того, чем он любуется, вне зависимости от того, как к этому относятся окружающие и к каким результатам это может привести. Фактически любующийся собой — это актер, для самого себя играющий роль, льстящую его душе. Такой человек будет искать возможность высказаться, если ему нравится, как он говорит. Он может долго и пространно говорить всем о том, что уже давно понятно, так как любуется своей логичностью. Так же пространно и до утомления долго будет отвечать на вопросы, приводя многочисленные примеры, проводя аналогии и сравнения, если он любуется своими знаниями, даже если заданный вопрос предельно прост. В душе удовлетворяемое самолюбование ощущается как необременительная и неутомляющая приподнятость, никуда не увлекающая человека (ни к чему внешнему). Мысленно любующийся собой, безусловно, считает себя приятным и интересным для окружающих и свои «достойные» любования черты оценивает как собственную заслугу, неблагодарно забывая, что всякая одаренность — от Бога.

Часто самолюбование сочетается с самодовольством или самомнением. Проистекает этот грех от гордости через самолюбие.

Те, кто находятся в окружении любующегося собой, своим вниманием впитывают эту страсть, фактически заражаются ею, сочувствуют ей и испытывают приятность, которая и заставляет людей, наравне с тщеславием, посещать театры, балет и тому подобное. В окружающих, кроме перечисленных качеств, отвергается скромность и служение (готовность служить другим людям). Оборотной стороной этой греховной медали является боязливость и опасливость. В зависимости от формы, самолюбование порождает такие качества, как ханжество, чопорность, кичливость, надменность, кокетство. Как и любая страсть, охватившая человека, самолюбование заставляет его оценивать настоящее и будущее именно с позиции этой страсти, пренебрегая всем остальным (обязанностью, верностью, скромностью и т. д.), формируя условия, способствующие удовлетворению ее.

Противостоять самолюбованию удобнее всего благодарностью, ответственностью (за использование даров), обязательностью, ибо никакая одаренность не оценивается сама по себе, а только по тому, как и на что ее употребили.

Отсутствие духовного трезвения бывает вследствие излишней увлеченности какой-либо одной стороной того или иного явления. Это ведет к искажению правильных его пропорций, при которых частное может затмить общее. Так, мысль о справедливости и равенстве может привести к забвению богоустановленного общественного порядка, пренебрежения богодарованной свободой человека (что мы видели в истории России XX века). Отсутствие трезвения характерно для молодых людей, часто принимающих влюбленность за настоящую любовь (почему при выборе супруга так необходимо благословение родителей). Святые отцы заповедовали всем желающим спасения непрестанное духовное трезвение, то есть внимательное наблюдение за своими мыслями, чувствами, поступками; принятие того, что соответствует евангельскому духу, и отторжение всего чуждого, бесовского.

Духовная гордость заключается в приписывании исключительно собственному достоинству духовных даров, талантов, способностей, на самом же деле полученных от Бога. Это — также почитание себя достойным духовных видений и созерцаний и неуемное желание дара чудотворений, провидения и пр. Люди, страдающие духовной гордостью, легко впадают в бесовскую прелесть, принимая демонические видения за Божественные посещения. Противоположная этому греху спасительная добродетель — смирение, почитание себя недостойным никаких духовных дарований. Только имеющие добродетель смирения могут войти в Царствие Небесное.

Человекоугодие. Сюда относятся лесть, подхалимство, ложь, коварство, пресмыкательство перед людьми с целью понравиться и войти к ним в доверие. Все это делается в чисто корыстных целях, для грядущей возможности использовать «нужных» людей при соответствующих обстоятельствах. Об этом в Священном Писании сказано: «Ты погубишь, говорящих ложь; кровожадного и коварного гнушается Господь» (Пс. 5: 7). Апостол же Павел прямо пишет: «У людей ли я ныне ищу благоволения, или у Бога? Людям ли угождать стараюсь? Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым» (Гал. 1: 10). Эти слова ясно показывают, что человекоугодник Богу угодить не может, потому что он изменяет истине, которая в Боге и которая есть Христос. Он изменяет истине перед людьми и на словах, и в своих действиях; подделывается или примеряется ко всем мнениям и характерам грешных людей: с одними и в одном случае говорит и действует так, а с другими или в другом случае — иначе, лишь бы не было в чем ущерба ему самому и не пострадали его личные интересы. Таким образом, человекоугодник принимает правилом действий не Закон Божий и совесть свою, а только желания других. Это значит, что он раб людей, а не раб Божий, ибо изменяет Богу ради доброго расположения людей.

Пресмыкательство проявляется в виде грубой лести, вплоть до целования рук, падений в ноги и коленопреклонений (и все опять с корыстной целью, а не по усердию и христианскому смирению). Если человекоугодник заискивает перед всеми, то пресмыкающийся — только перед известными лицами, занимающими высокое положение или очень богатыми. В пресмыкательстве видно полное человекообожание: то есть ту честь, которая подобает Единому Богу, отдают человеческому лицу. При этом пресмыкающийся явно унижает свое человеческое достоинство и честь. И наконец, он в высшей степени подстрекает к гордости тех, перед кем так пресмыкается.

Трусость — душевное качество, основанное на желании избежать возможных неприятностей любыми доступными телесными или душевными усилиями. Трусость проявляется в стремлении избежать тех забот и неприятностей, которые естественно в силу нашего несовершенства сопутствуют в жизни. В первую очередь это желание устранить неприятное отношение других людей к себе: их несогласие, пренебрежение или недостаточно высокую оценку нашего мнения.

В повседневной жизни трусость может проявляться как в постоянном стремлении к тому, что приятно (или сожалении и унынии об отсутствии такового), так и в попытках избежания неприятностей, уклонения от них любыми путями; старании опровергнуть всякие указания окружающих на недолжное поведение или устроение (так как признание своей греховности является одновременно и признанием вины, наличие которой по справедливости влечет за собой наказание, а его-то так страшится трусливый). В повседневной жизни трусость может не бросаться в глаза. Она бывает резко выражена и проявляется видимыми действиями чаще всего в экстремальных ситуациях (предательство, ложь, бегство, оставление в беде и т. п.).

Как и другие грехи, трусость берет свое начало от гордости. Дальнейший путь ее формирования такой: самолюбие — саможаление (самозаботливость) — трусость. Как тщеславие практически обязательно сопровождается человекоугодием, так и трусость может маскироваться показной смелостью, задиристостью, заносчивостью, которые носят характер своеобразной гиперкомпенсации.

В зависимости от того, какие неприятности (или радости) являются значимыми для трусливого человека, трусость в своих проявлениях может видоизменяться: быть узконаправлена или, наоборот, распространена практически на все окружающее. Естественно, что у чревоугодника, тщеславного или блудливого трусость будет принимать свои специфические формы. Трусливый хвастун будет испытывать трусость при мысли о том, что его не выслушают, но сможет легко перенести отсутствие приятной пищи. Трусливый чревоугодник будет испытывать трусость, боясь, что ему не достанется еды в желаемом для него количестве или качестве, но легко перенесет боль физическую или отсутствие восхищения со стороны окружающих и т. п.

Будучи, как и всякий грех, всего лишь отрицанием добродетели, трусость заставляет трусливого человека в первую очередь отвергать храбрость, самоотверженность и терпение, а также людей, обладающих этими качествами.

Трусость легко приводит к пугливости, опасливости, боязливости и робости. Склонность к развлечениям также может быть порождением трусости, потому что любые развлечения (кино, театр, спорт) временно отвлекают внимание человека от того неприятного, что есть в его жизни, но, как правило, не устраняют трудности, а еще более усугубляют, так как трусливый, убегая от проблем, не уделяет разрешению неприятных ситуаций необходимого внимания, времени и сил.

В связи с тем, что смех обладает способностью уменьшать значимость любых событий и впечатлений, облегчает перенесение неприятностей, у трусливого человека в поведении может отмечаться склонность к подсмеиванию, подхихикиванию и своеобразной иронии.

Противостоять трусости, не меняя привычного поведения, но резко меняя свое отношение к себе, к окружающим и к своим обязанностям, можно, прибегая к таким качествам, как осмотрительность, осторожность, умеренность и постепенность. Не менее успешно трусость искореняется храбростью, самоотверженностью, терпением и покорностью (нельзя путать терпение с терпимостью к греху).

Человеконадеяние — упование на свои связи, знакомства и высокое покровительство более, чем на Бога. В Священном Писании сказано: «Проклят человек, который надеется на человека» (Иер. 17: 5) и «Не надейтесь на князей, на сына человеческого, в котором нет спасения» (Пс. 145: 3). Высокий покровитель может умереть, сменить место жительства, потерять свое богатство и связи, наконец, просто прогневаться или отвернуться, по свойству непостоянства человеческой природы, от своего знакомого. С чем останется тогда надеющийся на человека? Тот же, кто уповает на всесильного Бога, — посрамлен никогда не бывает.

Горделивое пренебрежение всякой помощью со стороны ближних — нежелание прибегать к посторонней помощи даже при большой необходимости и благородной нужде. Как сказано о таких людях в Священном Писании: «Просить стыжусь» (Лк. 16: 3). Это происходит от ложного стыда и человеческой гордости. Богом установлено «служить другим и принимать взаимно услуги от других». Господь Бог так мудро разделил между людьми способности, силы и блага, что люди нуждаются друг в друге (2 Кор. 8: 14) и нет ни одного человека, который был бы «всем для себя», который мог бы прожить хотя бы один день без посторонней помощи.

Надежда на свое богатство. Есть люди, которые думают устроить свою земную жизнь при помощи богатства (денег, имений), которым они обладают. Апостол Павел в послании к Тимофею по этому поводу говорит: «Богатых в настоящем веке увещевай, чтобы они не высоко думали о себе и уповали не на богатство неверное, но на Бога живого, дающего нам всё обильно для наслаждения» (1 Тим. 6: 17).

«Богатство неверное» человек, по Промыслу Божию, в один день может потерять — все, что он копил, на что надеялся всю свою жизнь. Воры, стихийное бедствие, разорение банков и тому подобное делают упование на богатство крайне непрочным. Кроме того, в час смерти никакое имение человеку не поможет. Нагим человек в этот мир приходит, нагим и уходит. На Страшном же Суде спрос с богача будет гораздо больше. Ибо «он отступил сердцем своим от Бога», тратил имение не на помощь ближним, а на угождение своим страстям и похотям.

Самонадеянность — есть упование на свои силы, как безусловно достаточные для выполнения задуманного дела, и на выбранный путь, как на единственно верный для достижения намеченной цели. Такая психологическая посылка автоматически заставляет относиться не к своим делам, как к недолжным, несовершенным, нуждающимся в исправлении или полном переделывании. Внешне это часто проявляется в том, что обладающий данной страстью, испытывая затруднения в своей деятельности, не ищет помощи, не просит о ней, даже если и есть к кому обратиться. При этом, если помощь доброжелательно предлагается ему извне, самонадеянный все равно от нее отказывается. Заявление самонадеянного: «Я сам» резко отличается от такого же заявления ребенка, который учится делать дела так, как его научили. Самонадеянный человек при указании на недоброкачественность его дел или работы раздражается, унывает, а если это сильный человек, то предпочитает не исправлять отмеченные недостатки, а безукоризненно совершить свою работу заново.

Любая деятельность для самонадеянного может становиться самоцелью; при этом она оценивается не по тому, к каким результатам привела (хорошим или плохим), а только по факту выполнения намеченных дел. В делах других людей недугующий этой страстью склонен изыскивать недостатки или вообще отрицать их необходимость. Или же, не делая ни того ни другого, выполнять то же самое дело еще раз, но своими руками при помощи собственных усилий. Самонадеянный может браться за работу, к которой он не готов профессионально, о которой он имеет самое общее представление, не обладая ни должными знаниями, ни опытом. Такие люди способны браться за обучение любым профессиям, даже не сознавая своей некомпетентности, только потому, что считают свое умение достаточным. Обучение таких людей чему-либо крайне затруднительно, поскольку они считают, что умеют делать любое дело достаточно хорошо и сами, а невольно получаемые в процессе обучения навыки только укрепляют их в такой самооценке.

Самонадеянность заставляет человека считать свое мнение по вопросу, с которым он даже впервые столкнулся, исчерпывающе правильным и достаточным для того, чтобы исправлять или пытаться улучшать мнение тех людей, которые занимаются этим вопросом уже давно.

Часто самонадеянные могут ставить перед собой задачи, явно для них непосильные. Если самонадеянность достигает уровня страсти, то человек уже считает все сделанное другими недоброкачественным, несовершенным. В этом случае он изыскивает возможность вмешиваться в дела людей под предлогом помощи, развивает кипучую деятельность во всех сферах своей жизни, принимает участие в таком количестве дел, которые физически не в состоянии довести до конца. Не умея с благодарностью пользоваться имеющимися земными благами, самонадеянный человек осмеливается исправлять даже дела Творца, улучшая и переделывая природу. Самонадеянный художник, видя, что его работа идет не так, как ему хотелось бы, не останавливается и не исправляется, а упорно продолжает следовать выбранной линии, определившемуся стилю. Недостатки, например, в небрежно убранной квартире, самонадеянным не устраняются, а вся уборка производится заново. Это же может случиться даже в том случае, когда квартира была хорошо убрана, но другим человеком; здесь уже действует принцип: «Не я убрал, значит — плохо».

Внутренне самонадеянность сопровождается тем же эмоциональным состоянием, которое свойственно и прочим грехам, но при ней в большей степени выражены напряженность и зависимость. Естественное ощущение человеком ограниченности своих сил и невозможности полностью удовлетворить страсть самонадеянности часто приводит к безнадежию. Безнадежность — оборотная сторона самонадеянности. Для удовлетворения самонадеянности люди измышляют дела, в которых нет необходимости, но которые они могут сделать сами. Самонадеянный всегда хочет сделать больше, лучше и дешевле. Он не принимает замечаний, потому что «сам знает», как все сделать. Окружающих самонадеянный человек, в зависимости от личностных свойств, может «заражать» этим грехом, подавлять или вызывать у них протест, окрашенный все той же самонадеянностью.

По данным ряда ученых, самонадеянность является грехом, лежащим в основании таких болезней, как маниакально-депрессивный психоз и эпилепсия (для маниакально-депрессивного психоза она, видимо, выступает в качестве самостоятельной и единственной болезнетворной причины). Последствия самонадеянности (безнадежия) также могут явиться причиной легочных болезней и туберкулезного поражения как легких, так и любых других органов. Неудовлетворенная самонадеянность, потребность что-то сделать, мысли на тему «Сделаю — и это хорошо», не находящие себе выхода, могут приводить к появлению боли в височных областях головы, которая проходит после совершения любого действия (физических упражнений, раздраженного битья посуды, «вдохновенного творчества»).

Будучи не в состоянии выйти на качественно более высокую ступень в своих делах, самонадеянный человек склонен компенсировать это внешним увеличением числа дел, которые ему доступны. Даже при обращении к православию, к Богу самонадеянный ищет возможности совершать безусловно правильные, по его мнению, поступки, совершать дела, с помощью которых он сам выправит себя, сам заслужит Царствие Небесное, сам, служа Богу, практически сделает Его своим должником. Последнее относится и к молитвенным правилам, и к милостыне, и ко всем другим поступкам, которые считаются проявлением благочестия.

Противостоять самонадеянности необходимо надеждой, постепенностью, уверенностью и памятью о том, что трудиться мы обязаны, а успешность наших дел, их благополучное завершение зависят от Бога, от Его святой воли. Не дает места самонадеянности и стремление делать дело не только ради удовлетворения собственных желаний, а прежде всего ради исполнения своих обязанностей перед Богом и людьми; не ради достижения любых целей в материальном мире, а ради душевного спасения своих близких и самого себя.

Самонадеянность в духовных делах — состояние человека, при котором он сам, своими усилиями надеется достигнуть спасения или высоких духовных состояний. В Священном Писании сказано, что необходимо: «надеяться не на самих себя, но на Бога, воскрешающего мертвых» (2 Кор. 1: 9) и что «Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению» (Флп. 2: 13). Основанием самонадеянности является гордость, когда человек считает, что он сам, без помощи Божией, может чего-то достигнуть, но жизнь по заповедям Христовым приводит его к пониманию, что он без помощи Всевышнего ни на что хорошее не способен.

Самочинное принятие на себя духовных подвигов. Часто люди, прочитав несколько книг о житиях святых, начинают подражать преподобным в их подвигах. Без благословения духовника или старческого совета они берут на себя слишком большое молитвенное правило, строгий пост или другие аскетические подвиги. Это часто приводит к духовному срыву или состоянию гибельной прелести. Хорошо подражать святым подвижникам, но желать вдруг сделаться тем, кем были они, — это дело неразумное и невозможное. Намерение угодить Богу, без сомнения, всегда ценится. Труды же для благоугождения Ему должны быть соразмерны нашим силам, согласны с другими нашими обязанностями. А что особо важно — так это мера смирения, с которою мы их несем.

Лжеюродство, лжестранничество, лжеотшельничество, принятое на себя самовольно без старческого благословения. Самочинное принятие на себя какого-либо духовного подвига является результатом гордыни и бесовской прелести. Человек, находясь в ложном мнении о себе, берется за аскетический подвиг, не соответствующий его духовному уровню. Это приводит его к душевной, а часто и телесной погибели. В настоящее время довольно много людей, обратившихся в православие, но сохранивших гордыню как неотъемлемое свойство своей личности, начитавшись книг о подвигах святых, берутся без всякого духовного руководства за аскетические делания, свойственные только великим подвижникам. Духовно погибая сами, они и других пытаются увлечь по пути своего безумия.

Самовольное облачение в священнические и монашеские одежды. Самочинне является великим грехом, облачение в одежды духовенства, а значит, и присвоение себе духовного чина или сана, является своего рода святотатством. Причиной такого поступка может служить или гордыня, или крайняя степень легкомыслия. Прельщенный может считать себя достойным духовного сана и — недостойными тех, кто совершает рукоположение. Кроме того, он может утверждать, что рукоположен Самим Богом или святыми Ангелами. Это уже называется самосвятством. Некоторые облачаются в священнические или монашеские одежды, чтобы легкомысленно покрасоваться перед зеркалом, пошутить либо подчеркнуть свою оригинальность. Это также является грехом. Часто подобное переодевание делается из-за желания легкой наживы. Переодевшись в одежды духовных лиц, человек собирает пожертвования якобы на церковь, монастырь и так далее. На самом же деле эти деньги присваиваются, что является худшей формой мошенничества, ибо в этом случае преступник играет на самых высоких чувствах людей, обманывая их ради собственной корысти.

Своеволие — это стремление всегда поступать по своей личной воле. При этом предполагается, что своя воля должна отличаться от воли других людей, должна быть на нее непохожей. В связи с этим, поскольку воля находит свое воплощение в словах и поступках человека, своевольный ищет возможность подчеркнуть, что он действует по своей воле, выбирая те формулировки и поступки, которые обнаруживают ее отличие от воли других людей (так, например, действуют больные шизофренией). В тех случаях, когда это качество (своеволие) не дошло до уровня страсти, оно проявляется в поисках оригинальных решений любого вопроса, и на следовании этим решениям своевольный человек настаивает даже в том случае, если они требуют больше усилий и времени и при этом приводят не к лучшему результату, чем общепринятые действия.

В душе человека своеволие рождает ощущение собственной необычности, отличительности от других людей, подтверждения чему своевольный постоянно ищет, и что со временем приводит его к ощущению отдаленности, отчужденности от других людей. Своеволие не так заметно, как жадность или осуждение, но с большей силой разрушает любовь; страдающий этой страстью часто думает: «Я не лучше других, я не имею превосходства над ними, но я и не такой, как они».

Схематично своеволие занимает на древе греха место среди качеств, которые можно было бы объединить одним емким понятием — «самость». Самость объединяет в себе такие грехи, как саможаление, самолюбование, самозаботливость, самоугодливость, самооправдание и им подобные.

Своеволие участвует как обязательный, но не единственный фактор в формировании шизофрении и может приводить к вычурности (необыкновенности) мимики, жестикуляции, высказываний и поступков. Некоторое значение оно играет и в формировании бредовых представлений больного, что легко объяснимо: необычный человек, естественно, должен привлекать к себе внимание окружающих, а это внимание, само собой разумеется, должно принимать необычные формы. Таким образом, идеи величия или преследования являются результатом ощущения больным собственной необычности и желательны для него, поскольку позволяют, хотя бы мысленно, удовлетворять описываемому качеству.

К оправданию перед людьми своевольный прибегает крайне редко, а собственную необычность объясняет себе особой одаренностью, гениальностью. Иногда оборотной стороной своеволия является податливость, которая легче обнаруживается в тех случаях, когда предлагаемое другими людьми ординарное решение резче оттеняет необычность поведения своевольного человека в конкретной ситуации в его собственных глазах. Своеволие часто сопровождается мучительными сомнениями, бездеятельностью в повседневной жизни, в обычных делах, которые кажутся такому человеку слишком банальными, чтобы ими заниматься.

Своевольный обычно не имеет совсем или имеет очень ограниченное количество людей, которых можно назвать близкими. При этом имеющиеся контакты чаще всего носят формальный характер и вызываются внешними потребностями. Единственно, с кем относительно легко находит контакт своевольный, — это подобострастные ему люди (зараженные подобной, такой же, как он, страстью). Своевольный может вынужденно, подчиняясь обстоятельствам, следовать обычному ходу жизни, может подчиняться чьей-то воле, но внутренне никогда с этим не соглашается, и как только представляется возможность, ведет себя «по-своему». Естественно противостоят своеволию послушание и смирение, отсечение своей воли и поиск во всем воли Божией.

Неприготовленность к исповеди по беспечности или в надежде на вопросы духовника. «Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу» (Мф. 5: 25), — сказано в Евангелии. Под соперником здесь можно понимать и совесть, которая отягощена и обременена тяжестью многих грехов перед Богом. Кто идет к исповеди, не рассудив прежде с этим своим соперником, не испытав предварительно себя в своих делах, тот и на исповеди должного покаяния не приносит, а потому и грехов отпущения от Бога не получает. В результате чего человек как был, так и остается под властью диавола, не изменяясь и духовно не совершенствуясь.

Сознательное утаение грехов на исповеди. Некоторые христиане по стыду, малодушию, страху наказания, утаивают свои грехи от духовника. Этим они наносят себе огромный духовный вред. Через утаенные грехи диавол продолжает властвовать над душой грешника. Благодать Божия не исцеляет такую душу. Недаром в священнической молитве на исповеди говорится: «Если что скроешь от меня, двойной грех будешь иметь».

Нарушение тайны своей или чужой исповеди. Исповедь есть не только таинство, но и тайна, из которой нельзя ничего открывать другому. Поэтому люди совершают грех, когда рассказывают, о чем спрашивал их духовник, как они каялись и какая была назначена епитимия. Еще более согрешает тот, кто, открывая что-либо из своей или чужой исповеди, хочет тем самым повредить своему духовнику или только насмешить других.

Неисполнение епитимии духовника. «Того, кто не исполняет епитимию, отлучи от Церкви, да не погибнешь и ты с ним», — сказано в Номоканоне (своде церковных правил) о должных действиях духовника при подобном грехе. Не принимающий и не выполняющий епитимии, кроме упорства, грешит против исправления своей жизни, потому что главная цель епитимии — духовное уврачевание грешника. Исполнение епитимии, назначенной за тягчайший грех, так обязательно, что одна только болезнь, угрожающая смертью, освобождает от нее, а в случае выздоровления наказанный должен выполнить ее до назначенного срока.

Страсть к картежной игре. Пристрастный к азартной игре служит, как идолу, картам. Ища развлечения в пустом и бесполезном занятии, он бездумно тратит время, силы и зачастую деньги. Горя нечистой страстью к наживе, он или обыгрывает другого (что приравнивается к воровству), или проигрывает сам (отрывая деньги от семьи и детей). В любом случае картежником всегда движет нечистая страсть и азарт, которые убивают и заглушают все добрые качества души.

Страсть к чтению пустой, развратной, оккультной и легкомысленной литературы. Читая книгу, мы входим в те состояния и чувства, в которых находился автор книги при ее написании. Читая о страстной жизни, мы внутренне в той или иной степени соучаствуем в греховных действиях героев, сочувствуя и переживая им, учимся греху и расшатываем свою веру. При чтении развратной литературы мы открываем свою душу для сладострастия и похоти. Часто это приводит к рукоблудию, а иногда и к вселению нечистых духов в открытую для них испорченную душу. При чтении оккультной литературы человек против своей воли раскрывается для демонического воздействия и призывает к себе падших духов, отдавая свое внимание принадлежащей им области.

Славолюбие. Человек, любящий славу, не может любить Христа. Ибо в этой жизни он ищет не то, что Божеское, а то, что человеческое, ибо «дружба с миром есть вражда против Бога» (Иак. 4: 4). Основы славолюбия коренятся в гордости и тщеславии, питаясь мутными токами человеческих похвал.

Гордый обычай — это гордость, уже выступившая из души наружу, которая заметна даже во внешности человека: важный взгляд, спесивое выражение лица, высокомерное поднятие головы, при этом щеки выглядят надутыми, а поступь как бы летящей. Такому человеку будто не хочется и ступать-то по земле, ибо он воображает себя выше всех земнородных. Но чаще всего гордый обычай выражается нежеланием первым поприветствовать знакомого или ответить на приветствие невысокопоставленного лица.

Самообожание. В ином человеке гордость мирская или духовная доходит до готовности «уподобиться Всевышнему». Такой человек не выносит даже малейшего противоречия, считая себя непогрешимым и всесовершенным. Часто, указывая на свою голову, он говорит: «Вот где мой бог». Таковой желает, чтобы все покорялись ему и в правом, и в неправом деле. Сам же он никого не считает достойным уважения и презирает в душе всех (презорство). Хотя по наружности такой человек может быть и вежливым, но все-таки ему несносно слышать добрые отзывы о ком-либо, часто он не желает слышать славословия даже по отношению к Богу. Он обожает только себя. Характерным примером такой особой гордости — самообожания — является царь Навуходоносор, который приказал сделать свое изображение и велел всем поклоняться ему (Дан. 3: 1-10). Велико было его паденье! Ирод также говорил к народу величаво, как Бог (Деян. 12: 21–22), но за эту гордыню, по слову Господню, был заживо изъеден червями (Деян. 12: 23). Всякий, предающийся гордыни, еще при жизни изъедается «духовными червями» (бесами), а после смерти осуждается на вечную муку, вместе с родоначальником гордости — диаволом.

Обидчивость — это требование лучшего отношения к себе, чем то, которое человек получает от окружающих. Разумеется, что такой человек обижается на людей, когда считает, что к нему относятся не так хорошо, как он того заслуживает. Во внешнем поведении это может проявляться требованием по отношению к себе признания, уважения, высокой оценки, заботливости, предупредительности. Такая позиция может основываться как на завышенной оценке значимости своих дел и заслуг, так и на якобы имеющихся «высоких личных достоинствах» обидчивого. В отношениях с людьми такой человек часто проявляет подозрительность, мнительность и опасливость. В зависимости от наличия других душевных качеств, он может быть требовательным и конфликтным или тихим и «пришибленным».

Таковой охотно поддерживает беседы о несправедливости, царящей в мире, о неблагодарности детей и знакомых, о низкой оплате труда; жалуется на непонимание людьми его сложной натуры, на их неспособность оценить его высокие душевные качества. В быту обидчивый, как правило, бывает придирчив и капризен. Своим поведением он часто провоцирует людей на резкие и нелицеприятные высказывания, на которые с готовностью обижается. При этом обидчивый ведет себя так, как будто быть обиженным — его личное исключительное право, и его совсем не интересует, а не могут ли его слова или поступки быть обидными для людей. При достаточной выраженности этого качества человек холит и лелеет возникшее чувство обиды, жалеет себя и услаждается этим и даже, если не желает зла обидчику, всячески уклоняется от прощения, не желая расставаться с причиной этого «сладкого» чувства.

Часто обидчивости сопутствуют любые формы повышенной самооценки. Внутренне это выражается как недовольством окружающими и их поведением, так и общей неудовлетворенностью жизненными обстоятельствами, за формирование которых обидчивый винит родителей, партию и правительство, Господа Бога, но только не себя. Проистекает этот грех от гордости — самолюбия — саможаления. В окружающих людях обидчивый невольно формирует пренебрежительно-уничижительное отношение к себе и позволяет окружающим уязвлять и насмехаться над собой, чем и удовлетворяет свою обидчивость. Противостоять обидчивости удобнее всего прощением, благодарностью за невольное смирение, терпением. Оборотной стороной обидчивости может являться дерзость.

Непротивление страстям и неискоренение их в себе. «Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень!» (Пс. 136: 9), — говорит псалмопевец Давид о начатках страстей и помыслов демонического происхождения. Страсть — это укоренившаяся в душе дурная привычка к чему-либо. Непременное условие се образования — долговременное пребывание в каком-либо пороке (пьянстве, чревоугодии, картежной игре и т. п.). Страстью также называется навык, сильное и постоянное движение к чему-либо души и тела. Грехи — это только исполнительная часть какой-либо страсти (проявление ее, так сказать, на деле). Их даже может некоторое время не быть, но страсть все равно живет в душе.

Страсти разделяются на душевные и телесные. Но душа и тело у человека — такие два друга, которые почти всегда вместе работают для страстей. Душа влечет за собой и тело (например, сребролюбие заставляет и тело изнуряться), а за телом следует и душа (страсть плотская и душу делает похотливой). По отношению к страстям люди, увлеченные ими, находятся в трех состояниях. Одни служат им и не думают расставаться с ними. Смысл их жизни заключается в постоянном удовлетворении своих страстей. Это путь погибели. Другие сопротивляются страстям. Например, иной в страсти гнева не хочет оскорбить ближнего, но увлекаемый этой страстью оскорбляет собеседника, а потом жалеет об этом. Третьи искоренили или искореняют в себе страсти. Исполнив одно — «уклоняйся от зла», они перешли к другому — «и делай добро» (Пс. 33: 15). Эти трудятся в противоположной прежнему своему пороку добродетели. Этот путь спасителен и достоин подражания.

Многосмотрение телевизора — телемания — порочная страсть, разлагающая душу человека. Основные телевизионные передачи посвящены человеческим страстям, похоти, убийству, сребролюбию, гордости (суперменству) и тому подобному. Кто постоянно смотрит телевизор, тот незаметно для себя начинает жить жизнью выдуманных телегероев: блудить, убивать и пьянствовать вместе с ними. Жажда такой «красивой» жизни входит в душу человека. И при первой возможности он будет подражать своим «героям» и ненавидеть все то, что мешает исполнению возникших желаний. Кроме того, упиваясь голубым наркотиком, человек разучивается мыслить, трезво осмысливать происходящие события, ибо питается готовой телевизионной «жвачкой». Человек тратит драгоценное время у экранов, отрываясь от чтения, молитвы, доброделания и просто человеческого общения. Также при помощи телевидения в подсознание человека может вводиться различная негативная или ненужная информация (например, боевики, эротические фильмы, реклама и т. д.).

На телевидении существуют, правда, православные передачи, хотя их пока немного и часто они недоступны (кабельное телевидение). А совместить духовную жизнь и развлекательные телевизионные программы невозможно.

Любовь к театру и кино как средствам светского развлечения является грехом пристрастия к мирской жизни, ибо такие развлечения служат страстям человеческим, их усугубляют и развивают. «Не любите мира и того, что в мире… Ибо любовь к миру есть вражда против Бога», — сказано в Священном Писании. Живя «светской жизнью», человек не поднимает свою внутреннюю культуру, как это принято считать, а разрушает свою духовную жизнь, рассеиваясь и тратя время на пустяки. Недаром святые отцы, в частности святой и праведный Иоанн Кронштадтский, называли театр церковью сатаны. Впрочем, многое здесь зависит от уровня духовности человека и репертуара посещаемого им театра. Ибо для совсем отпадших от Церкви, например, постановка произведения того же Достоевского может быть целым духовным откровением.

Излишняя пристрастность к животным, украшениям и другим незначительным вещам. Пристрастие к животным часто охлаждает чувство доброты и сострадания в отношении к людям. Вместо детей некоторые заводят собак и кошек, сюсюкаются и целуются с ними, свои силы и средства бездумно тратят не на помощь ближнему, а на бессловесные создания. По словам старца Силуана, животных надо кормить и нельзя обижать: «иметь сердце, милующее всякую тварь», но бездумно привязываться к ним и жить ради них — безумие.

Также страсть к цветам, на приобретение которых, особенно в зимнее время, тратятся большие деньги, к драгоценным камням, которые стоят еще больших средств, — предосудительна в нравственном отношении, как всякая прихоть. Так, Ахав из-за страсти к саду слег в постель и хлеба не ел, а затем допустил совершиться страшному преступлению, чтобы иметь у себя любимый сад (3 Цар. 21: 1-17). В этом плане и коллекционирование любых предметов, переходящее в страсть, является грехом. Так как ради этой низменной цели нередко совершаются преступления, нарушается заповедь о любви к ближним.

Отвержение православного поклонения иконам как идолопоклонства. Этот грех свойствен всем религиозным движениям протестантского направления. Не понимая сути происходящего, заблудшие утверждают, что православные поклоняются иконам, как древние язычники — идолам. Это совершенно не так. Молясь перед иконой, христианин возносится сердцем к святому или Богоматери, на ней изображенной, поскольку, смотря на образ, легче вознестись к первообразу. Не доске и краскам молится православный христианин, а тому, кто изображен на этой доске. Иконописание изначально благословлено Самим Иисусом Христом. Он послал изображение Своего пречистого образа князю Авгарю. Первым иконописцем считается апостол Лука, написавший, согласно церковному преданию, более 15 икон Богоматери. Бог прославил святые иконы многочисленными чудесами, при них совершающимися: исцелениями, исполнением молитв, истечением мира и прочими.

Неправильное почитание святых икон, их обоготворение. Наряду с грехом отрицания икон возможен грех их обоготворения, когда люди доске и краскам, на нее нанесенным, воздают Божественные почести. В древности доходило до того, что с икон соскабливали немного краски и добавляли к Святым Дарам, считая икону наивысшей, самой значительной святыней. Подобное неправильное отношение к иконам, равно как и их отрицание, было осуждено на VII Вселенском Соборе. Иконы следует почитать как освященные предметы, через которые Господь являет свою благодать и милость, но не как Самого Бога.

Отсутствие в доме икон, необходимых для молитвы, или небрежное к ним отношение. Часто через иконы Господь являет Свою милость к людям. Кроме того, известно, что окружающие человека предметы в определенной степени воздействуют на него. Иконы, книги духовного содержания, лампадка, кресты настраивают человека на духовный лад и молитву, а, например, изображение сатанинской рок-группы вызывает демоническое воздействие и соответствующий настрой. Отсутствие в доме икон также свидетельствует о маловерии хозяина жилища, его малой ревности к делу спасения своей души. Обычно человек окружает себя теми предметами, которые дороги его сердцу. Любовь к Богу требует не только наличия икон, но и благоговейного отношения к ним, как к предметам высшего духовного порядка.

Вывешивание рядом с иконами фотографий своих родственников, артистов, спортсменов, представителей шоу-бизнеса и прочих является разновидностью неблагоговейного отношения к святыням. На иконы мы молимся. Часто через них на нас изливается благодать Божия, и помешать рядом с ними фотографии простых людей — значит, по сути дела, приравнивать Божественное и плотское. А этого делать нельзя. Святыня должна занимать особое место в нашей жизни. Для икон и освященных вещей в нашей комнате должен быть выделен особый — красный угол.

Хождение без креста на груди также является грехом. Крест — символ христианства, знак того, что мы принадлежим Христу и Православной Церкви. Крестом был побежден диавол. И носящий крест в какой-то степени защищен от демонического воздействия. Не носить крест — значит отвергаться от Христа, быть не защищенным от многих козней лукавого и его последователей.

Небрежное изображение на себе крестного знамения. Правильное изображение крестного знамения имеет большую мистическую силу, разрушает многие козни диавольские, защищает от колдовских воздействий злых людей. Неправильное изображение никакой мистической силы не имеет и является своего рода святотатством, издевательством над святыней. «Неправильно креститься — все равно что мух гонять», — говорят пожилые люди. Правильно креститься следует так: три пальца (большой, средний и указательный) соединены вместе — они означают три Лица Святой Троицы; два пальца (безымянный и мизинец) плотно прижаты к ладони — они означают два естества Иисуса Христа. Сначала накладывается крестное знамение на лоб, затем чуть ниже солнечного сплетения, далее на правое и затем на левое плечо. Только после этого делается поклон головы. Кланяться и креститься одновременно нельзя (это свидетельствует о поспешности и неблагоговейности): сначала надо совершить крестное знамение и только затем поклон.

Благоговейное изображение на себе крестного знамения имеет большую мистическую силу, разрушает диавольские козни, а зачастую и чародеяния, наносимые от злых людей. А совершаемое небрежно крестное знамение не только не имеет мистической силы, но и граничит со святотатством. Известен случай, когда один подвижник зашел в свою келью и увидел беса, который сидел перед иконами и небрежно махал лапой, изображая нечто вроде крестного знамения. Удивленный подвижник спросил его: «Бес, ты что, молишься?» «Нет, — ответил последний — я так над молитвой издеваюсь».

Неблагоговейное прикосновение к мощам и чудотворным иконам. «Служите Господу со страхом и радуйтесь (пред Ним) с трепетом» (Пс. 2: 11), — говорит Божественное Слово. Входя в соприкосновение со святыней, человек должен всегда помнить, кто он есть и с Кем он соприкасается. Потеря страха Божия, переход в отношениях с Богом на «ты» свидетельствует о прелестном духовном состоянии христианина. Любовь к Богу всегда должна сочетаться с благоговением перед Ним и всем, что с Господом связано.

Неблагоговейное отношение к святой воде, ан-тидору, артосу и просфоре также является грехом святотатства. Соприкосновение со святыней всегда должно сочетаться со страхом Божиим, который выражается в должном почитании и благоговении перед всеми освященными предметами. Храниться они должны в особом месте, отдельно от других продуктов питания. Нужно следить, чтобы они не заплесневели по нашей небрежности. А если это все же произошло, то необходимо сжечь их в церковной печи, в крайнем случае в другом месте. Пепел же высыпать в проточную воду или зарыть в непопираемом месте.

Неблагоговейное отношение к храму Божию. «Дом Мой есть дом молитвы» (Лк. 19: 46), — сказано в Священном Писании. Поэтому отношение к храму как месту особого присутствия Божия должно быть благоговейным. Там недопустимы не только бранные слова, но и разговоры о суетном. Человек, приходя в храм, должен за его дверьми оставить все свои людские привязанности и заботы, чтобы целиком погрузиться в молитву к Всевышнему. Выражая свою любовь к Богу, христианин совершает различного вида пожертвования на храм, стремится к посильному участию в его украшении и ремонте. То, что мы делаем для храма, мы делаем как бы для Самого Бога. Не случайно поэтому в дореволюционной России много церквей и монастырей строилось и украшалось за личный счет прихожан.

Неоказание посильной помощи при строительстве или реставрации храма. Храм как дом Божий должен привлекать нашу особую заботу и внимание. Мы всегда должны принимать посильное участие или делами, или денежными средствами в его достойном содержании. Храм — это то, что принадлежит всему верующему народу, Бог даст, будет принадлежать нашим детям и правнукам. И конечно же, у всякого верующего человека должно болеть сердце за его состояние.

Языческое поведение на кладбище (распитие спиртных напитков, курение, исполнение языческих обрядов) является также ярко выраженным грехом святотатства. Известно, что помочь душам умерших можно только молитвой, милостыней и делами милосердия, совершаемыми в память о них. Пьянство на кладбище не только не помогает усопшим, но еще более усугубляет их душевные страдания. Вместо помощи от ближних умершие видят их служение диаволу, когда через пьянство человек теряет последние черты образа Божия и служит проводником демонической воли. Возливая вино на могилки, оставляя на них конфеты и продукты, человек повторяет рудименты языческих обрядов, когда вино и продукты приносились в жертву языческим богам за умерших людей. Особенно это относится к поминкам, когда на кладбище и дома начинаются настоящие попойки. Смысл поминок-это поминальная трапеза для нищих, которые бы в благодарность за угощение молились об усопшем.

Неблагоговейное поведение на крестном ходе является результатом духовного невежества молящихся. Крестный ход — это благочестивое шествие православных людей с целью свидетельствования своей веры, призывания милости Божией, а также благодарения и усиленного прославления Иисуса Христа, Божией Матери или святых. Если же при этом начинается толкотня, суета, споры за «лучшее место», сопровождаемые потерей духовного благоговения и душевного мира, то такое шествие вызывает не милость Божию, а гнев по отношению к святотатцам. Поэтому участвующий в крестном ходе должен всегда стремиться хранить душевный мир, молитвенное настроение и любовь к ближним.

Воздаяние Божеской чести Божией Матери, Ангелам или кому-нибудь из святых. Мы всегда должны помнить, что спасает нас Господь. Святых Бог прославляет как своих угодников, слыша их молитвы, Он помогает нам. Поэтому Божескую честь следует воздавать только Ему.

Ложная вера в то, что святое место или принятие сана, или пострига само по себе спасает человека. Спасает человека не место или сан, а правильное житие по заповедям Господним. Можно погибнуть и в самом святом месте, и в архиерейском сане, если не соблюдать заповеди Господни, предаваться страстям и порокам. В святом месте бывает легче спастись, видя соответствующие примеры и благочестие окружающих, но опять-таки все зависит от самого человека, ибо Бог, по словам апостола Павла,«…хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины». (Тим. 2: 4).

Ложный стыд в исповедании веры и в делах Боголочитания. Враг рода человеческого часто стремится внушить человеку ложный стыд, когда необходимо перекреститься или прямо исповедать свою веру. Часто человек в постороннем присутствии стесняется молиться или даже признаться, что он верующий. Удивительно, ругаться плохими словами, пить вино, говорить о блуде и других грехах не стыдно, а о своей вере и о том, что может послужить ко спасению окружающих, — стыдно. Воистину сильно демоническое внушение, так страшно помрачающее человеческое сознание.

Ложная, фарисейская набожность. Бог есть истина, говорится в Евангелии, а всякая ложь и притворство от диавола. Одним из самых мерзких грехов является притворство в вере, наружно-показная набожность. О таких людях Господь сказал: «Люди сии чтут Меня языком, сердце же их далеко отстоит от Меня. Но тщетно чтут Меня, уча учениям и заповедям человеческим» (Мф. 15, 8). Нередко из-за тщеславия или выгоды человек принимает на себя личину набожности, но мерзко это пред Богом.

Требование награды за свою набожность у Бога и людей, даже если это происходит на уровне подсознания. По своей великой гордыне некоторые люди считают, что своими молитвами они оказывают Богу и миру немалую услугу. Несколько помолившись и попостившись, они ожидают за эти «подвиги» вполне земного воздаяния в виде славы, почета, возможно денег или, по крайней мере, даров чудотворений, которые принесут и все вышеперечисленное. Несчастные не понимают, что Бог совершенен и не имеет в нас никакой нужды, но по любви Своей желает спасения всей твари. Наши молитвы нужны только нам для стяжания смирения и других добродетелей. Наша вера и добродетели и есть награда за наши усилия здесь на земле, а в будущем, при наличии необходимого смирения, могут принести и вечную жизнь.

Отношение к истинной набожности и добродетели как к ханжеству, фарисейству, юродству или гонение человека благочестивого. Некоторые люди, считающие себя православными, но не ведущие духовного образа жизни, не могут терпеть истинного благочестия, так как оное является живым укором для их расслабленной, порочной жизни. Видя человека постящегося, молящегося и регулярно ходящего в церковь, они начинают обвинять его в ханжестве и лицемерии. Заблудшие не могут понять, почему человек не живет, подобно им, мирскими страстями, а в чем-то ограничивает себя, к чему-то принуждает, ведь за это дополнительных земных благ он не получает. Единственное для них приемлемое объяснение — это лицемерие, ханжество подвизающегося по причине тщеславия. Заблудшие часто осуждают праведников, возводя на них напраслину, этим они как бы оправдывают свой порочный образ жизни. Но клевета на праведного — великий грех, за который Господь часто наказывает еще при земной жизни.

Холодность сердца по отношению к Иисусу Христу, Божией Матери и святым является результатом греховной жизни и отсутствия благодати в сердце грешника. «Если кто не любит Господа Иисуса Христа, да будет проклят», — говорит апостол. И действительно, не великий ли это грех — с холодным чувством относиться к Тому, Кто был бичуем у столба и «язвлен за грехи наша» и принял страшную крестную смерть за род человеческий? Грехом также является не любить душеспасительных бесед об Иисусе Христе, отворачиваться, когда другие с благоговением произносят это святое имя, не стараться приобрести святые иконы, не слушать и не читать акафистов, не заниматься молитвою Иисусовой, не стремиться соединиться со Христом в таинстве Святого Причащения.

Редкое говение свидетельствует о нашей теплохладности по отношению к Богу. Любящий Бога стремится как можно чаще соединяться с Ним в таинстве Святого Причащения. Разумную частоту причащения должен определять духовник, но обычно говенье должно совершаться не реже, чем раз в месяц.

Плохая подготовка ко причащению и недостойное приобщение Святых Христовых Таин. «Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает» (1 Кор. 11: 29–30), — пишет апостол Павел. Вкушая Тело и Кровь Господню, необходимо помнить, что мы соединяемся с Самим Богом, и эта встреча может нам принести великую радость и пользу, но в случае равнодушия, небрежения мы можем быть и строго наказаны. Желательно причащаться часто и готовиться соответствующим образом.

Дерзновение приступить к Святым Христовым Тайнам при запрещении духовника. Слово духовника, сказанное на исповеди, должно быть законом для православного христианина. Особенно если дело касается отстранения от причастия. Это духовная епитимия (наказание), которая накладывается за довольно серьезные прегрешения. И если христианин наперекор своему духовнику дерзнет приступить к Святым Христовым Тайнам, то они будут ему в суд и осуждение.

Нехранение дня причастного и вообще дней после говения. День причащения Святых Христовых Таин требует от православного особого внимания к своей внутренней жизни и строгого соблюдения заповедей Божиих по отношению к ближнему. В причастника вошел Сам Христос, насколько же благоговейным должно быть поведение говевшего, чтобы сохранить ту великую благодать, которая была получена им при причащении. Сподобившийся соединиться со Христом должен помнить, что враг употребит все усилия, чтобы лишить христианина благодати Святого Причастия. Могут происходить искушения и даже своего рода провокации со стороны как близких, так и незнакомых людей. Причастник в этот день должен не предаваться греховным развлечениям, естественно, не иметь никаких плотских супружеских отношений, больше проводить времени в молитве, духовном чтении и доброделании на пользу ближним.