Глава 9

Терзающее любопытство относительно предстоящей встречи с инопланетянами заставило меня поскорее сесть в самолет «Локхид-Мартин» Ф-35 «Молния». Эти машины носятся с бешеной скоростью и могут взлетать и садиться вертикально в любом месте, где есть более или менее ровная площадка.

В сопровождении двух истребителей-перехватчиков я отправился в Техас. На великие равнины, место встречи с пришельцами. Пристегнутый ремнями в кресле второго пилота, я чувствовал отрешенность. Как старый фанат альпинизма, я был очарован горами, проплывающими далеко внизу. Скалистые горы я видел впервые. Потрясающее зрелище! Некоторые вершины казались мне неописуемо красивыми. Снежные шапки, крутые склоны, гуляющие ветры, глубокие каньоны и узкие петляющие реки казались мне земным кусочком маленького рая. Мы летели на юго-восток в направлении Мексиканского залива. Пилот выжимал из машины все, на что она была способна, поэтому мы намного превышали скорость звука. Летный шлем с тонированными стеклами отлично защищал мои уши от рева моторов. Беззвучный полет над планетой вызывал у меня странное ощущение безмятежности. Вполне возможно, что врачи не лгут, когда говорят, что звук вреден для здоровья. Мы пролетели Щучий пик, служивший ориентиром, и пилот сделал знак, что мы заходим на посадку. Завороженный, я наблюдал, как медленно к нам приближается земля, и очень удивился, когда самолет вдруг прекратил свой бег, завис в пространстве и плавно опустился вниз к земле. Прямо под нами раскинулось плато Льяно-Эстакадо.

Местность, заросшая редкими пучками зеленой травы, возвышалось на семьсот метров над уровнем моря. По обоим бортам раскинулось широкое, отрытое пространство, по краям которого возвышались пологие холмы, издали похожие на полосатую шкуру австралийской зебры. Эти бескрайние просторы дышали памятью тысячелетий.

А вот и мой эскорт. Девять джипов с сиренами на правительственных номерах и два скоростных бронетранспортера, ощетинившиеся пулеметами. Места для посадки хватало, и пилот приземлился в сотне метров от машин, подняв в воздух огромные клубы пыли. Справа по борту к самолету бежали четверо парней в черных костюмах с автоматами в руках, остальная толпа стояла чуть поодаль возле машин в двухстах метрах от самолета.

Я отстегнул ремни безопасности и, выбравшись из кресла, перепрыгнул через борт.

Четверо встречавших парней, держа стволы наизготовку, окружили меня в плотное кольцо.

– Здравствуйте, мистер Луис, – сказал один. Он, вероятно, был старшим группы. – Прошу следовать за нами.

Остальная часть встречи прошла без каких-либо примечательных моментов, и вскоре я уже ехал на заднем сиденье правительственного джипа, с охраной, в сопровождении двух восьмиколесных бронетранспортеров.

– Мистер Луис, – сказал мне старший группы, – на встрече мы будем рядом. Если что, вы можете рассчитывать на нас.

– Благодарю, – сказал я.

Ехать пришлось недолго. Вскоре мы преодолели поворот, и из-за высокого холма появились черные контуры неимоверно огромных громадин космических кораблей. Боже милостивый, да только одно такое судно по площади занимает, наверное, половину Коннектикута. А их тут не менее десяти. Да еще в небе патрулировали около четырнадцати кораблей в нескольких километрах ниже пояса Ван Аллена. Вся мощь инопланетной эскадры.

Включенные фары джипа уткнулись прямо в трап. Потом машина развернулась, осыпав пылью огромные посадочные башмаки космического корабля. Распахнув дверцы, охранники велели мне вылезти наружу. Я послушно вылез из машины. Старший офицер шепнул мне на ухо:

– Если что, мы подстрахуем вас, мистер Луис.

Они забрались обратно в джип отъехали метров на двадцать, остановились, выбрались на свежий воздух и, словно памятники, застыли у машины.

Из распахнутого шлюза появился великан в мерцающем одеянии. Он неторопливо спускался по трапу, неся в когтистых лапах что-то вроде жезла с круглым набалдашником. При каждом движении его костюм переливался всеми цветами радуги. Он двигался твердо и неудержимо, его как будто вообще не заботило, что у него под ногами. Своим видом он внушал могущество.

На лохматой шее висела квадратная коробка, с виду похожая на большой калькулятор, из тех, что используют бухгалтера для подсчета прибыли. Около тридцати солдат охраны, идущие следом за ним с бластерами в лапах, окружили меня в кольцо. Гигант с зубастой мордой подошел ко мне вплотную, и я оторопел. Чтобы лучше разглядеть пришельца, мне пришлось задрать вверх голову.

Он стал водить вокруг меня своим жезлом, словно металлоискателем, так же, как проверяют на наличие оружия в аэропортах. Его скипетр замерцал сиреневым светом. Гигант разразился бульканьем с плавным переходом на шипение. Я какое-то время просто наблюдал за ним, потом до меня вдруг дошло, что он смеется. Похож он был на огромного варана, только морда и лапы его были покрыты шерстью. Мерзкая, свирепая, зубастая тварь, хотя с виду напоминает человека. Ходит вертикально, имеет глаза нос и уши, руки и ноги. Наверное, он произошел от динозавров, которые со временем изменили свою генетическую линию и развили органы чувств. Он смотрел на меня сверху вниз со злобной господствующей улыбкой. Одной лапой он удерживал ручку скипетра, другой конец лежал в другой ладони. Похлопывая светящимся скипетром по ладони, он демонстрировал полный контроль и возможность наказания, в случае если кто-то будет ему не угоден.

Его вид не предвещал ничего хорошего, поэтому я сразу подсуетился и нарастил в частицах воздуха молекулярные связи, тем самым окутав свое тело прочным, как броня, энергетическим щитом, сотканным из воздуха. Теперь я чувствовал себя увереннее. Гигант что-то прошипел в висящую на груди пластину. Из нее послышалась монотонная металлическая речь на английском языке.

Машина-переводчик!

– У тебя есть то, что по праву принадлежит мне, – донеслось из коробки.

Его тон голоса казался мне высокомерным и невежливым, бездушным, надменным и холодным. Дипломатической эту беседу не назовешь. Что можно использовать здесь для маневра? Эта битва совершенно иного порядка. Даже если я справлюсь с ситуацией здесь, то у меня не хватит лучей охвата, чтобы справиться с флотом на орбите. Между тем нужно было урегулировать все гладко. Неверный маневр означал поражение и смерть всего человечества.

– Я впервые вижу тебя, – сказал я громко. – Мне вовсе не хочется, чтобы обо мне ходили слухи, будто я отбираю чужое.

– У тебя моя искра, – сказала коробка. – Отдай ее мне, или я разнесу на куски твою планету.

– Наверное, – сказал я, – сейчас я должен испугаться, правильно?

– Ты ничтожный слизняк! – зарычал демон. – Я раздавлю тебя, как червя, если посмеешь мне перечить. Отдай мне искру, или весь твой род будет корчиться в муках предсмертной агонии, моля о пощаде.

– Ну-ну, – сказал я, – давай без оскорблений. Веди себя цивилизованно. Я вижу, что твои правила хорошего тона абсолютно не совпадают с теми, что приняты здесь на Земле.

– Ты мерзкое животное! – взревело чудовище. – Я разорву тебя и твою планету на куски!

Его охрана навела на меня свои стволы-парализаторы.

В самом начале было понятно, что с этой мерзкой тварью у меня не получится никакого разговора. Он вел себя как пират, жаждавший людской крови. Кроме того, все его мысли были для меня вроде открытой книги. Я знал, что при любом раскладе он не оставит в живых никого. Поэтому в дальнейшей беседе смысла не было никакого. Более того, мой энергетический щит старался прорвать какой-то невидимый импульс. Я не понял, что это было, но влияние его я ощущал всем своим существом. Во время его броска я отпрыгнул назад и остановил время. Место встречи было выбрано крайне удачно для меня, свободные просторы великой равнины позволяли мне охватить огромную часть пространства. Вокруг меня все застыло. То же самое творилось и на других десяти кораблях, которые стояли на земле. Остальные четырнадцать зависли на орбите, но их экраны не смогут засечь то, что происходит внизу. Для их следящего оборудования я был недосягаем.

Теперь ситуация изменилась. Все произошло слишком быстро. Если гости с орбиты поймут, что здесь происходит, то дело плохо. С расстояния в несколько тысяч миль они запросто превратят эту равнину в пепел, а вместе с ней меня и все человечество. Я поднял голову вверх. Корабли висели высоко в небе, разрывая пространство воем планетарных двигателей. Я осмотрел пришельца, затем ощупал его шкуру. Как сталь. Монстр был похож на человека, но шкура его была настолько плотная, что я нисколько не удивился, почему пули от Калашникова отскакивали от него рикошетом.

Я осмотрелся. Гиганты с поднятыми бластерами, как и прежде, стояли без движения. Их главарь с искаженной от ярости мордой застыл в двух метрах от меня. Я осторожно выбрался из оцепления и старательным образом осмотрел корабль снаружи. Поначалу я не приметил ничего необычного. Только железные посадочные лапы, обшивку и какие-то механизмы. У него было восемь посадочных амортизаторов размерами с трехэтажный дом и что-то вроде грузового отсека сзади, под соплами огромных двигателей. По форме он напоминал лежащий на боку колокол, черный, холодный и уродливый. Слева от грузового отсека горела красная лампа. Я осторожно осмотрел днище. Назначение рычагов и переборок над моей головой было совершенно непонятно. Там стояли какие-то символы, похожие на финикийскую клинопись, но к какому алфавиту принадлежат эти крючки и закорючки, я не знал. Я не имел ни малейшего представления, на какой энергии это все работает. Ну, разве что мог догадаться, что на солнечной.

Из корпуса торчало что-то вроде пушки. Но это не пушка, а какая-то энергетическая установка. Я чувствовал, что застывший импульс энергии из этой установки упирался прямо в мой щит, которым я окутал тело. Так что, что бы это ни было, оно все равно работает за счет какой-то энергии. Если есть энергия, значит, где-то идут провода. Они должны тянуться от генератора или аккумулятора к этой «пушке». Я решил, что силовой кабель проходит сразу за обшивкой, на которой была установлена красная лампа. Практически на ощупь я расщепил материю в обшивке и проделал в корпусе дыру величиной с кулак. Когда силовой кабель разорвался на две части, энергетический луч, касающийся моего экрана, заметно ослаб, а потом и вовсе исчез, будто его и не существовало. Очевидно, эти демоны решили вырубить меня парализующим лучом, запихнуть в корабль и подняться на орбиту, а уж потом начать линчевать мое тело, чтобы выковырять из него искру. Тупые рептилии. Очевидно, они не знали, что душа не кишечник, ее не отрежешь.

Я стоял у раскрытого входного люка и рассматривал стоящих кругом чудовищ. Вокруг не было ни единого звука. Необычайная тишина поглотила огромное пространство великих техасских равнин. Мне, как человеку, любящему горы, этот вселенский покой был в радость. Но нависшая над головой эскадра портила всю картину. В любую минуту этот покой мог разразиться ревущими выстрелами, но, пока я мог, я наслаждался тишиной. Я даже задался вопросом, а смогу ли я остановить время на всей планете или в солнечной системе? Теоретически это возможно, но хватит ли на это моих способностей? Времени для размышлений не было. Слишком уж неожиданно и стремительно развивались события. Кто знает, чем закончится эта встреча? Каким окажется положение на планете? Что станет с человечеством? Я решил не отвечать себе на последние два вопроса, иначе можно переволноваться и погрузиться в апатию. Однажды мне сказал мой отец: если проблема кажется слишком большой и не решаемой, разбей ее на отдельные элементы, а потом улаживай ту часть, которую считаешь наиболее приоритетной. Отличный совет!

Но что делать с теми кораблями на орбите? Если они откроют огонь из своих пушек, то всем будет плохо. Интересно, смогу ли я дотянуться до них своей силой и расщепить их двигатели в мелкие молекулы? Нет. Это опасно. Кораблей на орбите слишком много. Они могут что-нибудь заподозрить и начать стрелять без разбора. Кроме того, орбита слишком далеко, а я не был уверен, смогу ли я действовать за пределами атмосферы.

Я шагнул в сторону демона с жезлом и вывел его из временного континуума, удерживая тело монстра в плотном энергетическом кольце. Его морда зашевелилась. Он шипел и пытался вырваться, но неведомая сила удерживала его мертвой хваткой.

– Я буду судить тебя именем всех разумных существ, в этой Вселенной, которых ты уничтожил, – сказал я.

Демон пытался вырваться и вопил:

– Ты мерзкое животное! – произнес он. – Ты знаешь, кто я такой? Стоит мне сказать одно слово, и весь этот флот…

– Заткнись… – сказал я. – Ты просто варвар, который игнорирует вселенские законы мироздания. Безумец, который уничтожил миллиарды жизней во Вселенной. Здесь, на этой планете, жил один такой придурок, его звали Гитлер. Вы, случайно, не родственники? Не понимаю, как ты сам себя выносишь.

– Ты забрал мою искру! – неистово прошипело чудовище.

– Я тебе ничего не должен.

Я сжал молекулы внутри кивательных мышц его шеи, и демон скорчился от боли. Его губы судорожно сжались, а изо рта не доносилось ничего, кроме шипения.

– Прикажи кораблям на орбите приземлиться на равнине рядом с остальными судами.

Гигантская рептилия шипела, таращась на меня ошарашенными ядовито-желтыми зрачками.

– Ты слышал, что я сказал? – спросил я.

Его голова утвердительно кивнула в ответ.

– Сейчас я ослаблю давление в твоих шейных мышцах, и ты сможешь говорить, – сказал я с презрением. – Затем я дам тебе рацию, и ты свяжешься с флотилией на орбите и прикажешь им приземлиться рядом с остальными на плато. Если попробуешь играть со мной, я заткну твою глотку и молекула за молекулой расщеплю твой мозг. А теперь, если ты все понял, кивни мне два раза.

Его мерзкая башка, корчась от боли, сделала два кивательных движения.

Я снял с пояса замороженного офицера рацию, поднес ее к ороговевшим губам демона и сказал:

– Без шифра. Скажи только это: с искрой все улажено. Я приказываю вам приземлиться на равнину рядом с остальными кораблями. Понял?

Он кивнул.

Я ослабил давление в мышцах и приказал повторить это в коробку переводчик.

Он сказал: «Памоа ла отэ ченче макафи». Машина-переводчик сообщила: «С искрой все улажено». «Натумару итанукуйа тампарате ла венкинэ кутука миели». «Я приказываю вам приземлиться на равнину рядом с остальными кораблями». Забавно было слушать английский на металлическим роботичном языке.

– А теперь ты скажешь то же самое в рацию. Говори.

Я нажал скрытую кнопку на передатчике. Демон послушно произнес в точности все, что требовалось. Из рации послышалась встречная фраза, и я прижал передатчик к коробке-переводчику.

– Моим долгом является узнать, все ли у вас в порядке? – пришел ответ от командующего флотилией. – Подтвердите приказ.

– Повтори еще раз приказ, – велел я. – Скажи, я приказываю вам приземлиться на равнину рядом с остальными кораблями. – Я не хотел в данной обстановке заниматься сложными переводами.

– Натумару итанукуйа тампарате ла венкине кутука миели, – сказал в рацию демон.

– Приказ принят. Да пребудет Ваше Величество в вечном здравии. Мы спускаемся на планету и приземлимся на равнине рядом с остальными кораблями.

Так-то лучше, подумал я, но что будет теперь? Когда они войдут в зону остановленного времени? Ситуация пока была неясной. Кто поручится, что в этом районе их двигатели перестанут работать? Пожалуй, нужно дать им шанс приземлиться, а уж потом заморозить всех сразу. Я еще раз оглядел место их предстоящей посадки. Оно походило на огромную чашу.

Судьба устроила мне очередную проверку на вшивость. Двадцать четыре военных корабля, обладающие невероятной огневой мощью, – это та еще работенка. Да, это уж точно – это та еще работенка.

Глава 10

Четырнадцать кораблей пришельцев вошли в плотные слои атмосферы прямо над Северным полюсом и устремились под некоторым углом к Земле.

Они неслись на бешеной скорости. Побежали секунды ожидания, которые плавно перетекали в минуты. Средства массовой информации наверняка сейчас подняли настоящий переполох. Скорее всего, уже сейчас по телевизору болтают о том, как эскадра инопланетных кораблей внезапно появилась в небе и, ощетинившись пушками, стала снижаться над Соединенными Штатами для нанесения мощного удара. Конец света. Для жителей Соединенных Штатов Америки наверняка уже все было кончено. Последние минуты мира вылетали, как воздух из трубы. Я чувствовал, как страна погрузилась в предсмертную панику.

Сейчас группу кораблей было видно невооруженным глазом. Они прошли под тупым углом над Гренландией и, продолжая снижение, направились к северной части Канады. Ну конечно же, многие сейчас пережили трудные минуты своей жизни, ожидая внезапной бомбардировки пришельцев.

Я обезоружил кольцо охраны. Сложил их бластеры в стороне под днищем корабля в одну кучу, затем отделил от этой кучи четыре ствола и отнес их в кадиллак охраны президента, который подвез меня на встречу. Четверо парней сидели замороженные, как мумии. Я переключил стволы в режим узкого луча и настроил максимальную мощность поражения. Теперь им останется только навести ствол на цель и нажать спуск.

– Вам это пригодится, когда вы очнетесь, – сказал я вслух, бережно укладывая бластеры на их колени.

Я вернулся к кораблю и взял себе еще один ствол, заранее установив его на широкий луч. Кнопку-усилитель мощности я установил на максимум в режим мгновенного распыления.

Флотилия проплыла над Канадой. Пересекла границу Соединенных Штатов и продолжила свое движение, разрывая воздушное пространство парализующим воем планетарных двигателей. Они проплыли над Миннесотой, Айовой, Канзасом и Оклахомой и, твердо сохраняя вектор, замедлили свой бег над Техасом. До поверхности планеты оставались считанные мили. Теперь нужно сделать так, чтобы они приземлились, а потом капкан захлопнется.

Я вернул временной континуум в нормальный диапазон в сферическом секторе плато Льяно-Эстакадо, открывая тем самым поле для посадки гостям с орбиты. Группа монстров, стоявшая в кольце, постепенно начала приходить в себя, тупо осматривая свои ладони. Их главарь, все еще связанный энергетическим вихрем, продолжал стоять в центре круга с опущенными лапами и шипел. Сам я занял место сбоку от трапа, на случай, если кому-то из команды вздумается выйти наружу. Эти рептилии были опасны. Еще какое-то время они будут осознавать, что происходит, поскольку для них отключения времени как бы не существовало, но потом настанет момент истины.

Над плато Льяно-Эстакадо нависла туча из четырнадцати кораблей, наполняя пространство истеричным воем. Теперь они все были у меня как на ладони. Черные громадины на фоне белых облаков, плывущих в голубом небе, вносили в общую картину, какой-то мистический колорит. Жидкое полуденное солнце бросало свои косые лучи на потрепанные хребты космических монстров, похожих на гигантского спрута, раскинувшего свои щупальца на обширные просторы великих равнин.

Охрана начала суетится. Двое разорвали кольцо. Остальные шарили взглядом по округе в поисках своих бластеров. Потом заметили меня. До них было метров десять. Рептилии бросились в мою сторону. Они быстро приближались. Осталось всего шесть шагов. Пять, четыре, три, два…

Я крепче сжал в руке инопланетный бластер. Его тяжесть заставила меня поднапрячься, чтобы вскинуть ствол. Я выстрелил.

Одного отнесло в сторону, но двое других от неожиданности замерли. Затем пригнулись и ринулись ко мне.

Бластер их не остановил!

Черт побери, что происходит? Я бросил взгляд на подствольный рычажок установки мощности. Бластер не был переключен в режим поражения. Но мощь луча заставила демоническое существо потерять сознание. Глаза закатились, гигант валялся без чувств.

Я опустился на колено. Навел ствол на второго. Выстрелил в область груди. Невидимой волной его отшвырнуло назад метров на пять. Но эти маневры заняли слишком много времени. Первый с оскалившейся мордой уже навис над моей головой. Его лапы ощетинились когтями слева от меня. Стрелять поздно! Я заскочил за поручень трапа и со всей дури двинул стволом пушки плашмя в лицо нападавшему. Затем развернул бластер и ударил гиганта в челюсть.

От удара он отшатнулся, но не упал. Его лапы гораздо длиннее моих рук. К тому же обладали острыми когтями. Его нельзя подпускать!

Я отскочил назад и вскинул ствол. Я стрелял и стрелял в упор. Пучки энергии свалили гиганта на землю. Я подошел ближе, не переставая стрелять. Короткие оглушающие лучи вдавили рептилию в землю. Клубы пыли поднимались от каждого выстрела.

Во время боя мое внимание рассеялось. Я больше думал о кораблях, спускающихся с орбиты. Силы воли не хватило, чтобы удержать главаря в стальных энергетических путах. Он вырвался.

Окруженный плотным кольцом из четверых охранников, он пробивался к трапу.

Он хочет укрыться в корабле.

Я успел передернуть рычаг в положение максимум, но кнопка дальности поражения стояла на узком луче. Я навел жерло пушки на охрану главаря и нажал курок.

Первый из пятерки превратился в зеленое пламя.

Ошеломленная группа остановилась.

Армада кораблей шла на посадку. Черт, только бы они не заметили заварушку. Иначе конец всем! И не только мне, но и всему человечеству! Я не рискнул останавливать время, опасаясь, что не все корабли вошли в зону моего охвата.

В этот момент справа послышались выстрелы. Ребята из службы безопасности президента, тоже открыли огонь по монстрам.

Охранник, которого я подстрелил, охваченный зеленым пламенем, повинуясь силе луча, налетел на главаря. Его мерцающая одежда, шерсть на голове и лапах и машина переводчик, висевшая на груди, загорелись зеленым пламенем.

Над головой пролетели пучки энергии, выпущенной из бластеров со стороны кадиллака.

Монстр понял, что придется снять с шеи ремни, удерживающие машину переводчик и цепочку с переговорным устройством как можно скорее! Он не смог затушить электронную кипящую энергию. Сатан наклонился над землей и принялся скидывать с себя горевшие в плазме предметы. Дьявол, волосатая шкура горела! Он остервенело старался порвать ремни и цепь.

Я привстал на колено и превратил в зеленую плазму еще одного охранника, прикрывающего тело главаря.

Армада кораблей нависла над полем. Гул их двигателей метался по округе. Я старался держать пальцы крестиком, моля всех земных богов, чтобы с шедших на посадку кораблей не заметили того, что здесь творилось.

Поверх головы прошипели лучи из раскаленной плазмы.

На площадке возле трапа бушевал хаос. Оставшаяся команда охраны, будучи без оружия, не рискнула броситься в атаку. Они метались по площадке кто куда, стараясь найти укрытие.

Сатан рвал когтями ремни. У него не было ножа, чтобы разрезать ткань. Он старался сорвать петли и сбросить горящую ношу. В агонии он шипел и рычал, дополняя к всеобщему гаму ноту отчаяния.

Еще трое из охраны главаря ринулись на меня. Я отскочил в сторону, сместив угол обстрела, и одним выстрелом прострелил сразу двоих. Третий пустился наутек, стараясь спрятаться за посадочной лапой космического корабля.

Вой двигателей стихал. Корабли один за другим приземлялись.

Сатан по-прежнему старался сорвать с себя ремни. Он рвал металлические петли, чтобы сбросить с груди горящую коробку.

Над плато стало тише.

Монстру наконец-то удалось сбросить с груди пластину. Он оторвал кусок ткани от своей одежды и теперь лихорадочно старался затушить горящую шерсть на собственной шкуре.

Краем глаза я заметил позади движение. Пришлось на мгновение повернуться к врагам спиной. На меня несся монстр с оскаленной мордой, излучающей яростное шипение. Это был тот, кто спрятался за посадочным башмаком после неудавшейся атаки. Тяжелый удар когтистой лапой пришелся мне в плечо. Его острый коготь прошел сквозь одежду и впился в кость, глубоко ранив тело. От удара я отлетел метра на три и рухнул на землю. Рана причиняла сильную боль. Я ухватился за треугольный ствол и выстрелил монстру прямо в сердце.

Рана ныла так сильно, что едва хватало сил, чтобы терпеть. Сжав зубы, я собрал волю в кулак и развернулся в сторону трапа.

Вдруг я увидел еще кое-что.

Главарь!

Он бежал к охраннику, который валялся без сознания оглушенный мною в самом начале схватки. Внезапно я понял, что собирается сделать этот дьявол. Ему нужно переговорное устройство, висящее на груди у полумертвого охранника. Он отдаст приказ эскадре кораблей взлететь и уничтожить Землю! Если он успеет, то четыре всадника апокалипсиса покажутся людям ангелами по сравнению с флотом этих рептилий. За час они превратят в пыль все человечество!

Сатан уже подбежал к своей цели. Ему оставалось только присесть, протянуть лапу и сорвать с шеи охранника круглый переговорный диск.

Гул двигателей над плато стих.

Я поднял бластер, чтобы прицелиться. В висках стучал кузнечный молот. Сердце билось, как сумасшедшее. Голова шла кругом, я терял сознание, но сила воли заставила палец нажать на курок.

Жахнул шипящий выстрел. Луч угодил в тело охранника. Его туша превратилась в факел. Но Сатан успел сорвать с его шеи диск. Он отскочил от очага пламени и теперь что-то истерично кричал, удерживая рацию у своих ороговевших губ.

В глазах моих потемнело. Все тело обмякло и стало ватным. Левая половина отказывалась слушаться. Нервы напряглись до предела.

Монстр навис над переговорным диском. Он отдавал приказ эскадре, подняться в небо и уничтожить Землю! В эту минуту решалась судьба всего человечества.

Нужно было стрелять в него!

Я заставил себя сосредоточиться. Его нужно остановить. Сердце колотилось все быстрее и быстрее. Как назло, ноги подкосились, и я почувствовал, что теряю сознание.

Я понял, что я опоздал.

Вначале показалось, что я потерял чувство времени, но потом мелькнула мысль, что все кончено. В этот момент я провалился в темноту и рухнул на землю, окончательно лишившись рассудка.

Когда тело отключилось, я перешел в какое-то иное состояние. Не знаю, умер я или нет, но мое мироощущение поменялось. Я вдруг увидел себя со стороны. Точнее не себя, а свое раненое тело. Оно пребывало в глубоком обмороке, тогда как я продолжал воспринимать все происходящее как-то объемно. Мое восприятие мира изменилось. Я наблюдал за происходящим как бы периферийным зрением, видя пространство в диапазоне ста восьмидесяти градусов. Я мог видеть все, что было позади меня, впереди, сзади, сбоку сверху, снизу, и все это одновременно и не оглядываясь по сторонам. Ощущение звуков и красок были какие-то другие, и, что более примечательно, несмотря на заварушку и опасность, нависшую над человечеством, я ощущал полный покой и безмятежность. Я все еще был в бою, который проиграл, и нужно было действовать, но я не суетился. Я наблюдал, как Сатан отдал приказ эскадре подняться в небо и разнести планету на куски, но, как ни странно, в моем сознании не было и крупицы волнения. Я растянул время каким-то другим способом, пока еще не изученным мною, пожалуй, с этим стоит разобраться, когда все это кончится.

Тут меня затянуло в тело, внезапно и неожиданно. Я очнулся с чувством беспокойства. Вокруг было тихо, как в могиле. Я тупо огляделся, стараясь сообразить, жив я или нет. Затем до меня вдруг дошло, кто я и где. В голове, как кинофильм, замелькали картинки последнего боя. Вместе с ними пришло осознание, что с телом все в порядке. Я уже собирался вновь испытать эту страшную боль в груди, но ее как ветром сдуло. Пульс был в норме. Голова не кружилась. Ощущение было такое, что я заново родился.

Мысль, которая пришла следом, несла в себе сообщение, что я многим обязан искре: она излечила мою разорванную монстром грудь и вернула в тело.

Огромные громадины космических кораблей стояли там, где приземлились. Замороженные монстры с панической мимикой застыли в разных позах. Интересно, сколько времени я длилось мое путешествие в мир иной? Час? Сутки? Неделю? Хотя какой смысл следить за временем, когда оно остановлено. Я попробовал встать. Получилось. Тело оказалось здоровым, как у спортсмена. Я не поверил и попробовал снять куртку, чтобы осмотреть разорванную рану. Ее не оказалось. На том месте, в которое монстр вонзил свой ядовитый коготь, не было даже шрама. Я присел, опершись ладонями в землю, и задумался. Мог ли я восстановить клетки собственного тела, будучи в отключке? Чисто теоретически это возможно, ведь тело – это обычный мясной кусок материи, но тогда почему я этого не помню? Этот вопрос я решил оставить до лучших времен. Мне еще предстояла работа.

Я поднялся и подобрал бластер. Проверил заряд и установил его на широкий веерообразный луч в режим распыления. Тела монстров стояли как памятники, без движения. Мне вовсе не хотелось возиться с ними, используя фокусы с пространством и временем, поэтому я просто поставил бластер на максимально мощный режим распыления, навел ствол на замороженных рептилий, вернул время в нормальный диапазон в этой точке пространства и выстрелил.

Широкий луч ударил веером. Двенадцать гигантских тел засветились ярким светом. Их контуры были видны еще доли секунды, потом тела исчезли. Пшик! Будто их не существовало. Даже пылинки не осталось. Остальные бешеными глазами смотрели на меня, зависнув в замешательстве. Главарь продолжал рычать и шипеть.

Окинув их презрительным взглядом, я вновь остановил время.

Великие равнины поглотила тишина.

Так-то лучше, подумал я. Подойдя к замерзшим монстрам, я решил заняться ими в последнюю очередь. Теперь передо мной стояла гигантская проблема: каким-то образом избавиться от кораблей. Я поглядел на трап справа от себя. Ну что ж, прямо с этого и начнем. Я сфокусировался на его обшивке, она, естественно, была сделана из металла, затем распознал состав вещества и расщепил плотный кусок металла, превратив его в частицы энергии. Я стоял так какое-то время и просто превращал материю в энергию. По сути, любая материя состоит из плотно сжатой энергии, занявшей свое местоположение в отдельном пространстве. Если вы в хорошей форме, то наверняка можете увидеть, как частицы стены в вашем доме находятся в постоянном движении. Им нужно только помочь, создать немного чужеродной вибрации, которая не сходится с длиной волны их колебания, и стена рассыплется в прах. Вот и сейчас я проделал именно такой фокус со стенами из стального сплава.

В корпусе судна появилась дыра. Самая настоящая сквозная дыра, проходящая сквозь весь корпус от борта до борта. Довольно большая. В нее мог бы проехать грузовик. Я выбрал другое место своей фокусировки: корабельные двигатели. По размерам они превосходили самый мощный земной двигатель раз в десять и размещались в задней части корабля. Когда я расщепил материю в его движителях, сразу стало ясно, что теперь этот корабль никуда не полетит. Чтобы лучше понимать о чем я говорю, вам нужно было видеть то, что осталось от этих моторов. В задней части судна, на его корме в моторных отсеках отчетливо просматривалось сквозное отверстие. Оно было похоже на гигантскую дырку от пули с разорванными краями. Все это не позволяло сделать другого вывода, кроме того, что эти механизмы теперь не сможет починить никто. Ни в одном ремонтном боксе в любом уголке этой Вселенной никто никогда не справится с этой задачей.

Чтобы расщепить в пыль весь корабль, мне потребовалось бы, наверное, часов пятьдесят непрерывной работы, никак не меньше. Уж очень он был огромный. Поэтому я не стал утруждать себя нудной работой, а просто взял и телепортировал его далеко за пределы солнечной системы. Куда-то в просторы космоса. Без двигателей он представлял собой огромную консервную банку. Да и куда им теперь лететь с такой огромной дырой в борту. Команда сейчас, наверное, в шоке. Теперь они обречены. Туда им и дорога.

Наугад я выбрал еще один корабль: он стоял ближе всех ко мне. Гигантское судно. На его бортах виднелся отличительный знак пришельцев – оскалившаяся морда рептилии, похожая на змею. Я как следует покорежил его моторы и уже хотел было отправить его в космос, но случайно заметил в верхней части палубы вспомогательные двигатели. Кто его знает, для чего они? Для разворота или на них можно летать? Приблизительно минут за пять я превратил его хребет в черную дыру с рваными краями. Он стоял ко мне носом, чуть повернутый вправо. Примерно одна сотая часть обшивки превратилась в пыль. Стало видно внутреннюю часть рубки управления. Несколько замороженных гигантов застыли в креслах, прикрепленных к полу из стального сплава. Да, ребята, подумал я, в открытом космосе вам придется туго. Я сместил координаты этой громадины вверх, выбрал расстояние, приблизительно равное семидесяти триллионам миль, и переместил корабль вместе с пространством туда. Эгей!

Я трудился не покладая рук еще часов шесть. Солнце уже начало клониться к закату. Наконец я зашвырнул в другую галактику последний корабль. Теперь равнина опустела. Из всей эскадры остались только двадцать особей охраны, стоявшие с перепуганными глазами, и главарь. С бластером в руках я разморозил уцелевших. Они пришли в себя и долго озирались вокруг в недоумении. Куда подевались их корабли? Я не дал им шанс поставить для удара вторую щеку. Они же инопланетяне и вряд ли читали земную Библию. Сняв с шеи одного из них машину переводчик, я нацелил на них свою пушку и нажал на кнопку спуска. Еще пятнадцать тел стоявшие чуть поодаль от главаря засветились. Их контуры приобрели ярко-белый цвет, потом вдруг стали черными и – пух! – все исчезли. Отличная функция, подумал я, разглядывая бластер. Почему я раньше не использовал ее? Главарь в отчаянной позе корчился от боли в шее. Я заткнул ему рот, поэтому он просто шипел. Оставшиеся двое охранников что-то причитали, шевеля губами в предсмертной агонии. Я настроил бластер на узкий луч и прошил их насквозь двумя выстрелами в грудь. Я подобрал коробку-переводчик, лежащую на земле, размеренной походкой уставшего бездельника подошел к одинокому главарю, повесил ему на шею аппарат и сказал:

– Теперь ты можешь говорить, – я ослабил болевое ощущение в его голосовых связках.

Он с квадратными глазами и отвисшей челюстью дико озирался по сторонам, тщетно пытаясь унять дрожь. В мгновение ока он потерял весь свой флот. Демон затравленно таращился на меня, но говорить не решался. До него вдруг дошло, что это конец.

– Ну как? Нормально? – поинтересовался я.

Демон, загнанный в апатию, пялился на меня остекленевшими глазами.

– Ты думаешь, что пристрелишь меня и конец? Ты ошибаешься, землянин. Я не из простых.

– Я тоже, – сказал я.

– Я ждал этого момента восемь тысяч лет! Ты думаешь, я просто так отпущу тебя? Нет, я вернусь в ином облике и отомщу тебе и всему роду человеческому.

– Вот поэтому я не стану вышибать тебя из тела на этой планете, – сказал я. – А то родишься где-нибудь в России, и тогда уж точно нам не избежать ядерной войны. У нас и без тебя бездарей хватает.

Он одарил меня испепеляющим взглядом.

– Я отправлю тебя в другую вселенную, – сказал я. – Там нет ни планет, ни тел, ни жизни. Она еще формируется. Ты вряд ли найдешь дорогу обратно.

– Чего ты добиваешься, землянин? – зарычал он. – Власти? Я могу дать ее тебе. Вместе мы могли бы поставить на колени все миры, во всех галактиках во всех вселенных!

– Ты, похоже, так и не понял, как работают законы мироздания, – сказал я. – Нельзя душить жизнь вокруг себя, при этом не утрачивая силу. Рано или поздно придет расплата в будущем. Ты прожил почти половину вечности, но неужели ты так ничего не понял? Глупая рептилия. Ты уже уничтожил себя с того самого момента, когда решил получить искру во имя власти над всеми мирами. На этот раз ты вляпался по-настоящему.

Он посмотрел на меня взглядом безумца, жаждавшего крови.

– Когда я обрел искру, – сказал я, – я перестал пинать камни. Чисто из-за сострадания. Потому что там сидят такие личности, как ты, которые со временем утратили свое духовное начало и превратились в плотную материю. Я называю их деградировавшие существа. Тебя ожидает такая же участь. Где-то в глубине души мне искренне жаль тебя. Используя свою власть и влияние, ты мог бы наделать много хорошего и чувствовал бы себя гораздо лучше. А сейчас посмотри, в кого ты превратился. Комок ненависти и ярости, безумный взгляд и жажда крови. Ты безумец! Маньяк. Я не хотел бы пребывать в таком состоянии оставшуюся половину вечности. Мне нравиться жить радостно и часто улыбаться, поэтому я отклоню твое предложение о сотрудничестве и отправлю прямо туда, куда ты шел последние восемь тысяч лет. Все это время все эти годы у тебя был шанс изменить свою судьбу. Но ты предпочел уничтожать других, деградировать и жечь себя изнутри. Надеюсь, тебе не будет одиноко в небесах.

Он стал плеваться и шипеть, его и без того мерзкую физиономию перекосила маска ненависти. Я охватил его в сферический купол, сместил координаты в направлении Луны и передвинул пространство на триллионы триллионов световых лет. Туда, где нет ничего. Ни времени, ни пространства, ни энергии, ни материи, ни жизни.

Внезапно я вдруг осознал, что это не я уничтожил его. Это всего лишь видимость, а в действительности дело обстоит как раз наоборот. Бесследно исчезнуть в чернильной мгле, чтобы не причинять больше вреда исконным жителям этой Вселенной – было его решение. Он не мог остановить себя сам и прибегнул к помощи искры. Я лишь помог ему в этом. Ха! А он оказался намного лучше, чем я мог себе представить!

Позади послышался шум подъехавшей машины. Бампер джипа уткнулся прямо в мертвые тела двух охранников, которых я не успел телепортировать в открытый космос. Распахнув дверцы, наружу выпрыгнули агенты национальной безопасности с бластерами в руках.

Я повернулся к ним.

Старший группы, его звали Крис, спросил:

– Мистер Луис, с вами все в порядке?

Они смотрели на гигантские трупы пришельцев, время от времени озираясь по сторонам. Я вдруг понял, в чем дело: они же пребывали в замороженном состоянии, вне времени, последние восемь часов. Поэтому для них текущая ситуация оказалась одной большой загадкой.

Я подошел к ним поближе.

– Куда делись корабли? – сказал второй парень, водитель джипа.

– Они улетели, – ответил я.

– Как улетели? Совсем?

– Ну да, – ответил я.

– Мистер Луис, – сказал Крис, – эти обезьяны, похоже, вырубили нас каким-то парализатором. Мы ни черта не помним, что произошло после перестрелки. Куда делись корабли и все такое. Кроме того, когда мы привезли вас, сюда было около двенадцати часов пополудни, а сейчас уже солнце клонится к закату.

– Наша встреча слегка затянулась, – пояснил я. – Они выяснили, что ошиблись, искренне извинились и улетели домой.

– А эти двое, – он указал на трупы, – откуда тут взялись?

– А этих они оставили для NASA. На кораблях часто случается такое, что отсеки для хранения трупов оказываются переполнены. Вот они и оставили их нам для детального изучения вирусной структуры тел. Можешь посмотреть на их раны, их структура тел явно не клеточная.

Крис посмотрел на трупы, затем на бластер, который я держал в руке, прищурился с хитрой улыбкой и сказал:

– Знаете, мистер Луис, а ведь я почти вам поверил.

Глава 11

«Локхид-Мартин» Ф-35 «Молния» стал плавно снижаться над Вашингтоном. Нам разрешили приземлиться на любую из свободных взлетно-посадочных полос национального аэропорта имени Рональда Рейгана. Местность выглядела открытой, широкая линия реки Потомак заметно отделяла его от основной части города. Этот аэропорт обладал одним примечательным отличием от двух других аэропортов Вашингтона: он располагался в непосредственной близости от зданий федеральных правительственных органов. Обширный купол Капитолия, отражающий мощь и величие государственной власти, величественно сиял белизной на фоне сумеречного неба. Так что теперь я чувствовал себя не просто значимым, но еще и связанным с правительством, которое недавно, так же как и остальное человечество, зависело от меня.

Мы приземлились, и, пока к самолету подавали трап, я сквозь прозрачный купол кабины наблюдал за группой правительственных машин, внезапно появившихся из-за здания аэропорта. Меня встретили как настоящего президента и с воем сирен и эскортом из двух длиннющих бронированных лимузинов и десяти мотоциклистов помчали прямо в Белый дом.

Время постепенно подползало к девяти часам вечера. Наступающие сумерки, приобретавшие темно-синий оттенок в свете фар, образовывали чернильный коридор, окутавший бескрайнее пространство правительственных владений. На поясах моей личной охраны время от времени потрескивали рации. Радио сообщило: «Народ все прибывает и прибывает».

Похоже, информация о том, что в моем доме агенты национальной безопасности обнаружили костюм Серебряной Молнии, уже просочилась в прессу.

Машина остановилась перед освещенным со всех сторон зданием, вольготно раскинувшимся около парка. Дверцу открыл накаченный крепыш с оттопыренным бортом пиджака. К его уху тянулся извилистый проводок с динамиком.

– Добрый вечер, мистер Луис, – сказал он сухо. – Прошу, поднимайтесь по лестнице. Вас там ждут.

Я вышел из машины и был буквально оглушен. Толпящиеся повсюду люди приветствовали меня, надрывая свои голосовые связки. Я не мог разобрать слов. Крики смешались в один сплошной гул. Из-за наступивших сумерек трудно было разглядеть лица людей. Четверо охранников, охвативших меня в кольцо, вели себя немного скованно и чересчур официально. Они провели меня вперед, вверх по лестнице. Толпа взорвалась ликованием. Я поднял вверх правую руку и громко выкрикнул:

– Привет!

Толпа разразилась криками. Я огляделся. Впереди на вершине светился купол Капитолия, подсвеченный снизу сотней прожекторов. Я вдруг увидел, что люди одеты нарядно. Да, второе рождение мира – это праздник! А судя по орущей до хрипоты толпе, именно я был виновником торжества.

Четверку охранников сопровождали еще двое впереди и двое сзади. Всякий раз, когда я оборачивался, поднимал руку и кивал головой, толпа разрывалась одобрительным ревом. Издали доносились крики: «Серебряная Молния!», «Супергерой», «Ты спас человечество!» Над головами развевались флаги многих стран мира. Американский, мексиканский, британский, шведский, китайский и так далее и тому подобное. Мне салютовали с обоих полушарий планеты!

Охранник подвел меня к высокой двери, ее толстые ручки изящно изгибались вдоль полотна. Я обернулся и снова поднял руку вверх. Толпа снова загудела. Кивнув головой несколько раз, я зашел в просторный холл. Внутри витал дух свободы человечества, зародившийся здесь с 1791 года. Поднявшись с охранниками вверх на лифте и выйдя в коридор, я снова осмотрелся: по коридору гулко разносился звучный мужской голос:

– А мне плевать, что у них теперь нет правительства. Свяжитесь с кем-нибудь в Иркутске или в Новосибирске, пусть найдут какого-нибудь представителя. Да. Хорошо, что постараетесь. А теперь я отключаюсь, кажется, у меня гости.

Впереди идущий охранник открыл передо мною дверь, тот, что стоял позади, успокаивающе похлопал меня по плечу, мол, проходи, не стесняйся.

Я вошел в гостиный зал.

На кожаном диване в непринужденной позе сидел элегантно одетый мужчина среднего возраста и лениво вертел в руках трубку мобильного телефона. Увидев меня, он поднял голову, дружески улыбнулся и заговорил гулким басом:

– Добрый вечер, мистер Луис. Как здорово, что вы заглянули ко мне, – он пожал мне руку.

– Здравствуйте, мистер президент, – сказал я. – Я вижу, вы немного заняты.

– У президентов не бывает выходных, мистер Луис, тем более после гибели России.

– Что, с Россией настолько все плохо?

– Ее больше не существует, – он улыбнулся. – Все-таки есть на свете Бог. Знаете, мистер Луис, давай те немного отвлечемся от повседневности. Прошу вас, – он указал рукой на дверь, – нас ждут в банкетном зале.

В банкетном зале столы так и ломились от изобилия различных блюд. Бокалы тряслись от звуков спокойной, властной и полной достоинства музыки. Сотрудники президентского общепита пожимали мне руку, обращаясь со мной, как с фарфоровой статуэткой, усаживая за стол.

– Мистер Луис, – сказал президент, – я все еще в замешательстве и не могу увидеть света истины. Откуда взялись и куда подевались инопланетяне? Скажите на милость, что же все-таки происходит? Почему они хотели видеть именно вас, и как вам удалось отговорить их от бомбардировки?

Когда мы расселись и принялись за мясной рулет по-филадельфийски, я стал рассказывать президенту о том, как прошла встреча с пришельцами, но не во всех подробностях. Кое-что я, конечно же, умалчивал. Я рассказал ему, что им нужен был драгоценный камень, который я случайно нашел в Гималаях. Откуда он там взялся, я не знаю, но, как оказалось, эта вещица как-то влияла на их жизненный уклад. Возможно, это какой-то энергетический кристалл или что-то в этом роде. Этот ужин прошел не в столь уж закрытой обстановке: к нашей компании присоединились несколько руководителей различных департаментов и парочка членов палаты конгресса. Я и представить себе не мог, что этот вечер проведу в самом сердце Вашингтона с представителями государственной власти США. Целый полк официантов в белых накрахмаленных рубашках и черных брюках хлопотали до изнеможения, обслуживая нас.

Было уже за полночь, когда я, разместившись в просторном президентском номере, провел анализ ситуации. С каким удовольствием я собрал бы всех сильных мира сего за одним круглым столом и деловито пояснил: вы, господа, живете совсем не в духе времени. Вы думаете о власти и достатке и ведете себя, как захолустные растяпы, кусая друг друга ради жирного куска. Тогда как миру нужна новая игра. Вы не задаете тон и ритм, и вы проиграете. Так позвольте теперь убедить вас лишь в одном. Планете стоит уже давно поменять свои социально-этнологические и тем более технологические стереотипы. Я с удовольствием заполню пробелы в вашем представлении о законах Вселенной, которым вы все равно подчиняетесь, желая того или нет. В голове моей уже рождался план, как завтра я предстану перед президентом и предложу свои услуги инструктора культурно-просветительской работы в области рационального использования частей Вселенной, но в этот момент я вдруг ощутил чье-то присутствие. Такое у меня уже было. Я чувствовал, что за мной наблюдает кто-то. Но кто? Неужели судьба вновь решила дунуть в меня своим ветром перемен? Дело в том, что в этот момент я уже знал совершено определенно – это существо внеземного происхождения, и оно желает говорить со мной. Я сбросил с себя одежду и влез в большую круглую кровать. После всех тех событий, произошедших со мной за последние сутки, мне следовало хорошо отоспаться. Я не хотел думать о завтрашнем дне. Когда я засыпал, будущее казалось мне наполненным таинственной неизвестностью. Это было то будущее, в котором судьба деловито играла в кости оставшимися у нее авантюрами.

Ладно, сказал я себе. Как говорится, утро вечера мудренее.

Уставший, я поудобнее улегся на мягкой подушке, завернулся в черное шелковое одеяло со сложным золотым узором и затих, погрузившись в глубокий сон.

Глава 12

Возможно, я не совсем еще оправился от последствий собственной популярности, а может быть, непрекращающаяся, растущая известность сказалась на координации моих способностей, но я с превеликой осторожностью и чрезвычайной осмотрительностью добрался до моего маленького домика, откуда недавно меня увез президентский эскорт. Опасаясь излишней шумихи в прессе, я не стал использовать пространственное перемещение, а просто пришел туда пешком, рассматривая издалека, нет ли здесь микроавтобусов, под завязку наполненных представителями средств массовой информации. На улице возле домика было спокойно, как никогда.

Постоянно озираясь по сторонам, словно нашкодивший мальчуган, я воткнул ключ в замочную скважину и дважды повернул его против часовой стрелки. Замок щелкнул, и дверь открылась.

Она сидела перед телевизором у окна, плотно занавешенного шторой, щелкая каналами с пульта. На одном из них телеведущий лихорадочно вещал:

«Серебряная Молния захватывает Белый дом. Впервые с 1791 года…»

– Привет, Майкл, – сказала она, даже не обернувшись в мою сторону. Продолжая глядеть в экран телевизора, сидя в мягком кресле, она внушала в меня некую таинственность. – Я вижу, ты пользуешься большой популярностью на этой планете.

Это была женщина лет тридцати, одетая в шелковую пижаму золотисто-коричневого цвета. Ее одежда, пошитая по самой последней моде, переливалась в свете косых солнечных лучей, а волосы цвета воронова крыла были заплетены в косу и уложены на голове короной.

– Привет, красивая, – бросил я прямо с порога. – Что может делать такая милая леди в лачуге одинокого мужчины?

Она небрежно переключала каналы, разглядывая меняющиеся на экране картинки. Естественно, там везде крутили ролик, как я под всеобщее ликование ревущей толпы, в сопровождении четырех охранников поднимаюсь по лестнице в Белый дом.

Если хотите знать мое мнение, то я принял ее за журналистку, охотившуюся за очередным порционом сенсаций. Как вы знаете, по условиям земного уклада считается, что красивой женщине всегда проще договориться с одиноким мужчиной и получить от него то, что нужно, предоставив взамен свою любовь и ласку. Здесь следует заметить, что такая уже сама по себе более чем дурацкая технология добычи нужной информации практикуется только на планете Земля и повсеместно отвергается на других цивилизованных планетах нашей Вселенной.

Я стоял у порога и властно посматривал на это прелестное создание. Она выглядела слишком уж спокойно. Если бы она знала, что у меня припасено для ее коварного криводушия, то вмиг сбежала бы отсюда, как ошпаренная. Я стоял и думал, как мне поступить? Вести себя, как подобает учтивому хозяину или быть холодным, как лед? А может, стоит поиграть с ней? Ведь она наверняка считает, что дело уже в шляпе. Глупенькая девица. Для начала я попробовал заглянуть ей в голову. У меня не вышло. Это что еще такое? Я не мог видеть картинок в ее разуме. Не может такого быть! Любой уважающий себя хомо сапиенс мыслит картинками, но в данном случае передо мной предстало нечто, не имеющее энергии, массы, длины волны и положения в пространстве. Я попробовал остановить время, чтобы получше рассмотреть собеседницу. Ничего не произошло! Пространственное перемещение тоже не работало! В присутствии этой дамы я был бессилен, как младенец! Я вновь попробовал заглянуть в ее голову. Там не было ничего, даже пустоты.

– В состоянии знания, Майкл, нет необходимости в картинках, – вежливо сказала она. – Они лишь создают энергетический барьер для восприятий, – и тут она наконец-то повернулась ко мне лицом.

– Боже милостивый! – я инстинктивно попятился назад.

Ее взгляд! Он был не человеческий! В глазном яблоке я не увидел ни зрачков, ни белого бельма. Это были нечеловеческие глаза яркого иссиня-бирюзового цвета. Точно такого же оттенка, как у искры, когда я впервые увидел ее в Катманду.

Она оглядела меня, а потом приподнялась с кресла и направилась мне навстречу. Она была того же роста, что и я, никак не меньше.

– Значит, это тебя выбрала искра? – сказала она с ласковой улыбкой. – Не смущайся. В этой Вселенной ничего никогда не происходит случайно. Все и везде имеет свою закономерность.

Ее голос звучал деликатно, чувствовалось, что этот разговор был желанным для нее.

– Закономерность? – повторил я ее слова. – Знаете, меня каждый день гложет чувство вины. Не так-то просто взять на себя ответственность за гибель целой нации русских.

– Мы не будем оплакивать Россию, Майкл. Когда она исчезла с планеты, вместе с ней пропала угроза термоядерной войны. Она должна была умереть.

– Я думал, что с помощью искры я смогу помочь человечеству, но я бы никогда не подумал, что стану причиной гибели миллионов.

Она посмотрела на меня с неким сочувствием:

– Человечеству не нужна искра, Майкл. Ему нужно знание. Без знания ему не выжить.

– Но они слишком заняты и не готовы его получать, – сказал я. – Подавляющее большинство жителей Земли настолько погружены в систему деятельности своего окружения, что совершенно уверены, будто система осуществляет за ними контроль. Они даже не подозревают, что все исходит именно от их индивидуальности. Кого ни спроси, всем не хватает времени и денег, чтобы понять суть происходящего. Как-то я попытался объяснить своему другу Стиву, каким образом взаимосвязаны части физической вселенной, но его интерес к этому был настолько узок, что и говорить не стоит. Президенту я не осмелился доверить эту информацию, поскольку он бы счел необходимым сделать из этого тайну для остальных людей и держать ее за семью замками. Как видите, они не готовы использовать это знание правильно.

– Видишь ли, Майкл, здесь очень важную роль играет выбор, – заметила она. – Все дело в выборе. Каждый человек существует раньше, чем с ним происходит та или иная ситуация, и перед тем, как решить, в какую сторону идти, всегда есть выбор.

– Но что есть выбор? – сказал я. – Вот взять меня. Я обрел искру и сделал выбор помогать людям. У меня получилось сделать пару подвигов тут и там, и этим все и закончилось. Я лоб в лоб столкнулся с бетонной стеной под названием «человеческий фактор». Я наделен божественным даром и рад бы сделать выбор улучшить свою расу, но один я никогда не смогу одолеть безумие человечества. Они загрязняют атмосферу и продолжают упорно над этим работать каждый день, на всех континентах! Они сливают отходы в реки и озера. Они наполнили интернет порнографией и извращениями. Они выращивают наркотики, а потом продают их своим собратьям и травят население земного шара. Если бы они обладали искрой, этого безумия стало бы больше, и мир умирал бы быстрее. А для того, чтобы остановить эту вялотекущую шизофрению, в их закромах хранится ядерная бомба, способная раз и навсегда положить конец всему. Если бы я был богом, мне было бы очень трудно управлять такой империей. Скорее всего, я сам стал бы безумным и привнес бы это безумие на Олимп.

– Это их выбор, Майкл, – сказала она. – Каждый вправе согласиться или не согласиться, прежде чем начать жить так, как он живет. Если человечество идет туда, куда оно идет, значит, каждый житель Земли сделал свой выбор и согласился с этим.

– А если я не согласен! – запротестовал я.

– Те, кто не согласен, как правило, делают что-нибудь с этим. Они живут рядом с этим, но они всегда действуют, а не сидят сложа руки. Они живут другой жизнью и преследуют другие интересы. Это их выбор.

– Но если они не согласны, но ничего не могут сделать, что тогда?

– Несогласие – это тоже поток энергии наружу, Майкл. Тебе ли это не знать! Когда ты соглашаешься, ты принимаешь поток энергии, входящий в тебя, когда ты не соглашаешься, ты создаешь барьер для идущей к тебе энергии и создаешь поток исходящий наружу, – от себя, и как бы преодолеваешь идущий навстречу поток, который требует твоего согласия. Видишь, здесь работает закон контрэластичности потоков. Поверь мне, если бы все человечество проявило к чему-то нехорошему свое молчаливое несогласие и постоянно удерживало этот поток в таком режиме, то от этого чего-то нехорошего остались бы угольки. – Она с одобрением взглянула на меня и улыбнулась.

– Надо рассказать об этом Стиву, – убежденно сказал я. – Его всегда интересовал вопрос заработка денег. Если рассматривать действие этого закона на практике, то получается, что когда у тебя нет денег, ты как бы соглашаешься с этим и получаешь поток «нет денег» Но если ты не согласишься с этим и создашь исходящий от себя поток несогласия и будешь удерживать его постоянно и действовать в этом направлении – то они у тебя появятся, верно?

– Это настоящая магия физической вселенной. Этому закону подчиняются даже боги.

– Забавно, – признался я. – Я почему-то никогда не смотрел на энергию с этой точки зрения. Она ведь действительно течет туда и сюда в виде потоков! Когда мы мыслим, мы создаем поток, когда мы слушаем кого-то, мы принимаем поток. И здесь играет роль выбор? Мы решаем впустить его в наши ворота или прогнать.

– Точно.

– Знаете, я не рассматривал это раньше с подобной точки зрения. Вы абсолютно точно расширили мой кругозор, спасибо. Я высоко оценил эти сведения, но позвольте вас спросить, кто вы такая? Преподаватель квантовой физики в небесном университете?

Этот вопрос оказался для нее настолько неожиданным, что она какое-то время просто сидела, разглядывая меня. Потом, спустя пару микросекунд вдруг рассмеялась.

– О! Прошу прощения, – дружелюбно сказала она, – совсем заболталась. Просто я столько много знаю о тебе, Майкл, что совсем упустила из виду тот факт, что ты совсем не знаешь меня. На этой планете нет того определения, которое подошло бы для объяснения моей сущности. Если использовать понятия, существующие на этой планете, то можно сказать что я Мессия. Другими словами – посланник.

– И кто же вас послал? – осведомился я.

– Он, – коротко бросила она, указывая пальцем в потолок. – Вселенский Разум. Тот, от чьей воли зависит все и вся.

– Что ж, – сказал я, – в таком случае я Майкл Джон Луис. Простой парень с планеты Земля. Титулов у меня нет.

– Позволь мне не согласиться, Майкл, – кокетливо сказала она. – Тебя выбрала искра, а этой привилегии не удосуживался никто за последние восемьдесят триллионов лет существования Вселенной. Ты первый! А это как минимум эквивалентно званию лорда.

– Лорд Майкл Луис, – усмехнулся я. – Надеюсь, вы пришли не для того, чтобы вручить мне этот титул?

– Ну что ты, вовсе нет. В действительности я являюсь первым и непосредственным звеном на коммуникационной линии между ним, – она указала на потолок, – и материальным миром. Я как его представитель обладаю всеми полномочиями в этом секторе Вселенной и усердно их оберегаю, – она улыбнулась. – Твоя планета приписана к моему сектору, и все, что на ней происходит – это мое дело. Нельзя сказать, что я осведомлена обо всех мелочах, поскольку я веду свои дела на уровне вселенных. Но здесь я для того, чтобы поставить все на круги своя.

– А в чем, собственно, заключается ваша деятельность? – я сразу решил закинуть удочку.

– Мы поддерживаем жизнь в живых существах и во Вселенной, – ответила она.

– То есть вы решаете, будет человек жить или нет?

– Нет, это происходит не так, – сказала она. – Человек сам делает свой выбор на пути к судьбе, но мы решаем, будем мы с ним сотрудничать или нет.

– А от чего это зависит?

– От выбора самого человека, Майкл. Больше не от чего. Мы заинтересованы в том, чтобы цивилизованные расы вели свои дела правильно, поскольку в этом случае мы можем оказать им поддержку и таким образом расширить свое влияние. Мы сотрудничаем с теми, кто сотрудничает с нами. И мы отказываемся сотрудничать с теми, кто сделал выбор игнорировать нас. Вот так все просто.

Своим видом я демонстрировал безразличие, хотя каждое ее слово вызывало у меня сильный интерес.

– И какой же выбор должен сделать человек, чтобы вы отказались от сотрудничества с ним?

– В этой Вселенной существует только два способа действий. Первый: решение проблем с помощью разума – в этом случае мы всегда рядом. И второй: решение проблем с помощью силы, или материи, если угодно. Этот способ полностью принадлежит к области безжизненной вселенной, и мы сразу оставляем оппонента в покое. Для более лучшего понимания я приведу тебе пару примеров, которые более реальны для тебя. Я возьму известную личность предыдущего столетия. Адольф Гитлер. В то время он имел среди хомо сапиенсов достаточно весомый авторитет, но вместо разума он сделал выбор в сторону силы. Мы отказались поддерживать его, и он проиграл. Несмотря на то что он имел в своем подчинении целую империю, он продержался на плаву считанные мгновения. Потом империи пришел конец, то же самое случилось и с Гитлером. Другой, более яркий пример – это Иисус. Он предложил хомо сапиенсам использовать разум против силы. В то время, когда он вышел на сцену, людям нравилось смотреть, как гладиаторы вспарывают друг другу животы и как дикие кошки поедают их у всех на глазах. Его не восприняли серьезно и решили показать, что сила имеет приоритет перед разумом. В итоге его решили убить. Но результат был просто разительным. Те, кто пошел против разума, не добились успеха, тогда как имя Иисуса живет в веках. Ты понимаешь, о чем я?

Разумеется, я понимал. Я подумал, что она так и не сказала мне о цели своего визита, возможно, дальше в ее словах найдется реальный ключ к тому, что происходит. Я решил посидеть и послушать. В конце концов, не каждый же день к тебе заходят такие гости.

– В нематериальной вселенной существует еще один закон, – продолжала она. – Подобное притягивает подобное. И наоборот. Подобное отторгает не-подобное. Именно так мы протягиваем руку помощи, когда кто-то тянет свою руку нам, понимаешь?

Я сказал, что понимаю. Наверное, так сходятся супруги или, в принципе, любые другие живые существа, имеющие душу разум и тело. Преступник всегда тянется к преступнику, творческие люди к творческим группам, инженеры к инженерам, извращенцы к извращенцам, а гении к гениям. Действительно, в мире полно таких примеров! Чудеса, да и только! Оказывается, религиозные писания, такие как веды, например, отражают в себе много действительности! Правда, их искаженный перевод, часто меняющийся в тумане времени, может любому запудрить голову.

Я вдруг подумал, что я могу устроить такой фокус, как, например: куча облаков в небе вдруг расползается в стороны, и властно звучащий голос, обрушившийся с небес, говорит: «Не используй силу, землянин, используй разум!» Эта идея мне показалась забавной, но я не стал озвучивать ее вслух.

– Таким образом мы расширяем свое влияние и осуществляем контроль за всеми вселенными, – закончила моя гостья свою мысль. – Там, где много хаоса, то есть беспорядочного, хаотичного движения, там правит материя, а она не способна мыслить, у нее нет никаких целей. Мы устанавливаем контакт с такими районами и постепенно захватываем территории Вселенной.

– То есть вы распространяете добро там, где живет зло? – переспросил я.

– Добро и зло – это понятия, выдуманные на вашей планете. На самом деле нет такого определения, как добро и зло. Есть просто идея о том, что разрушения не существует. Есть создание против другого создания, и это все. В итоге мы имеем вечное создание.

– Но если взять Сатана, то он отличный пример воплощения зла! – не унимался я.

– Это не так, – она снова одарила меня своим иссиня-бирюзовым взглядом. – Он по-своему уникальная личность. Сатан решил создать нечто свое, вопреки уже созданному. Он нарушил все правила и законы мироздания. Будучи бессмертным духовным существом, наделенным природным разумом, он решил использовать силу против разума, то есть, по сути, против себя самого. Его хватило на четыреста тысяч лет, не слишком-то большой срок по сравнению с вечностью. Теперь оставшуюся половину своей жизни он обречен пребывать в одиночестве и забвении. Таков его удел.

Я чувствовал, что она не все мне рассказала, но настаивать не стал. Я просто принял непринужденный вид и спросил:

– Каким образом вы связаны с искрой?

Она откинулась на спинку кресла:

– Хороший вопрос, Майкл. Не знаю, с чего бы начать? Думаю, момент создания Вселенной – подходящее место.

Эта Вселенная, – продолжила она, – была создана восемьдесят триллионов лет назад. Исконные ее жители, раса регулов, были первыми, кто поселился здесь с момента ее основания. В то время ими правил великий монарх Анлим, он был их духовным лидером и принимал непосредственное участие в создании нескольких планет, на которых они впоследствии поселились. Хотя сейчас я использую название «регулы», раньше они называли себя по имени короля, занимавшего императорский трон. Так или иначе в качестве подтверждения совместных действий по построению Вселенной мы решили оставить расе регулов символ, ознаменовавший создание планет и рас во Вселенной. Это была искра. Частица чистого вселенского разума, содержащая в себе все знание о создании и разрушении Вселенной и вселенных. С тех пор регулы считались олицетворением всемогущего разума и хранителями искры. Спустя восемьдесят триллионов лет во Вселенной произошло множество изменений. В разных ее уголках появлялись и исчезали различные завоевательные силы, которые хотели захватить ближайшие секторы и галактики, но никто из них не осмеливался посягнуть на планеты регулов. В силу своей косвенной принадлежности к создателю Вселенной они являлись непосредственными хранителями искры и считались неприкосновенными. Их шесть планет и система Регулос считались табу для других рас во Вселенной. Лишь дважды за всю историю хранителей искры на планеты регулов были совершены попытки нападения. Но когда старейшины регулов демонстрировали завоевателям силу искры, те сразу же оставляли их планеты в покое. Пока не появился Сатан. Он решил, что регулы уже утратили свою силу во Вселенной, и уничтожил их планеты в поисках искры. Двоим ее хранителям удалось скрыться от преследователей и спрятать искру на твоей планете. Остальное ты знаешь.

– Но почему именно я? – спросил я ее. – Ведь на планете живет шесть миллиардов человек. Почему искра выбрала именно меня?

– Подобное притягивает подобное, Майкл, – сказала она. – Искра не дает никаких других качеств ее носителю. Она лишь усиливает то, что уже есть. «Человек создан по образу и подобию Божьему», по-моему, так говорится в вашей земной Библии, если я не ошибаюсь.

– Получается, если бы Сатан захватил искру, то он стал бы непобедимым воплощением вселенского зла?

– Подобное притягивает подобное, Майкл, – повторила она. – И подобное всегда отторгает не-подобное. Сатан никогда бы не смог завладеть искрой. Эти законы существуют с момента создания Вселенной. Никто не в силах их нарушить, даже сам создатель.

Только сейчас я стал вникать во вселенскую истину. До этого были только догадки. Мне представилась возможность общения с великими силами Вселенной. Судьбы Земли, человечества, солнц и галактик сейчас зависели от жителя Земли, Майкла Джона Луиса.

Я деловито откинулся на спинку кресла и спросил:

– Чем я могу вам помочь?

Гостья посмотрела на меня как-то странно. Я заметил, что она колебалась:

– Я вполне уверена, что ты сможешь с этим справиться. Более того, это в некотором роде зависит от решения создателя.

Где-то здесь, сказал я себе, кроется ключ ее внезапного появления. Это точно. Я почти его нащупал.

Глава 13

Она вновь посмотрела на меня своими иссиня-бирюзовыми глазами. Теперь она не улыбалась.

– Это вопрос вселенского порядка, Майкл, – спокойно сказала она, – создатель никогда не захочет менять правила игры, которым уже восемьдесят триллионов лет. Все в этой Вселенной, цивилизации, расы, движения планет и поведение солнц, все, подчиняется этим правилам, которые были заложены в основу создания Вселенной. Вся Вселенная держится на этих правилах. Твоя планета вертится по оси только потому, что эти правила существуют. Ту силу, которая заставляет Землю вертеться по своей оси, очень трудно остановить.

– А что будет, если кто-то решит нарушить эти правила? – спросил я.

– Это будет его крахом, – ответила она. – Так устроена Вселенная.

– Как с Сатаном?

– Да, как с Сатаном или как с Россией.

– Спасибо.

– Существует создатель, – продолжила она, – существует искра, и существуют ее хранители. Так было задумано изначально.

Мне стало все понятно. Я знал, что последует дальше.

– Сейчас пришло время поставить все на круги своя, Майкл. Искру необходимо вернуть ее хранителям.

Я переваривал это с осторожностью.

– Мне кажется, что искра уже стала частью меня, я не смогу вырезать ее из себя.

– О! Насчет этого не беспокойся. Когда ты прибудешь в дом искры, она сама захочет занять свое прежнее место на священном алтаре.

– А что произойдет после ее возвращения?

– Ну, мы устроим тебе встречу с ее хранителями, они примут тебя в свой Храм Небес, и ты так и останешься единственным носителем искры, которого она выбрала. Ты сможешь приходить в Храм хранителей и пользоваться силой искры в любой момент, когда тебе это будет необходимо. Но храниться она должна у них. Таковы правила игры, Майкл.

Я спросил:

– Я смогу пользоваться искрой, когда я захочу? Я правильно вас понял?

– Если это будет угодно искре, – легко ответила она. – На самом деле, Майкл, мы твои друзья. Ты тот, кто вернет искру в священный Храм. И благодаря тебе установиться порядок во Вселенной. Мы очень горды тем, что встретили тебя, и ты всегда можешь рассчитывать на нашу помощь и поддержку.

– Значит, я во всей этой игре был нужен для того, чтобы уничтожить Сатана?

– Если хочешь, можно считать, что так, более того, благодаря тебе твоя планета теперь движется к процветанию, поскольку источник термоядерной войны уничтожен.

– А что стало с империей Сатана? Ведь его армия может прибыть сюда и отомстить.

– О, за это не беспокойся, – бросила она. – Сатан держал своих солдат и генералов под принуждением. Они все ходили под страхом смерти. Так что ты и здесь дал миллионам людей вздохнуть свободно. Я уверена, они будут тебе весьма признательны за эту услугу, поскольку никто до тебя не осмелился тягаться с Сатаном. Слишком уж он был опасным существом.

Я встряхнулся. Я был настолько погружен в разговор, что пришлось сделать сознательное усилие, чтобы встать со стула.

– Хорошо, – твердо сказал я. – Я верну искру регулам.

Вопрос был решен. Гостья поднялась с кресла. Ее лицо сияло улыбкой.

– Это правильный выбор, – заявила она.

Я продолжал стоять, слегка ошарашенный, пытаясь сориентироваться в стремительном потоке событий. Мне хотелось понять, что делать дальше. Решение я уже принял, так что теперь меня уже ничто не держало на этой планете. Я сделал нетвердый шаг, собираясь сказать: «ну что поехали», – но она опередила меня.

– Там, куда мы направимся, тело не нужно, – сказала она. – Придется оставить его здесь. В новом городе регулов отсутствуют какие-либо твердые объекты. Телу просто негде будет там вступить.

Преодолевая земное тяготение, я вдруг задумался над тем, как же я оказался в такой ситуации. Должно быть, еще восемь тысяч лет назад где-то в тумане времени нити судьбы стали переплетаться, готовя для меня эту роль. Неужели все это было спланировано заранее, за долгие тысячелетия до того, как это все произошло? Неужели я не мог найти себе другое увлечение, кроме как стать альпинистом? Так секунда за секундой я начал приходить к чему-то определенному. Возможно, выход из тела сыграл здесь свою роль, поскольку в минуты экстериоризации вам кажется, что вы вытащили занозу из пальца. Причем занозой в этом случае будет тело, а пальцем будет ваше собственное «я», сотканное из вечного нетленного материала. В такие минуты, как правило, ты всегда ощущаешь состояние внутреннего восторга.

– Почему мы не помним свои прошлые жизни? – спросил я.

– Они иногда приходят во снах, – ответила она. – Человеческая душа, то есть то, что мы называем «я», – бессмертна. Она не может умереть и имитирует смерть забыванием.

– Но зачем? – спросил я. – По-моему, было бы приятно думать, что ты никогда не перестанешь осознавать то, что ты осознаешь.

– Это зависит от того, какую игру ты себе выбрал и от уровня согласия других существ, живущих рядом с тобой. На каждой планете разные игры.

Ее тело вдруг растаяло в воздухе, как чеширский кот из «Алисы в стране чудес».

– Ого! – удивился я. – Как вы это сделали? У меня такого не получалось.

– Это ментальная проекция, – ответила она. – Энергетическая видимость, созданная в противоположность действительности.

Я окончательно выбрался из тела и посмотрел на него со стороны. Нет, не глазами, а внутренним восприятием. Такую способность часто вырабатывают слепые люди. Они видят внутренним взором. Мое мясное тело, которого на этой планете принято называть Майклом, сидело в кресле, опершись на мягкие подлокотники. Сначала я испугался и подумал, что могу умереть. Потом я испугался и понял, что не могу умереть. В таком состоянии вы всегда знаете больше. Ваши чувства обострены, а пятьдесят два вида восприятий являются магическим кристаллом в безбрежной пустоте бренного мира.

– Куда мы направляемся? – спросил я.

Причем общение в таком состоянии проходит гораздо мягче и легче, чем при использовании звуковой волны. В земном языке больше подходит слово «воздушный», правда, идея, переходящая от одного существа к другому, вовсе не имеет к воздуху никакого отношения.

– В систему Глинзо, – ее концепт возник прямо перед моим призрачным носом. – На земных астрономических картах ее называют Сириус или Пес. Регулы построили там новый город и восстановили Храм Небес для искры.

– Я не имею опыта перемещения в таком состоянии, – начал я.

– Неправда, Майкл. Ты не раз это делал на Земле.

– Но я просто перемещал пространство вместе с телом, и все. А здесь приходится действовать вне пространства, вне времени, вне энергии и вне материи. Или за их пределами.

– Принцип действия очень похож. Вначале ты определяешь координаты, а потом решаешь, что ты уже там, и ты там.

– Но я не знаю координат, – признался я.

– Я поведу тебя, – сказала она. – Займи мое пространство, и ты увидишь, о чем я думаю.

Я попробовал и увидел ее концепт. Храм регулов находился в созвездии Черного Пса. Если смотреть с Земли, то оно похоже на квадратную коробку.

– Ты готов, Майкл?

Я ощутил ее коммуникационные лучи. Она как будто взяла меня на буксир.

– Да, – ответил я.

– Тогда вперед.

Фуххх, и мы оказались там, мгновенно, без каких-либо задержек во времени.

Я ожидал увидеть планету с какими-нибудь большими кратерами, где в труднопроходимом месте покоится алтарь для искры, но то, что предстало перед моим взором, нарушило все границы творческого воображения. Передо мной был город! Самый настоящий город, в котором жили существа, называющие себя хранителями искры. Вот только город этот был соткан из прозрачной дымки, подвешенной в пространстве. Он был похож на воздушный замок, подсвеченный изнутри лунным светом. Любуясь на это великолепие, сотканное из теней и света, я пожалел, что не был художником. Фотоаппарата у меня тоже с собой не было, поэтому я отбросил идею запечатлеть это невероятное видение.

Он блестел в лунном свете, словно таинственный город-призрак, завораживающий своими очертаниями призрачных башен. По мере того как протекали призрачные мгновения и призрачный космический ветер теребил призрачные мерцающие очертания, мой призрачный взор сконцентрировался на чисто призрачном восхищении и придал ему большую убедительность.

Придя к такому непоколебимому мыслезаключению, я почувствовал, как прошел сквозь призрачную ограду города. И как знак судьбы ощутил, что моя спутница бросает в меня один и тот же концепт: «Мы прибыли, Майкл».

Я висел, если можно так сказать, нет, не висел, а присутствовал, в срединной части пространства, в котором поместился город. В светящейся дымчатой темноте неясно вырисовывались призрачные контуры дворца. Примерно в сотне метрах от нас в неверном свете луны смутно белел входной портал.

– Храм Небес, – пояснила моя спутница. – Нас уже ждут. Они почувствовали прибытие искры.

Я не знал, что мне делать. Присутствовать в ожидании или двигаться к алтарю?

Она провела меня в Храм. Как это часто бывает в жизни, когда вы приходите в чей-то офис, вы всегда можете почувствовать обстановку, бытующую внутри. Точно так же я почувствовал эмоции восхищения и радости. Оглядевшись, я увидел нескольких существ, присутствующих рядом.

– Я принес вам искру, – сказал я.

Новый поток восхищения и радости. Двое существ, хранителей искры, возникли прямо перед моим призрачным носом.

– Это Эрак и Реко, – объяснила спутница, – это они спрятали искру на Земле.

– Приветствую вас, хранители искры, – бросил я свой концепт.

– Да хранит тебя искра, великий избранник, – получил я ответ.

Со всех сторон Храма ко мне стекались существа, направляющие в меня лучи восхищения. Эрак и Реко несли с собой ящик, и при этом происходило что-то еще. Ящик был наполнен ярким светом, а я не понимал концептов, которыми они переговаривались. Реко принялся открывать ящик, Эрак ему помогал. Мой луч внимания был направлен в их сторону. Он засветился, когда открыли ящик.

В речи существ то и дело мелькал концепт: «Мета этоно». Моя спутница прояснила мне его. Мета этоно – врата искры. От распирающего меня энтузиазма я чуть не улетел. Видимо, искра почувствовала дом. Эрак велел мне направить на исходящий свет от ящика мое внимание. Я сделал, так как он просил.

Мой луч внимания нагрелся и стал плотным, как броня.

Крохотные частицы голубого света потекли от меня через коммуникационный мост в ящик. В этот момент я ощущал такое воодушевление, какого свет не видывал.

И тут я увидел тот самый голубой огонек, который прыгнул мне в голову в Непале. Он занял свое место в ящике на светящейся подставке, сотканной из мерцающего света. Он лежал, сияя бирюзовой синевой. Мысль о расставании с ним вызвала во мне оттенок грусти, но нахлынувший поток воодушевления победил эмоцию горя. Не беда, подумал, я важнее сохранить вселенский порядок. Снова меня охватил благоговейный восторг, и снова я почувствовал частицы восхищения со стороны хранителей искры.

– Спасибо тебе, великий избранник!

– Да пребудет твоя сущность в вечной славе.

Пришла пора возвращаться домой: взять тело, имя которому Майкл Джон Луис, и заняться земными делами. Было ясно, что мой цикл во вселенском калейдоскопе событий завершен. Свидетельством этому служили концепты моей спутницы, появляющиеся в моем разуме с частой периодичностью.

До тех пор, пока я не оказался у себя в комнате, я был убежден, что мое путешествие по земным меркам продлится лет двести или того больше. Поскольку в призрачном городе хранителей искры время отсутствовало вообще, воображение рисовало мне печальную картину: на месте, где должен стоять мой домик, плещутся волны Атлантического океана, а тело мое, погребенное в пучине волн, уже давно поели крабы. Но, к счастью, Земля оказалась втянутой во вселенский временной цикл, и поэтому движение планет и мерцание светил не вызвало больших временных изменений в точке отправления. Но время все-таки прошло. Может, неделя, а может, меньше.

Тело сидело в замысловатой позе, в том месте, где я его оставил, – в мягком кресле, опершись на подлокотники. Одна сторона моего существа желала остаться в состоянии свободного полета, другая дождаться не могла, когда она вновь обретет тело Майкла Джона Луиса. Расскажи я об этом земному психологу, мне непременно поставили бы диагноз: шизофрения с прогрессирующим развитием раздвоения личности, сопровождающаяся засознательными муками Ид, которые влияют на Эго. Однако я не чувствовал себя на грани нервного истощения, наоборот, наполненный энтузиазмом, я завис под потолком, разглядывая комнату. Наверное, я бы так и висел здесь еще сотню лет, но зазвонивший телефон вернул меня в земную реальность. Твердо решив вернуться и жить, будучи Майклом Луисом, я нырнул в биополе, окружавшее тело со всех сторон.

– Привет, Майкл Джон Луис, – сказал я себе. – Ну что, ты снова на планете Земля!

Глава 14

Я очнулся и протер глаза кулаками. Странно, но я совсем не чувствовал ног. Кое-как поднялся с кресла. Ощущение, как после болезни, когда вы целую неделю лежите, не вставая. Руки и ноги затекли. Пришлось как следует размяться, чтобы привыкнуть к телу. Теперь, когда все встало на свои места, я мог спокойно поесть. Мой желудок решил, что бутерброды с ветчиной и сыром вполне пригодны для пищеварения, поэтому я съел сразу пять, запив их китайским травяным чаем.

Фух. Наконец-то я выбрался из власти Божьей, имеющей свое влияние на небесах. Считалось, что земные боги жили на горе Олимп, то есть намного восточнее Соединенных Штатов. Будем надеяться, что они не заметили, как я спустился с небес и осел не на их территории.

Укладывая в стенной шкаф помытую посуду, я обнаружил, что он оказался до предела заполнен деньгами. Целлофановые мешки, набитые долларами, так и посыпались на меня сверху. У меня оставалось сто семьдесят две тысячи долларов, восемнадцать тысяч евро в мелких купюрах, которые я обменял в Барселоне, и тридцать тысяч евро крупными купюрами. Целая куча денег, которыми можно было заполнить большой чемодан.

Долларовые пачки, уложенные мелкими купюрами, я распихал по карманам, остальную кучу я решил запихнуть обратно в целлофановые пакеты из супермаркета, замотал их скотчем и уложил обратно в стенной шкаф.

Приняв душ, я облачился в свежую одежду – в футболку, спортивный костюм и кроссовки. На голову набросил кепку, а в рот положил пластинку жвачки. Осмотревшись, я поспешил покинуть дом.

Таксист довез меня до центра. Но в моих планах не стояло шататься по городу с целью воскресной прогулки, поэтому я сразу взялся за дело. Перед поездкой в Нью-Йорк мне следовало бы сменить свой спортивный костюм на более или менее приличную одежду. Это помогло бы мне произвести должное впечатление.

На главной улице Майами, очень людной, где множество различных салонов и магазинов, я посетил парикмахерскую, а потом быстро сделал покупки: летний костюм, рубашку и носки. Заплатил я за все около сотни долларов, поэтому мой новый гардероб не особо повлиял на тугие пачки денег, что были у меня с собой. Разгуливать пешком я не решился в целях экономии времени. Я взял такси до аэропорта. После того как я купил билет первого класса на рейс до Нью-Йорка, у меня еще оставалось куча времени. До посадки оставалось полтора часа. Когда я, стараясь убить время, бесцельно фланировал по залу ожидания, мне на глаза попалась пиццерия. При мысли о тертом плавленом сыре, ветчине и помидорах тело затрепетало. За пятнадцать долларов я заказал огромную чикагскую пиццу, самого большого размера с пепперони, пармезаном и цукини и с удовольствием все это съел. Чикагская пицца – лучшая награда для смертного тела!

Я зашел в туалет и принялся переодеваться в новую одежду. Мой летний костюм, хоть и недорогой, выглядел вполне прилично. Какое-то время я красовался перед зеркалом: энергия во мне так и бурлила. Спортивный костюм, кроссовки и кепку я запихнул в мешок из-под одежды и решил оставить его в камере хранения. Когда я защелкнул дверцу, по громкоговорителям объявили мой рейс.

Вскоре я уже летел над облаками, похожими на гигантский ватный ковер, окутавший собою небеса. Глазея в иллюминатор, я задумался о тех, кто находится выше, в системе Сириуса или Глинзо. Древние регулы, хранители священной реликвии, неуклонно следящие за вселенским порядком. А я, как избранник искры, был вхож на эти небеса.

Надо сказать, что в силу последних событий я совершенно отвык от полетов в самолете. Люди здесь показались мне гораздо спокойнее, чем на земле. Они отрешенно сидели в своих креслах да посматривали журналы от авиакомпании «Пан Американ». Когда разносили еду, мой организм решил, что сухие обеды вовсе не ровня чикагской пицце, поэтому я ограничился стаканчиком содовой со льдом, точнее двойной ее порцией.

Рейсы первого класса не совсем экономны по стоимости, но зато они экономят время. Вас доставляют в Нью-Йорк так быстро, что вы даже заметить не успеете. Без всяких задержек, поскольку рейсам первого класса право вылета назначается в первую очередь, как и право первоочередной посадки на любую свободную взлетно-посадочную полосу. Поэтому со взлетом в Майами и посадкой в аэропорту Джона Кеннеди у меня не возникло вообще никаких проблем.

Трое серьезных сотрудников службы безопасности аэропорта взглянули на меня мельком, без особого интереса, видимо, их больше интересовал багаж, а его у меня не было.

Вот ты и в Нью-Йорке, Майкл, сказал я себе. Посмотрим, повезет тебе на этот раз или нет. Я вышел из здания аэропорта и направился к стоянке такси. Шофером первой по счету машины оказался пухлый малый с лицом, больше похожим на высушенный чернослив. Он постно улыбнулся, когда я погрузился в недра его такси, и спросил:

– Куда едем?

Я назвал ему адрес приемного покоя той самой больницы, в которую я привез раненую девушку.

Не спеша мы выехали из аэропорта и помчались по автостраде. Ветер через открытое окно теплым мягким бархатом теребил мои волосы. Судя по указателям, мы ехали по трассе номер 14. Двигались мы довольно быстро. Я глядел в окно, справа проплывали деревья и придорожные столбы с рекламными плакатами. В городе машина свернула к Бруклинскому мосту, повертелась по закоулкам и нырнула в поворот на 52-ю авеню. Неподалеку от входа в приемный покой водитель тормознул. Я огляделся. Над дверью висела уже знакомая вывеска «Пункт медицинской помощи». Я расплатился и неспешно выбрался из машины.

В просторном холле с сиденьями, обитыми дерматином, было пусто и безлюдно. Дверь в кабинет дежурного врача была открыта. За столом сидела женщина в зеленом халате. Она что-то писала, уткнувшись носом в журнал.

– Мисс, – сказал я, – не могли бы вы помочь мне.

Она подняла голову. Тут я ее узнал. Это была та самая девушка, которая дежурила в тот день, когда я привез сюда Рэйчел Браун.

– Недавно, пару месяцев назад, я привез сюда раненую девушку, вы еще тогда сказали, чтобы я немного подождал в коридоре, а потом привезли носилки.

– Да, я вас помню, – сказала она. – После вас здесь началась настоящая суматоха. К ней понаехало журналистов из разных газет, а вас искала полиция.

– Не могли бы вы помочь мне найти эту девушку, – прервал я ее. – Я обещал навестить ее, а потом забегался. Журналисты, полиция, ну, сами понимаете. Потом в газетах писали, что ее забрали родственники, и я так и не смог попасть к ней на прием.

– Минуту, – сказала она, – мне нужно свериться с записью в журнале. – Она пролистала несколько страниц. – Ага, вот она, Рэйчел Нэйтон Браун. Но, к сожалению, здесь не указан ее адрес, только имя и номер страховки, – с сочувствием произнесла она.

Она сделала запись на листке бумаги и подала его мне.

– Мне очень жаль, молодой человек, но больше я ничем не могу вам помочь.

– Благодарю вас, мисс, – уныло ответил я. – Вы на самом деле мне здорово помогли.

– У меня работа такая, – сказала она с иронией, – людям помогать.

Я поблагодарил ее еще раз, затем встал и направился к двери. Прямо перед тем, как я успел шагнуть за порог ее кабинета, она спросила:

– Молодой человек, а вы действительно передвинули этот лайнер?

Я остановился, обернулся и ответил:

– Правда это то, что для вас является правдой. Если вы считаете, что это правда, значит, это правда. А если вы считаете, что это не правда, значит, это не правда.

Выйдя на улицу, я уныло побрел куда глаза глядят. Мисс Рэйчел Браун отдалилась от меня на целую милю. Я спустился на станцию метро и решил, пока жду поезда, посмотреть ее номер в телефонной книге. Я подумал, что глупым не будет поискать ее таким способом, кто знает, вдруг мне повезет.

Лихорадочно перебирая страницы телефонной книги, я обнаружил порядка семидесяти женщин с подобным именем и тщательно записал все телефоны.

Наконец пришел поезд. В Нью-Йорке выдался жаркий день, и в вагоне царила духота. Люди вокруг маялись от жары и выглядели как тряпичные куклы, безжизненные и помятые. Мое настроение в сравнении с их покрытыми потом лицами было просто разительным. Поезд остановился на станции «Юнион-сквер». Несколько пассажиров уныло покинули вагон, двери закрылись, и я помчался к центру города в сторону Ленгсинтон-авеню, навстречу своей прозаической реальности.

В детективном агентстве «Беркут» на Ленгсингтон-авеню сидел какой-то парень в сером пиджаке, изрядно потрепанном временем. На мой вопрос о поиске Рэйчел Браун он ответил так:

– Если она в Нью-Йорке, мы ее найдем, но за срочность – специальная такса. Пятьсот долларов в день плюс страховой полис на две недели вперед, и мы начинаем поиски прямо сейчас.

– Вы можете мне гарантировать результат? – спросил я.

Парень неопределенно раскинул руками.

– Наше детективное агентство гарантирует успех лишь в том случае, если объект поиска точно проживает в Нью-Йорке. Если его имя не изменилось и он не эмигрировал из страны, то шансов много.

Я удовлетворенно кивнул.

– Дело в том, что в вашем случае требуется индивидуальный почерк в работе. Я объясню вам, что мы сможем сделать. Заплатите три тысячи долларов, и мы поднимем на уши всю полицию города, проработаем всех, кто имеет такое имя, и отсеем, отделим подходящие кандидатуры. Затем агенты займутся адресами, и мы ее найдем.

Я согласился.

В данной ситуации это было единственно правильное решение.

Наконец был составлен контракт в нескольких экземплярах, в котором детективное агентство «Беркут» приняло на себя обязательство найти в Нью-Йорке Рэйчел Нэйтон Браун. Я выложил на стол три тысячи долларов и отправился восвояси.

Было около пяти часов пополудни. Нигде не было ни одного такси, а в метро в час пик вообще не протолкнуться. Я неторопливо занял место на остановке общественного транспорта и влез в автобус семнадцатого маршрута. Петляя между домов в трясущемся автобусе, не слишком быстро я катил в свое будущее, любезно уготовленное мне судьбой. Правда, на этот раз она не стала тащить меня через свои злоключения и томить мучительным ожиданием. Я оперся лбом в стекло и смотрел на гуляющее по дорогам человечество. И вдруг я увидел ее! Это была Рэйчел! Ее фото два с половиной метра длинной и четыре шириной красовалось на цветном холсте театральной афиши!

Я знал, что время не ждет, поэтому вприпрыжку помчался в театр к администратору.

Надвинув на свое лицо маску непринужденности, я сказал главному администратору театра:

– Я представитель компании «Коламбия Пикчерс». Прибыл, чтобы пригласить мисс Рэйчел сыграть роль в фильме «Вечернее рандеву». Не могли бы вы дать ее адрес, чтобы я мог оговорить с ней это в частной обстановке, подальше от глаз восхищенной публики. Для нее это пока еще секрет, – я учтиво протянул ему десять долларов, и он как-то странно посмотрел на меня. Я добавил еще двадцать, и парень заулыбался.

Администратор нашел ее адрес в своем журнале.

Я поспешно записал его на клочке бумаги.

– Когда вы заберете ее в Голливуд, не забудьте сказать, что она должна вернуться обратно к своей публике, – произнес он.

Он очень искренне улыбнулся, и я пулей вылетел оттуда.

В бежевом летнем костюме и начищенных до блеска туфлях я фланирующей походкой бездельника стучал каблуками по тротуару, высматривая номера домов. Отыскав дом номер тридцать семь, я остановился. Это был старый многоквартирный дом с кодовым замком на входной двери. Очевидно, что здесь не было привратника, но были латунные ящики для писем и кнопки для звонков.

Квартира номер 17-ф находилась на третьем этаже. Напротив кнопки звонка чернела надпись «Рэйчел Браун». Я нажал кнопку. Теперь настал момент истины. Как когда-то в раннем детстве, я себе загадал: если она дома, значит, я счастливчик, если нет, то попробую позже, но это уже будет знаком первого витка неудач. На удачу я держал пальцы крестиком.

Динамик монотонно щелкнул, раздался звуковой сигнал, и я услышал:

– Кто это? – спросил женский голос.

Чудесно! Я вдруг понял, что удача пошла мне в руки, да в общем-то, она пошла еще с момента, когда я получил ее адрес. Оставалось только плыть на гребне волны успеха.

– Мисс Рэйчел Браун? – спросил я.

– Послушайте, вы, вонючие папарацци, – в ее голосе звучали нотки гнева, – убирайтесь отсюда к чертовой матери. Если не перестанете докучать мне своими глупыми вопросами, я засужу вас до конца жизни по обвинению за беспринципное вторжение в мою личную жизнь. Понятно?

– Я не из газеты, – сухо бросил я, – и в телевидении тоже не работаю. Мне очень жаль, что я расстроил вас, мисс Рэйчел.

– Кто вы? – ее голос стал более приветливым.

– Я тот самый молодой человек, который доставил вас в больницу. Помните? Вы еще просили навестить вас при случае.

Дверной замок щелкнул моментально. Я толкнул дверь, вошел в подъезд и стал подниматься по лестнице на третий этаж. На полпути к цели я услышал, как наверху открылась дверь. Это была квартира 17-ф. В дверном проеме появилось женское лицо. Оно принадлежало Рэйчел. В тот день под тяжестью ее бесчувственного тела я торопился и не очень-то хорошо ее рассмотрел. А теперь я был поражен. Ее красота затуманила мой разум. Опрятная, одетая в бежевую пижаму, она стояла на пороге с милой улыбкой на лице. У нее были притягательные голубые глаза, волосы цвета спелого каштана, великолепные зубы и высокая крепкая грудь. Живое воплощение поэтической грации. Мое сердце прямо так и рвалось из груди.

– Привет, Рэйчел, – сказал я. – Из-за меня у вас было много проблем с журналистами, – я не стал дожидаться ее ответа. – Возможно, вы хотите высказать все, что вы обо мне думаете. Так вот, именно за этим я сейчас и пришел.

– Ну что вы, я вовсе не собиралась обрушиваться на вас с критикой, – ответила она. – Наоборот, я очень благодарна вам за то, что вы вытащили меня из этого ада и привезли в больницу.

Я заметил, что она чуть подалась назад, пропуская меня в прихожую.

– У меня есть отличный чай из лепестков китайской розы, – сказала она. – Хотите попробовать?

– О! Конечно, – сказал я. – Я опытный чаепиист, но настой из лепестков китайской розы не пробовал ни разу.

– Правда? – удивленно спросила она. – А я, можно сказать, на нем сижу.

Она проводила меня в гостиную, а сама скрылась на кухне.

Спустя пару минут она вновь появилась с подносом в руках, на котором дымились две пузатые чашки, наполненные ароматным чаем, и стояло блюдце с абрикосовым щербетом.

– Знаете, я совсем не знаю вашего имени, – сказала она, ставя поднос на столик. – В тот день как-то не было времени для светских любезностей.

– Меня зовут Майкл, – представился я. – Майкл Джон Луис, из Майами. Со мной можно на ты, я не гордый.

– Со мной тоже, – сказала она. – На мой взгляд, так всегда проще общаться.

Я отпил из кружки чай.

– Правда, чудесный вкус? – спросила она.

Чай действительно был потрясающий, и я ответил, что так оно и есть.

– Ты веришь в судьбу, Рэйчел? – спросил я, закусывая абрикосовым щербетом.

– Нет, – коротко ответила она. – Я не верю в то, что человеку предначертано что-то судьбой. Я верю, что человек сам кует свое счастье, и еще я верю в математику, но приятные подарки судьбы принимаю с радостью.

– Не далее как вчера одна моя знакомая, очень мудрая дама, сказала мне, что в этой Вселенной ничего никогда не происходит случайно, всегда и везде все имеет свою закономерность.

– Я могу с ней согласиться, – подтвердила она, – это действительно так, но, на мой взгляд, именно человек сам вправе поменять свою судьбу. Если он, конечно, пожелает. По-моему, он сам и создает эту закономерность.

Она полностью завладела моим вниманием. Я сидел и смотрел на нее как громом пораженный. Откуда она все это знает? В душу мне хлынула радость. Я с нарастающим энтузиазмом схватился за кусок щербета, закинул его в свою топку и запил душистым чаем.

– Так вот, – продолжил я, – эта закономерность упирается в еще одно правило, которое бытует в этом мире. Оно звучит как «подобное притягивает подобное». Что ты думаешь по этому поводу?

– Интересная точка зрения, – сказала она. – Я никогда не думала об этом, но в этом есть какой-то смысл. – Она отпила из своей кружки. – Я должна извиниться, Майкл, но мне пора бежать. Удивительно, что ты застал меня сегодня дома. В это время я обычно нахожусь на работе, а сегодня я случайно забежала сюда за пудреницей.

– Чем ты занимаешься? – спросил я ее.

– Я пою, – ответила она.

– Ты певица?

– Да, – коротко ответила она, – но не эстрадная. Я пою блюзы на светских сценах.

– Здорово! Значит, ты человек искусства?

– Ну, можно так сказать. Мне нравится эта сфера. Я люблю кино, танцы и живу музыкой.

– А могу я посмотреть, как ты поешь? – спросил я. – А потом дождаться конца рабочего дня и проводить тебя до дома?

– О! Разумеется, – улыбнулась она. – Ты можешь угостить меня ужином где-нибудь около девяти.

– С огромным удовольствием, – отвечал я, вставая вместе с ней.

– А теперь пора бежать. Вечером у меня еще два представления, и, если я опоздаю, то не будет ни одного. Сегодня я пою на сцене Колумбус-холла, поэтому если мы хотим успеть, придется подсуетиться.

Быстро, как на крыльях, мы преодолели шесть пролетов вниз и выбежали из подъезда. Я остановил такси:

– Отвезите нас к цирку, в здание Колумбус-холла. Быстро, пожалуйста! Мы опаздываем! Десять долларов на чай за срочность.

Мы отъехали в восточном направлении. Езда была не очень быстрой, в это время поездка через город обычно занимает много времени, а эта протекала нормально без каких-либо долгих остановок в пробках.

Мы вышли у автобусной станции, и я рассчитался с таксистом. Затем прошлись вдоль стоявших в очереди людей. Я внимательно осматривал афиши в поисках рекламы с Рэйчел. В кассы Колумбус-холла выстроилось три извилистых цепочки зрителей. Рэйчел порылась в своей сумочке.

– Вот, возьми, – сказала она, протягивая мне контрамарку. – Нам выдают такие для близких друзей или родственников. Правда, эти места в конце зала, так что придется тебе поднапрячь слух.

Она направилась к служебному входу, а я остался стоять с контрамаркой в руке. Когда она обернулась, я помахал ей. А спустя пару минут я уже пробирался сквозь потоки людей в здании Колумбус-холла. Билет-контрамарка был со мной, пластиковый стаканчик с «севен ап» тоже, я запасся гамбургерами и с удовольствием все это съел и выпил.

Я уже заранее определил свое место. Это было обычное, обитое красным дерматином кресло в предпоследнем ряду просторного зала. Сцена располагалась далеко внизу и просматривалась отлично. Публика, разодетая в праздничные наряды, рассаживалась по своим местам. Под потолком горели разноцветные прожекторы, наполняя просторный зал теплым желтовато-сиреневым светом.

Ощущая легкий восторг, довольный собой и в себе уверенный, я уселся в красное кресло, усевшись поудобнее перед началом концерта. На сцене появился человек в элегантном костюме с бабочкой. Публика в зале притихла в ожидании. Он объявил начало концерта, после чего на сцене появилась известная поп-группа. Они сыграли пару песен, потом вновь появился ведущий. Голосом, преисполненным достоинства, он сообщил:

– По просьбе зрителей сегодня на этой сцене выступит несравненная Рэйчел Браун!!!

Толпа разразилась приветственным рукоплесканием. Чтобы он ни говорил дальше, публика продолжала хлопать, не переставая. Весь зал захлестнула волна ликования. Люди свистели и выкрикивали «браво». Они собрались сегодня здесь, чтобы послушать блюзы Рэйчел. Ведущий сообщил:

– Вечерний блюз! Встречайте нашу прекрасную Рэйчел!!!

Зал чуть не лопнул от нахлынувших эмоций.

На сцене появилась Рэйчел. Она и вправду была прекрасна. Даже с моего места, почти с самого последнего ряда, я увидел, как ее вечернее платье переливается всеми цветами радуги под лучами цветных прожекторов.

Сияя своей великолепной улыбкой, она заняла место в центре сцены, изящно удерживая микрофон в правой руке. Она ждала, пока публика успокоится, а те продолжали кричать и свистеть.

Наконец они успокоились. Сменилась подсветка. Заиграла музыка. Рэйчел запела.

Раньше я никогда не слушал блюзов. Они казались мне какими-то нудными и скучными, но грациозные движения и мастерство исполнения Рэйчел заставили меня погрузиться в мир мечтаний и грез. Какое совершенное владение интонацией! Я был восхищен. Ее тонкий, женственный, чувственный голос звучал завораживающе. Она двигалась с такой легкостью, что я замечал это только по переливающемуся на фоне прожекторов платью. Никогда я еще не слышал такого дивного голоса.

Тут меня осенило: ведь жизнь-то наша держится не за счет правительств и не за счет сильных мира сего! Она держится за счет искусства! Певцы, художники, писатели, актеры, ведь это они делают наш мир прекрасным! Ведь если убрать с планеты все искусство, то Земля обретет настолько мрачный вид, что только трупам будет приятно выживать в таком обществе. Я мгновенно пересмотрел свою прежнюю жизнь и принял решение. Больше никаких катастроф, пожаров и землетрясений. Оставшуюся часть жизни я посвящу развитию искусства на планете и стану помогать творческим личностям, творческим проектам и людям искусства. Вы можете мне не поверить, но это, пожалуй, единственное, на чем держится этот надвинутый на глаза мирок. Планета вертится не на оси, она вертится на эстетике, которую дарят миру люди искусства.

Как только я уяснил для себя это осознание и признал, что нет и не может быть ничего прекраснее эстетики, я посмотрел на Рэйчел совершенно другими глазами.

Подобное притягивает подобное, сказал я себе.

Какой прекрасный вечер!

Пожалуй, лучший в моей жизни!

Глава 15

Благодаря Рэйчел мое музыкальное образование значительно расширилось. С первого концерта я не пропускал ни одного ее выступления. Вот и сейчас я сидел в просторном зале, под завязку наполненном зрителями, и восхищался очередным блюзом Рэйчел. В вечернем платье она выглядела просто потрясающе. Блестки под цветными лучами прожекторов переливались всеми оттенками бирюзового цвета.

После концерта я пригласил ее в роскошный ресторан, где уже был заказан столик на двоих. Обращаясь с ней, как с хрустальной статуей, я проводил ее до столика и усадил на полукруглое кожаное сиденье темно-бежевого цвета. Ее пышные каштановые волосы источали аромат французских духов, а голубые глаза вызывали очень теплое чувство.

Нам принесли жареных омаров на огромных плоских тарелках и коктейль из обработанных паром морепродуктов. Рэйчел приняла это с веселой доброжелательностью.

Орудуя щипчиками для клешней и изогнутым острым инструментом для извлечения мяса омара, мы принялись за еду.

Рэйчел улыбнулась:

– Знаешь, Майкл, у меня такое ощущение, что я знаю тебя очень, очень давно.

– Подобное притягивает подобное, – философски заметил я.

– Этот мир немного сумасшедший, в нем много неожиданностей недоверия и всего такого, но как здорово знать, что у тебя есть друг, которому ты можешь доверять. Люди ищут любовь. Об этом поют, снимают фильмы, создают спектакли и в конце концов остаются разочарованными, когда касаются этого вопроса. Скажи мне, какими ты видишь отношения между мужчиной и женщиной?

– Прежде всего правдивыми, – ответил я, – когда ты знаешь, что можешь доверять, тогда есть уверенность друг в друге.

– Я с детства чувствовала большую уверенность в том, что мои отношения с мужчиной будут крепкими и долгими, но сейчас, когда я пожила немного, я заметила, что это стало еще более ценным для меня. В школе я считала себя одной из самых красивых девушек, у меня было много поклонников, но со временем я поняла, что в любви красота не играет первостепенной роли.

– Для каждого по-разному, – уклончиво заметил я. – Например, для меня твоя красота играет очень большую роль. Это эстетика, понимаешь? Недавно я понял, что эстетика это – то лучшее, что мы имеем в этом мире. Она дороже золота или денег.

– Скажи мне, чем, по-твоему, является любовь? – она смотрела на меня не отрываясь, будто изучала. – Многие гонятся за ней, но не могут поймать. Она, как жар-птица, всегда ускользает от них в последний момент.

– Ну, прежде всего любовь это не борьба мнений, а сотрудничество противоречий, – сказал я, глядя ей в глаза. – Кроме того, это создание. Каждодневное взаимное создание чего-то ценного друг для друга. Заботы, улыбки, поддержки, помощи, материальных благ и так далее. Многие женятся и считают, что они семья, переставая создавать отношения каждый день. Они перестают строить эту стену, и стена со временем распадается. Любовь, она многогранна, и она сильно отличается от банального полового акта. Это творчество в самом полном смысле этого слова. По крайней мере, я так это понимаю, – сказал я, протирая жирные руки салфеткой.

– Стало быть, ты хорошо понимаешь, в чем суть настоящей любви?

– Вовсе нет, – ответил я, – просто за последнее время в моей жизни произошло много перемен, и я просто делаю соответствующие выводы. Вот и все.

Подошел накрахмаленный официант-итальянец и предложил нам десерт: пирожки с земляничной начинкой. От пирожков с земляникой мы отказались, но вместо них заказали кокосовое пирожное и яблочный штрудель, чтобы было что запивать баварским кофе мокко.

Наконец, полностью позаботившись о своем метаболизме, мы откинулись на спинки сидений.

– Рэйчел, – обратился я к своей спутнице, – тебе хотелось бы ощутить небольшую частичку земной любви?

Она улыбнулась:

– Лучше спроси, нравится ли мне дышать.

Я сделал знак официанту, и тот по заранее оговоренной схеме стал приносить в пакетах подарки. Здесь были и шелковые колготки, и утренние халаты, вечерние платья, юбки, костюмы, туфли и блузки с самыми дорогими кружевами. Вещей было столько много, что потребовался еще один официант, чтобы все это принести. Служащие ресторана сбились с ног, они подносили пакет, ставили его на столик и бежали за следующем. Ошарашенная Рэйчел пожалела, что здесь не было примерочной, и ограничила свой аппетит просмотром каждой вещи, принесенной заботливым официантом. Она старалась делать это быстро, но когда дошла до обуви, ее конвейер дал небольшой сбой. Ее внимание привлекли две пары кожаных сапожек, черные и коричневые, которые соответствовали моде «ботильон». Я купил их по случаю на дешевой распродаже «Бонбакса Теллора» по цене семьсот долларов за пару. Летние туфли она изучила в последнюю очередь. Это были те самые «мыльницы» на искусственных клепках, которые создавали впечатление, будто они по бокам и в носках приклепаны к ногам. Венцом модной цепочки послужило длинное манто, искусно пошитое из черной норки.

Список подарков подошел к концу. Изумлению Рэйчел не было предела. Наконец она вышла из минутного транса, взяла в ладонь мою руку и поцеловала меня. Ее аура светилась настолько божественно, что казалось, весь зал в ресторане наполнился душевной благодатью. Когда сердце ее забилось ровнее, она посмотрела на меня жадным взглядом и сказала:

– Майкл, ты прекрасен.

Остаток вечера мы повели в интимной обстановке при свечах. А через три часа, уже лежа в постели, ее взгляд снова ошпарил меня своей страстью. Раскачивание бедер усиливалось с каждой минутой, и мы оба изрядно поисчерпались, удерживая этот ритм. Останавливаться было нельзя, да я и не пытался. Все шло как по маслу, ведь мы оба изо всех сил старались соблюдать вселенский порядок. Из груди ее вырвался трепетный вздох и жизнь остановилась. Звезды, вселенные, галактики вдруг треснули по швам и разлетелись на кусочки. Рэйчел дрожала и негромко издавала стонущие звуки. У нее наступил оргазм. Я тоже пребывал в экстазе. Темнота вокруг превратилась в торнадо, втягивая меня в воронку чувственных наслаждений. Известное дело: чтобы поддерживать жизнь на этой планете, необходимо использовать имеющийся человеческий материал.

Она поцеловала меня в губы.

Я пребывал на пике радости, на Эвересте счастья, если можно так сказать.

– Это было чудесно, – прошептала она.

Я нежно уложил в свою ладонь ее дивную грудь.

Языком она раздвинула мне губы и исследовала потайные уголки моего рта. Ее искусный язычок касался моего, привнося в чувства легкие происки телесного наслаждения.

Мы долго лежали в чернильной мгле. Моя ладонь выискивала самые заповедные места на ее теле.

Время текло, как сладкая патока из дубового бочонка.

– О, Майкл, – сказала она, задохнувшись.

Губы мои путешествовали по ее шее и груди, закончив свое движение кульминацией, от которой она тяжело задышала. Даже в призрачном городе хранителей искры я не испытывал такой небесной благодати.

Внутренним взором я попытался сконцентрироваться на будущем. Там, должно быть, нас ожидало много интересного. Но куда там, Рэйчел вновь овладела моим вниманием, и это помешало мне сосредоточиться. Мною снова стало овладевать радостное чувство. Рэйчел и весь этот калейдоскоп событий, произошедших со мной, вихрем пронеслись в моей голове. Если бы не мое увлечение альпинизмом, я никогда не встретил бы Рэйчел. И тут я нашел первую нить к разгадке. Получается, что это искра привела меня к ней! Да, так и есть. Значит, тут замешаны силы куда большие, чем просто карма. Я не хочу сказать, что настаиваю на отсутствии собственной причинности в этом, в конце концов, искра выбрала меня, и эта частность только усиливает мое влияние. Хотя если говорить откровенно, то мне без разницы, кто сыграл здесь ключевую роль, искра или я, или это было совместное действие. Главное, что я встретил Рэйчел, она мне очень нравится как человек и как женщина, и еще более ценно, что теперь она всегда будет рядом, а я сделаю все возможное, чтобы она была счастлива.

Когда я засыпал, Вселенная вокруг меня сияла ослепительным дружелюбием. Неизведанные доселе просторы были усыпаны цветами, изображающими слова радушного приветствия. Земные и вселенские боги сделали жест, показывающий, что они на моей стороне, а два белых ангела с большими крыльями разматывали перед нами красный ковер длинною в вечность.

Боже! Как хочется жить, жить и жить.

В квартире номер 17-ф, на 23-й улице, в городе Нью-Йорке, в Соединенных Штатах Америки, на планете Земля, в солнечной системе желтый карлик, на краю галактики Млечный Путь, Вселенной второго разряда, я погрузился в сон с блаженной улыбкой на лице.

Я готов был поклясться, планете Земля повезло, что я родился именно на ней.

Эпилог

Учитывая то обстоятельство, что в настоящем романе описаны способы управления отдельными частями физической вселенной, некоторые представители хомо сапиенсов (людей разумных) будут считать нецелесообразным передавать эту книгу в руки простого читателя. Кроме того, ни сама книга, ни отдельные ее части не могут быть использованы в исследовательских целях в какой-либо отрасли земных наук. Читатель таким образом предупреждается, что отдельными элементами окружающей нас Вселенной управлять невозможно, и эта точка зрения является непоколебимой, единственно правильной, точно доказанной научными опытами земных ученых. Поэтому контроль над внешними факторами времени или пространства (даже если у вас это получится) на планете Земля использовать не рекомендуется, поскольку это противоречит общественному мнению ее жителей, у которых и без того хватает проблем.

Кстати, если говорить о проблемах, то есть одно обстоятельство, с которым я столкнулся, затронув сферу земной физики. Дело в том, что современные ученые считают, будто пространство и время представляют собой нечто целое. Они так и называют это явление одним термином «пространство-время». Никому не говорите, но они глубоко заблуждаются. Пространство и время – это совершенно разные, независимые друг от друга понятия. Однако ученые так и не разобрались в этом как следует. Поэтому, описывая события в этой книге, я имел в виду, что пространство – это пространство, а время – это время, и тут нет больше ничего необычного или запутанного. Что касается других составляющих Вселенной, таких как энергия, материя и собственно «я», то здесь тоже не стоит вносить какие-либо произвольности и смешивать эти абсолютно разные независимые друг от друга понятия. Что касается их последовательности по принципу старшинства, то здесь есть некоторый смысл. Мне остается лишь внести порядок в эту область, поскольку собственное «я» здесь занимает главенствующее положение, а уж потом по степени важности создания Вселенной идет время, пространство, энергия и материя. Чтобы понять это, вам вовсе не нужно прыгать выше головы или гоняться за собственной тенью в поисках вселенской истины. Что же касается всего остального, то в дальнейшем вам придется полагаться на собственную интуицию, я лишь описал то, что произошло со мной, и не более. Если кто-то чего-то не понял, не стоит упрекать меня в том, что ягоды оказались кислыми.

Окажись я на вашем месте, возможно, я и сам бы принял эту историю за какую-нибудь закулисную байку, написанную добряком наркошей, вся жизнь которого была посвящена разносторонним источникам кайфа. Поэтому каждый, кто берется за чтение этого романа, должен понимать, что в этот момент только он сам и никто другой несет ответственность за то, как это чтиво повлияет на его доверчивый ум. Читатель должен помнить об этом. Книга – это всего лишь кусок древесной материи, смешанной с углеродом и предназначенной чисто для домашнего развлечения. Не спрашивайте меня о смысле данного произведения, этот крест я с величайшим удовольствием передаю вам. Вам его и нести. Можно, конечно, допустить, что этот роман искусно воссоздает реальность об истинных способностях человека, но для ничего не понимающего читателя это покажется чистейшей воды вымыслом, поскольку, делая такие кричащие заявления, будто человек способен управлять материей энергией пространством и временем, я рискую окутать себя ниточкой ереси и погрузиться в скверно пахнущее корыто научной непристойности, особенно в наш век технического прогресса и больших скоростей. Видите, дорогой читатель, на что мне приходится идти, создавая это произведение для вас. Кроме того, я старался сделать эту книгу более удобочитаемой и не использовал в ней сложных терминов таких как «гипертронный переоизлучатель античастиц вариабельного времени». Не пытайтесь понять это. Это просто выдуманные слова и ничего больше. Надеюсь, вам понравился мой рассказ, и вы не зря потратили на него время своей жизни. Всего хорошего, дорогой читатель. Да не останетесь вы без осознаний, прочитав этот труд.

А теперь извините меня – я должен спешить на очередной концерт к своей любимой Рэйчел. Как и многим влюбленным, мне трудно сохранять рассудок при виде ее неземной красоты.

С огромным почтением к вам, Майкл Джон Луис.

P. S. Кстати, я забыл сказать, что для контроля над материей, энергией, пространством и временем искра вовсе не нужна. Все исходит именно от вас, понимаете? А теперь попробуйте это проглотить и переварить.

Назад: Часть 3

На главную: Предисловие