Глава 41

На следующий день Диди в шляпе трудилась во дворе Элины, выполняя ее поручения. Она привязывала помидоры к опорам, рыхлила землю, раскладывала бобы на просушку. Девушка с удовольствием помогала матери, потому что, потея на раскаленной от солнца земле, могла забыть о прошлой ночи. Но ее не покидала мысль о том, что это навсегда останется в ее памяти. Все же она набралась терпения и ждала, пока ее чувства успокоятся, не позволяя себе заводиться и нервничать.

– Как ты можешь пить эту жижу? – спросила Диди у Элины, когда они пошли в тень перекусить и Элина сварила себе густой кофе в маленькой эмалированной кружке.

– Я не смогла бы жить без кофе, – засмеялась Элина.

Эти слова заставили Диди опустить взгляд. Элина не могла жить без кофе, Диди не могла жить без мужчин. Разница лишь в том, что от недостатка кофеина еще никто не умирал.

– Что мне делать, мама? – наконец спросила Диди. – Я больше не хочу никого убивать. Лучше я умру сама.

– Нет, – сказала Элина. – Когда мне доверили тебя, я дала обещание. Я поклялась заботиться и охранять тебя.

Диди, вцепившись в руку Элины, ждала, когда та посмотрит ей в глаза.

– Ты так и делала. И ты же врач. Врачу положено оберегать и помогать всем. Ты не можешь защищать убийцу.

Элина вздрогнула от последних слов Диди. Впервые девушка заметила беспомощность мамы, которая на этот раз ничего не могла исправить.

– Неужели нет никакого лекарства? – взмолилась Диди. – Я хочу избавиться от этого!

– Ты говорила с Надей? – не ответив, спросила Элина. – Она целительница в мире нимф, но изучала и традиционную медицину. У меня сложилось впечатление, что она на протяжении нескольких лет ставила опыты, однако никогда мне о них не рассказывала.

– Надя брала у меня кровь и делала анализы, – задумчиво произнесла Диди.

– В любом случае тебе нужно вернуться к Наде и Кати.

– Почему? – выпалила Диди. – Я им не нравлюсь. Они считают, что я все делаю неправильно.

– Но они могут тебе помочь, – ответила Элина. – Кати сильная и упрямая, а Надя тоскует по свободе, и только они способны полностью понять тебя.

Элина встала из-за стола и допила воду из стакана. Она сложила посуду в таз, намереваясь помыть ее, но Диди взяла тряпку из ее рук.

– Я вымою, – сказала Диди.

– Ого! Первый раз слышу такое предложение, – удивилась Элина и принялась обматывать платком голову. – Я еще ненадолго выйду на улицу.

Диди мыла посуду, размышляя над словами Элины. Надя не зря брала у нее кровь и анализировала ее ощущения. Надя была целительницей. Диди так сосредоточилась на борьбе со старшими нимфами и с их миропониманием, что не успела задать главных вопросов. Но возвращаться к ним ей все же не хотелось.

Диди бродила по дому Элины. Он был маленький и чистый, все ткани – натуральных оттенков из хлопка и льна, которые так любила мама. На книжной полке стояли справочники и книги по лекарственным растениям и лечению, зачитанные до дыр. Диди взяла одну, в которой описывались растения влажных тропических лесов Южной Америки, и не заметила, как просидела за чтением два часа. Уже начало смеркаться, когда она услышала, что Элина прибежала в дом.

Лицо Элины было в поту от работы, но ее глаза горели страхом и яростью. Диди вскочила.

– Кто-то идет! – крикнула Элина, схватив стоящее в углу ружье. – Отправляйся в комнату, закрой дверь и придвинь к ней мебель.

– Кто там? – спросила Диди, не в силах пошевелиться.

– Иди!

Ужас передался Диди, и она бросилась бегом в свою каморку и заперла ее на ключ. Она услышала, что кто-то ногой толкнул дверь. Элина закричала. Диди принялась толкать комод к двери, но в тот же момент осознала: ничто не остановит то чудовище, которое бушевало в кухне.

Послышался выстрел, вслед за ним завязалась драка. Диди не могла больше ждать. Ей нужно было помочь Элине. Она отодвинула комод и дрожащими пальцами повернула большой ключ.

В кухне все было перевернуто. Мама лежала на полу, а верхом на ней сидел мужчина с рогами на лбу и красными глазами. Именно такое чудовище Диди видела в своих снах. Мужчина сжимал горло Элины, но вдруг вскрикнул и упал на бок, держась за грудь. Необычный нож с гравировкой и пазом для крови торчал из его груди. Элина продолжала крепко сжимать нож за рукоятку, потом опустила руку.

Резкий запах железа наполнил кухню. Диди бросилась к матери и немного приподняла ее голову. Ей пришлось собрать всю свою волю, чтобы взглянуть ниже. Живот Элины был разорван. Густая кровь окрасила ее рубашку. Диди огляделась вокруг, думая, где могла бы найти бинты, но она не хотела ни на минуту оставлять маму. Больше всего ее пугало сонное выражения лица Элины, как будто та не чувствовала ни малейшей боли.

– Мама? – позвала Диди. – Что мне нужно сделать?

Элине пришлось напрячься, чтобы слегка приоткрыть глаза. Диди пыталась приподнять ее повыше.

– Он умер? – глухо произнесла Элина.

– Кажется, да, – прошептала Диди. Она не знала, кем было это незваное чудовище. – Кто это?

– Сатир, – сказала Элина, нащупывая у себя на шее веревку, на которой была подвеска с дубовыми листочками. – Возьми это.

– Но это же твое украшение, – прошептала Диди. Девушка отказывалась верить в то, что осознавала в глубине души.

– Тебе нельзя было оставаться у меня, но я же не могла прогнать свою дочь, – произнесла Элина.

– Мама…

– Возьми этот кинжал-номос и спрячь его, – прошептала Элина. – Обещай, что вернешься назад к Кати и Наде. Сожги здесь все.

Диди не ответила. Элина посмотрела на нее почти со злостью.

– Обещай!

– Я обещаю, – ответила Диди.

– Я свое обещание выполнила, – призналась Элина. Еще один удар сердца – и она умерла.

Была уже кромешная тьма, когда Диди поднялась из лужи крови. Девушка погладила мамины волосы и сложила ее руки на груди. Потом принесла выцветшее покрывало, накрыла им тело. Она не знала, что еще могла сделать.

Диди со страхом смотрела на сатира. Ей не хотелось прикасаться к страшному существу, лицо которого исказил предсмертный крик, но она дала слово. Выдохнув, девушка схватилась двумя руками за рукоятку кинжала и вытащила его из груди сатира. Как только она прикоснулась к оружию, то почувствовала сильный поток энергии, но не могла определить, была она плохой или хорошей. Вытерев кинжал, Диди завернула его в полотенце. Потом разлила по дому тростниковую водку. Сев в джип, девушка ни разу не обернулась на полыхающий дом, ставший для ее матери погребальным костром.