Глава 8
«Су-24» сбросили четыре корректируемые бомбы на нефтехранилище.
Штурман ведущего самолета, видевший картинку, получаемую с беспилотника, доложил:
– Подрыв, командир!
Бомбардировщик увеличил скорость и начал подъем.
Перед разворотом Пестов спросил Масатова:
– Так что там по нефтехранилищу?
– Все подарки доставлены точно по адресу. Подорваны четыре резервуара в обеих линиях, сейчас вентили открыты, поэтому воспламеняются остальные. Можно сказать, что хранилище уничтожено.
– Добро. – Пестов вызвал на связь майора Васина и приказал: – Второй этап!
– Принял!
Самолеты развернулись и пошли на холм. Повторилось то же самое: высота, скорость, наведение, подсветка, сброс! Четыре бомбы накрыли обе насосные станции и едва не стерли с земли высоту 134,8. На ее вершине теперь зияла большая воронка, сразу же заполнившаяся черным дымом.
– Есть поражение цели, – доложил Масатов.
– Что на экране?
– Пожар, клубы дыма. Он виден и в ущелье.
– Значит, воспламенился нефтепровод?
– Наверное. Я в этих делах не соображаю.
Пестов вызвал ведомого и распорядился:
– Высота шесть тысяч метров, скорость тысяча четыреста, курс – база.
– Принял, – ответил Васин.
Бомбардировщики пошли в сторону аэродрома.
– Неплохо сработали, – сказал в переговорное устройство штурман.
– Нормально, – согласился командир.
На связь вышел полковник Грубанов и заявил:
– Отличная работа! Вернетесь, посмотрите картинку.
– Мы видели.
– Не все! На объекте сущий ад.
– То что надо.
– Будьте внимательней при похождении аппендикса!
– Принял.
– Идите по курсу.
Как только Карадаг получил доклад Элмаза и сообщение об уничтожении нефтехранилища, он тут же вызвал по спутниковой станции полковника Османа.
Тот ответил немедленно:
– Слушаю вас!
– Полковник, вы в курсе атаки русских на нефтехранилище?
– Только что получил информацию.
– Радиотехнические подразделения ведут русских?
– Так точно! Бомбардировщики возвращаются на свою базу. Вам нужны параметры полета?
– За каким шайтаном? Поднимайте перехватчики.
– Они в воздухе, – доложил командир турецкого авиаполка. – Но русские могут на этот раз обойти выступ.
– Плевать! Атакуйте один из бомбардировщиков в воздушном пространстве Сирии.
– Но это же преступление!
– Ты тупой, да? Тебе приказ не писан? Хочешь под трибунал? Так я быстро организую тебе веселую жизнь! – прокричал Карадаг.
– Почтеннейший, не надо повышать на меня голос. Приказ будет выполнен, но предупреждаю, все наши переговоры я записывал. Если развернется скандал или русские решатся на акцию возмездия, что еще хуже, то сделать из меня крайнего у вас не получится. До связи! – Полковник отключил станцию раньше, чем Карадаг отреагировал на его слова.
Племянник лидера нации упал в кресло и заявил:
– Чертов недоумок, ты пожалеешь, что позволил себе так разговаривать со мной!
Осман же связался с майором Инаном и капитаном Доганом, находившимися в небе, и сообщил им:
– Объекты в двадцати минутах, курс прежний. Работаем по головной машине. Атакует Инан, Доган на страховке.
– Вопросов нет, работаю я! – ответил Инан.
– Вопросов нет! – проговорил Доган.
– Да поможет вам Всевышний. – Полковник отключил связь.
Осман пил очень редко и чисто символически. Никто из его знакомых не мог бы сказать, что он вообще употребляет спиртное. Но сейчас полковник подошел к шкафу, достал из него бутылку виски, открытую еще полгода назад, и сделал несколько глотков прямо из горлышка.
После этого он связался с пунктом управления полетами и сказал майору, находившемуся там:
– Слушай меня! Что бы ни происходило в воздухе, не реагируй на это! Не давай никаких указаний пилотам. Они и без тебя знают, что делать.
– Я плохо понял вас!
– А тебе и не надо ничего понимать. – Осман бросил трубку внутренней связи и сел в кресло у радиостанции.
Получив приказ с аэродрома, «F-16» отошли от границы. Они сбросили скорость и двинулись параллельным курсом с российскими бомбардировщиками.
Штурман Масатов доложил:
– Командир, мы на радарах турецкой системы ПВО.
– А разве когда-то было иначе? Они должны вести нас.
– Как им это до сих пор не надоело? Толку-то?
– Идем заданным курсом?
– Да, а к чему такой вопрос?
– Граница слишком близка. Небольшой отворот влево, и мы окажемся в чужом воздушном пространстве.
– Турки предупредят. Мы же послушные ребята, сразу исправимся.
Пестов внимательно следил за приборами. Все системы работали в штатном режиме.
– Приближаемся к аппендиксу, – доложил Масатов.
– Вижу. – Майор вызвал ведомого и распорядился: – Скорость тысяча шестьсот километров, высота прежняя.
– Принял. Держу скорость тысяча шестьсот.
Масатов повернулся к командиру:
– Это не мое дело, но почему ты решил увеличить скорость?
– Чтобы быстрее пройти пространство над выступом.
– С чего? Нервничаешь?
– Страхуюсь.
Сработала сигналом вызова радиостанция.
Это был руководитель полетов, к которому стекалась информация не только о самолетах, находящихся в небе, и параметрах их передвижения, но и от подразделений радиотехнического батальона:
– Внимание, ноль тридцать четвертый! В тридцати километрах за вами объявились два турецких «F-16».
– Аж два? – спокойно уточнил Пестов. – Обычно один сопровождал.
– Ноль тридцать четвертый, один турок отвернул в глубь своей территории, второй идет на сближение с вами.
– Система предупреждения облучения молчит.
– Вам и ноль двадцать второму отвернуть вправо!
– Принял. Но мне кажется, что «F-16» не даст нам это сделать.
– Что происходит?
– Сейчас прибор показывает захват самолета системой наведения «F-16».
– Черт возьми, он собирается вас атаковать!
– У нас поблизости «Су-30» нет?
– Нет!
– Отворот невозможен, идем прежним курсом.
– Локаторы фиксируют сближение «F-16» с тобой!
– Мы выходим из зоны аппендикса. Турок не рискнет атаковать в сирийском воздушном пространстве.
– Возможно. Мы смотрим за вами.
Пункт управления полетами отключился.
Тут же на связь вышел майор Васин и сообщил:
– У тебя на хвосте «F-16».
– Видишь его?
– Вижу.
– Мы захвачены его системой наведения ракет «воздух – воздух».
– Чем могу помочь я? Провести боевой маневр и зайти к нему в тыл?
– Он наверняка не один. Тебя атакует второй перехватчик. Ты даже не успеешь пустить в ход пушку.
– Ты так спокоен?
– Он не рискнет на атаку, мы вне воздушного пространства Турции.
В этот момент самолет Пестова и Масатова сильно тряхнуло, прозвучал хлопок, заморгала аварийная лампочка.
– Черт возьми, командир! – крикнул в переговорное устройство Масатов. – Нам в левую турбину всадили ракету.
Вдруг раздался еще более сильный хлопок. Скорость и высота начали падать.
– Командир, нас атаковали. Пожар в левом двигателе, правый пока еще тянет. Связь вырубилась.
– Видишь ноль двадцать второй?
– Нет! Падение скорости, высота четыре тысячи метров. На одном двигателе мы до аэродрома не дотянем.
– Чертовы турки, – проговорил Пестов, глядя на стрелку высотомера, и приказал: – Приготовиться к катапультированию!
– Бросим самолет?
– Ты предпочитаешь разбиться вместе с ним?
– Я понял. Связи нет!
Командир дернул держки катапульты. Включилась подача кислорода в кресле. Затем сработала система фиксации – сведение боковых ограничителей рук, уже притянутых ремнями, подъем ног. Дефлектор защитил голову и грудь. Стреляющий механизм двинул кресло по направляющим одновременно с вводом стабилизирующих штанг.
Майор отдал команду:
– Сброс фонаря! – и тут же: – Катапультирование!
Мощные пиропатроны выбросили в воздух кресла со штурманом и командиром экипажа.
«Су-24», оставленный пилотами, сорвался в штопор и загорелся. Вскоре он ударился о каменистый грунт, и грянул взрыв.
Все это видели майор Васин и его штурман.
Командир авиабазы находился на пункте управления полетами.
– Твою мать! – только и произнес он, когда узнал о падении самолета.
Сработала радиостанция, полковник схватил гарнитуру и услышал:
– Здесь ноль двадцать второй. Докладываю: ноль тридцать четвертый сбит, экипаж катапультировался!
Грубанов взглянул на руководителя полетами.
Тот кивнул и сказал:
– «Комары» обоих пилотов подают сигналы.
– Следить за ними, радиотехникам – пеленгация!
– Есть!
Грубанов вернулся к переговорам с майором Васиным.
– Где ты? – спросил он.
– На подходе к базе.
– Полоса свободна, садись без запросов.
– Принял.
– Мы не видим «F-16»!
– Тот, который атаковал ноль тридцать четвертого, после пуска ракеты резко отвернул влево и ушел в воздушное пространство Турции. К нему присоединился второй перехватчик. Курс у них на Инжирлик.
– Сволочи! Значит, организовали засаду.
– Так точно! Это была подготовленная засада. Турки атаковали наш самолет в пространстве Сирии. Я ничем не мог помочь.
– Знаю. Отбой. – Грубанов переключился на начальника штаба: – Олег, слышишь меня?
– Так точно!
– Только что турки сбили ноль тридцать четвертый.
– Как? Где?
– У аппендикса. Предательским ударом в спину, прекрасно зная, что бомбардировщик не может защитить себя.
– Радиостанции включились в режиме подачи сигналов?
– Включились. Радиотехники запеленгуют место посадки пилотов. Но их могут засечь и боевики. Турки наверняка действовали совместно с ИГИЛ.
– И не без США.
– Это еще вопрос, но к теме. Ребят надо вытаскивать. Срочно поисково-спасательные группы к вертушкам! «Ми-8» пойдут под прикрытием «Ми-24». Вылет максимум через пятнадцать минут.
– Понял, выполняю!
– Давай, Олег, поторопись.
После приземления «Су-24» майора Васина полеты бомбардировщиков и штурмовиков были прекращены.
С бетонки поднялись два «Ми-8» с группами морских пехотинцев, переданных базе военной флотилией. За ними взлетела пара «Ми-24» с контейнерами неуправляемых ракет на пилонах.
После резкого выброса из самолета Масатову показалось, что он на какое-то мгновение потерял сознание. Но такая ситуация была предусмотрена в системе выживания летчика. Делать что-то вручную штурману не пришлось. Работала автоматика.
Отстрел заголовника, выход ножей, срезавших ремни, отделение кресла. Сработал парашют. Купол наполнился воздухом. Через секунду внизу на тросе повис носимый или неприкасаемый аварийный запас.
Масатов огляделся. Его сносило за перевал. Командир же приземлялся на плато перед горным хребтом.
Штурман посмотрел вниз и понял, что опускается на слишком уж крутой склон. Нет ничего лучше, как попасть на него! Парашют по закону подлости зацепится за какой-нибудь выступ, и будешь висеть метрах в десяти над какими-нибудь камешками.
Масатова чуть успокаивало то обстоятельство, что внизу не было видно боевиков.
«Наши уже знают, что самолет сбит, – подумал штурман. – Сигналы, которые подает моя радиостанция «Комар» из комплекта носимого аварийного запаса, пеленгуются. Место моего нахождения в штабе определено.
Но не засечен ли я боевиками из ИГИЛ или еще какими-то террористами? Это возможно в том случае, если они были в курсе действий турецкого самолета и готовились захватить меня и командира и если у них была станция, способная поймать сигналы и запеленговать передатчик».
Но долго думать, болтаясь на стропах, Масатову не пришлось. Капитан сумел развернуть парашют так, что тот отошел от склона. Константин упал на крохотное, более-менее ровное плато. Он сразу встал и почувствовал боль в спине и в правой ноге, да настолько сильную, что ахнул и присел. Надо было действовать.
Масатов извлек из кармана комбинезона аптечку, вколол в ногу обезболивающее. Хромота никуда не делась, но это ерунда.
Штурман сориентировался, используя навигатор. Главное – определить стороны света. Он сделал это, подобрал носимый аварийный запас, вскрыл упаковку и отключил радиостанцию «Комар». Больше никаких сигналов.
Константин сунул в карман куртки запасную обойму для пистолета Макарова, лежавшего там же. Потом он забрал из аварийного запаса самое необходимое для первого времени: фонарь, сигнальное зеркало, пиропатроны со стреляющим механизмом, банку консервов.
«Все же свои должны найти меня быстро. Либо чужие, о чем и думать не хочется, – рассуждал штурман. – Так, что еще? Медицинские препараты из аптечки, компас, нож-пилу, спички, сухое горюче, флягу для воды. Радиостанцию уничтожить, остальное бросить в расщелину. Прятать бессмысленно. Это надо и парашют убирать, а некуда, да и кресло не скроешь».
Хромая, он отошел метров двадцать вдоль склона на восток, достал сотовый телефон, в память которого были вбиты номера руководящего состава авиабазы, и вызвал Грубанова.
Тот ответил молниеносно:
– Да?
– Это штурман.
– Живой, значит?
– Так точно.
– Координаты твоего маяка мы запеленговали. Что делаешь?
– Ухожу от места приземления. Ориентир слева, иду на три часа на восток.
– Понял. Вертушка будет в твоем районе через двадцать, максимум двадцать пять минут.
– Как командир?
– Его радиостанция продолжает подавать сигналы.
– Почему? Он должен был отключить станцию. Вы пробовали поговорить с Павлом по мобильной связи?
– Да, его телефон молчит.
– Телефон молчит, «Комар» работает. Это может означать одно. Он неудачно приземлился. Здесь же горы, хотя его снесло на плато перед перевалом.
– Узнаем, что с ним. Не исключена потеря сознания, дай-то бог, чтобы кратковременная. Кодовое слово для опознания?
– «Лис».
– Принято, будет передано командиру второй поисково-спасательной группы. Как далеко планируешь отойти? Сам в порядке?
– С ногой и спиной проблемы. До подлета группы пройду не более километра.
– Найдем. Главное, жив. Будь на связи.
– Само собой.
– Держись там, если что!
– Попадать живьем в руки боевиков у меня никакого резона нет.
– Костя, найди укромное местечко и жди наших.
– Принял. Конец связи!
– Давай!
Капитан отключил телефон, уложил его в карман, передернул затвор «ПМ». Потом он, отчаянно хромая, пошел вдоль подножия перевала. Через сто метров штурман увидел ряд низких пещер с узкими входами-трещинами. Хорошее укрытие, но не для него. Если здесь реально появятся боевики, то они непременно зачистят эти пещеры.
Константин двинулся дальше. Справа заросли кустарника. Тоже место вроде неплохое, но бандиты обязательно проверят и его. Надо искать что-то неприметное, не вызывающее подозрений. Позади уже полкилометра, а удобной позиции нет.
Терраса на склоне. Отлично!.. Но на нее с поврежденной ногой не подняться.
Масатов решил передохнуть. Он присел на большой валун и тут же услышал мужские гортанные голоса. Это означало, что боевики запеленговали его и теперь шли по следу.
Штурман встал с валуна, шагнул назад и вдруг провалился в небольшую яму. Он охнул, боль пронзила ногу. Лекарство перестало действовать. Константину пришлось наскоро вводить себе еще одну дозу из аптечки.
Он прислонился к валуну и посмотрел на пистолет. В обойме восемь патронов, в запасной столько же. Последний для себя. Живым бандиты его не возьмут.
Как же не хочется умирать, когда тебе лишь двадцать шесть лет, вся жизнь впереди, она только начинается. Но другого выхода нет.
Масатов лег на живот, раздвинул траву. Сектор обстрела невелик, но хватит и этого. Он был летчиком, а вот теперь принимал бой на грешной земле.
Константин подумал о супруге. Тяжело ей будет без него.
Потом капитан вспомнил командира майора Пестова. Где он сейчас, что с ним? Пришел в себя, связался с базой? Эх, Паша-Паша, лучше бы вместе. Все не так тоскливо.
Боевики приближались. Масатов видел их. Группа насчитывала человек десять-двенадцать. Но это были только те, которые шли от места приземления штурмана. Другие сейчас наверняка закольцовывали район в предвкушении празднования победы.
Масатов сжал в кулаке крестик. Он получил его в день крещения. Как это происходило, капитан, естественно, не помнил, слишком мал был, но не расставался с крестиком никогда.
Русский офицер был готов принять последний бой.
Люди из группы Саглама и Сучака, находившиеся на площадке у селения Адин, видели, как турецкий «F-16» внезапно атаковал с тыла российский фронтовой бомбардировщик. Вторая машина уклонилась вправо и сменила курс. Но турок за ней не погнался. Ему наверняка было приказано сбить только один самолет. Он это сделал.
Горящая машина вонзилась в горы, прогремел взрыв. Боевики закричали от радости.
Сучак, сохранявший внешнее спокойствие, но нервничавший не менее других, проговорил:
– Вот и долетались эти шакалы!
В небе распустились купола.
Тут же слева прогремела длинная очередь. Пули ушли к ближнему куполу, спускавшемуся на плато перед перевалом. Некоторые из них явно попали в цель.
– Прекратить огонь! – выкрикнул Сучак, бросился к пулеметчику и ударом кулака сбил его с ног. – Ты что делаешь, тварь? Какой был приказ?
Бандит вытер кровь, с негодованием взглянул на полевого командира туркоманов и заявил:
– Ты ударил меня за то, что я хотел расправиться с русским?
– Ты так ничего и не понял? Тебе что приказывали? Не стрелять. А ты? – Сучак подозвал двух крепких мужчин и приказал: – Возьмите его!
Те быстро скрутили пулеметчика, опустили на колени.
– Что с ним делать, командир? – спросил один из этих головорезов.
– Пока ничего, – ответил Сучак, сблизился с арестованным и заявил: – А ты моли Всевышнего, чтобы пилот остался жив. Умрет он, не жить и тебе. Охраняйте его! – Сучак вынул из кармана радиостанцию и вызвал командира первой поисковой группы Вахида Мусу.
– Слушаю, – ответил тот.
– Ты видишь летчиков сбитого русского самолета, спускающихся на парашютах?
– Да, вижу. Один идет на плато перед перевалом, второй – за хребет, недалеко. Кто-то из наших стрелял по ближнему летчику и попал.
– Знаю. Ты запеленговал сигналы этого пилота?
– Так точно! До него километров пятнадцать. На машинах доберемся быстро.
– Так не медли, выезжай. Русские спасатели скоро прилетят. Это будет спецназ, Вахид. У тебя не более пятнадцати минут. Вперед!
– Слушаюсь! Мы уже отправляемся.
Сучак переключился на командира второй поисковой группы Габита Абдулу.
– Ближним пилотом занимается Муса, – сказал он. – Твой второй. Как быстро вы сможете оказаться за перевалом?
– Минутное дело. Здесь недалеко проход. На пикапах доберемся.
– Летчика взять живым. У тебя, как и у Мусы, не более пятнадцати минут.
– Не успеем.
– А ты постарайся, если хочешь получить деньги! – выкрикнул Сучак.
– Но русские появятся довольно скоро.
– В общем, так: если ты увидишь, что русские доберутся до пилота раньше тебя, вступай с ними в бой. Вернее, бросай на них отряд, а сам с одним из воинов выходи к месту, где прячется летчик.
– Мы в ходе боя не сможем взять его.
– Тогда убейте неверного!
– Понял. Выполняю.
– Вперед, Габит, не теряй время!
Переговорив с Мусой и Абдулой, Сучак вызвал на связь спецгруппу, состоящую из десяти человек.
Ответил старший – Икрам Турген:
– На связи.
– Это Адиб! Место крушения самолета определил?
– Да, недалеко от нас.
– Выдвигайся к нему. Задача группы – тщательно осмотреть обломки. Ты должен найти так называемые черные ящики, то есть бортовые самописцы. Русские могут использовать их данные как подтверждение того факта, что турецкий перехватчик сбил их бомбардировщик в небе над Сирией. А это никому не нужно. Ты понял меня?
– Понял.
– Так работай! Сегодня у русских главная задача – спасти пилотов. Самолетом и самописцами они займутся завтра. У тебя достаточно времени на то, чтобы найти эти чертовы самописцы и расстрелять их.
– А это лишит русских возможности восстановить ящики?
– Если уничтожить электронные схемы, то ничего Москва не получит. Так что простреливай самописцы, и они станут никому не нужным хламом.
– А не проще забрать их с собой?
– Не проще! Это как раз сработает на русских. Зачем уносить самописцы, если атака «F-16» проходила над Турцией? Нет, в этом случае их следовало бы оставить на месте.
– Я все понял.
– Вперед! – Сучак отключил станцию, повернулся.
Неподалеку от него Дулаим вызывал своего босса:
– Амир, ответь!
Хадид молчал.
– Шайтан, где же тебя носит? – выкрикнул Дулаим и вновь набрал номер спутникового телефона. – Амир!
Наконец тот ответил:
– Да, брат. Извини, был очень занят. Что ты хочешь мне сообщить?
– Амир, мы сделали это. Недалеко от селения Адин турецкий «F-16» сбил русский «Су-24».
– Отлично, Белал, очень хорошая новость. А что с пилотами?
– Они катапультировались. Я сам видел купола. Одного унесло за перевал, второго – до хребта. Сучак уже отдал приказ поисковым группам захватить летчиков.
– Значит, вам удалось засечь сигналы радиостанций экипажа?
– Да. Но тут одна неувязочка вышла.
Тон Хадида сразу стал строгим, угрожающим:
– В чем дело?
– Да пулеметчик нашего туркменского друга открыл огонь по ближайшему пилоту и вроде как попал.
Хадид буквально взорвался:
– Ты что, совершенно не контролируешь эту банду туркоманов? Какой был приказ?
– Я все понимаю, но пулеметчик стрелял. Адиб Сучак тут же остановил его, приказал арестовать, пригрозил убить, если пилот окажется мертвым.
– Какое мне дело до дурости какого-то туркомана? Ты знаешь, кто катапультируется первым при аварийной ситуации из двухместного самолета?
– Я, Амир, бизнесмен, а не военный.
– Так я тебе, бизнесмен, объясняю. Первым самолет покидает штурман, а последним – командир. Значит, перед перевалом должен приземлиться человек, представляющий для нас наибольшую ценность. Если он погиб, то передай Сучаку… впрочем, ничего не надо ему говорить. Он далеко?
– Рядом.
– Передай ему трубку.
Дулаим протянул ее Сучаку, мол, тебя.
Главарь банды туркоманов сплюнул и пошел к турку, заранее зная, что ему сейчас скажет один из руководителей ИГИЛ.
Группа Габита Абдулы на внедорожниках и пикапе прошла горный проход, оказалась на небольшом плато и продвинулась на запад где-то километров на пятнадцать.
Абдул крикнул в рацию:
– Всем внимание! Русский приземлился где-то в этом районе.
Станция Масатова больше не подавала сигнала, но запеленгованные точки были нанесены на карту района.
Через несколько минут боевик, сидевший сзади, вдруг крикнул:
– Кресло слева!
– Что? – не понял Абдул.
– Кресло, которое в самолетах бывает, лежит на склоне слева.
– Где?
– У дерева, на площадке.
Абдул тоже увидел кресло пилота. Оно наклонилось и грозило в любую минуту упасть на дорогу.
– Стой! Всем к машинам! – выкрикнул командир.
Там он выстроил своих подчиненных и приказал:
– Быстро осмотрели местность метров на триста, включая склон. Задача – найти след пилота или его самого. Учтите, он вооружен. Ствол у него, правда, слабенький, всего лишь «ПМ», но подходить в открытую к летчику не советую. Лучше применить светошумовые гранаты. Вперед! На обнаружение места приземления у вас пять минут.
Боевики разбежались, но вернулись быстро.
Охотник Ямал Иняз взял след.
– Габит, русский пошел на восток, – сообщил он.
– Как далеко он мог уйти?
– Если ничего не повредил, а это бывает, то не дальше километра.
– Ямал с напарником идут по следу отсюда, проверяют каждую трещину, удобную для укрытия, пещеры, ямы. Мы проезжаем пятьсот метров, на ходу осматривая местность. Далее на поиск выйдет Караяр. Основная группа удалится на километр от этого места, – распорядился Абдул. – Мы должны тщательно проверять все, идти строго по следам, но так потеряем время, а это грозит нам столкновением с русскими спецназовцами. Они уже наверняка летят сюда и знают то же самое, что и мы, даже больше. Вперед!
Ямал Иняз и человек из его родного селения остались на месте, внедорожник и пикап пошли на плато. Бандиты внимательно осматривали все места, удобные для укрытия, применяли при этом и оптику.
За три минуты колонна прошла пятьсот метров. Потом из машин на ходу выпрыгнули Караяр и еще один человек.
Бандиты из основной группы остановились за утесом, на самом гребне перевал делал изгиб. Боевики выбрались из машин и ожидали команды главаря.
– В цепь! Левый фланг на склон, правый на удалении пятьдесят метров, до обрыва. Тщательно осматривать все места, подходящие для укрытия. Не забывать о наличии у летчика оружия. Вперед!
Десять человек двинулись на восток. Они постепенно приближались к валуну, за которым затаился их противник, русский офицер.
Вместе с голосами бандитов Константин услышал и знакомый рокот вертолетов, правда, еще отдаленный. Профессиональный летчик сразу определил, что приближались два вертолета, один «восьмой», второй «крокодил», то есть «Ми-24». В голове штурмана вспыхнула надежда, но тут же померкла.
«Восьмерке» еще надо найти место посадки. Приземляться машина будет на определенном удалении от боевиков, чтобы не попасть под выстрел из гранатомета. Это как минимум метров триста, даже пятьсот. Но риск при этом все же велик.
Десантирование поисково-спасательной группы займет определенное время. За этим последует выдвижение в район, где должен находиться пилот, сеанс связи с ним.
Боевики уже метрах в двадцати. Как их задержать? Ведь они, судя по оперативности действий, ждали атаки на самолет и готовились к захвату пилотов. Сейчас это было очевидно. Турция пошла на подлую провокацию. Боевики близко, наши далеко, но они здесь же, в этих чужих горах.
Сотовый телефон провибрировал сигналом вызова.
Масатов тут же ответил:
– Здесь Лис!
– Следопыт, вторая поисково-спасательная группа. Ты как?
– Нормально. Боевики подходят, до них метров пятнадцать. Вступаю в бой.
– Ты где находишься?
– Вам на запад, на девять часов, справа валун, примерно в километре от места, где работал радиомаяк.
– Принял, идем к тебе.
– Не успеете.
– Запускаю «крокодила». Он отвлечет духов хотя бы минуты на три.
– Как мой командир?
– Об этом позже.
Вслед за этим Масатова вызвал командир вертолета огневой поддержки:
– Лис, я Тарзан, двадцать четверка. Иду к тебе. Отсечку дать сможешь?
– Сигнальным патроном.
– Пойдет. Стреляй в сторону боевиков, как подскочим.
– Если буду жив.
– Ты это прекрати, мы вытащим тебя.
– Все, Тарзан. Духи рядом, вступаю в бой.
Масатов отключил телефон, бросил его рядом с собой, чуть приподнялся и дважды выстрелил из пистолета. Дистанция была невелика, боевики шли без опаски, в полный рост. Двое из них, ближние к капитану, повалились на землю.
Масатов опять дал пару выстрелов, но на этот раз подранил только одного духа. Штурман тут же истратил еще два патрона, и какой-то бородатый дядя уткнулся мордой в камни. Боевики залегли и ударили по валуну со всех стволов.
Рокот усилился. Плато вздыбилось от взрывов неуправляемых ракет, выпущенных с «Ми-24», тут же прошедшего над полем боя. Но повалились только два духа. Остальные находились в зоне, куда штурман-оператор «крокодила» не мог пустить ракеты из опасения зацепить своего летчика.
Как только вертушка ушла на разворот, Масатов израсходовал два патрона, последние в этой обойме. Но боевики теперь маневрировали, и пули ушли в «молоко».
Капитан перезарядил пистолет. Террористы окружали валун, уже накатывали на его позицию полукругом. Наступило время принять самое главное решение в своей жизни. Если боевики возьмут его, то спецназ будет бессилен что-либо сделать. Террористы, прикрываясь им, уйдут с плато.
Он поднял пистолет к виску.
Как же сложно просто нажать на спусковой крючок, когда ствол пистолета упирается в твою голову.
Масатов зажмурился и тут же открыл глаза. С восточной стороны ударили автоматы. Капитан упал на дно ямы. Пистолет вывалился из его рук.
Спецназовцы перекрыли все нормативы. Они вышли к месту неравного боя и короткими очередями расстреляли боевиков Габита Абдула.
Масатов услышал окрик:
– Лис, ты где?
– Тут я! – даже не крикнул, а прохрипел штурман.
– Не стреляй! Свои!
Около капитана тут же оказались двое бравых морских пехотинцев.
– Живой! – проговорил один из них и спросил: – Цел? Не ранен?
– Ногу повредил при приземлении, спина побаливает, остальное в порядке.
– Я помогу тебе. – Старший лейтенант Садчий без особого напряжения вытащил Масатова из укрытия и заявил: – Живой! А лихо ты тут воевал. Из своей хлопушки подстрелил четверых духов, троих – наповал.
– Так с близкого расстояния стрелял, трудно промахнуться. Спасибо, ребята.
– Не за что, это наша работа.
– Скажи, старлей, что с майором Пестовым?
– Не знаю, капитан. По нему работает группа капитан-лейтенанта Ревина. Давай отходить, а то подвалят еще духи. Тогда нам тяжело придется.
Над ними пролетел «Ми-24».
Радиостанция командира второй поисково-спасательной группы провибрировала сигналом вызова.
– Следопыт, здесь Тарзан!
– На связи!
– Что у вас?
– Нормально, двигаем к «восьмерке».
– Штурман жив?
– Вполне.
– Отлично. Я пройдусь вдоль перевала, свяжусь с «Ми-8». Как подниметесь, двину следом. В общем, как всегда.
– Понял. Только ты сам свяжись с Камой.
«Кама» – позывной командира экипажа «Ми-8», высадившего вторую поисково-спасательную группу.
При отходе старший лейтенант Садчий вызвал на связь командира авиабазы.
– Да! – мгновенно ответил Грубанов.
– Штурмана нашли, пришлось немножко пострелять, но он сам положил едва ли не половину банды. Потерь нет. Приступаем к эвакуации.
– Штурман в порядке?
– Огнестрела нет, проблемы с ногой и спиной.
– Это часто бывает при катапультировании. Как его настроение?
– Сильно переживает за командира.
– Да уж, – проговорил полковник. – До связи и встречи!
Спустя десять минут «Ми-8» поднялся в небо и в сопровождении «Ми-24», активно применявшего тепловые ловушки, пошел в направлении аэродрома.
Абдул, умиравший от смертельных ран, нашел в себе силы включить спутниковую станцию и вызвать Сучака.
– Адиб, это я.
– Что произошло, Габит? Мы видели русский «Ми-24», круживший над перевалом, а сейчас такой же вертолет нарисовался и перед хребтом.
– Я умираю, Адиб! Русский капитан подстрелил четверых моих бойцов. – Боевик говорил медленно, хрипя и задыхаясь, каждое слово давалось ему с трудом. – Он уже фактически был в наших руках, и тут появился вертолет. Он ударил по нашим позициям, но вреда особого не нанес. Мы обязательно взяли бы пилота, но объявились русские морские пехотинцы. Они уничтожили всю мою группу. Я получил пять пуль, одну в живот. Боль страшная. Жить мне осталось недолго. Я не смог…
Трубка выпала из рук командира второй поисковой группы, его глаза остекленели, невидящий взор устремился в небо. Туда же отлетела и грешная душа бандита.
Сучак отключил станцию и заявил:
– Шайтан! Проклятые русские. Почему они так быстро прилетели на место крушения самолета?
– Это же русские. Значит, штурмана мы упустили? – проговорил Дулаим.
– Да, черт возьми, но остается еще командир.
– К нему тоже подошла поисково-спасательная группа. Боюсь, людей Мусы ждет та же печальная участь.
– Заткнись!
– Это ты помолчи, туркмен. Тебе доверили важное дело, а ты провалил его.
– Я провалил? – выкрикнул Сучак.
– Ты! – не глядя на взбешенного туркмена, ответил помощник Хадида.
Сучак сплюнул и заявил:
– Еще не все проиграно. – Он вызвал на связь Мусу и сказал: – Русские спасли штурмана. Что у тебя?
– Радиостанция русского летчика продолжает подавать сигналы. Мы недалеко от места ее работы, значит, и от командира самолета.
– Над вами тоже русский «Ми-24».
– Прошел над плато, развернулся, снизился и убрался на восток. Там еще «Ми-8». Это русская поисково-спасательная группа.
Сучак закричал в микрофон:
– Делай что хочешь, бросай людей на русский спецназ, обстреливай вертолет, задыми местность. Не жалей никого и ничего, но доставь мне русского командира.
– Я стараюсь.
– Этого мало. Надо сделать практически невозможное.
– Почему же невозможное? Вот мне как раз подают сигнал, что нашли летчика.
– Да? Он жив?
– Отвечу позже. Иду к нему.
Связь оборвалась.
Сучак повеселел.
– Говорил же, еще не все потеряно. Всевышний, прошу и заклинаю, помоги нам!
Дулаим же вызвал Хадида:
– Господин, плохие новости.
– Говори.
– Русские спасли штурмана.
– Шайтан бы вас всех побрал!
– Люди Сучака проявили небрежность. Да летчик оказался не робкого десятка. Он укрылся и принял бой, имея всего лишь пистолет. Убил четверых бойцов Сучака. Держался, пока «Ми-24» не ударил по туркоманам и не подошла русская поисково-спасательная группа. Спецназ накрыл отряд, высланный за перевал.
– Что по командиру самолета?
– Вроде нашли. Об этом сообщил тот человек, который командует у туркоманов первой группой поиска, отправленной на плато. Но и там появились русские вертолеты. «Ми-24» уже проходил над районом. Скоро и спецназ высадится.
– Если Сучак не возьмет командира, то вам обоим лучше застрелиться.
– А я-то тут при чем, господин? Я всего лишь контролирую ситуацию, руководит операцией Сучак.
– Докладывать мне о действиях первой поисковой группы постоянно, не отключаясь! Понял?
– Понял, господин.
До земли оставалось не более километра. Павел Пестов видел, как его штурман опускался за перевал, подумал, что тот должен спастись, и посмотрел вниз. Он спускался на плато, хорошо, что не на крутой склон. Но местность практически открыта. Успеют ли спасатели выйти в район приземления? Должны. Ведь сигналы «Комара» получены на базе. Грубанов уже наверняка поднял поисково-спасательные группы.
Пулеметной очереди он не слышал, трассеров, приближающихся к нему, не увидел. Только почувствовал удар по ногам и сильную боль от перелома костей. У него помутнело в глазах.
«Суки! – подумал Пестов. – Стреляют по катапультировавшемуся летчику. Так даже самые отъявленные отморозки не делают. – Он сжал зубы. – Ноги перебиты, а впереди приземление. Лишь бы не потерять сознание и успеть вытащить пистолет. Тогда меня не возьмут. А может, наши подойдут и духов поблизости нет? Хотя это вряд ли. Турецкий «F-16» атаковал из засады. Значит, боевикам было известно о подготовке удара по самолету. Посему они и подтянулись в район крушения. Вот так бывает. Получишь от того, от кого не ждешь. Союзники, мать их, коалиция дерьмовая!»
Удар о землю все же лишил Пестова сознания. Ранение ног сыграло свою роль.
Майор упал и раскинул руки. Рядом опустился парашют.
Майор не слышал, как над ним прошел «Ми-24». А экипаж вертолета огневой поддержки не заметил летчика, так как парашют занесло в трещину, а сам Пестов оказался в канаве, заросшей травой.
Не услышал Павел и громкий крик боевика:
– Тут он, Вахид. Мы нашли его.
Группа капитан-лейтенанта Ревина высадилась в полукилометре от места приземления Пестова. Ближе не оказалось площадки, подходящей даже для десантирования по-штурмовому. Морпехи при всем желании не успевали накрыть банду.
Не мог это сделать и «Ми-24», командир которого при повторном заходе разглядел на плато группу боевиков в пятнадцать человек. Среди них он опознал летчика по парашюту, вышедшему из трещины. Он не рискнул отдать приказ оператору накрыть банду неуправляемыми ракетами, так как это повлекло бы за собой неминуемую смерть пилота.
Командир «Ми-24» Игорь Болтин вызвал капитана Ревина:
– Охотник, здесь Гарпун!
– На связи, – ответил офицер морской пехоты.
– Командир экипажа у боевиков.
– Черт, нам надо еще минут десять!
– Нет у тебя этих десяти минут.
– Ты, Гарпун, отойди пока за перевал. Мы все равно догоним банду. Их главарь вынужден будет выставить заслон, вот его и накроешь, а мы прорвемся к тем мерзавцам, которые держат при себе летчика.
– Они используют майора в качестве заложника.
– Ничего, отстреляем их по одному.
– Но тогда кто-то из них прикончит майора.
– Что ты предлагаешь? Оставить все как есть и возвращаться на базу пустыми?
– Начальник здесь сейчас ты. Как решишь, так и будет.
– Уходи за перевал и жди команды. Конец связи!
– Конец связи! – без особого энтузиазма ответил командир «Ми-24».
