Однажды в детстве родители возили Криса в Эквадор посмотреть на руины инков. До этого он видел фильм об инках и читал старые книги, которые родители наотрез отказывались выбрасывать. Но это почти не подготовило к тому, что он почувствовал, гуляя среди древних сооружений.

Хупа ошеломило ощущение времени, вечности, спрятанное в тех местах. Он ступал там, где люди ходили тысячи лет назад, и, вспоминая позже свое путешествие, Крис понял, что именно тогда впервые задумался о близости смерти. Тогда же он осознал, что его приезд туда для исторического памятника был не важнее мимолетного ветра. Он понял, что для завороживших его руин он значил не больше пролетающего и исчезающего где-то листочка с дерева. Память о его пребывании здесь также эфемерна, а люди, которые прибудут сюда, скажем, через сотню лет, никогда не узнают о его существовании.

Понимание этого в какой-то мере унижало и вместе с тем воодушевляло Хупера. Подростком он услышал, что все люди наделены одной-единственной жизнью. И хотя в ту пору круг его интересов ограничивался девчонками и футболом, эта мысль заставила его глубоко задуматься. Одна-единственная жизнь… И как прожить ее, зависит только от тебя самого.

Рассматривая руины инков, проникаясь их величием, Крис пообещал себе прожить хорошую жизнь.

Сейчас же, обозревая необычное древнее место, он задумался над тем, когда же сделал первый неверный шаг, который направил его жизнь по ложному пути?

А рядом была новая странность. От окружающих команду каменных стен исходил приглушенный свет. Хуп был уверен, что причиной тому служил поглощенный ими свет фонариков. Он светил фонариком на камень, затем отводил в сторону, а камень продолжал сиять еще некоторое время после этого. Так было гораздо проще освещать дорогу.

Это был уже не корабль. Отряд попал в сооружение, встроенное в пещеру. Правда, от него остались развалины, и некоторые фрагменты строения сохранились довольно хорошо.

Несмотря на спешку, Крис с трудом отрывал взгляд от окружающей обстановки.

Они вошли в серьезно поврежденную часть сооружения, и пришлось пробираться через множество булыжников. Одни были размером с ботинок, другие достигали пяти ярдов. Они создавали коварные тени. Признаков опасности не было, но опыт говорил: злодеи могут долго оставаться неподвижными.

Вскоре группа добрела до петляющей крутой тропинки, ведущей наверх. Хуп, решил очистить ее от пыли и камней, и после небольшой уборки увидел плитку, которой была выложена дорожка. Водоворот цветов на ее поверхности даже по прошествии многих лет впечатлял. Закругленные и острые линии, немного размазанные очертания сосуществовали в дивном согласии друг с другом. Закралось подозрение, что с помощью плиток рассказывалась какая-то история, но пыль и песок поработали над изображением и местами стерли его. Да и роста на то, чтобы увидеть картину целиком, людям явно не хватало. Они ведь и не пришельцы, похожие на собак: у тех и ноги были длиннее, и головы поднимались над землей выше.

Невероятное зрелище захватило Хупера. Инопланетная цивилизация, разум, подобного которому не нашлось за два века исследования космоса в сотнях обнаруженных галактик.

– Не думаю, что мне под силу расшифровать это, – заговорил Ляшанс. – Не могу я и думать об этом, и бежать дальше.

– Тогда просто беги, – посоветовал Хуп. – Все в порядке там?

Ляшанс продолжал нести Снеддон, перекинутую через плечо так, чтобы можно было достать оружие свободной рукой.

– Не зря все же я зависал в спортзале на «Марион», – похвалил себя пилот.

– Скажи, если… – начал Хупер.

– У тебя и без того полно забот, – ответил Ляшанс.

Француз был прав – Рипли не отпускала руку Криса. И хотя глаза Элен были открыты, и она по преимуществу находилась в сознании, ситуация была угрожающей. Кровотечение не останавливалось, и Рипли теряла силы, часто спотыкалась. В общем, без скорой остановки им уже не обойтись. Эллен не выживет, если не получит медицинскую помощь.

Бакстер и Касьянова помогали бежать друг другу. Джош закинул руку на плечо доктора, а та свою руку – на его плечо. Словно давнишние возлюбленные.

Изогнутая тропа огибала громадную колонну вроде невероятно большой винтовой лестницы. Потолок сооружения в нескольких местах был поврежден, но большая его часть осталась невредимой. Фонарики бросали отсветы на каменные стены и исправно освещали дорогу впереди. Но мрачные тени были постоянными спутниками, они были за каждым поворотом.

Поэтому Крис оставался начеку.

Дверные проемы на главной спирали манили, норовя сбить с пути. Вокруг виднелись скульптурные композици, показывающие пришельцев, похожих на собак, разыгрывающих какие-то истории, реальные или выдуманные – возможно, из прошлого их цивилизации. Интересными были сюжеты нарисованных картин. Изображенные на них существа то что-то горячо обсуждали в кругу собратьев, то сражались на поле боя, то общались с другими, еще более необычными на вид инопланетянами. Кроме того, здесь были изображения карты звездного неба, летательных космических аппаратов и огромных парящих существ. Эти картины заставили вспомнить погребенное судно, которое они недавно покинули, и сделать выводы, что…

Изображения поражали, но созерцать их дальше становилось опасно.

«Соберись, Хупер! – со злостью приказал командир сам себе. – Отцепись от картинок и подумай, что они могут сообщить!»

Петляющая, идущая ввысь тропинка вывела их на еще одно просторное открытое место. Огромные колонны так высоко упирались в потолок, что свет фонариков едва достигал их верхушек. Тем не менее фонарики и отражающее каменное покрытие потолка сделали свое дело: вскоре вверху помещения образовалось сияющее небо, с которого сочились мягкие отблески света.

Вокруг ближайшей колоны что-то отбрасывало длинные тени.

– Это они? – прошептал Ляшанс.

Все остановились, пытаясь отдышаться после подъема по длинной лестнице. Слышались чьи-то слабые стоны, их было уже не унять. Рипли пришла в себя и стояла, крепко прижав руку к ране на животе.

– Нет, – ответила она. – Слишком большое. И слишком неподвижное.

– Статуи, – догадался Крис. – По крайней мере, я надеюсь на это. Идемте. Нужно подойти к стене, поискать выход наверх.

Они собрались у стены раскинувшегося перед ними помещения. По правде говоря, подобные размеры пугали Хупа. Он бы предпочел передвигаться по туннелям и коридорам, чем посреди этого зала нечеловеческих размеров, где свет фонарика не достигал противоположной стены, а гигантские тени подавляли. Но близость стены, словно точка опоры, словно место защиты немного успокаивала.

Приблизившись к громадной колонне, они увидели то, что отбрасывало тени. На каменном основании вокруг колоны стояли десятки фигур собакообразных пришельцев. Скульптуры. Одним недоставало конечностей, у других отсутствовала голова, но немало было и тех, кого повреждения не коснулись. Хупер узнал крепкие ноги инопланетян, диковинные туловища, крупные черепа, и при этом каждый персонаж был индивидуален. Кто-то тянул руки к небу, кто-то указывал на что-то, кто-то был застигнут скульптором при жестикулировании. Выражение лиц также было разным. Разнообразна была и одежда, у некоторых она почти полностью скрывала тела. Крис также заметил на каменном основании какие-то насечки и понял, что это письмена. Возможно, земляне стояли перед изваяниями выдающихся правителей, учителей, ученых…

– У нас нет на это времени, – прошептал Хупер, чувствуя, что восхищение охватило не только его, но и товарищей. – Не сейчас. Может, мы вернемся позже. Может, пошлем сюда кого-нибудь.

– И отправим их на погибель, – отозвалась Рипли.

Ей стало лучше, она будто окрепла и привыкла к боли, но Хуп видел темное, влажное пятно от крови на ее костюме и пот, выступающий на лбу.

– Нужно обработать раны и перевязать тебя, – сказал он Эллен.

– Нет, мы…

– Сейчас же, – сурово оборвал Крис.

На это уйдет всего ничего времени, но зато она сможет передвигаться без мучений и на своей обычной скорости. Командир приказал:

– Ребята, оставайтесь настороже. Рипли… снимай одежду. Касьянова?

Доктор осторожно положила горелку на пол, морщась от боли, пронизывающей ее поврежденную руку, и расстегнула аптечку.

Эллен начала стягивать с себя разорванный окровавленный костюм. У Криса сжалось сердце при взгляде на открытые раны на шее, плече и верхней части груди, но он не отвел глаза. Раны разошлись, их края были рваными. Когда медик принялась за работу, Рипли опять почувствовала слабость и оперлась о Хупа.

– Будет больно, – предупредила Касьянова.

Эллен не издала ни звука, пока доктор дезинфицировала ее раны, вымывая оттуда пыль и песок. Она ввела болеутоляющее в шести местах и побрызгала анестетиком по всей поверхности пореза, который стал особенно широким.

Лекарство начинало свое действие, и Касьянова расстегнула костюм Эллен еще, чтобы перейти к ране на животе. Крис наткнулся на хмурый взгляд доктора.

– Сделай, что возможно, – еле слышно попросила Рипли.

Хуп прижал ее спиной к себе и нежно поцеловал в макушку.

– Эй, – улыбнулась Эллен. – Что за спешка?

Касьянова обработала рану, а потом встала и принялась зашивать глубокое рассечение на плече при помощи специального сшивателя. При каждом его выстреле, означающем, что выполнен очередной «стежок», слышалось, как из сшивателя выходит поток воздуха. Рипли напряглась, но стойко молчала. Закончив со швом, доктор покрыла его стерильным раствором и наложила повязку. Затем она вернулась к ране на животе и наложила еще один шов.

– Вернемся на «Марион», и я сделаю кое-что получше, – заверила доктор терпеливую пациентку.

– Да, – отозвалась Эллен. – Конечно.

– Но теперь тебе действительно будет легче. Не нужно бояться, если что-то разойдется и выйдет немного крови.

– Отлично.

Касьянова потрогала ее живот и поднялась. Подумав, она достала из аптечки небольшой шприц.

– Эта штука поможет тебе сохранять сознание. Это не совсем… лекарство. Но оно сработает.

– Сойдет что угодно, – согласилась Рипли, и медик, введя иглу в ее руку, отошла и застегнула аптечку.

– Ты как? – поинтересовался Крис.

Эллен отодвинулась от него и застегнула костюм.

– В норме, – ответила Рипли. – Все хорошо.

Но она явно лгала. Хуп видел ее глаза, слышал ее голос. Боль и кровопотеря измотали Рипли, она стала слабой и рассеянной. Она стала другой. Но совсем неузнаваемой она была, когда уничтожала королевские яйца. Да, она изменилось, будто находилась очень далеко от всех. Но времени на разговор по душам не было.

Хупер вновь вспомнил о чужих, стоявших перед горящими яйцами с маленькими королевами внутри, как они принюхивались к крови Эллен, как завывали от горя и злости.

– Нам туда, – он показал на дальнюю стену. – Там есть проходы. Мы выберем, и дай бог, чтобы он вывел нас наверх. Ляшанс, встань в начало строя. Я возьму Снеддон.

Хуп присел на колено и перебросил Карен через плечо. Отряд устремился к выходу, командир был замыкающим. Он наблюдал за самостоятельным передвижением Рипли. Та очень старалась, каждое ее движение было решительным.

Добравшись до первого прохода, француз посветил внутрь его. Несколько мгновений спустя он махнул остальным, и все пошли вперед. Их ждал очередной подъем в гору.

Позади них, еще вдалеке, где-то в мрачных глубинах теней, раздался пронзительный скрежет.

Ей хочется закричать: «Аманда, подожди!», но листья нещадно бьют по животу и груди, отчего крик застревает в горле.

– Рипли, скорее! – закричал Хуп.

Она осмотрелась – никакого шока или удивления. Эллен знала, где и почему находится. Ее видение-воспоминание не имело места в ее жизни, но сдержать слезы даже при виде воображаемой истекающей кровью и кричащей от боли дочери не получилось. Ужас смешался со злостью, эта гремучая смесь стала неотъемлемой частью ее натуры, и расставаться с ней Эллен не хотела.

– Они не могут победить, Хуп, – прошептала она. – Мы им не позволим.

– Они и не победят. А теперь беги!

– Что ты…

– Беги! – прикрикнул Крис.

Он схватил ее за руку, пробежал с ней немного вперед, будто подавая пример, и, отпустив, повернул обратно.

– Не дури! – крикнула ему вслед Рипли.

– Будешь спорить дальше, и мы все погибнем! – урезонил ее Ляшанс. – Хуп знает, что делает.

Они начали взбираться по склону. Этот был круче предыдущего, повороты оказались опаснее, и чем выше они поднимались, тем круче и у2же становилась тропинка. Вскоре они натолкнулись на ступеньки, высеченные в поверхности, и пришлось сбавить скорость, чтобы не оступиться. Француз опять нес Снеддон на плече, Касьянова помогала ему, а Бакстер использовал горелку, как костыль, опуская на ступеньку и поднимая вверх на каждом шагу. Интересно, как поведет себя такое оружие, когда из него опять придется стрелять? Эллен задумалась и…

…развернувшись, побежала обратно, вниз по склону.

– Рипли! – закричал пилот.

– Будешь спорить дальше, и мы все погибнем! – отозвалась она.

Скоро товарищи остались далеко позади. Эллен спускалась по склону, который освещало лишь легкое свечение, исходящее от стен. Вдруг она услышала, что кто-то бежит прямо на нее, и прижалась к выступу, наставив фонарик на тропинку.

В свете ее фонарика показался Крис. Обливающийся потом, с глазами, расширившимися от испуга, он еще более напрягся, увидев Рипли.

– Нам очень нужно поскорее убираться отсюда, – выдохнул он.

– Их так много?

– Слишком много.

Эллен не знала, сможет ли бежать. Живот пронзило болью, она почти не могла двигать рукой, тело охватила слабость. Укол, который сделала Касьянова, перестал действовать, спряталась даже злость, помогавшая держаться на плаву. Казалось, женщина погружается в некое чувство отдаленности ото всего. Не самое приятное ощущение, но оно защищало ее. Рипли растворилась в нем, забыв о боли, которая, наверное, будет мучить и в другой жизни.

Сверху донесся крик Ляшанса, но слов Эллен разобрать не смогла.

– Только не это, – пробормотала она.

Хуп усмехнулся и взял ее за руку. Не успев собраться с мыслями, Рипли неслась с ним вверх по склону. Впереди виднелись огни, дорожка вывела их на очередную широкую местность. Но эта уже больше походила на пещеру, чем на помещение в сооружении: покатые скалы, неровные потолок и стены, к которым едва ли прикасались человеческие инструменты.

У дальней стены Бакстер и Касьянова вдвоем держали Снеддон. Заметила Эллен и проем в стене позади них.

Очнувшаяся Карен приподняла голову и осмотрелась по сторонам. Рипли увидела, что лицехват исчез, бросив жертву.