Кэтлин
Было слишком далеко, чтобы разглядеть знамена, но даже в плывущем тумане она различала на белых стягах темное пятно – конечно же, лютоволк Старков, серый на ледяном поле. Увидев это своими глазами, Кэтлин остановила коня и с благодарностью склонила голову. Боги были милосердны. Она не опоздала.
– Они ожидают нашего прихода, миледи, – проговорил сир Уилис Мандерли, – как клятвенно утверждал мой лорд-отец.
– Да не задержим мы их еще дольше, сир! – Бринден Талли ударил шпорами коня и быстрой рысью направился к знаменам. Кэтлин ехала возле него.
Сир Уилис и его брат сир Уэндел последовали за ними во главе своего войска: почти пятнадцать сотен людей, двадцать с чем-то рыцарей, столько же оруженосцев, две сотни конных латников, меченосцы, вольные всадники… Остальные – пешие, вооруженные копьями, пиками и трезубцами. Лорд Виман остался позади, чтобы приглядеть за обороной Белой Гавани. В свои шестьдесят лет он набрал вес, не позволявший ему сидеть на коне.
– Если бы я мог предположить, что вновь увижу войну, то ограничил бы себя в количестве съеденных угрей, – сказал он Кэтлин, встречая ее корабль, хлопая по массивному брюху обеими руками. Пальцы его были толсты, как сосиски. – Но мои парни доставят вас к вашему сыну невредимой, не сомневайтесь.
Оба «парня» были старше Кэтлин, и хотелось бы ей, чтобы они не походили так сильно на своего отца. Сиру Уилису, пожалуй, оставалось съесть буквально нескольких угрей, чтобы никакая лошадь не сумела поднять его. Кэтлин и так было жаль бедное животное. Сир Уэндел – тот, что помоложе, – оказался бы самым объемистым толстяком из всех, которых ей приводилось встречать, если забыть про его отца и брата. Уилис держался спокойно и официально, Уэндел – развязно и громогласно. У обоих были вычурные моржовые усы и головы гладкие, как попка младенца; ни у одного, пожалуй, не нашлось бы одежды без оставленных пищей пятен. И все же они понравились Кэтлин хотя бы тем, что доставили ее к Роббу, как поклялся их отец. А все остальное уже пустяки.
Она с радостью заметила, что сын разослал дозорных во все стороны, даже на восток, хотя Ланнистеры должны были прийти с юга. Это хорошо, что Робб держится осторожно. «Мой сын ведет войско на войну», – подумала она, не веря самой себе. Кэтлин отчаянно боялась за него и за Винтерфелл и тем не менее не могла не ощутить некоторой гордости. Год назад Робб был мальчишкой. Она размышляла, кем же он стал теперь?
Дозорные заметили знамена Мандерли – белый водяной с трезубцем в руке, подымающийся из сине-зеленого моря, – и тепло приветствовали их. Их провели к возвышенности, достаточно сухой для разбиения лагеря. Сир Уилис приказал остановиться и остался среди своих людей приглядеть, чтобы огни были разожжены и кони накормлены, а брат его Уэндел отправился дальше вместе с Кэтлин и ее дядей, чтобы передать отцовское приветствие их сюзерену.
Почва под копытами коней была мягкой и влажной. Она медленно проминалась под ними, пока они ехали сквозь дым костров, мимо рядов лошадей и фургонов, груженных хлебом и солониной.
На каменистом выступе над равниной высился павильон лорда со стенами из тяжелой парусины. Кэтлин узнала знамя с изображением лося Хорнвудов, бурым на темно-оранжевом поле.
Сразу позади него, за туманами, она заметила стены и башни Рва Кайлин, точнее, то, что осталось от них. Огромные блоки черного базальта величиной с сельский домик, разбросанные и опрокинутые, подобно детским кубикам, наполовину погрузились в мягкую болотистую почву. Ничто более не напоминало о стене, некогда достигавшей высоты стен Винтерфелла. Деревянный замок исчез полностью, он сгнил тысячу лет назад, даже щепки не было там, где он стоял. Вот и все, что осталось от великой твердыни первых людей… три башни – из двадцати, если верить сказителям.
Воротная башня казалась достаточно прочной и могла даже похвастать несколькими футами стены по обе стороны от нее. Пьяная башня, смотрящая на болота, – там, где некогда сходились западная и южная стены, – клонилась, как пропойца, решивший поблевать в канаву. Высокая, тонкая Детская башня, где, по словам легенды, Дети Леса некогда упросили своих безымянных богов обрушить воду, словно молот, потеряла половину своей верхушки… словно какой-то огромный зверь откусил часть зубцов с верхушки башни и выплюнул обломки в болото. Все три башни обросли зеленым мхом. Между камнями на Воротной башне с северной стороны росло дерево, его корявые ветви были украшены белым липким слоем «шкуры призрака».
– Боги милосердные, – воскликнул сир Бринден, когда они увидели развалины. – Это и есть Ров Кайлин? Но это же не более чем…
– Смертельная ловушка, – закончила Кэтлин. – Я знаю, как это выглядит, дядя; я сама подумала то же самое, когда впервые увидела. Однако Нед заверил меня, что эти древние руины более надежны, чем может показаться. Три сохранившиеся башни со всех сторон возвышаются над гатью, и любому врагу придется пройти между ними. Болота здесь непроходимые, они полны зыбучих песков и трясин, да еще и кишат змеями. Чтобы взять любую из башен, войско должно брести по пояс в черной грязи, перебраться через ров, кишащий львоящерами, а потом подняться на стены, скользкие от мха, под огнем лучников с соседних башен. – Она мрачно улыбнулась дяде. – А когда спускается ночь, здесь, если верить легендам, бродят призраки, холодные, мстительные духи северян, алчущих южной крови.
Сир Бринден усмехнулся:
– Напомни, чтобы я не задерживался здесь. Насколько я помню, я и сам южанин.
Над всеми тремя башнями трепетали штандарты; солнце Карстарков под лютоволком свисало с Пьяной башни, на Детской башне высился великан Большого Джона в разорванных цепях, но на Воротной башне знамя Старков развевалось в одиночестве. Там расположился Робб, и Кэтлин направилась к нему с сиром Бринденом и сиром Уэнделом, все еще следовавшим за ней. Кони их медленно ступали по бревнам и доскам, проложенным над темно-зеленой трясиной.
Она обнаружила своего сына со знаменосцами в продуваемом насквозь зале; торфяной костер чадил в черном очаге. Робб сидел за массивным каменным столом перед грудой карт и бумаг и о чем-то сосредоточенно разговаривал с Рузом Болтоном и Большим Джоном. Сын не сразу заметил ее… это сделал волк. Огромный серый зверь, лежавший возле огня, поднял голову и, увидев вошедшую Кэтлин, встретил ее взгляд своими золотыми глазами. Лорды умолкали по одному, и в наступившей внезапно тишине Робб обернулся к ней.
– Мать? – проговорил он взволнованным голосом.
Кэтлин хотелось подбежать к нему, поцеловать в милый лоб, обнять покрепче, защищая от всего, что могло бы повредить ему… но здесь, перед лордами, она не смела этого сделать. Робб теперь взял на себя обязанности мужчины, и незачем было лишать его этого. Поэтому Кэтлин сдержала себя и остановилась у дальнего конца базальтового блока, который здесь использовали в качестве стола. Лютоволк встал и направился через комнату к тому месту, где она остановилась. Зверь уже перерос обычного волка.
– Вижу, ты отрастил бороду, – сказала она Роббу, пока Серый Ветер обнюхивал ее руку. С внезапной неловкостью Робб почесал свою заросшую челюсть.
– Да. – Волосы на его подбородке были рыжее, чем на голове.
– Мне нравится. – Кэтлин мягко погладила голову волка. – С ней ты похож на моего брата Эдмура. – Серый Ветер игриво прикусил ее пальцы и трусцой вернулся к своему месту возле огня.
Сир Хелман Толлхарт первым последовал за лютоволком через комнату и, выказывая свое уважение, преклонил перед Кэтлин колено и прикоснулся лбом к ее руке.
– Леди Кэтлин, – учтиво заметил он, – вы прекрасны как всегда, приятно видеть вас в наши тяжелые времена.
За ним последовали Гловеры, Галбарт и Робетт, Большой Джон Амбер и все остальные – один за другим. Теон Грейджой оказался последним.
– Я не ожидал увидеть вас здесь, миледи, – сказал он, преклоняя колено.
– И я не рассчитывала оказаться здесь, – ответила Кэтлин. – Но когда я высадилась в Белой Гавани, лорд Виман доложил мне, что Робб созвал знамена. Вы знаете его сына, сира Уэндела. – Уэндел Мандерли шагнул вперед и поклонился – насколько позволяло ему чрево. – И моего дядю, сира Бриндена Талли, оставившего службу у моей сестры и присоединившегося ко мне.
– Черная Рыба, – проговорил Робб. – Сир, благодарю вас за то, что вы присоединились к нам. Нам нужны люди с вашей отвагой. Сир Уэндел, я рад видеть вас. А сир Родрик вместе с тобой, мать? Мне не хватало его.
– Сир Родрик повернул на север прямо от Белой Гавани. Я назначила его кастеляном и приказала охранять Винтерфелл до нашего возвращения. Мэйстер Лювин – советник мудрый, но не искусный в делах войны.
– Не беспокойтесь об этом, леди Старк, – прогрохотал Большой Джон. – Винтерфелл в безопасности. Очень скоро мы засунем лорду Тайвину меч в задницу, прошу прощения. И сразу в Красный замок – освобождать Неда.
– Миледи, могу я задать вам вопрос? – Руз Болтон, лорд Дредфорта, говорил негромко, но когда он открывал уста, притихали и более рослые мужи. Взгляд на удивление бледных, почти бесцветных его глаз откровенно пугал. – Говорят, вы держите в плену карлика, сына лорда Тайвина. А вы привезли его сюда? Клянусь, мы могли бы самым лучшим образом использовать этого заложника.
– Тирион Ланнистер находился в моей власти, но теперь это не так, – вынуждена была признаться Кэтлин. Эта весть была встречена с ужасом. – Я столь же опечалена, как и вы, милорды. Боги решили освободить его, прибегнув к помощи моей дуры-сестрицы.
Кэтлин знала, что не следует так открыто проявлять презрение, однако расставание с Орлиным Гнездом сложилось самым неприятным образом. Она предложила Лизе взять на несколько лет к себе в Винтерфелл лорда Роберта, утверждая, что общество других мальчиков будет ему полезно. Ярость Лизы была пугающей.
– Сестра ты мне или нет, – ответила она, – но если ты попробуешь украсть моего сына, то вылетишь отсюда через Лунную дверь! – После этого говорить было не о чем.
Лордам хотелось узнать подробности, но Кэтлин подняла руку.
– Вне сомнения, позже мы найдем для этого время, но путешествие утомило меня, и я желала бы поговорить с моим сыном с глазу на глаз. Конечно же, милорды, вы простите меня. – Она не оставила им выбора. Возглавляемые всегда почтительным лордом Хорнвудом, знаменосцы поклонились и вышли. – И ты тоже, Теон, – сказала она, увидев, что Грейджой остался. Он улыбнулся и оставил их.
На столе стоял эль и сыр. Кэтлин наполнила рог, села, отхлебнула и посмотрела на сына. Теперь он казался выше, чем был, когда они расстались: первая бородка сделала его старше.
– Эдмуру исполнилось шестнадцать, когда он отрастил усы.
– До шестнадцати осталось немного, – сказал Робб.
– А сейчас тебе пятнадцать. Пятнадцать. И ты ведешь войско на битву. Понимаешь ли ты, почему я боюсь, Робб?
Взгляд его сделался упрямым.
– У меня не было выбора.
– Не было? – спросила она. – А кого же я видела мгновение назад, скажи на милость? Руза Болтона, Рикарда Карстарка, Галбарта и Робетта Гловеров, Большого Джона, Хелмана Толлхарта… ты мог бы назначить командующим любого из них. Милосердные боги, ты мог отправить даже Теона, хотя я сама так бы не поступила.
– Они не Старки, – ответил сын.
– Они – мужи, Робб, закаленные в битвах. А ты меньше года назад еще фехтовал деревянным мечом.
Кэтлин заметила гнев в глазах сына – вспыхнувший и сразу погасший, – и Робб вдруг снова превратился в мальчишку.
– Я знаю, – ответил он, смутившись. – Ты… ты отсылаешь меня в Винтерфелл?
Кэтлин вздохнула:
– Мне следовало бы это сделать. Тебе не надо было выступать. А теперь я уже не смею, по крайней мере в ближайшее время. Ты зашел чересчур далеко. Когда-нибудь эти лорды будут считать тебя своим сюзереном. И если я отправлю тебя сейчас домой – словно ребенка в постель без ужина, – они запомнят это и только посмеются за своими кубками. Придет день, когда тебе потребуется, чтобы они уважали и даже немного боялись тебя. Но смех убивает страх. И я не сделаю этого, как бы ни хотела огородить тебя от опасности.
– Благодарю тебя, мать, – проговорил он, в официальном тоне слышалось явное облегчение.
Кэтлин протянула руку через стол и прикоснулась к волосам Робба.
– Робб, ты – мой первенец. Мне хватает одного взгляда, чтобы вспомнить тебя, красного и кричащего, едва появившегося на свет…
Сын поднялся, явно чувствуя себя неловко из-за ее ласки, и направился к очагу. Серый Ветер потерся головой о его ногу.
– Ты слыхала… об отце?
– Да. – Вести о внезапной смерти Роберта и опале Неда испугали Кэтлин больше, чем она смела признаться себе, однако нельзя, чтобы сын видел ее страх. – Лорд Мандерли сообщил мне об этом, когда я высадилась в Белой Гавани. А тебе известно что-нибудь о сестрах?
– Пришло письмо, – проговорил Робб, почесывая лютоволка по горлу. – Одно было предназначено тебе, но его прислали вместе с моим в Винтерфелл. – Он направился к столу и, покопавшись среди карт и бумаг, возвратился с мятым пергаментом. – Прости, я не подумал прихватить твое. Вот что она написала мне.
Нечто в тоне Робба обеспокоило Кэтлин, и она принялась читать, разгладив листок. Озабоченность уступила место сперва недоверию, потом гневу, наконец страху.
– Это письмо написала Серсея, а не твоя сестра, – проговорила Кэтлин, дочитав до конца. – Главное здесь то, чего Санса не говорит. Все эти слова о том, с какой добротой и лаской к ней относятся Ланнистеры… Я узнаю угрозу, даже если она произнесена шепотом. Они взяли Сансу в заложницы и хотят удержать ее.
– Нет ни слова об Арье, – грустно отметил Робб.
– Нет. – Кэтлин не хотела даже думать о том, что это могло означать, по крайней мере здесь и сейчас.
– Я надеялся… если Бес все еще у тебя, обменять заложников… – Робб взял письмо Сансы и смял его в кулаке; судя по всему, движение это он делал уже не впервые. – Что говорят в Гнезде? Я написал тете Лизе, попросил помощи. Созвала ли она знамена лорда Аррена? Ты не знаешь об этом? Выедут ли рыцари из Долины, чтобы присоединиться к нам?
– Только один – лучший из них, мой дядя… но Бринден Черная Рыба всегда оставался Талли. Сестра моя не собирается выходить за пределы Кровавых Ворот.
Робб с трудом принял это.
– Мать, что нам делать? Я привел сюда целую армию, восемнадцать тысяч человек, но я не… я не уверен… – Он обратил к ней горячий ожидающий взгляд. Гордый молодой лорд в одно мгновение снова превратился в ребенка – в пятнадцатилетнего мальчишку, ожидающего советов матери.
Так не годится.
– Чего же ты так боишься, Робб? – спросила она мягко.
– Я… – Робб отвернулся, чтобы спрятать первую слезу. – Если мы выступим… даже если мы победим… Ланнистеры захватили Сансу и отца. Они убьют их, правда?
– Они хотят, чтобы мы так думали.
– Хочешь сказать, они лгут?
– Не знаю, Робб. Скажу одно: у тебя нет иного выхода. Если ты приедешь в Королевскую Гавань и принесешь присягу, тебе не позволят оставить город. Если ты подожмешь хвост и возвратишься в Винтерфелл, твои лорды потеряют всё уважение к тебе. Некоторые могут даже переметнуться к Ланнистерам. Ну а королева, когда ей нечего будет бояться, сможет поступить со своими пленниками, как ей заблагорассудится. Лучшее, на что мы можем надеяться… единственное, на что мы можем надеяться – что ты сумеешь победить врага на поле брани. Если тебе удастся взять в плен лорда Тайвина или Цареубийцу, обмен может и состояться, но главное не в этом. Пока у тебя достаточно сил для того, чтобы Ланнистеры боялись тебя, Нед и твоя сестра останутся в безопасности. Серсея достаточно мудра; она понимает, что пленники могут пригодиться ей, чтобы заключить мир, если война сложится неудачно.
– Ну а если война сложится в ее пользу? – спросил Робб. – Что, если мы потерпим неудачу?
Кэтлин взяла его руку.
– Робб, не стану смягчать для тебя правду. Если ты потерпишь поражение, надежды для нас всех уже не останется. Недаром говорят, что сердце Утеса Кастерли – это камень. Помни участь детей Рэйгара!
Кэтлин заметила страх, промелькнувший в его глазах, но в них была и сила.
– Значит, я не проиграю, – поклялся он.
– Расскажи мне все, что тебе известно о военных действиях в Речных землях, – велела она. Надо было узнать, действительно ли ее сын готов.
– Менее двух недель назад произошло сражение в горах под Золотым Зубом, – проговорил Робб. – Дядя Эдмур послал лорда Вэнса и лорда Пайпера удерживать перевал, но Цареубийца напал на них и обратил в бегство. Лорд Вэнс был убит. Последнее, что мы слышали, – лорд Пайпер отступает, чтобы присоединиться к твоему брату и его знаменосцам у Риверрана, а Джейме Ланнистер преследует его по пятам. Но это не самое худшее. Все время, пока они сражались на перевале, лорд Тайвин вел с юга второе войско Ланнистеров. Говорят, что оно даже больше, чем армия Джейме.
Отец, должно быть, знал об этом, потому что он выслал против них небольшой отряд под знаменем короля. Отец назначил командующим какого-то южного лорда… Эрика или Дерика – что-то в этом роде, но с ними был сир Реймун Дарри. В письме говорилось, что послали и других рыцарей вместе с гвардейцами отца. Но это была ловушка. Как только лорд Дерик переправился через Красный Зубец, Ланнистеры встретили их оружием, несмотря на знамя короля, а Грегор Клигейн напал на них с тыла, когда они попытались перебраться у Шутовского брода. Этот лорд Дерик и еще несколько человек, похоже, бежали – точно этого никто не знает, – но сир Реймун погиб, как и почти все, кто был там из Винтерфелла. Лорд Тайвин, говорят, перерезал Королевский тракт и теперь идет на север к Харренхолу, сжигая все по пути.
«Все хуже и хуже», – подумала Кэтлин. Положение складывалось куда более скверное, чем она себе представляла.
– Ты намерен встретить его здесь? – спросила она.
– Если он зайдет так далеко, но никто не рассчитывает на это, – сказал Робб. – Я отправил сообщение в Сероводье Хоуленду Риду, старинному другу отца. Если Ланнистеры подойдут к Перешейку, болотные жители будут проливать их кровь на каждом шагу. Однако Галбарт Гловер утверждает, что у лорда Тайвина хватит ума, чтобы не делать этого. Руз Болтон согласен с этим. Они считают, что он останется возле Трезубца, по одному занимая замки Речных лордов, пока Риверран не останется в одиночестве. Нам нужно идти на юг, чтобы встретить лорда Тайвина.
Сама мысль об этом до дрожи испугала Кэтлин. Какие шансы имеет пятнадцатилетний мальчишка против таких опытных полководцев, как Джейме и Тайвин Ланнистеры?
– Разве это разумно? Здесь ты занимаешь сильную позицию. Говорят, что прежде Короли Севера, встав у Рва Кайлин, могли отбросить от своих стен войско, в десять раз превосходящее их собственное.
– Да, но припасы у нас оканчиваются, а здесь трудно найти пропитание. Мы ждали лорда Мандерли, но теперь, когда сыновья его присоединились к нам, пора выступать.
Она слышала, как ее сын говорит словами своих лордов-знаменосцев. Все эти годы она столько раз принимала их у себя в Винтерфелле, гостила вместе с Недом у их собственных очагов. Она знала каждого. Она знала, каков каждый из них на самом деле. Интересно, знает ли Робб?
И все же в их словах был здравый смысл. Войско, которое привел сюда ее сын, не было регулярным, как принято в Вольных городах, и не состояло из наемников, которым платят монетой. В основном оно состояло из простого народа: крестьян, земледельцев, рыбаков, пастухов, сыновей трактирщиков, торговцев и кожевников, вперемешку с наемниками и вольными всадниками, алчными до добычи. Они откликнулись на зов своих лордов, но пришли не навечно.
– Отсюда надо уходить, это правильно, – сказала она сыну. – Но куда идти и с какой целью? Что ты намереваешься делать дальше?
Робб помедлил.
– Большой Джон считает, что мы должны захватить врасплох лорда Тайвина и навязать ему сражение, – ответил он. – Но Гловеры и Карстарки считают, что разумнее обойти его войско и вместе с дядей Эдмуром выступить против Цареубийцы. – Он с несчастным видом провел пальцами по лохматой гриве темно-рыжих волос. – Хотя к тому времени, когда мы достигнем Риверрана… я не уверен…
– Будь уверен, – сказала Кэтлин своему сыну. – Или возвращайся домой и снова бери в руки деревянный меч. Ты не можешь позволить себе нерешительности перед лицом людей, подобных Рузу Болтону и Рикарду Карстарку. Не заблуждайся, Робб, – они твои знаменосцы, а не друзья. Ты сам назначил себя командующим. Так командуй!
Сын поглядел на нее с удивлением, словно не веря тому, что слышит.
– Как скажешь, мать.
– Спрашиваю тебя еще раз: что ты намереваешься делать?
Робб разложил на столе карту – истрепанную старую кожу, покрытую поблекшими от старости линиями. Один конец ее завернулся, он придавил край кинжалом.
– У обоих планов есть свои достоинства, но… Погляди, если мы попытаемся обойти войско лорда Тайвина, то рискуем попасть между ним и Цареубийцей, ну а если мы нападем на него… по всем сообщениям у него больше людей, чем у меня, и, самое главное, больше латной конницы. Большой Джон утверждает, что это ничего не значит, если мы поймаем его со спущенными штанами, но мне кажется, что лорда Тайвина, человека, участвовавшего в столь многих битвах, не так-то легко застать врасплох.
– Хорошо, – сказала Кэтлин. Она услышала интонации Неда в голосе сына, в раздумьях изучавшего карту. – Продолжай.
– Я бы оставил небольшой отряд охранять Ров Кайлин, в основном стрелков, а со всеми остальными направился бы по гати, – сказал он. – Как только мы пройдем Перешеек, я разделю войско надвое. Пешие пойдут по Королевскому тракту, конница же переправится через Зеленый Зубец у Близнецов. – Он показал. – Узнав, что мы едем на юг, лорд Тайвин повернет на север, чтобы встретить наше главное войско, пропустив конницу по западному берегу к Риверрану. – Робб откинулся назад, не смея еще улыбнуться, но довольный собой и жаждущий ее похвалы.
Кэтлин нахмурилась, глядя на карту.
– Ты разделил рекой две части своей армии.
– Как и Джейме с лордом Тайвином, – сказал Робб горячо. На лице его наконец появилась улыбка. – Через Зеленый Зубец нет переправы выше Рубинового брода, где Роберт завоевал корону, – до самых Близнецов, а там мост держит лорд Фрей. А ведь он – знаменосец твоего отца, правда?
«Опоздавший лорд Фрей», – подумала Кэтлин.
– Так, – согласилась она. – Но мой отец никогда не доверял ему. Тебе тоже не следует делать этого.
– Я не собираюсь, – обещал Робб. – Ну что ты думаешь?
Невзирая на все, она была под впечатлением. «Пусть Робб похож на Талли, – подумала она, – но он – сын своего отца, Нед хорошо учил его».
– Каким отрядом ты будешь командовать?
– Конницей, – ответил он немедленно. И опять как отец: Нед всегда брал на себя самое опасное дело.
– А кто возглавит другой?
– Большой Джон всегда говорит, что мы должны сокрушить лорда Тайвина. Я думал предоставить ему эту честь.
Вот и первая ошибка, но как показать это Роббу, не ранив его еще робкой уверенности в себе?
– Отец твой однажды сказал мне, что не встречал человека бесстрашнее Большого Джона.
Робб ухмыльнулся:
– Серый Ветер откусил ему два пальца, а он только расхохотался. Значит, ты согласна?
– Твой отец не бесстрашен, – указала Кэтлин. – Он отважен, а это две разные вещи.
Сын задумался на мгновение.
– Лишь восточное войско будет отделять лорда Тайвина от Винтерфелла, – сказал он задумчиво. – И те немногие лучники, которых я оставлю около Рва. Итак, мне нужен здесь не бесстрашный человек, правда?
– Да, думаю, тебе нужна здесь холодная хитрость, а не отвага.
– Руз Болтон, – тут же сказал Робб. – Этот человек пугает меня.
– Будем надеяться, что он напугает и Тайвина Ланнистера.
Робб кивнул и свернул карту.
– Я отдам приказы и соберу свиту, чтобы тебя проводили до Винтерфелла.
Кэтлин постаралась собрать свои силы – ради Неда и ради их упрямого и отважного сына. Она отложила в сторону отчаяние и страх – словно платье, которое решила не надевать… но теперь увидела, что все-таки натянула его.
– Я еду не в Винтерфелл, – услышала она собственный голос, удивляясь неожиданно прихлынувшим слезам, затуманившим ее взгляд. – Возможно, отец сейчас умирает за стенами Риверрана. Брат мой окружен врагами. Я должна ехать к ним.
